Психиатрия Психические расстройства в общей медицине
№04 2015

Аномальное влечение к модификации собственного тела как поведенческая зависимость №04 2015

Автор:С.И.Ворошилин1, А.Ю.Егоров2–4

1ГБОУ ВПО Уральский государственный медицинский университет Минздрава России. 620028, Россия, Екатеринбург, ул. Репина, д. 3; 2ФГБУН Институт эволюционной физиологии и биохимии им. И.М.Сеченова РАН. 194223 Россия, Санкт-Петербург, пр. Тореза, д. 44; 3ФГБОУ ВПО Санкт-Петербургский государственный университет. 199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9; 4ГБОУ ВПО Северо-Западный государственный медицинский университет им. И.И.Мечникова Минздрава России. 191015, Россия, Санкт-Петербург, ул. Кирочная, д. 41

Номера страниц в выпуске:9-15

Сегодня очевидно, что аддиктивные расстройства поведения представляют собой широкий спектр химических и нехимических (поведенческих) зависимостей. Нами была предложена классификация поведенческих аддикций, состоящая из 5 секций: 1 – патологический гемблинг; 2 – эротические аддикции; 3 – социально приемлемые аддикции; 4 – технологические аддикции; 5 – пищевые аддикции. Хотя популярность модификации тела увеличивается, психосоциальные данные о лицах, практикующих пирсинг и татуировки, немногочисленны и противоречивы. В некоторых случаях влечение к повторным модификациям тела становится неуправляемым и приносит негативные последствия для жизни, здоровья, социального функционирования и межличностных отношений. Модификации собственного тела могут классифицироваться на обратимые (ношение одежды, украшений, раскраска тела – макияж, боди-арт, манипуляции с волосами – прически, бороды, усы и ногти, изменение массы тела) и необратимые: декорирование кожи татуировками, шрамированием, вживлением инородных предметов (микро-, трансдермалы, имплантация), пирсинг, оперативные модификации зубов, языка, половых органов, пальцев рук и ног вплоть до влечения к ампутациям конечностей, подвешивание, повторные косметические операции. Ведущим мотивом модификаций является получение индивидуумом удовольствия от производимого изменения облика, которое частично связано с сексуальным влечением. Аномальная модификация тела может классифицироваться как нехимическая аддикция (в разделе социально приемлемых форм) из-за наличия обсессивно-компульсивного характера влечения, невозможности его самостоятельно корригировать, а также того, что оно возникает не столько из социальных обстоятельств, сколько из особенностей личности. Более того, факторы риска возникновения аномального влечения к модификации собственного тела и аддиктивных расстройств, а также их основные клинические проявления в значительной степени пересекаются. Необходимы дальнейшие всесторонние исследования данной поведенческой зависимости.

Ключевые слова: аддиктивные расстройства, нехимические (поведенческие) зависимости, обратимые и необратимые модификации собственного тела, влечение к модификации собственного тела.

draegorov@mail.ru

Для цитирования: Ворошилин С.И., Егоров А.Ю. Аномальное влечение к модификации собственного тела как поведенческая зависимость. Психические расстройства в общей медицине. 2015; 4: 9–15.

Аnomalous urge to own body modification as a behavior addiction

S.I.Voroshilin1, A.Yu.Egorov2–4

1Ural State Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation. 620028, Russian Federation, Yekaterinburg, ul. Repina, d. 3;

2I.M. Sechenov Institute of Evolutionary Physiology and Biochemistry of RAS. 194223, Russian Federation, Saint Petersburg, pr. Toreza, d. 44;

3Saint Petersburg State University. 199034, Russian Federation, Saint Petersburg, Universitetskaia nab. d. 7/9;

4I.I.Mechnikov State Northwestern Medical University of the Ministry of Health of the Russian Federation. 191015, Russian Federation, Saint Petersburg, ul. Kirochnaia, d. 41

Today it is obvious that the spectrum of addictive disorders consists of at least two groups: chemical (substance use) and behavior (or nonchemical) addictions. We have introduced the classification of behavior addictions with five sections: 1 – pathological gambling; 2 – erotic addictions; 3 – socially acceptable addictions; 4 – technological addictions; 5 – food addictions body modification is the permanent or semi-permanent deliberate altering of the human body for non-medical reasons. Though the popularity of body modification is increasing, the psychosocial data about practitioners of body piercing and tattooing are few and controversial. In some cases the repeated body modification becomes uncontrollable and interferes negatively with life responsibilities, health and interpersonal relationships. Body modifications may be classified as reversible: wearing unusual clothes and jewellery, colouring of the body (make-up, body art), manipulation with the hair, beard, moustaches and nails, weight change, and irreversible: decorating skin with tattoos, scarification, implantation of foreign objects (mikro- and/or transdermal implantation), piercing, operational modifications of the teeth, tongue, genitals, fingers and toes until the desire for amputation, suspension, repeated cosmetic surgery. The leading motive of body modifications is to get pleasure from the individually produced changes, which are partly connected with the sexual desire and relationship with partner. Anomalous body modification may be classified as a behavioural addiction (among socially acceptable addiction section up to our classification) because of obsessive-compulsive craving with inability to correct which is based not only on social circumstances but on personality characteristics. Moreover risk factors as well as clinical criteria of body modification are similar to other addictive disorders. Further investigations are needed to elucidate the definition of the body modification addiction.

