Всемирная психиатрия

О журнале
М. Slade1 в этом выпуске журнала выразил аргументированное мнение в пользу более широкого распространения модели совместного принятия решений (СПР), признавая, в то же время, наличие особых проблем, которые необходимо преодолеть для того, чтобы СПР смогло стать доминирующей моделью в области психиатрической помощи. Я считаю, что аргументы в пользу такого подхода еще более сильны, чем демонстрирует автор, но реализация СПР по-прежнему остается ключевой задачей.
Angela Coulter
Номера страниц
в выпуске: 115-116
Nuffield Department of Population Health, University of Oxford, Oxford, UK
Изучение истории человечества – это изучение история миграции. От первых расселений человека с территории Африки до Греции и Римской империи, которые стремились к территориальной экспансии, к  первопроходческим исследовательским путешествиям времен династии Мин, до побегов этнических, религиозных, политических и сексуальных меньшинств, спасающихся от гонений, различных авторитарных режимов и внутренних конфликтов, до экономических мигрантов из континентальной Европы, Азии, Ближнего Востока, Южной и Центральной Америки, которые искали лучшей жизни для себя и своих семей на новых континентах: миграция является, возможно, определяющей чертой необыкновенного человеческого опыта, которая связывает наше прошлое, настоящее и будущее. Предпосылки и последствия миграции также оставляют неизгладимый след в истории человечества. Возможно, в равной степени они приводят как к прогрессу цивилизации – обогащению культурного, социального, генетического и экономического разнообразия, развитию человечества, – так и к тем «язвам» общества, которые напоминают нам о нескончаемых пределах человеческой дикости и жестокости (см. также Silove с соавторами1 в этом номере журнала).
James B. Kirkbride
Номера страниц
в выпуске: 117-118
PsyLife Group, Division of Psychiatry, University College London, Лондон, Великобритания
Резюме
Интригующие современные данные о генетической и средовой причинности психических заболеваний актуализируют пересмотр взглядов на их этиологию. Результаты молекулярно-генетических исследований свидетельствуют о важной роли как часто встречающихся, так и редких генетических отклонений. В ходе эпидемиологических программ выявлены сотни факторов воздействия окружающей среды, причастных к развитию психопатологии. Предрасположенность к определенной реакции на внешние факторы, вероятно, также предопределена генетически, что способствует образованию сложных генно-средовых взаимодействий. Действие внешних факторов, в свою очередь, также зависит от предшествующих событий, что формирует разнообразные внешне-средовые влияния. Для нескольких основных психических расстройств установлены общие средовые и генетические механизмы. В частности, такие заболевания, как шизофрения, биполярное аффективное расстройство и эндогенная депрессия, объединены едиными этиологическими факторами. В связи с этим перспективным представляется синтез результатов молекулярно-генетических и эпидемиологических исследований для установления всех возможных этиопатогенетических механизмов развития заболеваний. Разнообразные взаимодействия генетических и внешнесредовых механизмов определяют мультифакторную природу психических расстройств, изучение которых в перспективе возможно с применением интегативного анализа полиэтиологических детерминант на протяжении всей жизни пациентов с упором на первые двадцать лет. Применение комплексного анализа, включающего рассмотрение генно-средовых и внешне-средовых взаимосвязей для исследования этиологического разнообразия психических болезней может быть полезным для понимания основных типов и механизмов их развития, которые, вполне возможно, помогут в разработке новых профилактических и терапевтических подходов. 
Ключевые слова: психиатрическая генетика, внешние факторы риска, генно-средовые взаимосвязи, классификация психических расстройств, исследование течения всей жизни, шизофрения, депрессия, биполярное расстройство, аутизм
Rudolf Uher, Alyson Zwicker
Номера страниц
в выпуске: 119-127
Departments of Psychiatry and Pathology, Dalhousie University, Halifax, B3H 2E2, Nova Scotia, Canada
Резюме
Во всем мире произошло беспрецедентное увеличение числа беженцев, большинство из которых находятся в странах с низким уровнем доходов и ограниченным количеством ресурсов в области охраны психического здоровья. В этой статье рассматриваются актуальные проблемы беженце в области психического здоровья, включая эволюцию исследований, концептуальные модели, политические стратегии, возможности социальных и психологических вмешательств. Распространенность данных, полученных в результате одномоментных эпидемиологических исследований, не позволяет провести четкое разграничение между ситуационными формами дистресса и истинными психическими расстройствами. Этот недостаток может быть исправлен с помощью лонгитюдных исследований. В настоящее время развивается экологическая модель исследований, которая фокусируется на динамике взаимоотношений между прошлым травматическим опытом и сохраняющимися ежедневными факторами стресса на фоне дезинтеграции базовых систем психики. Таким образом, расширяются границы исследования от проблем индивида до проблем супружеской пары и семьи. Хотя кратковременные структурированные курсы психотерапии, проводящиеся непрофессиональными консультантами, показали свою эффективность в короткий промежуток времени для ряда травматических стрессовых реакций, остается вопрос, могут ли эти вмешательства быть обеспечены в условиях низкого финансирования и малых ресурсов, и могут ли они соответствовать потребностям в более сложных случаях. В идеальных условиях должен быть обеспечен полный комплекс программ, включая социальные и психотерапевтические мероприятия, который объединит службы психического здоровья, реабилитацию и специальные программы для уязвимых групп. Стабильная работа служб, гарантирующая лучшую помощь, научно-обоснованные подходы, поддержка равного доступа должны стать целями для будущих разработок, что является нелегкой задачей, так как большинство беженцев находятся в условиях, где квалификация и возможности в области охраны психического здоровья обеспечены недостаточно.

