Психиатрия Дневник психиатра (психиатрическая газета)
№04 2016

В продожение предыдущих публикаций в настоящем исследовании рассматривается один из видов комплементарного лечения психических расстройств – терапия комплексными гомеопатическими препаратами, или антигомотоксическая терапия.
Теоретической базой терапии комплексными гомеопатическими препаратами является более чем 200-летний опыт классической гомеопатии. Уже не один раз за это время поднимался вопрос о полной неэффективности и даже вредности гомеопатической (в том числе и комплексной – антигомотоксической) терапии. В частности, особую активность проявляет в настоящее время Американская психиатрическая ассоциация, заявляя о бездоказательности и вредности всех видов гомеопатии. По-видимому, эта гиперактивная реакция связана с ростом числа пациентов, прибегающих к этому виду лечения и, соответственно, потерей прибыли фармакологическими компаниями, которые и финансируют антирекламу.
Немецкий ученый-практик Х.Х.Реккевег (1949 г.) синтезировал достижения классической гомеопатии, знания биологической медицины и современную холистическую ветвь официальной медицины, создав подход, промежуточный между официальной медициной и традиционной гомеопатией. Болезнь в соответствии с принципом холистического подхода он рассматривал как биологически целесообразную, целостную, многоуровневую реакцию живого организма на воздействие патогенных влияний (токсинов), как экзогенных, так и  эндогенных. Идея Х.Х.Реккевега о возникновении любого, в том числе и психического, заболевания как биологически целесообразной защитной реакции против эндогенных и экзогенных гомотоксинов (токсинов человека) не противоречит некоторым существующим гипотезам возникновения психических расстройств и результатам исследований. Например, выводам о взаимосвязи уровня гомоцистеина в плазме крови и психическими заболеваниями позднего возраста (И.И.Мирошниченко и соавт., 2010).
Огромной заслугой Х.Х.Реккевега явилось не только предложение теории гомотоксикологии, но и создание целого ряда комплексных гомеопатических препаратов, названных антигомотоксическими. В них учтены принципы потенцирования, синергизма и противодействия отдельных гомеопатических составляющих. Х.Х.Реккевег использовал уже известный в гомеопатии способ – создание комплекса из нескольких гомеопатических препаратов для воздействия на патологический процесс как на симптоматическом, так и на патогенетическом уровнях. Комплексные гомеопатические препараты способны оказывать воздействие как на уровне межклеточного матрикса, на уровне отдельных органов, так и на общем регуляторном уровне.
Новым свойством этого вида терапии явилось то, что комплексные препараты назначаются не только по гомеопатическим симптомам, но и в зависимости от диагноза и фазы заболевания. Так же как в других областях медицины, в психиатрии антигомотоксические препараты могут использоваться для дезинтоксикации, стимуляции защитных сил организма, восстановления нарушенных регуляторных процессов.
Согласно современным исследованиям психофармакологические и комплексные гомеопатические (антигомотоксические) препараты имеют разные точки приложения на клеточном и межклеточном уровнях. Если психофармакотерапия оказывает влияние на биохимические процессы при помощи химических веществ с целью блокировать или преобразовать патологические изменения (например, нарушения синаптической передачи) и получить быстрое субъективное улучшение, то гомеопатическая (антигомотоксическая) терапия воздействует на организм в целом путем незначительного раздражения, стремится активизировать функции дезинтоксикации и восстановить нарушенные регуляторные процессы. Местом ее воздействия является межклеточный матрикс, а не синаптическая передача. Иными словами, антигомотоксическая терапия является не антагонистом психофармакотерапии, а по сути – комплементарным (дополняющим) методом лечения. При некоторых формах психических расстройств она может использоваться как самостоятельное направление терапии (Г.М.Румянцева, 2005).
Собственный клинический опыт, а также результаты научных исследований последних десятилетий позволили определить формы психических расстройств, при которых наиболее эффективно использование антигомотоксической терапии в качестве комплементарной. В исследованиях советского периода эти формы описывались как «психические расстройства, развившиеся на органически неполноценной почве» (С.Г.Жислин, 1965). Указанный симптомокомплекс включает в себя астеническую, вегетативно-сосудистую, микропароксизмальную симптоматику и когнитивные нарушения.
В рамках современной психиатрической классификации эта группа расстройств чаще квалифицируется в рамках коморбидной патологии, когда имеются признаки нескольких диагнозов. В зависимости от выраженности симптомов один диагноз может быть ведущим, а другой – отражать хроническое расстройство, являющееся «органически неполноценной почвой» и существующее значительно дольше, чем основное расстройство. Однако хроничность и долговременность существования «почвы» способствует патоморфозу симптомов основного/актуального заболевания. Нередко наличие у больного симптомов «органически неполноценной почвы» определяет эффективность или неэффективность проводимой терапии и требует дополнительных терапевтических вмешательств.
Для изучения эффективности комплементарной антигомотоксической терапии были изучены 86 случаев психических расстройств у больных, проходивших лечение амбулаторно на протяжении 3 лет.
Настоящее исследование является сугубо клиническим.
У пациентов были диагносцированы следующие формы психических нарушений: 11 случаев расстройств шизофренического спектра, 13 – рекуррентного депрессивного синдрома, 19 – агорафобии с паническим расстройством, 12 – генерализованного тревожного расстройства, 21 – обсессивно-компульсивного расстройства, 10 – тревожно-депрессивного состояния.
Больных с соматоформным расстройством авторы не вклю-чили в данное исследование, учитывая сложность дифференциальной диагностики соматоформной симптоматики и астенизирующего влияния хронического соматического заболевания или соматогенной астении (А.Б.Смулевич, Э.Б.Дубницкая, 2009).
Средний возраст больных составил 36,2±8,7 года. В исследование были включены 54 женщины и 32 мужчины. Большинство из них имели высшее или средне специальное образование, работали, 67 человек имели семью, 61 – имел детей.
Все больные имели в анамнезе те или иные травматические события и воздействия, которые мы условно разделили на физические (соматические) и психические. Охарактеризуем каждое из них отдельно.