Key words: addictive disorders, nonchemical (behavioral) addictions, reversible and irreversible modifications of own body, urge to body modification.

draegorov@mail.ru

For citation: Voroshilin S.I., Egorov A.Yu. Аnomalous urge to own body modification as a behavior addiction. Mental Disorders in General Medicine. 2015; 4: 9–15.

Сегодня очевидно, что аддиктивные расстройства поведения представляют собой широкий спектр химических и нехимических зависимостей. Тем не менее в Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) среди аддиктивных расстройств традиционно рассматриваются почти исключительно зависимости от психоактивных веществ (ПАВ). В этой классификации из числа других аддикций выделяются лишь гемблинг, клептомания, пиромания, трихотилломания и расстройства половых влечений. В последней версии американской классификации Diagnostic and Statistical Manual of mental disorders – DSM-5 (2013 г.) нехимические зависимости в виде патологического гемблинга впервые были включены в раздел «Зависимости и сопутствующие расстройства» (Addiction and Related Disorders) из-за сходства основных симптомов (критериев), коморбидных расстройств, общей генетики, данных функциональной визуализации в нейрокогнитивном профиле, эффективных методов лечения (когнитивно-поведенческая терапия, агонисты/антагонисты опиоидных рецепторов) [1].

Общепринятой классификации нехимических (поведенческих) зависимостей сегодня не существует. В России первая классификация была предложена Ц.П.Короленко [2]. За рубежом также предпринимались попытки систематизировать эти расстройства [3, 4]. В 2007 г. мы предложили классификацию нехимических зависимостей, которая впоследствии несколько дополнялась [5, 6]:

1. Патологическое влечение к азартным играм (гемблинг).

2. Эротические аддикции:

2.1. Любовная аддикция.

2.2. Сексуальная аддикция.

2.3. Любовно-сексуальная аддикция.

3. «Социально приемлемые» аддикции:

3.1. Трудоголизм.

3.2. Аддикция упражнений (спортивная аддикция).

3.3. Аддикция отношений.

3.4. Аддикция к покупкам (компульсивный шопинг).

3.5. Аддикция к модификации собственного тела.

3.6. Религиозная аддикция.

4. Технологические аддикции:

4.1. Интернет-аддикции.

4.2. Аддикция к мобильным телефонам.

4.3. Другие технологические аддикции (телевизионная аддикция, тамагочи-аддикция и др.).

5. Пищевые аддикции:

5.1. Аддикция к перееданию.

5.2. Аддикция к голоданию.

Раздел 3 включает в себя так называемые социально приемлемые аддикции, которые сознательно или нет используются для коррекции (замещения) химических зависимостей в лечебно-реабилитационных программах. Более того, в ряде случаев их социальная приемлемость может быть весьма условной.

В данной статье мы попытаемся обосновать необходимость включения аддикции в форме аномального влечения к модификации собственного тела в систематику поведенческих зависимостей.

С середины 1990-х годов в сети Интернет появилось большое количество файлов, а в дальнейшем целых порталов, посвященных ранее почти неизвестной группе патологических влечений, проявляющихся аномальным влечением к необычным модификациям собственного тела (www.bmezine.com; www.bodymodify.ru; www.devguide.org; www.piercing.ru; www.ultratattoo.ru и др.). Такие модификации в большинстве своем были известны и ранее, но они были распространены в традиционных субкультурах народов Азии, Африки, Южной Америки и Океании, а не в контингентах населения, принадлежащих к традиционной европейской культуре.

В умеренной форме они наблюдаются у значительной части населения, подчиняющегося влиянию моды. В выраженной форме их можно видеть у акцентуированных и психопатических личностей, причем проявления их могут быть таковы, что вызывают у окружающих сомнения в психическом здоровье носителей модификаций.

Среди вариантов модификации собственного облика у человека наблюдаются проявления, которые воспринимаются окружающими как непонятные, странные или даже патологические. В литературе все чаще встречаются описания случаев модификации тела, выходящих за пределы общепринятого, в том числе модификации, включающие применение хирургических операций. Эти расстройства не нашли достаточного отражения ни в МКБ-10, ни в американских классификациях DSM-IV и DSM-5.

Феноменология аномального влечения к модификации тела

Если рассматривать все возможные варианты стремления к модификации тела, то очевидно, что это значительно более широко распространенное явление, причем границы запрещенных обществом, табуированных видов модификаций неустойчивы и меняются и во времени – от эпохи к эпохе, и от культуры к культуре. Разные варианты модификации тела наблюдались и наблюдаются во всех культурах Homo sapiens от примитивных (50–20 тыс. лет до н.э.) до культуры современного цивилизованного человека [7, 8]. Первые признаки выявляются археологами еще в палеолите, с первых признаков появления Homo sapiens archaic и даже Homo neanderthalensis.

Вероятно, древнейшими вариантами были раскраска тела, затем татуировка и украшение шрамами (шрамирование), поскольку первоначально при проживании людей исключительно в экваториальных широтах ношение одежды было не столько условием выживания, сколько также элементом декорирования тела. Значение одежды существенно возросло и стало обязательным лишь после миграции части человечества из экваториальной Африки, а затем из Южной Азии в северные или более высокоширотные южные области Азии и Европы, а в дальнейшем в Австралию, острова Океании, на Североамериканский, а затем Южноамериканский континенты. Постепенно количество способов модификации тела значительно возросло.