Ключевые слова: беженцы, переселение, бездомные, экологические модели, травма, стресс, психическое здоровье, посттравматическое стрессовое расстройство, депрессия, меры социального воздействия, кратковременная психотерапия.
Derrick Silove1, Peter Ventevogel2, Susan Rees1
Номера страниц
в выпуске: 128-137
1School of Psychiatry, University of New South Wales, and Psychiatry Research and Teaching Unit, Academic Mental Health Centre, Southwestern Sydney Local Health District, Sydney, Australia; 2Public Health Section, United Nations High Commissioner for Refugees, Geneva, Switzerland
Не сами психотические переживания, но наш способ их оценки и осмысления определяет их клиническую значимость, а также определяет ключевую цель психотерапии. Психотические переживания не обязательно влекут за собой дистресс, ухудшение функционирования или психиатрический диагноз. Обширные эмпирические данные показывают, что эти переживания могут происходить в отсутствие “необходимости помощи”1.
Philippa A. Garety1,2, Amy Hardy1
Номера страниц
в выпуске: 138-139
Department of Psychology, King's College London, Institute of Psychiatry, Psychology and Neuroscience, Лондон, Великобритания; 2National Institute for Health Research Biomedical Research Centre for Mental Health, South London and Maudsley NHS Foundation Trust, Лондон, Великобритания. Перевод: Дорофейкова М. В. (Санкт-Петербург) Редактура: к.м.н. Корнева М.Ю. (Москва)
Уже более полувека эволюционные теоретики стремятся понять биологические корни уязвимости нашего вида перед шизофренией – инвалидизирующим расстройством, которое имеет относительно высокий уровень заболеваемости, несмотря на то, что оно ассоциируется с заметным снижением фертильности (так называемый "парадокс шизофрении"). В то время, как некоторые модели относятся ко всему спектру шизофрении, как к проявлениям биологической дисфункции, другие выступают за то, что предрасположенность к психозу (шизотипия) или даже психотические симптомы могут давать адаптивные преимущества благодаря усилению выживаемости или размножения (или они уже делали это в ходе нашей эволюционной истории)1.
Marco Del Giudice1
Номера страниц
в выпуске: 139-140
Department of Psychology, University of New Mexico, Albuquerque, NM, USA
Психопатологию можно рассматривать как совокупность разнообразных симптомов, которые организованы в дименсии первого порядка в соответствии с их корреляцией. Немаловажно, что эти дименсии первого порядка сами по себе прочно взаимосвязаны1. Эти корреляции являются проблематичными для категориальных классификаций2, но содержат важную информацию о природе психопатологии3-5. Корреляции между дименсиями первого порядка различаются по величине, при этом существует более тесная корреляция между некоторыми дименсиями, что приводит к появлению факторов второго порядка, в особенности интернальных и экстернальных факторов6.
Benjamin B. Lahey1, Robert F. Krueger2, Paul J. Rathouz3, Irwin D. Waldman4, David H. Zald5
Номера страниц
в выпуске: 141-142
1University of Chicago, Chicago, USA; 2University of Minnesota, Minneapolis, MN, USA; 3University of Wisconsin, Madison, WI, USA; 4Emory University, Atlanta, GA, USA; 5Vanderbilt University, Nashville, TN, USA
Нейротизм — это черта характера, предрасполагающая к переживанию негативных эмоций, включая гнев, тревогу, застенчивость, раздражительность, эмоциональную нестабильность и депрессию1. Лица с повышенным уровнем нейротизма плохо реагируют на стрессорные влияния окружающей среды, трактуют рядовые ситуации как угрожающие, и могут переживать небольшие фрустрирующие состояния как безнадежно непреодолимые. Нейротизм является одной из наиболее хорошо известных и эмпирически обоснованных черт личности, при этом значительная часть исследований указывает на его наследуемость, наличие предвестников в детском возрасте, временную стабильность в течение всего жизненного цикла и повсеместное распространение1,2.
Thomas A. Widiger, Joshua R. Oltmanns1
Номера страниц
в выпуске: 142-143
1Department of Psychology, University of Kentucky, Lexington, KY, USA
Резюме
Совместное принятие решений (Shared decision making – SDM) в психиатрической помощи включает совместную работу врача и пациента над принятием решений. Ключевые элементы SDM определены, средства помощи принятия решений разработаны, и SDM рекомендовано в психиатрической практике на политическом уровне. Однако, реализация его до сих пор остается ограниченной. Обычно в пользу SDM приводятся два обоснования. Клиническое говорит о том, что SDM приводит к улучшению результатов, но доступная эмпирическая доказательная база пока неубедительна. Согласно этическому, SDM является одним их прав пациентов, но клиницисты должны балансировать между этическими приниципами автономии и справедливости и пользой и не причинением вреда. Считается, что SDM – поливалентная социологическая концепция, которая описывает идею управления поверхностным, но не глубоким соглашением между заинтересованными сторонами. Внедрение SDM в психиатрическую практику является как культурной, так и технической проблемой. Выделены три направления: обеспечение широкого доступа к качественным средствам помощи принятия решений; интеграция SDM с другими вмешательствами, способствующими восстановлению; реагирование на культурные изменения, так как у пациентов развиваются ожидания нормальной жизни. Определены два подхода, которые могут информировать о реакции в психиатрической помощи на культурные изменения – социальный маркетинг и индустрия гостеприимства.