Физическая травматизация

Физическая травматизация, различающаяся по времени воздействия и форме травматического фактора, была выявлена у всех 86 (100%) пациентов. У 59 (69%) пациентов из 86 неблагоприятные влияния имели место в возрасте до 10 лет, в связи с чем они наблюдались и лечились у детского невролога.
У 39 (66%) пациентов указанной подгруппы (из 59 человек) в анамнезе была диагностирована патология внутриутробного и родового периодов: инфекционные заболевания матери на ранних сроках (до 3 мес); нетугое, реже тугое, обвитие пуповиной; тяжелые, затяжные роды; гипоксия/асфиксия при рождении; послеродовые гематомы, оперативное родоразрешение при помощи кесарева сечения по экстренным показаниям и др. У 20 (34%) пациентов из 59 этой подгруппы, со слов близких родственников, мы получили информацию об алкоголизации одного (чаще отца) или обоих родителей до и во время беременности, конфликтах между ними, побоях.
Развитие пациентов, переживших раннюю травматизацию, особенно на первом году жизни, характеризовалось в ряде случаев гиперактивностью в сочетании с истощаемостью психических процессов, выраженными нарушениями сна (беспокойство и частые пробуждения по ночам), гипертонусом конечностей, спонтанным рефлексом Моро, кожными аллергическими проявлениями, подверженностью частым «простудным» заболеваниям. В единичных случаях наблюдались мышечная гипотония и общая гипоактивность. Ни в одном случае не было выявлено грубых задержек моторного и психического развития, гипоактивности. У 13 (22%) из 59 человек в возрасте до 3 лет наблюдались аффективно-респираторные синкопальные, редкие судорожные состояния и пароксизмы при высокой температуре тела.
Астенический симптомокомплекс было возможно проследить в их последующем развитии. У нескольких больных этой подгруппы сформировался синдром дизлексии/дизграфии различной степени выраженности; у других – симптомы дизонтогенеза в виде нарушения пищевого поведения (пищевых пристрастий); у третьих – некоторая аутизация. Характерными для этих пациентов были страхи в детском и последующих периодах их жизни: боязнь темноты, страх смерти, оставаться одному, воды, высоты, животных и др.
Другую подгруппу 27 (31%) из 86 человек составили пациенты, получившие черепно-мозговые травмы, иногда повторные, в возрасте после 10 лет.
Получили легкие травмы во время игр 5 (18,5%) из 27 человек.
Мужчины, занимавшиеся в прошлом боксом, получавшие повторные контузии, – 6 (22%) из 27 человек.
Получили травмы в ситуациях ДТП 8 (29,6%) из 27 человек (5 мужчин и 3 женщины). У пациентов этой подгруппы церебрастеническая симптоматика манифестировала в 1-й год после получения черепно-мозговой травмы.
Имели в анамнезе серозный менингит в возрасте от 5 до 14 лет и астенические проявления, а также органическую микросимтоматику от восстановительного периода заболевания до настоящего времени – 5 (18,5%) из 27 человек (3 мужчины и 2 женщины).
Связывали начало своей болезни с перенесенным в тяжелой форме гриппом в препубертатном возрасте 3 (11%) из 27 человек.
В неврологическом статусе обследованных у всех пациентов (до лечения у психиатра) определялась органическая микросимптоматика: минимальная недостаточность конвергенции, реже – мимическая недостаточность VII пары, легкая асимметрия сухожильных рефлексов и брюшных кожных рефлексов, снижение/ оживление коленных и ахилловых рефлексов. Неврологи часто определяли нарушения осанки: сколиозы 1–2-й степени, косо скрученный таз в сочетании с биомеханическими нарушениями в шейном отделе позвоночника, нерезко выраженные аномалии строения краниовертебрального перехода (аномалия Арнольда–Киари).
На магнитно-резонансных томограммах головного мозга также определялись нерезко выраженные признаки как внешней, так и внутренней внутричерепной гипертензии: расширение желудочков и борозд мозга, микрокисты различных мозговых долей, крайне редко – признаки начинающихся атрофических изменений.