Перечень всех возможных вариантов модификации тела включает следующие виды, которые можно разделить на две подгруппы:

1. Модификации тела, которые при изменении внешнего облика человека не наносили телу никаких повреждений, были обратимы и потому оставались приемлемыми даже для современного общества. Таковыми являются раскраска тела (макияж у женщин), ношение на теле украшений, одежды, стрижка волос и иные манипуляции с ними (окраска, плетение косичек), манипуляции с ногтями, ограниченная татуировка (у мужчин) и минимальный пирсинг (чаще сережки в ушах у женщин).

2. Модификации тела, проявляющиеся нанесением телу заметных необратимых изменений с неизбежным причинением боли, а потому приемлемые только для экстремальных групп современного общества. К числу таких изменений относятся пирсинг, шрамирование, тоннели, микро-, трансдермалы, имплантации, добровольные ампутации частей тела (в основном фаланг пальцев рук и ног), оскопление и кастрация, раздвоение языка, раздвоение фаллоса, эльфийские уши и ряд других. Однако все эти виды экстремальных для современного человека модификаций наблюдались в разных примитивных человеческих культурах в прошлом и настоящем. Этнографами были выделены и проанализированы следующие основные функции модификаций тела: 1) маркирующая – обозначение возраста, гендера, социальной или этнической принадлежности носителя [9], ритуально-социализирующая; 3) эстетическая; 4) апотрическая – функция оберега [7–9]. По другой трактовке модификации тела являются: 1) средством очищения, так как большинство из них направлено на удаление пограничных зон тела (крайняя плоть, клитор, зубы и т.д.); 2) маркером изменения социального статуса своего носителя.

Существенно возросло разнообразие вариантов модификаций тела за последние 30 лет. При этом особенно увеличилось разнообразие модификаций из 2-й подгруппы, которые до этого были мало распространены или характерны для отдельных, чаще маргинальных групп населения (татуировка и пирсинг). Кроме того, эти варианты некоторыми лицами стали применяться в неумеренном объеме, когда татуировка стала покрывать значительную часть, а то и все тело, а украшения пирсинга приобрели множественность, распространяясь при этом на самые разные части тела, в том числе половые органы. При этом самым необычным оказалось появление новых, непривычных для европейской культуры способов украшения тела, часто весьма травматичных, заимствованных из разных примитивных культур прошлого и настоящего. В их число входят все варианты 2-й подгруппы.

Обе подгруппы модификаций (особенно 2-я) включают экстремальные варианты, которые допускают преимущественно явно аномальные личности и вызывают у большинства окружающих неприятие, а также воспринимаются как допустимые только больными или «странными» людьми.

Распространение экстремальных вариантов модификации тела стало одним из проявлений возникших на Западе направлений молодежной контркультуры 1980–1990-х годов, которые выражали прямой вызов господствующей культуре современного западного общества. Модификации тела распространились на основе таких молодежных направлений контркультуры, как боди-арт и современный или городской примитивизм (modern or urban primitivism), которые в свою очередь выросли из контркультур 1960-х годов – движения панков, хиппи, сексуальной революции, движения за сексуальные свободы, свободу употребления наркотиков и т.д. [10]. Примитивизм пропагандирует анархистскую критику истоков и достижений цивилизации, возвращение к культуре первобытных людей [11, 12]. Одним из наиболее серьезных последствий пропаганды примитивистов явилось распространение в 1990-е годы и последующие годы экстремальных модификаций тела.

Как мы уже отмечали, варианты модификации тела можно разделить на обратимые и необратимые. К обратимым относятся раскраска тела (в современных условиях – это макияж и боди-арт), украшения на теле, одежда, манипуляции с волосами (прически, бороды, усы) и ногтями. Эти модификации, очевидно, не становятся проявлением собственно самоповреждения тела. Необратимые варианты модификации тела отчасти можно отнести к проявлениям влечения к самоповреждению тела. По степени выраженности их можно разделить на калечащие и некалечащие варианты.

Некалечащие варианты модификаций

1. Татуировка. Является древнейшим способом стойкого декорирования тела человека. Впервые европейцы увидели ее у первобытных народов Океании, а археологами были найдены признаки татуировки на телах, захороненных несколько тысяч лет назад. В историческое время у европейских народов татуировка применялась обычно исключительно в мужской среде в условиях ношения однородной одежды, как, например, униформы солдат и моряков, у членов мафиозных группировок или заключенных и каторжников. Ограниченно она наблюдалась у подростков как результат подражания авторитетным (антисоциальным) взрослым. В конце XIX – начале ХХ вв. татуировка стала модной в европейских светских и даже аристократических кругах, в том числе и в России, где, в частности, сделали себе японские татуировки наследник престола, будущий император Николай II, и его братья великие князья Константин и Алексей. Татуировки в этот период появились у британских королей Георга V и Эдуарда VII; короля Греции Иоанна I; короля Швеции Оскара II Бернадотта; короля Норвегии Хаакона VII Олденбургского; наследника австрийского престола Франца Фердинанда (убитого в Сараево); диктатора Венгрии Миклоша Хорти [29].

Маргинальный вариант татуировки состоит в многократном ее нанесении, в том числе на лицо, покрытии татуировкой всего тела. Некоторые испытывают выраженное компульсивное влечение к нанесению новых татуировок. В книгу рекордов Гиннеса попали Том Леппард (человек-леопард) из Шотландии, Деннис Анвер из Дакоты (человек-кот), Лаки Даймонд Рич из Австралии, Изабель Варлей из Канады, покрывшие свое тело татуировкой до 100%. Однако не стремление к рекорду было мотивом к татуированию, а компульсивное желание снова и снова наносить новые татуировки, несмотря на болезненность и дороговизну этой процедуры.