Ключевые слова: совместное принятие решений, психическая помощь, этика, внедрение, регулярная оценка результатов, социальный маркетинг
Mike Slade
Номера страниц
в выпуске: 144-151
Institute of Mental Health, School of Health Sciences, University of Nottingham, Nottingham, UK
M.Slade1 написал обзор, содержащий информацию и обоснование применения стратегии совместного принятия решения (SDM), заставляющий задуматься над приложением принципов SDM к области душевного здоровья. Он предлагает перенять некоторые принципы из отраслей вроде маркетинга и индустрии гостеприимства для развития SDM. Этот обзор имеет широкие перспективы медицинской направленности и даже вызвал некоторые политические последствия, связанные с задачами SDM.
Graham Meadows
Номера страниц
в выпуске: 152-153
Department of Psychiatry, Monash University, and University of Melbourne School of Population and Global Health, Melbourne, VIC (Австралия)
M. Slade1 указывает на то, что согласие между участниками процесса по вопросу совместного принятия решения (SDM) в психиатрии носит поверхностный, а не основательный характер. Чтобы понять причины этого, важно понять, о чем, когда и с кем принимается решение.
Rose McCabe
Номера страниц
в выпуске: 153-154
College House, University of Exeter Medical School, St. Luke’s Campus, Exeter, UK
В статье Slade1 приводятся клинические и этические аргументы в поддержку совместного принятия решений (СПР); делается акцент на том, что, несмотря на внешнее согласие со значимостью СПР, потенциально между этими аргументами возможны противоречия; перечисляются подходы, соответствующие изменениям в системе психиатрической помощи, произошедшими с появлением у пациентов больших полномочий.
Dan J. Stein
Номера страниц
в выпуске: 154-155
Department of Psychiatry and Mental Health, University of Cape Town and Medical Research Council Unit on Anxiety and Stress Disorders, Cape Town, South Africa
В статье Slade1 предлагается внедрение совместного принятия решений (СПР) в психиатрическую практику. Звучит привлекательно. Для СПР ключевым моментом является сотрудничество, и кто бы мог поспорить с тем, что психиатры должны больше сотрудничать с пациентами? Однако, при более внимательном взгляде возникают как минимум два вопроса.
Stefan Priebe
Номера страниц
в выпуске: 155-156
Unit for Social and Community Psychiatry, WHO Collaborating Centre for Mental Health Services Development, Queen Mary University of London, London, UK
Число хронических заболеваний неумолимо растет, как и расходы на систему здравоохранения. Этот феномен и та нагрузка, которую они несут, делают актуальным не только  прогресс в сфере биомедицины и оказания помощи, но и инноваций, касающихся участия в процессе самих пациентов, что было описано как "вовлечение пациентов и ухаживающих за ними людей  в эффективный уход за собой, изменение поведенческих привычек,  самостоятельный контроль за заболеванием,  а также [указание на] необходимость выбора терапевтической стратегии с учетом предпочтений и ценностей пациента, основанных на хорошем уровне информированности, что, в конечном счете, должно реализовываться путем совместного принятия решений"1.
Samson Tse
Номера страниц
в выпуске: 156-158
Department of Social Work and Social Administration, University of Hong Kong (ГонгКонг)
М. Slade1 предоставил комплексный обзор литературы касающийся совместного принятия решений (СПР) в области охраны психического здоровья. Этот обзор своевременен и актуален, так как СПР рассматривается в качестве важнейшего компонента реабилитационной модели психиатрической помощи2. Мы воодушевлены тем, что Slade акцентируется на внедрении, которое является серьезной проблемой в практике СПР в текущий момент, в каких бы условиях и странах оно не применялось.
Isabelle Scholl1, Paul J. Barr2
Номера страниц
в выпуске: 158-159
1Department of Medical Psychology, University Medical Center Hamburg-Eppendorf, Hamburg, Germany; 2Dartmouth Institute for Health Policy and Clinical Practice, Dartmouth College, Hanover, NH, USA
Статья M. Slade1 предоставляет собой наиболее точный, выверенный и современный обзор о принципах совместного принятия решений врачом и пациентом в психиатрии, доступный на текущий момент. Так как его обзор касается сугубо ситуации в Великобритании, я бы хотел уделить внимание некоторым аспектам этого вопроса в США.
