Психиатрия Дневник психиатра (психиатрическая газета)
№01 2016

Пионеру российского и международного психоаналитического движения, психиатру, психотерапевту, педологу Сабине Николаевне Шпильрейн (25 октября/7 ноября 1885 г., Ростов-на-Дону – 11 или 12 августа 1942 г., Ростов-на-Дону, Змиевская балка) выпало прожить трудную, поистине трагическую и удивительно насыщенную незаурядными событиями и научными достижениями жизнь. Запутанные обстоятельства ее биографии, влияние личности и идей Шпильрейн на таких патриархов психологической науки XX в., как К.Г.Юнг, З.Фрейд, Ж.Пиаже, сделали ее легендарной фигурой не только многочисленных исследований по истории психиатрии, психологии и психоанализа, но и литературных произведений, пьес, кинофильмов, не всегда достоверно и с надлежащим тактом освещающих перипетии этой уникальной судьбы. Долгое время Сабина Шпильрейн интересовала историков науки исключительно как загадочная женщина, сыгравшая заметную роль в жизни Карла Густава Юнга, как его пациентка, ученица и, согласно распространенной версии, возлюбленная; или как женщина «между Юнгом и Фрейдом», занимавшая не до конца проясненное положение в «тайной симметрии» их отношений. Ее собственное научное наследие (включая докторскую диссертацию, опиравшуюся на новаторское понимание шизофрении, которое тогда еще только складывалось в школе ее учителя Ойгена Блейлера, и три десятка оригинальных статей) было предано забвению или оставалось в тени.

Лишь в ходе последних трех десятилетий научное наследие и биография Сабины Шпильрейн постепенно оказались в фокусе самостоятельного и кропотливого изучения. После того, как в 1977 г. в подвале Женевского института Жан-Жака Руссо итальянский психоаналитик Альдо Каротенуто обнаружил ее архивы, а в 1980 г. вышла в свет его книга «Дневник тайной симметрии. Сабина Шпильрейн между Юнгом и Фрейдом», эта выдающаяся женщина постепенно заняла достойное место в полной противоречий истории психоаналитического движения.

Сабина Николаевна Шпильрейн родилась 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1885 г. в Ростове-на-Дону. Она была старшей дочерью преуспевавшего коммерсанта, впоследствии купца 1-й гильдии Николая Аркадьевича Шпильрейна (1861–1938) и Евы Марковны Шпильрейн, урожденной Люблинской (1863–1922). Николай Аркадьевич, выходец из Варшавы, был энтомологом по образованию, Ева Марковна работала врачом-стоматологом. Отец Евы Марковны и дедушка Сабины Мордехай Люблинский снискал огромное уважение и вошел в легенды как человек благочестивый и харизматичный раввин в Екатеринославле.

У Николая и Евы Шпильрейн помимо Сабины впоследствии родились три сына – Ян, Исаак и Эмиль – все трое одаренные ученые, и все трое репрессированы по сфабрикованным обвинениям в разгар сталинских чисток, – а также младшая дочь Эмилия, умершая от тифа в раннем детстве.

Николай Аркадьевич успешно занимался торговлей минеральными удобрениями и владел магазинами в Варшаве и Париже. Он был высокообразованным, интеллигентным человеком, свободно изъяснялся на нескольких европейских языках и отличался музыкальной одаренностью. Его отличали широкий круг естественнонаучных и гуманитарных интересов и влюбленность в немецкую культуру, которая передалась дочери. В личном общении Николай Шпильрейн был человеком сложного характера. Его отличали хроническое переутомление, нервозность, склонность перегружать себя работой, доходя до полного упадка сил и подавленного состояния. Он страдал от перепадов настроения и тяжело сходился с другими людьми, часто проявлял вспыльчивость и неврастеническую раздраженность.

Мать Сабины Николаевны Ева Марковна была исключительно одарена. Отец Евы раввин Люблинский стремился обеспечить ей блестящее образование и, невзирая на то что это делало его положение в общине уязвимым, отправил свою дочь в христианскую гимназию и настоял на том, чтобы она посещала университет.