2. Нанесение шрамов, шрамирование, скарификация – это получение узоров на коже путем специального нанесения на тело рубцов. Этот вид изменения тела возник первоначально в результате полученных ранений и ожогов, которые становились для человека его «особой приметой». Нанесение шрамов часто входило в ритуалы инициации. Они получили большее распространение у темнокожих народов, на коже которых татуировка менее заметна.

Современное шрамирование в европейском и американском обществе появилось в результате заимствования примитивистами техники, применяемой в первобытных культурах. Существует много техник нанесения шрамов: надрезами ножом (скальпелем) под разным углом, практикуются прижигания, как термические, так и химические, с помощью кислот или щелочей, нанесение ожогов жидким азотом, интенсивное трение, зацепление верхнего слоя колючками или крючками [8].

3. Пирсинг (от англ. pierce – дырявить) – прокалывание ушей, бровей, языка, крыльев носа, надбровных дуг, губ, подбородка, сосков, пупка, половых органов и других частей тела серьгами (пирсами) из хирургической стали [8].

До последнего времени допускаемым в обществе вариантом пирсинга было лишь ношение серег в мочках ушей женщинами. Менее допустимым и достаточно редким было ношение серьги (чаще одной) мужчинами (морской обычай носить серьгу в знак пересечения экватора).

В настоящее время наблюдается экспансия пирсинга. В рамках западной молодежной субкультуры стал допустимым умеренный пирсинг в виде единичных украшений в ноздре, на языке, губах.

Маргинальные варианты включают пирсинг в самых разных участках тела, в том числе на наружных половых органах и мужчин, и женщин, на грудных железах, в том числе в неумеренном количестве, когда в каждый из упомянутых органов вживляется до 10–15 колец, игл или иных украшений.

Калечащие варианты модификаций

1. Модификации зубов. Этнографами были описаны самые разнообразные модификации подобного рода: окрашивание их в разные цвета, обтачивание или опиливание зубов и придание им определенной формы, инкрустирование зубов, выбивание отдельных зубов. В настоящее время в рамках моды получило распространение приклеивание к их поверхности разных украшений (скайсы, стразы, твинклсы, виниры), татуировка на зубах, вырывание зубов, окрашивание зубов, опиливание зубов, обтачивание зубов с приданием им, например, формы клыков [8].

2. Тоннели – украшения, которые вставляются в прокол большого размера (до 20 мм) на разных частях тела, чаще в ушах. Наиболее популярны проколы большого размера, сделанные в носу, в том числе и перегородке носа, в ушах – в мочках и хрящах [8].

3. Микро-, трансдермалы, имплантация. Микро- и трансдермалы – это разновидность пирсинга, отличающаяся от других видов тем, что серьга или иное украшение вживляется под кожу [8]. Такие модификации стали возможны только в современных условиях, когда известно значение дезинфекции и стерилизации для проведения операций на теле. Имплантаты в модификации тела представляют собой разные металлические предметы – шарики, штанги, кольца и т.д., которые вживляются под кожу так, чтобы их было хорошо видно. Клиенты получают на голове объемные выступы в форме шишечек, рожек на лбу, гигантских надбровных дуг. Вариантом имплантаций становится также помещение бусинок или металлических стержней под кожу пениса или в мошонку у мужчин, бусинок в малые губы у женщин.

4. Раздвоение (сплиттинг) языка – разрезание языка скальпелем от кончика до середины, в результате чего язык становится раздвоенным, как у змеи [8]. После операции движения половинок раздвоенного языка напоминают движения языка змеи. Хотя при этом у большинства резко нарушается и становится неразборчивой речь, такое рассечение все больше распространяется.

5. Удаление или расщепление грудных сосков – чаще осуществляется мужчинами [8].

6. Раздвоение или рассечение пениса. Осуществляется в нескольких вариантах. Раздвоение (bisection) состоит в том, что пенис разрезается продольно от основания до головки, так что после операции у человека оказывается два параллельно лежащих пениса, у каждого из которых имеется своя головка. Инцизия (incision) состоит в разрезании тела пениса от головки до основания так, что после операции у пациента оказываются два тела, соединенные общей головкой. Практикуются также «подрезание» (subincision) – рассечение задней стенки фаллоса и мочеиспускательного канала (заимствовано у аборигенов Австралии) и superincision – рассечение передней стенки пениса и мочеиспускательного канала. Все эти варианты были описаны у разных племен первобытной культуры и все приводят к повышению сексуальной чувствительности. Практикуется также меатотомия – рассечение уретры в пределах головки, а также раздвоение головки (head splitting) [8].

7. Нуллификация – полное удаление наружных половых органов – оскопление, кастрация (у мужчин), эксцизия, инфибуляция (у женщин). Крайней степенью самоповреждения и модификации тела у мужчин является удаление наружных половых органов (оскопление) и семенников (кастрация). Во многих странах, где влиятельны ислам и иудаизм, сохраняется практика обрезания крайней плоти у мальчиков. Особой жестокостью проявляется практикуемая в мусульманских государствах (особенно в Африке) практика женского обрезания (с целью лишения женщин оргазма и предотвращения небрачных связей и инцеста). Данная операция («фараоново» обрезание, инфибуляция) включает в максимальном варианте удаление клитора, малых и больших губ у девочек с зашиванием влагалища и оставлением только отверстия уретры [13, 14]. Кстати, этот обряд возник еще до появления ислама. В рамках влечения к модификации у отдельных личностей, исключительно у мужчин, наблюдаются стремление к удалению пениса и даже кастрации. Такое оскопление практиковалось в некоторых сектах (скопцы в России), но у некоторых лиц оно возникает как компульсивное влечение.