Robert E. Drake
Номера страниц
в выпуске: 159-160
Dartmouth Institute on Health Policy and Clinical Practice, Geisel School of Medicine at Dartmouth, Lebanon, NH, USA
Резюме
Люди с тяжелыми психическими расстройствами (ТПР) – шизофренией, биполярным расстройством и большим депрессивным расстройством – находятся в группе риска по сердечно-сосудистым заболеваниям (ССЗ), но не хватает всестороннего мета-анализа. Мы провели крупномасштабный мета-анализ, оценивающий распространенность и заболеваемость ССЗ: ишемической болезнью сердца; инсультом, транзиторной ишемической атакой или цереброваскулярной болезнью; застойной сердечной недостаточностью; болезнью периферических сосудов и смертей от ССЗ у пациентов с ТПР (N=3.211.768) в сравнении с контролями (N=113.383.368) (92 исследования). Общая распространенность ССЗ у пациентов с ТПР (средний возраст 50 лет) была 9,9% (95% доверительный интервал (ДИ): 7,4-13,3).Учитывая  медиану семи вмешивающихся факторов, пациенты имеют значительно более высокие риски развития ССЗ по сравнению с контрольной группой в межгрупповых исследованиях (отношение шансов (ОШ)=1,53, 95% ДИ: 1,27-1,83; 11 исследований), а также более высокие риски развития ишемической болезни сердца (ОШ=1,51, 95% ДИ: 1,47-1,55) и цереброваскулярной болезни (ОШ=1,42, 95% ДИ: 1,21-1,66). Люди с большим депрессивным расстройством находятся в группе повышенного риска возникновения ишемической болезни сердца, в то время как люди, страдающие шизофренией, имеют повышенный риск развития ишемической болезни сердца, цереброваскулярной болезни и застойной сердечной недостаточности. Совокупная заболеваемость ССЗ у пациентов с ТПР была 3,6% (95% ДИ: 2,7-5,3) за средний период наблюдения равный 8,4 года (интервал 1,8-30,0). Учитывая медиану шести вмешивающихся факторов, пациенты с ТПР имели значительно более высокую заболеваемость ССЗ по сравнению с контрольной группой в лонгитюдных исследованиях (отношение рисков(ОР)=1,78, 95% ДИ: 1,60-1,98; 31 исследование). Заболеваемость была так же выше для ишемической болезни сердца (ОР=1,54, 95% ДИ: 1,30-1,82), цереброваскулярной болезни (ОР=1,64, 95% ДИ: 1,26-2,14), застойной сердечной недостаточности (ОР=2,10, 95% ДИ: 1,64-2,70) и для смерти от ССЗ (ОР=1,85, 95% ДИ: 1,53-2,24). Все пациенты с большим депрессивным расстройством, биполярным расстройством и шизофренией находились в группе повышенного риска смерти от CCP по сравнению с контрольной группой. Заболеваемость ССЗ возрастала с началом приема антипсихотических средств (p=0,008), при повышенном индексе массы тела (p=0,008) и повышенной базовой распространенности ССЗ (p=0,03) у пациентов по сравнению с контролем. Более того, распространенность CCЗ (p=0,07), но не заболеваемость ССЗ (p=0,21), возрастала в более ранних проведенных исследованиях. Этот широкомасштабный мета-анализ  подтверждает, что пациенты с ТПР имеют значительно выше риски развития ССЗ и смерти от ССЗ, и что повышенный ИМТ, использование антипсихотических средств и скрининг и лечение ССЗ требуют особого клинического внимания.
Christoph U. Correll1-5, Marco Solmi5-7, Nicola Veronese5, Beatrice Bortolato5,8, Stella Rosson6, Paolo Santonastaso6, Nita Thapa-Chhetri9, Michele Fornaro10, Davide Gallicchio6, Enrico Collantoni6, Giorgio Pigato6, Angela Favaro6, Francesco Monaco5, Cristiano Kohler11, Davy Vancampfort12,13, Philip B.Ward14, Fiona Gaughran15, André F. Carvalho5,11, Brendon Stubbs5,15-17
Номера страниц
в выпуске: 161-178
Psychiatry Research, Zucker Hillside Hospital, Northwell Health, Glen Oaks, NY, USA; 2Department of Psychiatry and Molecular Medicine, Hofstra Northwell School of Medicine, Hempstead, NY, USA; 3Center for Psychiatric Neuroscience, Feinstein Institute for Medical Research, Manhasset, NY, USA; 4Department of Psychiatry and Behavioral Medicine, Albert Einstein College of Medicine, Bronx, NY, USA; 5Institute for Clinical Research and Education in Medicine, Padua, Italy; 6Department of Neurosciences, University of Padua, Padua, Italy; 7Mental Health Department, Local Health Unit 17, Padua, Italy; 8Mental Health Department, Local Health Unit 10, Portogruaro, Italy; 9University of Connecticut Health Center, Farmington, CT, USA; 10New York Psychiatric Institute, Columbia University, New York, NY, USA; 11Department of Clinical Medicine and Translational Psychiatry Research Group, Federal University of Ceará, Fortaleza, Brazil; 12KU Leuven Department of Rehabilitation Sciences, Leuven, Belgium; 13KU Leuven University Psychiatric Center, Leuven-Kortenberg, Belgium; 14School of Psychiatry, University of New South Wales, Sydney, Australia; 15South London and Maudsley, NHS Foundation Trust, London, UK; 16Health Service and Population Research Department, Institute of Psychiatry, Psychology and Neuroscience, King’s College London, London, UK; 17Department of Psychosis Studies, Institute of Psychiatry, Psychology and Neuroscience, King’s College London, London, UK