Николай и Ева Шпильрейн идентифицировали себя с русской культурой, русифицировали свои имена, а в домашней обстановке называли друг друга «Коля» и «Маша». Оба стремились жить и воспитывать детей в атмосфере, насыщенной разносторонними научными и культурными интересами.

Поначалу семья Шпильрейн, располагавшая немалым состоянием, жила в арендованных квартирах, а в 1897 г. переехала в собственный дом по адресу: Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 83.

С 1890 по 1894 гг. Сабина посещала Фребелевский детский сад, в котором применялись инновационные для того времени методы воспитания и образования (педагогическая система Августа Фребеля, ученика И.Г.Песталоцци).

В 1904 г. она окончила с золотой медалью ростовскую Екатерининскую гимназию.

Сабина Шпильрейн уже в детском возрасте проявляла разностороннюю одаренность, богатое воображение, лингвистические и литературные способности, склонность к изучению языков и словесному творчеству, что отразилось в ее детских дневниковых записях. Она была впечатлительной, ранимой девочкой с тонкой психической организацией и некоторыми странностями в поведении.

Детский и юношеский дневник Сабины Шпильрейн, в котором она подвергает исследованию собственные фантазии, переживания, детские игры, представляет собой интересный для психолога человеческий документ. Одной из центральных и противоречивых фигур дневника стал отец, к которому девочка испытывала очень сильные и двойственные, амбивалентные чувства. В соответствии с его радикальными представлениями о воспитании в семье в зависимости от дня недели говорили на разных языках: немецком, французском, английском. Нарушения жестких правил сурово карались. Николай Аркадьевич отличался болезненным пристрастием к показательным телесным наказаниям, которые нередко приобретали изощренный и явно садистический характер.

10 октября 1901 г. умирает от тифа Эмилия, младшая сестра Сабины, которую она, по ее словам, любила больше всего на свете.

Другой предпосылкой юношеского кризиса стала крайне напряженная, патогенная атмосфера в семье, чрезмерные требования со стороны неврастеничного отца семейства, истерики матери и суровые, часто жестокие наказания. Дети боялись отца и при этом отчаянно бунтовали против его предписаний и запретов. Странности в поведении Сабины, ее капризы, эпатирующие выходки и причудливые фантазии с каждым годом все больше настораживали: по мере взросления она все отчаяннее сопротивлялась семейному насилию.

Едва Сабина Шпильрейн, несмотря на конфликты с учителями и эксцентрично демонстрируемую нелюбовь к школярству, окончила Екатерининскую гимназию с блестящими результатами и золотой медалью, обеспокоенный ее состоянием отец помещает дочь в швейцарский санаторий доктора Геллера в Интерлакене. Сабина отправляется в Швейцарию с матерью. Однако ее пребывание в санатории оказалось недолгим: спустя месяц, вымотав медицинский персонал разнообразными выходками, она перенаправляется к прославленному исследователю головного мозга, врачу-невропатологу Константину Монакову, который, однако, отказывается взяться за ее лечение. Доведенная до паники русская пациентка впадает в неконтролируемое состояние: плачет, истерично смеется, кричит, бьет посуду и просит отвезти ее в больницу. Наконец по рекомендации доктора Рудольфа Биона отчаявшиеся родственники, прибегнув к помощи санитарной полиции, доставляют Сабину Шпильрейн с сохранившейся «пугающей симптоматикой» во всемирно известную кантональную клинику «Бургхельцли» в Цюрихе.

Ойген Блейлер (1857–1939) возглавил кантональную клинику «Бургхельцли» в 1898 г., и его усилиями она вскоре превратилась в наиболее авторитетный, инновационный и прогрессивный центр европейской психиатрии.