8. Добровольные ампутации конечности. Этнографы неоднократно описывали в разных племенах первобытных культур такой вид модификации тела, как ампутации пальцев рук и ног, от одной фаланги на одном пальце до удаления нескольких фаланг на разных пальцах. Такие ампутации чаще всего осуществлялись в память об умерших родственниках (по одной фаланге за умершего) как жертва в знак преданности боссу или в качестве наказания за провинность.

Начиная с 1970-х годов, добровольные ампутации пальцев рук или ног стали наблюдаться в качестве варианта влечения к модификации тела в некоторых молодежных компаниях. Такие ампутации обычно осуществлялись или с помощью друзей с использованием подручного инструментария (нож, стамеска) и примитивной анестезии пивом или силами так называемых «художников по ампутациям» (amputation artists), не имеющих медицинского образования. В отдельных случаях отмечалось влечение к частичной или полной ампутации руки или ноги и даже обеих ног. Для этого феномена было предложено несколько наименований. В 1977 г. Д.Мани предложил термин «апотемнофилия», которым он обозначил влечение человека к ампутации собственной конечности. Используются также термины «амелиотазис», «ампутофилия», а лица с таким влечением именуются «ваннаби» (wannabees). Отдельную группу составляют претендеры (pretenders) – имитаторы, которые, имея влечение к ампутации руки или ноги, ограничиваются тем, что имитируют желаемое отсутствие конечности [15, 16]. Например, женщина появляется на публике с пустым рукавом (спрятав под одеждой руку) или на костылях с согнутой и спрятанной под юбкой ногой, от чего она испытывает удовлетворение. Некоторые из претендеров в дальнейшем иногда становятся ваннаби и добиваются проведения ампутации [15, 17].

Росту такого влечения определенно способствовал Интернет, в котором размещены в большом количестве материалы по разным видам модификации тела (больше пирсинг и тату), но в том числе по добровольным ампутациям (www.anonamp.com; www.bmezine.com; www.bodymodify.ru; www.devguide.org; и др.). Имеются сотни сайтов с фотографиями и видеоклипами женщин с ампутациями – для тех, кто находит их сексуально привлекательными. Сайты, посвященные мужчинам с ампутациями, немногочисленны и составляют не более 5% от общего количества таких сайтов.

Кроме того, наблюдались отдельные случаи, когда по желанию пациентов им проводились ампутации ступни или кисти, или более высокие ампутации руки или ноги на уровне голени, предплечья, бедра, или даже ампутации обеих ног выше колена. Описывались также случаи, когда больные сами повреждали себе конечность так, чтобы ее нельзя было не ампутировать [11, 18, 19]. Также упоминались случаи, когда ампутации конечностей были проведены по рекомендации психотерапевтов с целью освобождения желающих от мучительного для них компульсивного влечения. При этом проведение такой операции оправдывалось тем, что переживания таких пациентов аналогичны переживаниям лиц с транссексуализмом, настаивающих на проведении им операций, изменяющих их наружные половые органы.

9. Пластические операции. В современных условиях обнаружился рост стремления к модификации своего лица и фигуры техникой пластической хирургии. У некоторых стремление к совершению повторных операций приобретает навязчиво-насильственный характер.

10. Похудение, достигаемое значительным ограничением приема пищи. В ХХ в. в связи с распространением моды на стройную женскую фигуру распространилось сверхценное стремление девушек подросткового и юношеского возраста к похудению посредством ограничения приема пищи с дополнительной физической нагрузкой. Степень похудения у многих таких девушек ведет к значительным нарушениям физического здоровья, а в некоторых случаях может привести к летальному исходу.

Реже встречаются такие виды модификаций тела, как вставление в верхнюю или нижнюю губу деревянного или керамического диска диаметром до 20 см, наблюдающееся у некоторых народов Центральной Америки и в Африке; уплощение груди бинтованием, удлинение пениса привязыванием к нему тяжестей; уменьшение диаметра талии ношением корсета; увеличение полноты девушек и женщин специальным кормлением [9, 20, 21].

Совершенно очевидно, что значительная часть необратимых модификаций собственного тела встречается и среди социально приемлемых поведенческих аддикций и не является социально приемлемым феноменом.

В 1960–1990-е гг. нанесение умеренной татуировки стало распространенным элементом молодежной культуры и допустимым для мужчин из средних слоев общества и даже женщин. Именно в последние десятилетия модификации собственного тела получили широкое распространение во всем мире, особенно среди молодежи. Как показало американское исследование (2001–2006 гг.), среди студентов пирсинг встречается у 51%, а татуировки наносят себе 22% молодых людей. При этом медицинские осложнения пирсинга наблюдались у 19% [22]. В более позднем исследовании сообщалось, что 23% американцев имеют хотя бы одну татуировку, а у 8% сделан пирсинг в других частях тела, кроме мочек ушей [23]. Одна из последних работ подчеркивает рост соответствующих показателей: в США уже более 40% имеют татуировки и более 60% – пирсинг [24]. Распространенность татуировок и пирсинга среди населения Германии составляет 8,5 и 6,8% соответственно. При этом у лиц в возрасте 14–44 лет татуировки и пирсинг отмечались в 2 раза чаще – 15 и 14% [25]. Исследование распространенности этих видов модификации тела у 829 итальянских подростков показало, что у 4% есть татуировки, а у 24% – пирсинг; у 2,5% отмечалось и то и другое [26]. Чилийское исследование выявило татуировки у 1,7% и пирсинг – у 30,6% обследованных [27]. В России в настоящее время у 28% работающих в офисах крупных компаний имеются пирсинг или татуировки, причем у 10% они нанесены на открытые части тела [28]. Уместно отметить, что еще в 1980-е годы в СССР нанесли себе татуировку во время службы в армии 75–82% (особенно во флоте и стройбате), а число татуированных осужденных составляло 94%.

