Психиатрия Всемирная психиатрия
№01 2013

Религия и психическое здоровье: обоюдоострый меч или животворящая медицина? №01 2013

Номера страниц в выпуске:37-38
Pargament и Lomax представляют религию как обоюдоострый меч: с одной стороны, помощь, саморегуляция, социальная поддержка, смысл и духовность; с другой - борьба и насилие. В этом комментарии я хотел бы обсудить значение такого понимания религии для религиозных людьми и применения его для психиатрических служб.
Pargament и Lomax представляют религию как обоюдоострый меч: с одной стороны, помощь, саморегуляция, социальная поддержка, смысл и духовность; с другой - борьба и насилие. В этом комментарии я хотел бы обсудить значение такого понимания религии для религиозных людьми и применения его для психиатрических служб.
Отношение религиозных кодексов к воздействию религиозной жизни выражено ясно в следующей цитате из Вавилонского Талмуда, центрального текста ортодоксального иудаизма: “Раввины учат: ‘Это написано, ‘И Вы должны поместить слова моей Торы в Ваших сердцах (Второзаконие 11:18) и слова, ‘Вы должны поместить’, может также иметь значение ‘совершенное лечение’, т.е. Тора сравнивается с животворящей медициной’ ”.
Многие воспринимают влияние религии как полностью положительное по определению. Что это - отсутствие проницательности? Сочли бы религиозные люди наблюдения Pargament и Lomax оскорбительными? Как бы они отреагировали на некоторые конкретные обвинения в негативном воздействии религиозной борьбы или в возникновении религиозно мотивированного насилия?
Предоставляя психиатрическую помощь членам ультраортодоксального иудейского сообщества Иерусалима в течение последних трех десятилетий, мы неоднократно имели возможность размышлять о том, действительно ли религия является обоюдоострым мечом или живительной медициной? Оценивая религиозные особенности пациентов при первичных обращениях к врачам, мы обнаруживали доминирование новообращенных правоверных иудеев, и первоначально пришли к заключению, что изменения их религии ускорило их заболевание. При переоценке данных, однако, в анамнезе у большинства пациентов были выявлены проявления психических заболеваний до момента смены их религии. Эта перемена принесла облегчение на несколько лет, и затем прошлые проблемы появились повторно (1).
Наше внимание тогда сосредоточилось на обсессивно-компульсивных расстройствах (ОКР). Действительно ли ОКР более распространены в этой популяции, взращенной на законах и поклонении соблюдению формальностей? Эпидемиологические исследования ОКР на культурологическом уровне не включали измерение степени религиозности. Хотя при сравнении в исследованиях ОКР городских и сельских жителей, не было получено данных о том, что ОКР были более распространенными в сельских, более традиционных сообществах, которые и являются, вероятно, более религиозными.
Изучая ультраправоверных пациентов с ОКР, мы отметили, что содержание религиозных симптомов ОКР было сходно с таковым у нерелигиозного населения. Далее, несмотря на концентрированность пациентов на соблюдении религиозных законов в своей жизни, у большинства из них симптомы имели как религиозное, так и нерелигиозным содержание (2). Когда их спрашивали, видят ли они связь между своими ОКР и своей религией, их ответы отражали целую гамму возможных вариантов. От обвинения своей религиозной практики и учителей, до понимания того, что это была их собственная проблема (“Я понимаю, что это - моя проблема, как говорят: ‘Тора была дана не ангелам’, Тора для подверженных ошибкам людей”). Понимание того что, если бы они не были религиозными, это просто проявилось бы в другой форме. Создается общее впечатление того, что религиозная форма ОКР ("скрупулезность") не вызвана религией, но принимает религиозную форму, отражающую содержание и ценности религиозной жизни людей, страдающих психическими расстройствами (3).
Идеальным методом подхода к этим проблемам является проведение крупномасштабных эпидемиологических исследований. К сожалению, сдержанность ультраортодоксального [ультраправоверного] сообщества по отношению к участию в мирских проектах и, как результат, высокая частота отказа от участия, заставило организаторов недавнего исследования в Израиле исключать это сообщество с самого начала (4).
Религия основана на вере, и у верований, по определению, нет объективных доказательств. Сомнения в вопросах религиозной веры являются нормальным проявлением юности и ранней зрелости, - периодов жизни, когда люди, наиболее вероятно, претерпевают религиозные изменения, или же уменьшают, или увеличивают свое участие в религиозных обрядах (5). Для религиозного человека религиозные сомнения вызывают тревогу. Когда подростки становятся взрослыми, их мыслительные процессы созревают, и они, вероятно, научаются переносить амбивалентность сомнений. Таким образом, сомнения являются нормативными явлениями. Как и у всякого нормативного процесса, у них есть диапазон/спектр проявлений и степеней. Подобным образом, и эмоциональный ответ на сомнение различен, и на него будут оказывать влияние серьезные жизненные события, такие как тяжелое психическое заболевание, когда страдающий может, или найти помощь в религии, или спросить “почему мне? ” и “почему Он создавал мир с такими проблемами?”, что неизбежно приведет к сомнениям (6). Неясно, однако, ответственность за способность человека к сомнению должна быть возложена на религию.
Религиозно мотивированное насилие является проблематичным в существующем контексте. Мировые СМИ ежедневно предоставляют доказательства того, что оно существует. Редко это бывают действия отдельных людей, чаще организаций и стран, которые мотивированы религиозными верованиями. Убийства самого большого масштаба в прошлом столетии показали, однако, что это прерогатива не только одной религии. Так как такие действия оказываются организованными и идеологически обоснованными, то печальной правдой является то, что психиатрические службы, направленные на индивидуума, никак не могут повлиять на их предотвращение.
Список исп. литературыСкрыть список
1. Witztum E, Greenberg D, Dasberg H. Mental illness and religious change. Br J Med Psychol 1990; 63:33-41.
2. Greenberg D, Shefler G. Obsessive compulsive disorder in ultra-orthodox Jewish patients: a comparison of religious and non-religious symptoms. Psychol Psychother 2002;75:123-30.
3. Greenberg D, Huppert JD. Scrupulosity: a unique subtype of obsessive-compulsive disorder. Curr Psychiatry Rep 2010;12: 282-9.
4. Levinson D, Paltiel A, Nir M et al. The Israel National Health Survey: issues and methods. Isr J Psychiatry Relat Sci 2007;44:85-93.
5. Ozorak EW. Social and cognitive influences on the development of religious beliefs and commitment in adolescence. J Sci Study Relig 1989;28:448-63.
6. Webb M, Charbonneau AM, McCann RA et al. Struggling and enduring with God, religious support, and recovery from severe mental illness. J Clin Psychol 2011;67:1161-76.
Количество просмотров: 1816
Предыдущая статьяНе причиняем ли мы вред упущением? Обращение к религиозности психически больных
Следующая статьяРаспутывание сложностей в отношениях между религией и психиатрией
Прямой эфир