Благодаря плюрализму Блейлера, «Бургхельцли» стала едва ли не первой клиникой, в которой была предпринята попытка внедрить в практику лечения психоаналитический метод Фрейда. Разрабатывать это направление было поручено уже зарекомендовавшему себя Карлу Густаву Юнгу (1875–1961), выдающемуся швейцарскому психиатру, психологу, психотерапевту и философу.

Следует отметить, что в больничной карте Сабины Шпильрейн, составленной Юнгом после ее поступления в клинику, отсутствовал окончательный диагноз – он был поставлен post factum, т.е. стал результатом более поздних клинических обобщений. Позднее Блейлер с целью уточнить статус пациентки своей клиники напишет медицинское свидетельство, в котором отметит, что Шпильрейн проходит лечение «из-за нервозности с симптомами истерии».

Первый биограф Сабины Николаевны, юнгианец Альдо Каротенуто в своей монографии «Дневник тайной симметрии. Сабина Шпильрейн между Юнгом и Фрейдом» отмечал, что Юнг дал характеристику Шпильрейн как пациентке, проходившей аналитическое лечение в связи с тяжелым истерическим расстройством, в письме З.Фрейду от 23 октября 1906 г.: «Трудный случай, 

20-летняя русская девушка-студентка, болеющая с 6 лет». Причем этот кризис был творчески прожит Сабиной Шпильрейн и обернулся для нее личностной трансформацией. Тем не менее очевидно, что, некоторое время колеблясь с определением окончательного диагноза, Блейлер и Юнг практически сразу же поняли, что имеют дело с девушкой незаурядной; вот почему вскоре она стала активно участвовать и ассистировать в ассоциативных экспериментах и других исследованиях, проводимых в клинике, помогала врачам в уходе за пациентами и была рекомендована к обучению на медицинском факультете Цюрихского университета с оговоркой Блейлера, что заболевание, от которого она лечилась в «Бургхельцли», не будет препятствовать освоению профессии. Мог ли столь опытный и авторитетный психиатр, как Ойген Блейлер, допустить к своим пациентам в стационаре девушку с психотическим расстройством?

В любом случае результаты экспериментального применения аналитического подхода в лечении эксцентричной русской девушки превзошли все ожидания Юнга: меньше чем через год, 

1 июня 1905 г., курс психоанализа был успешно завершен, а терапевтический эффект четко выражен и очевиден. Однако наряду с терапевтическим имел место и неожиданный побочный эффект, который Юнг как начинающий аналитик не мог предвидеть и заблаговременно устранить: пациентка влюбилась в своего женатого доктора, у которого к тому времени уже были дети.

Так открывается новая яркая страница ее биографии. Два ключевых момента, определивших всю ее последующую жизнь и личностное становление, характеризуют данный период. Это любовь к Юнгу, породившая столько мифов, и стремительный взлет вчерашней пациентки, приводившей в замешательство светил европейской психиатрии: обучение на медицинском факультете Цюрихского университета (1905–1909); специализация в области психиатрии, психоанализа и педологии; защита докторской диссертации под руководством Юнга и Блейлера (1911 г.); наконец, написание и публикация новаторской статьи «Деструкция как причина становления», ставшей вехой в развитии психоаналитической теории (Die Destruktionals Ursachedes Werdens. Jahrbuch für psychoanalytische und psychopathologische Forschungen. 1912; 4: 465–503). Сабина Шпильрейн оказалась в числе пионеров женского образования и одновременно стала одной из первых женщин-психоаналитиков. Ее диссертация «О психологическом содержании одного случая шизофрении (dementia praecox)» стала первой диссертационной работой в истории психиатрии, посвященной психоаналитическому исследованию психоза и к тому же защищенной женщиной; в этом научном труде нашло отражение новое понимание шизофрении, восходящее к теории О.Блейлера и его школы.

Затем скандалы, резкие выпады, сплетни, втягивание третьих лиц – родственников и коллег, и вот Сабина Николаевна делает неожиданный шаг – она сама вступает в переписку с Фрейдом и вскоре примыкает к его Венскому лагерю. Возможно, оказавшись между двумя гениями глубинной психологии, она волею судьбы стала еще одним камнем прет-кновения в их постепенно назревавшем конфликте.