В последние годы появляются исследования, где предпринимаются попытки описать факторы, способствующие возникновению стремления к модификации собственного тела. Показано, что нанесение татуировок и пирсинга достоверно коррелирует с рискованным поведением [29]. Эти данные подтверждаются в другой работе, где выявлена связь этих модификаций с девиантным поведением, включая криминальную активность [31]. Значимая корреляция обнаружена между стремлением к модификации тела и потреблением ПАВ (алкоголь, табак), а также наличием семейных конфликтов и высоких баллов по шкале, определяющей тягу к новизне [26]. Помимо злоупотребления разными ПАВ модификация собственного тела четко ассоциируется с наличием психиатрического диагноза и ранним началом половой жизни [27].

Из социальных факторов, способствующих формированию стремления к модификации собственного тела, указывают на безработицу среди молодых женщин и мужчин, а также нарушения партнерских отношений [32]. В недавней работе того же автора подчеркивается, что у некоторых лиц, перенесших сексуальное насилие, появляется желание преодолеть этот негативный опыт с помощью повторных модификаций собственного тела [33].

Если проанализировать приведенные факторы, способствующие появлению стремления к модификации тела, то обращает на себя внимание, что все они неоднократно описывались в качестве факторов риска формирования аддиктивных расстройств, как химических, так и нехимических [1, 34–36]. Все модификации тела обнаруживают общие черты: ведущим мотивом модификаций является получение индивидуумом удовольствия от производимого изменения облика, который частично связан с сексуальным отношением к другому полу. Частично человек получает удовлетворение в собственных глазах. Этим данное влечение сближается с проявлениями полового фетишизма и в первую очередь – фетишистским трансвестизмом, который также в значительной степени представляет собой изменение облика, т.е. модификацию тела в направлении приобретения признаков лица другого пола.

Инстинктивные влечения к модификации тела имеют достаточно сложную природу, поскольку, становясь по своим проявлениям действиями по нарушению целостности тела, они в значительной степени первично развиваются на основе сексуальных инстинктов. Сексуальное влечение включает в себя несколько инстинктов, из которых одни определяют влечение к особым особям, в норме принадлежащим к противоположному полу, определяют признаки объекта полового влечения. Другие инстинкты обусловливают непосредственные действия по реализации сексуального поведения – ухаживание, борьбу с соперниками, совершение полового акта. Одной из компонент полового поведения у человека являются оценка собственного облика в плане его привлекательности для брачного партнера, стремление к его изменению с целью повышения привлекательности для партнера и желание демонстрировать себя в новом виде, получая уже от одного этого сексуальное или иное удовольствие.

Сексуальный фетишизм характеризуется тем, что у подверженного этому расстройству половое удовлетворение достигается созерцанием или манипулированием с неким предметом, принадлежащим лицу другого пола, чаще всего с частью тела или предметом одежды. Фетишем тела чаще всего выступают груди, ягодицы, фигура, волосы, половые органы, а фетишем одежды чаще являются нижнее белье, чулки или колготки, обувь или необычные ткани одежды, такие как кожа, латекс, шелк, прозрачная ткань.

Влечение к модификации тела представляет собой вариант фетишизма, при котором фетишем являются татуировки, шрамы, украшения, а также признаки уродства или повреждения тела, в том числе ампутации и все с ними связанное (костыли, инвалидные коляски, культи). Как и при любом фетишизме, первое созерцание фетиша, в том числе вид женщины с ампутацией, сначала вызывает сексуальное возбуждение, проявлявшееся обычно эрекцией, а в дальнейшем сохраняется возникновение стойкого чувства удовольствия при новых созерцаниях объекта влечения. Большинство таких фетишистов ограничивается созерцанием картинок в Интернете, немногие пытаются установить контакты с ампутированными или удовлетворяются ролью претендеров.

Влечение к модификации собственного тела как проявление фетишизма или фетишистского трансвестизма сближает эту аддикцию с группой сексуальных аддикций, проявлением которых могут быть как разнообразные формы гиперсексуального поведения, так и парафилии [37]. Вместе с тем группа сексуальных аддикций значительно менее социально приемлема, чем большинство модификаций собственного тела.

