Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№03 2013

Совсем недавно, в мае 2013 г. вышел небольшой по объему сборник научных работ, изданных к 120-летию ГКУЗ Московская областная психиатрическая больница №2 им. В.И.Яковенко Департамента здравоохранения г. Москвы (тиражом всего 300 экземпляров).
В нем совершенно неожиданно обнаружилась абсолютно выпадающая (лат. prolapsus) из общей тематики статья В.Г.Остроглазова с резкой, более того грубой и издевательской по тону критикой профессора В.М.Морозова, в частности, его лекции «Малая психиатрия. Психогении-неврозы», которая была опубликована 2 года назад в разделе «Наше наследие» журнала им. П.Б.Ганнушкина «Психиатрия и психофармакология» (2011, №1).
Казалось бы, если В.Г.Остроглазов лично не согласен с положениями этой лекции, он, по логике, должен был написать свой «сокрушительный памфлет» именно в редакцию журнала им. П.Б.Ганнушкина 2 года назад. Или, в крайнем случае, начать громить концепцию «малой психиатрии» при жизни В.М.Морозова. Однако отважный психиатр предпочел идти в обход, выждав время, чтобы заклеймить позором таких «безнадежно безграмотных» психиатров, как В.М.Морозов и П.Б.Ганнушкин, беспощадно, уже наверняка и навсегда, именно в этом сборнике.
Возмутило автора «памфлета» указание редакции о том, что некоторые положения лекции В.М.Морозова «представляют интерес для сегодняшних клиницистов-психиатров».
«Какие “положения”? В чем конкретно “интерес”? – Не сказано», – возмущается психиатр из поликлиники Троице-Сергиевой лавры. Достается всем: П.Б.Ганнушкину, чье учение о малой психиатрии «безнадежно устарело»; академику А.Б.Смулевичу за то, что не объяснил читателям, для чего он 50 лет бережно хранил стенограмму лекции и посчитал важным ознакомить с ней нынешнее поколение психиатров; главному редактору журнала им. П.Б.Ганнушкина П.В.Морозову (кстати говоря, регулярно печатающему опусы «беспощадного критика») за то, что осмелился опубликовать эту лекцию. Оказывается, данный текст «не может служить учебно-методическим материалом в рамках курса повышения квалификации Российской академии последипломного образования (РМАПО). “Неврозы” исключены из МКБ ВОЗ, начиная с 10-го пересмотра уже 20 лет (с 1992 г.), потому что само их определение, равно как и лежащее в основе их “дихотомии невроз–психоз”, признано ненаучным».
Для начала посоветовал бы профессору В.Г.Остроглазову повысить собственную квалификацию и посетить одну из школ для профессоров, которую часто проводит академик А.Б.Смулевич, где ему объяснят различие между классификациями статистическими и классификацией клинико-диагностической. Можно посетить и курсы усовершенствования Российской медицинской академии последипломного образования. Кстати говоря, академик А.С.Тиганов, возглавляющий данную кафедру, недавно выпустил под своей редакцией фундаментальное руководство по психиатрии для врачей (3-е издание), где главу 30 «Невротические расстройства (неврозы)» написал академик А.Б.Смулевич совместно с Е.В.Колюцкой. Так что, можно и серьезные книги иногда почитать. А еще лучше – внимательнее относиться к тому, что критикуешь.
В частности, «борец с малой психиатрией» не упомянул о том, что член-корреспондент РАМН профессор В.М.Морозов, в те времена заведующий кафедрой психиатрии Центрального ордена Ленина института усовершенствования врачей (ЦОЛИУВ), со свойственной ему четкостью, точностью и честностью истинного ученого-клинициста начал лекцию с изложения самого главного из неврозов, описанного знаменитым американским неврологом-психиатром Г.Бердом (1856, 1869, 1880 гг.), а именно с неврастении, или «американского невроза» (шифр по Международной классификации болезней 10-го пересмотра – МКБ-10: F 48,0). Этот термин был образован от слова «невроз» – термина В.Куллена (1769 г.), и слова «астения» – термина ученика В.Куллена, крупного ученого Дж. Броуна. В.М.Морозов был, пожалуй, единственным из лекторов, кто, давая описание неврастении, приносил с собою оригинал книги Г.Берда и прямо по ней знакомил с симптоматикой, описанной автором, рассказывал обо всех вариантах неврастении по Г.Берду и дифференциальной диагностике этого очень распространенного невроза. Этот момент является чрезвычайно важным в дидактическом отношении, так как информация о «первоисточнике» является фундаментом для образования именно молодых психиатров, о которых так страстно печется «чуткий и взыскательный педагог» В.Г.Остроглазов. Принцип начинать лекции с цитирования первоисточников был вообще характерным для В.М.Морозова, который не любил ссылаться на других авторов, освещающих по-своему тот или иной феномен, описанный до них первооткрывателями разных болезней и симптомов.