Первой научной работой Шпильрейн стала уже упомянутая диссертация «О психологическом содержании одного случая шизофрении (dementia praecox)» – 1911 г. Она представляет собой сложное, стереоскопическое описание проделанной Сабиной Николаевной в «Бургхельцли» терапевтической работы с интеллектуально развитой пациенткой, страдавшей от шизофрении. 

В своем исследовании Шпильрейн осмысленно, словно, по ее же словам, следователь, вслушивающийся в каждое слово, подбирает особый способ группировки клинического материала и его «прочтения», который позволяет глубже понять переживания и образы пациентки, вместо того, чтобы, пользуясь традиционной объяснительной схемой, свести их к какой-то внешней, скажем, органической причине. Диссертация Шпильрейн, с одной стороны, развивает идеи, намеченные ее учителем К.Г.Юнгом в работе «Психология dementia praecox» (1907 г.), с другой – предвосхищает и даже иллюстрирует концептуальные положения Карла Ясперса, сформулированные им спустя год после защиты С.Н.Шпильрейн в статье «Феноменологическое направление исследования в психопатологии» (1912 г.). Ее диссертация – одна из вех на пути обновления дискурса психиатрии и психотерапии; это убедительное исследование конкретного терапевтического случая и реальный пример новаторской работы по изучению психоза, основанной на понимании (как методе) и аналитическом подходе. Все трое ее учителей: Юнг, Блейлер и Фрейд – с энтузиазмом встретили эту работу, и она была незамедлительно опубликована в авторитетном «Ежегоднике психоаналитических и психопатологических исследований».

Лето 1911 г. Шпильрейн проводит в Мюнхене, где изучает историю искусств и совершенствует свое музыкальное образование. 

В эти месяцы Сабина пишет объемную метапсихологическую работу, которая впоследствии сделает ее имя известным всему психологическому миру. Шпильрейн создает теорию, в соответствии с которой сексуальное влечение состоит из двух антагонистических компонентов, один из которых предполагает деструкцию, разрушение исходного состояния индивидуума ради его возрождения в новом качестве. Статья, получившая название «Деструкция как причина становления», также была опубликована в «Ежегоднике психоаналитических и психопатологических исследований» в следующем, 1912 г.

С октября 1911 по апрель 1912 г. Сабина Шпильрейн, преодолевая эмоциональную зависимость от Юнга, проживает в Вене, вдали от недавних душевных драм. Здесь она знакомится с Зигмундом Фрейдом, принимает участие в заседаниях Венского психоаналитического общества и 11 октября 1911 г. становится его действительным членом.

25 ноября 1911 г. Сабина Шпильрейн выступает на очередном заседании Венского психоаналитического общества с докладом «Деструкция как причина становления». Реакция собравшихся на это сообщение оказывается весьма сдержанной. Вероятно, тезисы Шпильрейн остаются непонятыми, «темными», что спустя 8 лет отмечает Зигмунд Фрейд в сноске к статье «По ту сторону принципа удовольствия» (1920 г.): он признает первенство своей ученицы в открытии деструктивного импульса, констатируя при этом, что ее «богатая содержанием» работа осталась для него недостаточно ясной.

С этого года и вплоть до 1931 г. С.Н.Шпильрейн напишет и опубликует 35 научных статей, посвященных психологическим аспектам шизофрении, вопросам детской психологии, специфике детского мышления, возникновению и развитию речи в детском возрасте, психологической проблематике времени, бессознательной символике сновидений и литературных произведений и т.д. Дальнейшая хронология ее жизни и творчества характеризуется постепенным, но неотвратимым убыванием достоверной информации: сведения о ней год за годом иссякают, как будто наша героиня уже вступила в реку забвения.