Резюме
Более пятнадцати лет назад было отмечено, что частота неудачных результатов клинических исследований антидепрессантов высока. Подобные негативные результаты исследований, как предполагалось, были связаны с растущей выраженностью ответов на плацебо. При этом данный феномен, как и его влияние на результаты более недавних исследований, остается предметом значительных споров. Для изучения этого вопроса мы рассмотрели обзоры Управленияпо контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств США (FDA) по шестнадцати антидепрессантам (85 исследований, 115 ветвей исследований, 23,109 пациентов), одобренных с 1987 по 2013 год. Мы рассчитали выраженность ответов на плацебо и антидепрессанты, различия в их эффективности, а также выраженность эффекта и степень успешности и сравнили их в течение времени. Предварительный анализ оценивал потенциальные изменения в дизайне исследований и их проведении со временем. Как ожидалось, выраженность ответов на плацебо неуклонно возрастала в течение последних 30 лет, увеличившись с 2000 года на 6,4% (r=0,46, p<0,001). Вопреки ожиданиям, схожий рост отмечался и в выраженности ответов на антидепрессанты (6,0%, r=0,37, p<0,001). Таким образом, степени эффекта (0,30 против 0,29, p<0,42) и выраженность различий антидепрессант-плацебо (10,5% против 10,3%, p<0,37) оставались статистически сопоставимыми. Более того, частота ветвей исследований с положительным результатом возросла за последние 15 лет (с 47,8% до 63,8%), но эта разница частот не достигла статистической значимости.Особенности дизайна исследований, в прошломсвязанные с вероятно меньшей выраженность ответов на плацебо, не были реализованы и их взаимосвязь с ответами на плацебо не могла быть воспроизведена. В двух из 34 недавних исследований использовали расширенные техники интервью, но оба исследования были неуспешны. Результаты этого исследования дают основания предполагать, что взаимосвязь между ответами на плацебо и результатами исследований антидепрессантов в лучшем случае выражена слабо. Эти данные также указывают, что различия антидепрессант-плацебо примерно равны для всех последних шестнадцати антидепрессантов, одобренных FDA за последние тридцать лет.
Arif Khan1,2, Kaysee Fahl Mar1, Jim Faucett1, Shirin Khan Schilling1,3,Walter A. Brown4
Номера страниц
в выпуске: 179-189
Northwest Clinical Research Center, Bellevue, WA, USA; 2Department of Psychiatry, Duke University School of Medicine, Durham, NC, USA; 3Department of Psychiatry, University of Connecticut, Hartford, CT, USA; 4Department of Psychiatry and Human Behavior, Brown University, Providence, RI, USA
Резюме
Потеря близкого родственника — частое событие, которое еще и ассоциировано с повышенным риском тяжелых психических состояний. До сегодняшнего момента ни одно из крупных исследований не выяснило влияние родства между погибшими и скорбящими с учетом пола и возраста. Мы провели общенациональное датское когортное исследование с четырьмя подкогортами, используя информацию из регистра с 1995 по 2013 года, в которое были включены все люди возрастом ≥18 лет, потерявшие ребенка, супруга, родного брата или сестру или родителя. Мы выявили 1,445,378 скорбящих, к каждому из которых были подобраны по полу, возрасту и семейному статусу пять нескорбящих респондентов. Чтобы оценить абсолютные различия по суициду, преднамеренному самоповреждению и психиатрическим болезням, было рассчитано совокупное отношение заболеваемости. Чтобы рассчитать скорректированные от потенциальных помех отношения рисков, была использована регрессия пропорциональности рисков Кокса. Результаты показали, что риск суицида, преднамеренного самоповреждения и психиатрического заболевания был повышенным в когортах скорбящих в течение как минимум 10 лет после утраты, особенно в течение первого года. В этот год разность рисков достигала 18.9 случаев среди 1,000 человек после потери ребенка (95% CI: 17.6-20.1) и 16.0 случаев среди 1,000 человек после потери супруга (95% CI: 15.4-16.6). Отношения рисков в основном были выше после потери ребенка, среди более молодых лиц и после внезапной утра в следствие суицида, убийства или несчастного случая. Каждый третий человек с ранее выставленным психиатрическим диагнозом переживает суицид, преднамеренное самоповреждение или психиатрическое заболевание в течение первого года после утраты. В заключении, это исследование показывает, что риск суицида, преднамеренного самоповреждения и психиатрических заболевания выше после потери близкого родственника, особенно в восприимчивых подгруппах. Это говорит о потребности в раннем выявлении лиц с высоким риском, у которых проявляются проблемы с адаптацией после утраты близкого члена семьи, для того чтобы снизить риск серьезных последствий для психического здоровья.

Ключевые слова: Утрата, суицид, преднамеренное самоповреждение, психичестрическая госпитализация, утрата ребенка, внезапная утрата.