Само по себе глубокое и полное описание неврастении в лекции В.М.Морозова является очень важным для врачей-слушателей, так как помогает им понять фундаментальные положения пограничной психиатрии. Но на это не обратил никакого внимания В.Г.Остроглазов.
Следующий невроз, описанный в лекции, – это невроз навязчивых состояний. Наличие этого невроза поставил под сомнение «ниспровергатель концепции П.Б.Ганнушкина», который заявил, что этому понятию нет места в МКБ-10 (составленной на основе столь любимых В.Г.Остроглазовым американских вариантов Руководства по диагностике и статистике психических расстройств – DSM). Действительно, «по-американски» теперь мы имеем «окрошку» из разных аббревиатур типа ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство), СФР (соматоформное расстройство), ГТР (генерализованное тревожное расстройство), ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) и т.д. – понятий столь же сложных, сколь примитивных и неопределенных. Например, формула ОКР предполагает наличие обсессивно-компульсивных расстройств, хотя по-русски выглядит гораздо проще и точнее «невроз навязчивых состояний». В.М.Морозов в своей лекции, раскритикованной В.Г.Остроглазовым, как раз детально описывает классическую клинику этого невроза, который в жизни остается в том же виде и описывается разными отечественными психиатрами вплоть до настоящего времени (см., например: Н.Н.Иванец и др. Психиатрия и наркология. Учебник для вузов. М., 2006; с. 529–530).
Кстати говоря, последняя версия DSM-5 подверглась сокрушительной критике как в США, так и в европейских странах (см. Дневник психиатра, 2013, №2: материалы Ch.Berrios, И.Маркова «Применима ли концепция “дименсий” к психиатрическим объектам?», с. 10–11; Ch.Pull «Слишком много или слишком мало?», с. 11–13; A.Frances «Последний гвоздь в гроб ДСМ-5», с. 13–14; П.В.Морозов «Время собирать камни», с. 32).
Еще один объект злорадной критики В.Г.Остроглазова – это неуместность самого понятия «малая психиатрия», выдвинутого П.Б.Ганнушкиным. Относительно же этого можно напомнить «критику» его собственные высказывания, которые были опубликованы в его предисловии к книге П.М.Зиновьева «Душевные болезни в картинах и образах» (2007 г.). Там о П.Б.Ганнушкине и «малой психиатрии» он пишет совсем по-другому. Читаем текст В.Г.Остроглазова: «После смерти П.Б.Ганнушкина (1933 г.)… П.М.Зиновьев… вспоминал, как незадолго до смерти Петр Борисович неоднократно обсуждал с ним задуманное руководство по малой психиатрии, главным образом принципиальные критерии отбора клинического материала, а также легкие, стертые формы, например, “изменения психики при лихорадочных заболеваниях, состояния психической слабости после инфекций и травм, циклотимические депрессии, легкие формы психогенных реакций, такие типы личности, как астенический, ипохондрический и др.”». «Жаль, что этим планам не суждено было осуществиться», – сокрушается весьма непоследовательный «критик», который, получается, в 2007 г. не называл последними словами понятие о малой психиатрии П.Б.Ганнушкина. Что же так кардинально изменило его мнение? Вопрос не ясен. Вспоминаются, правда, сами собой слова М.Ю.Лермонтова: «Зависть ли тайная, злоба ль открытая?». Это знает лишь В.Г.Остроглазов.
И таким же образом мы можем опровергнуть все последующие выпады В.Г.Остроглазова.
Конечно, В.М.Морозову, так же как и П.Б.Ганнушкину, не требуется никакая защита, даже от самых яростных нападок – ведь их труды, их имена навечно занесены в анналы отечественной и мировой психиатрии. Это наша история, наше наследие. Но все же, по-видимому, стоит напомнить в тех же дидактических целях (и это будет полезно молодым и не очень молодым психиатрам), что В.М.Морозов особенно активно разрабатывал проблему эпистемологии (точного знания) в психиатрии, он фактически является основателем (1992 г.) отечественной эпистемологической психиатрии.
Было бы не лишним знать об этом и историкам психиатрии, особенно «маститым», тем, кто претендует на свою «особую миссию» в этой науке и настойчиво пытается строго, назидательно и жестко поучать других, «невежественных» и «ограниченных».