Период с весны 1912 по осень 1913 г. отмечен пребыванием в родном городе Ростов-на-Дону. Шпильрейн впервые дистанцируется и от Юнга, и от Фрейда, пытаясь выстроить собственную жизнь и достичь личностной автономии. 1 июня 1912 г. она выходит замуж за правоверного еврея, врача Павла Шефтеля. Есть основания полагать, что это замужество, которое принесло ей двух дочерей, не было счастливым. 

В течение того же 1912 г. Сабина Шпильрейн пишет и публикует первую работу по детскому психоанализу «Дополнения к пониманию детской души». Наряду с трудами З.Фрейда («Анализ фобии пятилетнего мальчика», 1909) и К.Г.Юнга («О конфликтах детской души», 1910) эта статья предвосхищает новое направление психоаналитических исследований, связанное прежде всего с именами А.Фрейд и М.Кляйн, которые, однако, заявят о себе лишь в следующем десятилетии.

В 1912–1914 гг. Шпильрейн проживает в Берлине. Эти годы отмечены высокой научной продуктивностью и чередой публикаций, а также рождением (17 декабря 1913 г.) первой дочери Ирмы-Ренаты, аналитические наблюдения за которой вдохновляют Сабину Николаевну продолжать исследования в области детского психоанализа.

В начале Первой мировой войны Сабина Шпильрейн вместе с дочерью переезжает в Швейцарию; с декабря 1914 по апрель 1915 г. она проживает в Цюрихе, с октября 1915 по сентябрь 1920 г. – в Лозанне. 14 января 1915 г. Павел Шефтель в связи с мобилизацией покидает жену и ребенка и возвращается из Цюриха в Россию. Наступает время продолжительной разлуки с мужем, одиночества и материальной нужды. Сабина Шпильрейн, продолжая интенсивную научную деятельность, пробует силы в других сферах творчества: она увлеченно музицирует и предпринимает попытку написать роман на французском языке. При этом ей не удается организовать психоаналитическую практику, которая приносила бы стабильный доход. Родственникам все труднее оказывать ей финансовую помощь – война и революция подорвали былое благосостояние семьи Шпильрейн, – и Сабина Николаевна бедствует, одна с малолетней дочерью на руках, порой она вынуждена просить деньги в долг у коллег. В этот непростой период З.Фрейд, сочувствуя своей ученице, обращается к швейцарским психиатрам и психоаналитикам с просьбой посодействовать трудоустройству Шпильрейн. Однако послевоенный кризис самым плачевным образом сказался на психоаналитической практике во всех крупных культурных центрах Европы, и, несмотря на поддержку и рекомендацию такого авторитета, отделенная от семейства иностранка не может рассчитывать на постоянные заработки.

Следующая важная веха в ее научной карьере – выступление с докладом на тему «К вопросу о возникновении и развитии устной речи» на VI Международном психоаналитическом конгрессе в Гааге (1920 г.). С сентября 1920 по май 1923 г. С.Н.Шпильрейн живет в Женеве, работает в Институте Жан-Жака Руссо, сотрудничает с одним из его основателей Эдуардом Клапаредом, которому перед возвращением на родину доверит свой архив. В этот период она становится психоаналитиком другого выдающегося психолога XX в. Жана Пиаже и, возможно, пробудив в нем интерес к детскому психоанализу, оказывает влияние на общую направленность его первых изысканий в области мышления и речи ребенка.

25 марта 1922 г. умирает мать Сабины Ева Шпильрейн.

Летом 1923 г. Сабина Николаевна Шпильрейн с благословения Фрейда покидает Швейцарию и вместе с девятилетней дочерью переезжает в Советский Союз, где наблюдается возрастающий интерес к психоанализу и даже предпринимаются экспериментальные попытки использовать его методологию в процессе воспитания человека нового типа. Она на год обосновывается в Москве, переводится в Русское психоаналитическое общество, работает в Государственном институте психоанализа, где читает спецкурс «Психоанализ подсознательного мышления» и ведет семинарий по детскому психоанализу, сотрудничает как врач-педолог с Детским домом-лабораторией «Международная солидарность». Среди советских психоаналитиков она могла бы стать наиболее авторитетной фигурой, наставницей, учитывая опыт ее плодотворного сотрудничества с Юнгом, Блейлером и Фрейдом, но по какой-то причине этого не происходит. Вскоре Шпильрейн дистанцируется от научного сообщества и уходит в тень.