Более 20 лет назад Р.Браун [38] указал на 6 универсальных критериев для всех аддиктивных расстройств, которые позже были модифицированы М.Гриффитсом [39]. К ним относятся: 1 – особенность, «сверхценность» (salience), отличаемость от общепринятого; 2 – изменения настроения (mood changes); 3 – рост толерантности (tolerance); 4 – симптомы отмены (withdrawal symptoms); 5 – конфликт с окружающими и самим собой (conflict); 6 – рецидив (relapse). Нам представляется правомерным считать аномальное влечение к модификации собственного тела одной из форм поведенческих зависимостей, поскольку проявления этой патологии вполне соответствуют универсальным критериям аддиктивных расстройств. Как и при других зависимостях, при аномальной модификации собственного тела отмечается обсессивно-компульсивный крейвинг к объекту зависимости, который формируется не в результате социальной среды, а в силу личностных характеристик. Поведение человека с этой и другими аддикциями не соответствует представлениям социума о допустимости или недопустимости тех или иных форм отклоняющегося поведения, т.е. входит в противоречие с установленной в данном обществе социальной нормой. Кроме того, очевидно, что факторы риска возникновения аномального влечения к модификации собственного тела и аддиктивных расстройств в значительной степени пересекаются. Также очевидно, что необходимы дальнейшие всесторонние исследования данной поведенческой зависимости.

Сведения об авторах

Ворошилин Сергей Иванович – канд. мед. наук, доц. каф. психиатрии ГБОУ ВПО УГМУ

Егоров Алексей Юрьевич – д-р мед. наук, проф., зав. лаб. нейрофизиологии и патологии поведения ФГБУН ИЭФБ им. И.М.Сеченова, проф. каф. психиатрии и наркологии мед. фак-та ФГБОУ ВПО СПбГУ; проф. каф. психиатрии и наркологии ГБОУ ВПО СЗГМУ им. И.И.Мечникова. E-mail: draegorov@mail.ru