Mai-Britt Guldin1, Maiken Ina Siegismund Kjaersgaard2, Morten Fenger-Grøn1, Erik Thorlund Parner2, Jiong Li2, Anders Prior1,2, Mogens Vestergaard1,2
Номера страниц
в выпуске: 190-198
1Research Unit for General Practice, Aarhus University, Aarhus, Denmark; 2Department of Public Health, Aarhus University, Aarhus, Denmark
Резюме
Трансдиагностическое выражение психотических переживаний при распространенных психических заболеваниях (тревожные расстройства, депрессия, злоупотребление психоактивными веществами) ассоциировано с плохим прогнозом – действительно, у небольшого числа пациентов развивается клиническая картина, отвечающая критериям шизофрении. Тем не менее, попытка рассматривать ранние комплексные проявления психопатологии у молодых людей сквозь призму шизофрении не представляется ни полезной, ни обоснованной. То же можно сказать об обманчиво простых, ненужных и неэффективных бинарных понятиях «риск» и «переход». Обзор литературы на тему «ультравысокого риска» (УВР) и «клинически высокого риска» (КВР) показал, что когорта пациентов с УВР/КВР высоко гетерогенна и включает случаи распространенных психических заболеваний (тревожные расстройства, депрессия, злоупотребление психоактивными веществами) с той или иной степенью выраженности психотических переживаний. Эпидемиологические исследования показали, что психотические переживания являются (вероятно, не причинными) маркерами тяжести комплексной психопатологической картины и худшего исхода. В то же время в исследованиях УВР/КВР понятия «риск» и «переход» определены строго на основании только позитивных психотических симптомов, при этом игнорируются изначальные различия в комплексной психопатологии, которые могут избирательно влиять на течение заболевания и его исход. «Риск» и «переход» в исследованиях УВР/КВР измеряются одной и той же дименсиональной шкалой, при этом они используются для того, чтобы искусственно влиять на диагноз. В действительности, «переход» в исследованиях УВР/КВР является, в большинстве случаев, функцией применения различных стратегий обогащения данных, нежели функцией критериев УВР/КВР. Кроме того, доля случаев перехода в исследованиях УВР/КВР завышена, т.к. не исключаются ложноположительные результаты, связанные с естественными колебаниями дименсиональных проявлений психоза. Таким образом, биологическая связь с «переходом», вероятно, есть не что иное, как ложноположительные результаты. То же самое наблюдалось в отношении первых заявлений о выраженных эффектах омега-3 полиненасыщенных жирных кислот в выборках УВР. Существенная часть исследований, изучающих интервенции при УВР/КВР, сфокусирована на сомнительном исходе, называемом «переход», и этот исход не имеет никакой связи с функциональным исходом. Представляется более эффективным рассматривать весь спектр психопатологических проявлений в случае каждого конкретного молодого пациента, обращающегося за психиатрической помощью, вместо того, чтобы «штрафовать» их за трансдиагностические проявления психоза. Вместо относительно неэффективного подхода, использующего понятие высокого риска, представляется более полезным и эффективным создание концепции общественного здравоохранения, фокусирующейся на упрощенном доступе к среде с приемлемым языком и интервенциями, созданной для когорты юных пациентов и характеризующейся низким уровнем стигматизации, высоким уровнем надежды и небольшими масштабами.


Ключевые слова: ультравысокий риск, переход, психотические переживания, распространенное психическое расстройство, трансдиагностическое проявление психоза, концепция общественного здравоохранения.
Jim van Os1,2, Sinan Guloksuz1,3
Номера страниц
в выпуске: 198-205
1Department of Psychiatry and Psychology, Maastricht University Medical Centre, Maastricht, the Netherlands; 2King’s College London, King’s Health Partners, Department of Psychosis Studies, Institute of Psychiatry, London, UK; 3Department of Psychiatry, Yale University School of Medicine, New Haven, CT, USA
Критерии ультра высокого риска (УВР) были разработаны с целью выявления людей с высоким  и актуальным в данный момент риском развития первого психотического эпизода в молодом возрасте1. Данные критерии широко используются на протяжении последних 20 лет и продемонстрировали свою валидность в отношении прогноза развития психотических расстройств во многих странах и различных условиях оказания помощи. Среди лиц с УВР вероятность развития психотического расстройства составляет 15–30 % на протяжении 12 мес и более 36% после 3-х лет наблюдения2. Эта «вероятность развития заболевания» в несколько сот раз выше, чем в общей популяции. Большинству людей, у которых развивается психический эпизод, устанавливается диагноз шизофрении или какого-либо расстройства шизофренического спектра. Выявление людей с УВР дает возможность предупреждения развития развернутого психотического расстройства, или, по крайней мере, снижения инвалидизации и пролонгации сроков возникновения первого психотического эпизода.
Alison R. Yung
Номера страниц
в выпуске: 206-207
Division of Psychology and Mental Health, Faculty of Biology, Medicine and Health, University of Manchesterand Greater Manchester Mental Health NHS Foundation Trust, Manchester Academic Health Science Centre, Manchester, UK
Мы считаем, что лечение бреда преследования может быть более эффективным. Существующие сегодня психологические и фармакологические стандарты лечения такими не являются1,2. Имеет место немалое количество серьезных проблем, связанных с паранойей, однако, ее лечение оказывается хуже, чем, например, лечение тревожных расстройств. Изоляция, чувства безысходности и утраченных возможностей, которые испытывают пациенты с параноидным бредом, диктуют необходимость кардинального изменения результатов лечения.
