Психиатрия Дневник психиатра (психиатрическая газета)
№01 2016

Психосоматические расстройства имеют высокую распространенность среди населения и особенно в высокоразвитых странах. Частота психосоматических расстройств колеблется от 15 до 60% среди населения, а среди пациентов первичной практики – от 30 до 57%. Статистика показывает, что 1/3 больных, получающих медицинскую помощь, первично страдают от эмоциональных расстройств. Среди контингента многопрофильных больниц психосоматические расстройства были выявлены в 53,6% случаев (П.И.Сидоров, 2010).

Когда гениальный канадский ученый венгерского происхождения Ганс Селье в 1936 г. предложил свою теорию общего адаптационного синдрома, а несколько позже ввел в научный обиход термин «стресс» (предложенный ранее Уолтером Кенноном), он и не подозревал, что через 50–60 лет этот термин станет не только одним из самых используемых в медицинской литературе, но и одним из наиболее употребляемых слов в повседневной жизни каждого человека.

Работая в университетской клинике инфекционных болезней, Селье обратил внимание на то, что первые проявления разнообразных инфекций, любых вредностей совершенно одинаковы; различия появляются спустя несколько дней, но начальные симптомы одни и те же.

Тогда же он стал разрабатывать свою гипотезу общего адаптационного синдрома, согласно которой болезнетворный фактор обладает пусковым действием, включающим выработанные в процессе эволюции механизмы адаптации. Селье сформулировал концепцию стресса, при этом он рассматривал физиологический стресс как ответ на любые предъявленные организму требования и считал, что с какой бы трудностью ни столкнулся организм, с ней можно справиться двумя типами реакций: активной, или борьбы, и пассивной, в виде бегства от трудностей либо готовности терпеть их. Он назвал отрицательный стресс дистрессом и положительный стресс эустрессом.

Откуда же берется стресс? Это и отношения с другими людьми (строгий начальник, плохие соседи, нерадивые подчиненные, окружающие в социуме), это плохие условия жизни и работы (жилищные условия, производственные факторы, плохая экология), это какие-либо чрезвычайные обстоятельства (природные и техногенные катастрофы, травмы, болезни), наконец, это политические и экономические факторы (кризис, высокие цены, кредиты, негативные новостные потоки, неблагоприятные прогнозы на будущее). Профессор Ю.А.Александровский даже выделил специальную группу подобных заболеваний, назвав их социально-стрессовыми расстройствами (ССР). Последние годы именно ССР занимают все более видное место в ряду факторов стресса.

Все это вызывает тревогу, тревога отражает не только наше нервно-психическое состояние, но и влияет на наше соматическое здоровье. Г.Селье дал такое определение стресса: «Неспецифический ответ организма на любое требование, которое к нему предъявляется». Недаром ученый любил повторять: «Имеет значение не то, что с вами случается, а то, как вы это воспринимаете». С детских лет мы усвоили, что все болезни – от нервов и нервные клетки не восстанавливаются. Так ли это? Можно ли разорвать порочный круг? Возможно ли помочь нашему организму защитить себя?

Когда я вел на канале «Культура» авторскую медицинскую программу «Консилиум», то часто спрашивал наших ведущих ученых-медиков, лидеров в различных областях медицины, академиков: «Что же является основной причиной данной группы патологии?» Начинали они обычно издалека, но заканчивали одним: «Многое зависит от психики человека, от его нервной системы», – т.е. фактически повторяли вслед за Г.Селье тезис об основополагающем значении стресса в формировании соматических заболеваний. Выявлено, что пациенты, имеющие симптомы тревоги и стресса:

• в 6 раз чаще посещают кардиолога;

• в 2,5 раза – ревматолога;

• в 2 раза – невропатолога, уролога и ЛОР-врача;

• в 1,5 раза – гастроэнтеролога.

Часто человек реагирует на стресс соматически: умер близкий человек, а у тебя пневмония, студент не сдал экзамен – и вдруг флюс от волнения, нелады в семье – головные боли, бессонница… Болезни разные, а механизм один.

Даже нарушения цикла сна– бодрствования иногда приводят к беде. Философ Рене Декарт давал уроки французского языка шведской королеве Кристине очень рано, вынужден был вставать в пять утра. Будучи «совой» от природы, страдал от раннего вставания, которое выбивало его из привычного биологического ритма жизни. Длительный стресс привел к простуде, она осложнилась пневмонией, и вскоре великий француз умер.