Список исп. литературыСкрыть список

1. Егоров А.Ю. Современные подходы к терапии игровой зависимости. Журн. неврологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. 2014: 114 (5–2): 46–52. / Egorov A.Iu. Sovremennye podkhody k terapii igrovoi zavisimosti. Zhurn. nevrologii i psikhiatrii im. S.S.Korsakova. 2014: 114 (5–2): 46–52. [in Russian]
2. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Социодинамическая психиатрия: М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000. / Korolenko Ts.P., Dmitrieva N.V. Sotsiodinamicheskaia psikhiatriia: M.: Akademicheskii Proekt; Ekaterinburg: Delovaia kniga, 2000. [in Russian]
3. Demetrovics Z, Griffiths M. Behavioral addictions: Past, present and future. J Behav Addictions 2012; 1 (1): 1–2.
4. Sussman S. Steve Sussman on Rudolf H. Moo’s “Iatrogenic effects of psychosocial interventions: Treatment, life context and personal risk factors” – A clarification. Substance Use & Misuse 2012; 47: 1601–2.
5. Егоров А.Ю. Нехимические аддикции. СПб.: Речь, 2007. / Egorov A.Iu. Nekhimicheskie addiktsii. SPb.: Rech', 2007. [in Russian]
6. Egorov AY, Szabo A. The exercise paradox: An interactional model for a clearer conceptualization of exercise addiction. J Behav Addictions 2013; 2 (4): 199–208.
7. Медникова М.Б. Неизгладимые знаки: татуировка как исторический источник. М.: Языки славянской культуры, 2007. / Mednikova M.B. Neizgladimye znaki: tatuirovka kak istoricheskii istochnik. M.: Iazyki slavianskoi kul'tury, 2007. [in Russian]
8. Раш Д.Э. История культуры татуировок, скарификации, клеймения и вживления имплантов. СПб.: Весь, 2011. / Rash D.E. Istoriia kul'tury tatuirovok, skarifikatsii, kleimeniia i vzhivleniia implantov. SPb.: Ves', 2011. [in Russian]
9. Гринько И.А. Искусственные изменения тела в системе социо-культурных символов традиционных обществ. Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 2006. / Grin'ko I.A. Iskusstvennye izmeneniia tela v sisteme sotsio-kul'turnykh simvolov traditsionnykh obshchestv. Avtoref. dis. … kand. ist. nauk. M., 2006. [in Russian]
10. Косарецкая С.В., Косарецкий С.Г., Синягина Н.Ю. Неформальные объединения молодежи. Профилактика асоциального поведения. М.: КАРО, 2006. / Kosaretskaia S.V., Kosaretskii S.G., Siniagina N.Iu. Neformal'nye ob"edineniia molodezhi. Profilaktika asotsial'nogo povedeniia. M.: KARO, 2006. [in Russian]
11. Camphausen RC. Return of the Tribal: A celebration of body adornment. Rochester, VT: Park Street Press, 1997.
12. Musafar F, Thompson M. Spirit + Flesh. Santa Fe, NM: Arena Editions, 2002.
13. Heger Boyle E. Female Genital Cutting: Cultural Conflict in the Global Community. Baltimore, Maryland: The Johns Hopkins University Press, 2002. http://personalmaster.ru/?p=3214
14. Sexual Mutilations: a human tragedy. Ed. by G.Deniston and M.F.Milos. 1997, Lausanne, Switzerland.
15. Bruno RL. Devotees, Pretenders, and Wannabes: Two Cases of Factitious Disability Disorder. Sexuality and Disability 1997; 15 (4): 243–60.
16. Wise TN, Kalyanam RC. Amputee fetishism and genital mutilation: case report and literature review. J Sex Marital Ther 2000; 26 (4): 339–44.
17. Riddle Grant C. Amputees and Devotees. NY: Irvington Publishers Inc., 1990.
18. Bensler JM, Paauw DS. Apotemnophilia masquerading as medical morbidity. South Med J 2003; 96 (7): 674–6.
19. Sandberg А. Morphological Freedom – Why We not just Want it, but Need it. 2001. http://www.nada.kth.se/~asa/Texts/MorphologicalFreedom.htm. Retrieved 2007-01-28.
20. Ворошилин С.И. Патологическое влечение к модификации тела. Биологические, психологические и социальные факторы, определяющие его распространение в населении. Психологические проблемы развития и существования человека в современном мире. Сб. науч. трудов. Екатеринбург: Уральский государственный педагогический университет, 2009; с. 113–46. / Voroshilin S.I. Patologicheskoe vlechenie k modifikatsii tela. Biologicheskie, psikhologicheskie i sotsial'nye faktory, opredeliaiushchie ego rasprostranenie v naselenii: Psikhologicheskie problemy razvitiia i sushchestvovaniia cheloveka v sovremennom mire. Sb. nauch. trudov. Ekaterinburg: Ural'skii gosudarstvennyi pedagogicheskii universitet, 2009; s. 113–46. [in Russian]
21. More M. Technological Self-Transformation: Expanding Personal Extropy. Extropy 1993; 4 (10). http://www.maxmore.com/ selftrns.htm
22. Mayers LB, Chiffriller SH. Body art (body piercing and tattooing) among undergraduate university students: "then and now". J Adolesc Health 2008; 42 (2): 201–3.
23. Pew Research Center, 2010 http://www.medicaldaily.com/6-extreme-body-modifications-guaranteed-make-you-uncomfortable-299488
24. STAPAW (Support Tattoos and Piercing at Work) http://www.stapaw.com
25. Stirn A, Brähler E, Hinz A. [Prevalence, sociodemography, mental health and gender differences of tattooing and body piercing]. Psychother Psychosom Med Psychol 2006; 56 (11): 445–9. [Article in German]
26. Bosello R, Favaro A, Zanetti T et al. Tattoos and piercings in adolescents: family conflicts and temperament]. Riv Psichiatr 2010; 45 (2): 102–6. [Article in Italian]
27. Cossio ML, Giesen LF, Araya G, Pérez-Cotapos ML. Association between tattoos, piercings and risk behaviors in adolescents. Rev Med Chil 2012; 140 (2): 198–26. [Article in Spanish]
28. Влияет ли наличие татуировки на карьеру офисных работников. Personal Master 2015. http://personalmaster.ru/ ?p=3214 / Vliiaet li nalichie tatuirovki na kar'eru ofisnykh rabotnikov. Personal Master 2015. http://personalmaster.ru/?p=3214 [in Russian]
29. Барановский В.А. Искусство татуировки. М.: Славянский дом книги, 2002. / Baranovskii V.A. Iskusstvo tatuirovki. M.: Slavianskii dom knigi, 2002. [in Russian]
30. Laumann AE, Derick AJ. Tattoos and body piercings in the United States: A national data set. J Am Acad Dermatol 10.1016/j.jaad.2006.03.026. http://www.bxscience.edu/ourpages/auto/ 2010/5/13/44313724/TATTOOS.pdf
31. Deschesnes M, Finès P, Demers S. Are tattooing and body piercing indicators of risk-taking behaviours among high school students? J Adolesc 2006; 29 (3): 379–93.
32. Stirn A. My body belongs to me – cultural history and psychology of piercings and tattoos]. Ther Umsch 2007; 64 (2): 115–9. [Article in German]
33. Stirn A, Oddo S, Peregrinova L et al. Motivations for body piercings and tattoos – the role of sexual abuse and the frequency of body modifications. Psychiatry Res 2011; 190 (2–3): 359–63.
34. Ворошилин С.И. Поведенческие нехимические аддикции: пороки, грехи, соблазны или болезни. Екатеринбург: УГМУ, 2014. / Voroshilin S.I. Povedencheskie nekhimicheskie addiktsii: poroki, grekhi, soblazny ili bolezni. Ekaterinburg: UGMU, 2014.cations. Psychiatry Res 2011; 190 (2–3): 359–63. [in Russian]
35. Иванец Н.Н., Анохина И.П., Винникова М.А. Наркология. Национальное руководство. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2008. / Ivanets N.N., Anokhina I.P., Vinnikova M.A. Narkologiia: Natsional'noe rukovodstvo. M.: GEOTAR-Media, 2008. [in Russian]
36. Руководство по аддиктологии. Под ред. В.Д.Менделевича. СПб.: Речь, 2007. / Rukovodstvo po addiktologii. Pod red. VD.Mendelevicha. SPb.: Rech', 2007. [in Russian]
37. Егоров А.Ю. Сексуальные аддикции: обзор литературы. Наркология. 2015; 4: 90–101. / Egorov A.Iu. Seksual'nye addiktsii: obzor literatury. Narkologiia. 2015; 4: 90–101. [in Russian]
38. Brown RIF. Some contributions of the study of gambling to the study of other addictions. In W.R. Eadingtone & J.A. Cornclius, Gambling Behavior and Problem Gambling. Reno: University of Nevada Press, 1993; p. 241–72.
39. Griffiths MD. Exercise addiction: a case study. Addict Res 1997; 5 (2): 161–8.

30 декабря 2015

Количество просмотров: 5065

Предыдущая статья Соматизированная депрессия и тревога при разном типе течения аффективного заболевания

Следующая статья Возможности психодинамического подхода в мультидименсиональной модели этиопатогенеза дерматологических заболеваний

АРХИВ ЖУРНАЛА

ВЫБЕРИТЕ НОМЕР

01
02-04

Психиатрия Психические расстройства в общей медицине №04 2015