Daniel Freeman, Felicity Waite
Номера страниц
в выпуске: 207-208
Department of Psychiatry, University of Oxford, Warneford Hospital, Oxford, UK
Ключевой проблемой в лечении психотических расстройств является то, что исход заболевания трудно предсказать на основе клинических характеристик пациента. В результате, все пациенты с психозом, как правило, лечатся одинаково, несмотря на то, что течение их болезни или ответ на терапию лекарственными препаратами могут существенно отличаться. Однако, недавние исследования с использованием нейровизуализации показывают, что в пределах выборки пациентов с психозом, картина отклонений может варьироваться, находясь во взаимосвязи с различными клиническими исходами. Эти данные дают возможность предположить, что нейровизуализация может быть использована для стратификации пациентов по признаку клинических исходов; различным подгруппам пациентов могут быть рекомендованы различные формы лечения.
Philip McGuire, Paola Dazzan
Номера страниц
в выпуске: 209-210
Department of Psychosis Studies, Institute of Psychiatry, Psychology and Neuroscience, King’s College London; National Institute for Health Research (NIHR) Mental Health Biomedical Research Centreat South London and Maudsley NHS Foundation Trust and King’s College London, London, UK
Ожидания определяются как мысли о будущем, основанные на предвосхищении того, случится ли то или иное событие или будет или не будет пережит тот или иной опыт1. В терапии психических заболеваний выявление и коррекция ожиданий пациента относятся к ключевым механизмам происходящих изменений2,3.  Фокус на ожиданиях не игнорирует прошлый опыт, но учитывает его только в том случае, если он имеет значение в прогнозировании будущего. 
Winfried Rief, Julia Anna Glombiewski
Номера страниц
в выпуске: 210-211
Department of Clinical Psychology and Psychotherapy, Philipps-University of Marburg, Marburg, Germany (Германия)
Использование критериев ультравысокого риска (КУВР) в определенной выборке обращавшихся за помощью – единственная возможность клинически повлиять на курс психоза, предотвращая его начало. Парадигма КУВР также может уменьшить длительность нелеченного психоза1 и представляет преимущества для пациентов с первым психотическим эпизодом2.
Paolo Fusar-Poli
Номера страниц
в выпуске: 212-213
King’s College London, Institute of Psychiatry, Psychology and Neuroscience; OASIS Service, South London and Maudsley NHS Foundation Trust, London, UK (Великобритания)
Согласно резолюции по вопросу о наркотических средствах Специальной Сессии Генеральной Ассамблеи ООН (2016), единогласно одобренной представителями 193 государств, «химическая аддикция– сложное многофакторное расстройство, характеризующееся хронической и рецидивирующей природой», соответственно, это заболевание, которое можно предотвратить и лечить, что не является признаком моральной несостоятельности или преступной деятельности. Исторически сложилось, что стратегии большинства стран в отношении расстройств вследствие употребления наркотических веществ основывались в основном на наказании, и, таким образом, признание необходимости перехода от системы уголовного правосудия к подходу общественного здравоохранения представляет собой крупный сдвиг в менталитете государств-членов Организации Объединенных Наций.
Nora D. Volkow1, Vladimir Poznyak2, Shekhar Saxena2, Gilberto Gerra3, UNODC‐WHO Informal International Scientific Network
Номера страниц
в выпуске: 213-214
1National Institute on Drug Abuse, National Institutes of Health, Бетесда, США 2Department of Mental Health and Substance Abuse, Всемирная Организация Здравоохранения, Женева, Швейцария 3Drug Prevention and Health Branch, United Nations Office on Drugs and Crime, Вена, Австрия
В настоящее время специалисты на основе научных данных сходятся во мнении, что пограничное расстройство личности (ПРЛ) является распространенным и поддающимся лечению психическим расстройством, для которого установлены валидные критерии1. ПРЛ имеет значимость с точки зрения личностной дезадаптации, социальных и экономических затрат, включающих снижение уровня функционирования2; бремя на семьи и ухаживающих лиц3; низкий уровень образования со снижением квалификации и непропорционально высокой безработицей4; риск развития соматических заболеваний5; а также высокий риск развития психических расстройств, в том числе эпизодов самоповреждения и суицидов (распространенность суицида среди пациентов с ПРЛ составляет около 8%)1. Высокие экономические затраты, связанные с ПРЛ (16 852 евро на одного пациента в год в Нидерландах), объясняются высокими прямыми затратами на лечение и косвенными затратами, в основном объясняемыми сниженной работоспособностью1. Установлено, что среди пациентов с ПРЛ гораздо больше инвалидов по сравнению с пациентами с депрессией или тревожными расстройствами6.
Andrew Chanen1, Carla Sharp2, Perry Hoffman3, Global Alliance for Prevention and Early Intervention for Borderline Personality Disorder
Номера страниц
в выпуске: 215-216
1Orygen, National Centre of Excellence in Youth Mental Health & Centre for Youth Mental Health, University of Melbourne, Мельбурн, Австралия 2University of Houston, Хьюстон, США 3National Education Alliance for Borderline Personality Disorder
Во всем мире психические, неврологические и расстройства, вызванные злоупотреблением психоактивных веществ – (MNS-расстройства), вносят существенный вклад в глобальное бремя болезней, измеряемое в годах нетрудоспособности, в особенности это касается стран со средним и низким уровнем дохода (LMIC)1. MNS-расстройства обычно сопутствуют другим хроническим заболеваниям, как инфекционным (например, ВИЧ/СПИД), так и неинфекционным (например, диабет, сердечно-сосудистые заболевания), и, оставаясь без лечения, ухудшают их течение. Люди с MNS-расстройствами и их семьи вдвойне подвержены стигматизации, которая снижает качество их жизни, влияет на социальную включенность, трудоустройство и мешает поиску помощи.