При сплошном годовом осмотре пациентов, обратившихся в обычную московскую поликлинику, выяснилось, что 67,8% из них нуждаются в помощи… психиатра. Эти данные были получены в конце 1980-х годов коллективом отдела аффективной патологии Московского НИИ психиатрии под руководством профессора О.П.Вертоградовой. Вместе с тем, это не означает, что все люди должны поголовно бежать за помощью к психиатрам, да и они сами вряд ли пойдут на это.

Более полувека психиатры и фармакологи пытаются найти универсальное лекарство против стресса. Чего только ни перепробовали от стресса и его негативных последствий: и растительные средства, и гомеопатию, и антидепрессанты и «классические» транквилизаторы (бензодиазепины).

Однако оказалось, что растительные средства недостаточно эффективны, так как не обладаюат выраженным анксиолитическим действием, к тому же у них обнаружены нежелательные побочные действия, от них клонит ко сну в дневное время; гомеопатические средства не принимаются на рассмотрение Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ).

С антидепрессантами дело обстоит сложнее – это эффективные препараты в руках специалиста-психиатра, который может распознать под маской соматического заболевания эндогенную депрессию (маскированные или ларвированные депрессии). Назначать их следует с осторожностью, с длительным титрованием дозы, особенно при приеме больным кардиопрепаратов для лечения сопутствующей патологии (тахикардия, дислипидемия, метаболические нарушения и др.). Недавно в США разразился скандал, связанный с частым назначением антидепрессантов людям, перенесшим тяжелую утрату. Считалось, что, согласно последней классификации DSM-5, у всех этих людей – «большая депрессия». Нельзя глушить человеческие чувства антидепрессантами – об этом с негодованием писали журналисты газеты «Washington Post».

Те же мысли возникают у меня, когда мы говорим об использовании в подобных ситуациях и транквилизаторов бензодиазепинового ряда. Помнится, как один известный психиатр сказал своему взрослому сыну-врачу на похоронах жены: «Не надо успокаивающих – они глушат чувства». И добавил: «Эмоции измеряются эмоциями».

Но и это не является главной опасностью приема «классических» транквилизаторов – длительный прием бензодиазепинов ведет к возникновению психической и физической зависимости от них. Наблюдаются также сонливость, головокружение, снижение внимания и концентрации, нарушение координации, ухудшаются все области познания. ВОЗ категорически не рекомендует длительное применение бензодиазепинов…

Так неужели идеального лекарства от тревоги и стресса не существует?

Со студенческих лет я знаком с Сергеем Борисовичем Середениным, мы с ним ровесники, но он всегда отличался от всех нас необычайной целеустремленностью, умением идти к поставленной цели. Ныне академик РАН, директор Института фармакологии РАН, лауреат многочисленных премий и наград так недавно ответил на мои вопросы, почему он стал изучать нервную систему, стресс, обосновал проблему фармакогенетики стрессовых реакций и как он стал создавать инновационные лекарства именно в этой области: «Я участвовал в разработке препарата бензодиазепинового ряда – феназепама, который имеет ряд эффектов, и моя роль заключалась в доказательстве того, что эффект препарата (анксиолитический или седативный) зависит от фенотипа эмоционально-стрессовой реакции. Другими словами, два типичных ответа на стресс, которые есть в классе млекопитающих – активация и фризинг (оцепенение, пассивность), определяют этот эффект. И поэтому следующей моей задачей было понять, почему это происходит и, соответственно, найти средство, для которого из всего спектра эффектов было бы характерно только противотревожное действие, при отсутствии седации. Вот этим я занимался много лет, и в итоге получился препарат Афобазол®».

Скромный Сергей Борисович забыл упомянуть при этом про принципиально инновационный подход к изучаемой давно проблеме, про открытие нового класса анксиолитиков – селективных небензодиазепиновых противотревожных препаратов, про присвоение ВОЗ созданному селективному анксиолитику Афобазолу МНН «фабомотизол» и про его включение в международную классификацию АТХ в группу анксиолитиков. Сегодня Афобазолу исполнилось 10 лет, и мне предстоит подробно рассказать о нем в следующей статье.