В 1924 г. она возвращается в Ростов-на-Дону, возможно, с целью возродить давший трещину брак с Павлом Шефтелем. В родном городе Сабина Николаевна пытается устроиться на работу в университет, ведет прием как педолог и врач в психиатрической клинике. Она по-прежнему занимается психотерапией детей и взрослых, готовит новые научные публикации. 18 июня 1926 г. в семействе Шефтель–Шпильрейн рождается вторая дочь – Ева.

Основные сведения об этом периоде можно почерпнуть из последнего сохранившегося письма Сабины Николаевны, написанного Максу Эйтингону 24 августа 1927 г. В нем она дает собственную характеристику положения психоанализа в СССР, сетует на активное сопротивление его внедрению в академической среде рефлексологов (прежде всего В.М.Бехтерева и его сторонников), откликается на недавно опубликованный критический очерк В.Н.Волошинова «Фрейдизм» и выражает убежденность в том, что психоаналитическое учение может бесконфликтно сосуществовать в одном научном пространстве с марксизмом.

Из этого последнего письма коллеге-психоаналитику мы узнаем о педагогической и научной деятельности Шпильрейн в Ростове-на-Дону после рождения второй дочери. Зимой 1927 г. ей было поручено проведение двух курсов на тему «Значение психоанализа для исследования ребенка». Эти курсы имели целью повышение квалификации школьных врачей и врачей детских садов. Тогда же Шпильрейн представила в педагогическом обществе Северокавказского университета доклад «Результаты исследований анимистических представлений у детей в возрасте от 3 до 14 лет в городах Москва и Ростов-на-Дону».

В 1930 г. ликвидировано Русское психоаналитическое общество. Начинается разгром психоанализа в Советском Союзе.

В 1931 г. в психоаналитическом журнале «Имаго» опубликована последняя статья С.Н.Шпильрейн «Рисунки детей с открытыми и закрытыми глазами». В том же году она принимает участие в 7-й Международной конференции по психотехнике в Москве – это ее последнее научное выступление.

1930-е годы омрачены трагическими событиями, превратившими жизнь Сабины Николаевны, как, впрочем, и судьбу советского психоанализа в целом, в непрерывную античную драму. 1936-й становится поворотным и роковым для психоаналитического движения в СССР. Выходит печально известное Постановление Центрального комитета ВКП(б) от 4 июля 1936 г. «О педологических извращениях в системе Наркомпросов». В нем, в частности, утверждается, «что Наркомпрос РСФСР и Наркомпросы других союзных республик допустили извращения в руководстве школой, выразившиеся в массовом насаждении в школах так называемых “педологов” и передоверии им важнейших функций по руководству школой и воспитанию учащихся». Осудив «теорию и практику так называемой педологии» как базирующуюся «на ложнонаучных, антимарксистских положениях», Центральный комитет ВКП(б) постановил: «ликвидировать звено педологов в школах и изъять педологические учебники»; «упразднить преподавание педологии как особой науки в педагогических институтах и техникумах»; «раскритиковать в печати все вышедшие до сих пор теоретические книги теперешних педологов».

К этому времени Сабина Шпильрейн теряет место педолога, теперь она работает на полставки школьным врачом. Ее близкие один за другим попадают в водоворот сталинских репрессий. В 1937 г. муж Сабины Шпильрейн Павел Шефтель умирает от сердечного приступа.

26 декабря 1937 г. Исаак Шпильрейн приговаривается Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни через расстрел за «шпионаж и участие в контрреволюционной организации». 