Tarun Dua1, Allie Sharma2, Archana Patel3, Fahmy Hanna1, Neerja Chowdhary1, Shekhar Saxena1
Номера страниц
в выпуске: 216-217
1World Health Organization, Geneva, Switzerland; 2Mental Health Service Corps, New York, NY, USA; 3Boston Children’s Hospital, Harvard Medical School, Boston, MA, USA
Как было отмечено в разделе Форум в февральском номере этого журнала за 2017 год1, у пациентов с расстройствами шизофренического спектра значительно повышен риск преждевременной смерти из-за суицида или физических болезней; ожидаемое сокращение продолжительности их жизни составляет 10–20 лет2-4. Их влияние на общественное здравоохранение значительно, поскольку этот тип расстройств встречается у 2–3% населения, с наибольшей распространенностью в молодом возрасте5 .
Ingrid Melle1, Jan Olav Johannesen2,3, Ulrik H. Haahr4,5, Wenche ten Velden Hegelstad2, Inge Joa2,3, Johannes Langeveld2,Tor K. Larsen2,6, Stein Ilner Opjordsmoen7,8, Ping Qin9, Jan Ivar Røssberg7,8, Bjørn Rishovd Rund10,11, Erik Simonsen5,12, Per J.W. Vaglum13, Thomas H. McGlashan14, Svein Friis7,8
Номера страниц
в выпуске: 217-218
1NORMENT K.G. Jebsen Centre for Psychosis Research, Institute of Clinical Medicine, University of Oslo and Oslo University Hospital, Oslo, Norway; 2Division of Psychiatry, Stavanger University Hospital, Stavanger, Norway; 3Faculty of Social Sciences, University of Stavanger, Stavanger, Norway; 4Early Psychosis Intervention Center, Roskilde, Denmark; 5Institute of Clinical Medicine, University of Copenhagen, Copenhagen, Denmark; 6Department of Clinical Medicine, University of Bergen, Bergen, Norway; 7Division of Mental Health and Addiction, Oslo University Hospital, Oslo, Norway; 8Division of Mental Health and Addiction, Institute of Clinical Medicine, University of Oslo, Oslo, Norway; 9National Center for Suicide Research and Prevention, Institute of Clinical Medicine, University of Oslo, Oslo, Norway; 10Department of Psychology, University of Oslo, Oslo, Norway; 11Vestre Viken Hospital Trust, Drammen, Norway; 12Institute of Clinical Medicine, University of Copenhagen, Roskilde, Denmark; 13Department of Behavioural Sciences in Medicine, University of Oslo, Oslo, Norway; 14Department of Social and Behavioral Health, Yale School of Medicine, New Haven, CT, USA
Как сообщалось в февральском номере этого журнала1, исследование, длившееся более трех десятилетий, показало связь депрессии с повышением уровня общей смертности, хотя некоторые недавние крупномасштабные исследования обнаружили отрицательную обратную связь или ее отсутствие2,3. Для лучшей информированности при принятии клинических решений и научно обоснованного оказания услуг ключевым моментом является разъяснение этого несоответствия.
Beyon Miloyan1,2, Eiko Fried3
Номера страниц
в выпуске: 219-220
1 Department of Mental Health, Bloomberg School of Public Health, Johns Hopkins University, Baltimore, MD, USA; 2 Faculty of Health, Department of Psychology, Federation University, Mount Helen, VIC, Australia; 3Department of Psychology, University of Amsterdam, Amsterdam, The Netherlands
ВПА выполнила практически все основные аспекты Плана Действий на 2014–2017 гг., который обсуждался и был принят Генеральной Ассамблеей в Мадриде в сентябре 2014 года.
Dinesh Bhugra
Номера страниц
в выпуске: 221-222
President, World Psychiatric Association
Текущий трехлетний период стал наиболее заметным проведением Научных секций как важных и неотъемлемых компонентов WPA, прежде всего для поддержки, продвижения Ассоциации и распространения научных знаний по всему миру. На данный момент существует 72 Секции, и есть большая заинтересованность в увеличении их количества, чтобы охватить некоторые узкие специализации.
Afzal Javed
Номера страниц
в выпуске: 222-223
WPA Secretary for Sections
Насилие со стороны интимного партнера (НИП) и сексуальное насилие (СН) являются проблемами общественного здоровья и прав человека повсеместно и имеют глубокое влияние на здоровье и благополучие индивидов, семей и сообществ1.
Donna E. Stewart1, Prabha S. Chandra2
Номера страниц
в выпуске: 223-224
1University Health Network Centre for Mental Health, University of Toronto, Toronto, Canada; 2Department of Psychiatry, National Institute of Mental Health and Neurosciences, Bangalore, India
Прямой эфир