В тот же день приговор приводится в исполнение. Следующий, 1938-й год приносит новые утраты: 21 января 1938 г. расстрелян Ян Шпильрейн, 10 июня – Эмиль.

17 августа 1938 г., не пережив гибель сыновей, умирает отец, Николай Аркадьевич Шпильрейн. Сабина Николаевна теряет всех близких родственников-мужчин и остается сломленная горем и опустошенная, с двумя дочерьми, в крайней нужде и неизбывном страхе перед будущим. Ее собственный печальный финал еще впереди.

22 июня 1941 г. германский вермахт осуществляет военное вторжение на территорию Советского Союза. После начала войны старшая дочь Рената Шефтель возвращается из Москвы в Ростов-на-Дону к матери и сестре. Им удается пережить первую оккупацию, однако после освобождения города советскими войсками мать с дочерями отказываются от эвакуации.

27 июля 1942 г. Ростов-на-Дону повторно оккупирован германским вермахтом. Начинается методичное и планомерное уничтожение еврейской диаспоры. В циничном воззвании к еврейскому населению города оккупационная администрация призывает всех ростовских евреев организованно собраться в специальных пунктах для переселения в отдельный район с целью обеспечения их безопасности и предотвращения насильственных действий со стороны других этнических групп. Сабину Шпильрейн в последний раз видели соседи в августе 1942 г.: она шла в группе евреев, отрешенная, поддерживаемая двумя дочерьми, Ренатой и Евой, к окраине города – месту массового уничтожения.

Между 11 и 14 августа 1942 г. Сабина Шпильрейн и обе ее дочери вместе с 27 тыс. ростовчан приняли мученическую смерть от рук гитлеровских убийц из спецподразделения СС 10а под руководством штурмбаннфюрера Хайнца Зетцена во время геноцида в Змиевской балке (на окраине Ростова-на-Дону).

Так трагически оборвалась жизнь незаурядной женщины, оставившей многообразное научное наследие и множество легенд, вдохновивших писателей, драматургов, кинорежиссеров на создание произведений, в которых факты ее биографии тесно переплелись с авторскими вымыслами, домыслами и досадными искажениями. Упомянем лишь некоторые образцы художественного осмысления ее судьбы. В 2002 г. вышел на экраны художественный фильм итальянского режиссера Роберто Фаэнзы, известный в российском кинопрокате под названием «Сабина» (в других странах – «Prendimil’anima» и «The Soul Keeper»). В конце того же года на подмостках малой сцены Лондонского королевского национального театра состоялась премьера спектакля «Исцеление словом» («The Talking Cure») по пьесе известного английского драматурга и режиссера Кристофера Хэмптона. В 2006 г. вышел в свет роман немецкой писательницы Барбель Ритц «Русская пациентка». В 2011 г. американо-канадский режиссер Дэвид Кроненберг представил на 68-м Венецианском кинофестивале фильм «Опасный метод» об отношениях Шпильрейн с Юнгом и Фрейдом.

В прошедшем 2015 г. мировая научная общественность широко отметила 130-летний юбилей Сабины Николаевны Шпильрейн – выдающемуся пионеру психоанализа посвящались выпуски психологических журналов и международные симпозиумы. В ноябре 2015 г. знаменательные события произошли на ее родине – в Ростове-на-Дону. Непосредственно в день рождения С.Н.Шпильрейн, 7 ноября, в доме, где с 1897 г. проживала ее семья (доходный дом семьи Шпильрейн по адресу: Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 83), была открыта мемориальная экспозиция.

В заключение выразим надежду на то, что научное сообщество еще воздаст должное Сабине Николаевне Шпильрейн и оценит по достоинству ее вклад в науки о человеке. Ведь и сегодня многие ученые мужи, используя широко распространенный в разных сферах знания термин «деструкция», по-прежнему не догадываются о том, что его внедрение в научный дискурс связано с именем этой хрупкой женщины великой и трагической судьбы.