Психические воздействия

Психические влияния травматического характера удалось выявить более чем у 48 (56%) пациентов из 86.
По времени воздействия это были как ранние «предпсихические травмы», т.е. предшествующие моменту формирования субъекта, способного воспринимать и фиксировать в памяти травматические воспоминания: «травма по сути – это такое переживание, которое никак не представлено в памяти, а поэтому его невозможно ни вспомнить, ни забыть» (R.Roussillon, 1991), так и более поздние.
Согласно анамнезу больные были чаще всего в послеродовом периоде приложены к груди через 3–7 сут (родовая травма у ребенка или тяжелое состояние матери, химический ожог, вспышка инфекционного заболевания в родильном доме, чрезвычайные ситуации и другие обстоятельства), по медицинским или иным поводам полностью вскармливались искусственно, рано были отняты от груди.
В меньшем числе случаев в раннем возрасте (от 2 мес до 1,5 года) дети были оставлены матерями на попечение родственников в связи с различными обстоятельствами.
В старшем возрасте на психическое формирование пациентов воздействовали длительные, многолетние конфликты между родителями (по поводу алкоголизаций одного из них и созависимого поведения другого, супружеских измен, несогласия между собой о принципах воспитания), резко выраженная доминирующая и сверхконтролирующая роль матери, реже бабушки, парализующая активность развивающегося ребенка.
Травматические стрессовые события исключительного характера имели место у 7 пациентов: военные действия, вынужденное переселение, пребывание в заложниках, сексуальное использование, реже – насилие в детском возрасте, природные катастрофы.
Клиническая картина коморбидного психического расстройства («органически неполноценной почвы») у всех пациентов группы исследования характеризовалась следующими симптомокомплексами.
В первую очередь это были астенические расстройства. Астенический симптомокомплекс в большей или меньшей степени выраженности проявлял себя на протяжении всей жизни пациентов данной группы, т.е. был по сути «стержневым/осевым». Эмоциональные реакции у больных проявлялись в диапазоне от «раздражительной слабости», утомляемости, истощаемости (гипостенический тип) до «усталости, не ищущей покоя» (гиперстенический тип).
Следующим облигатным признаком у всех больных исследуемой группы являлись перманентные и пароксизмальные вегетативно-сосудистые проявления, прежде квалифицируемые в литературе как нейроциркуляторные, диэнцефальные и так далее (А.М.Вейн, 1980): головная боль напряжения, лабильность пульса и артериального давления, предобморочные состояния, плохая переносимость духоты, жары, метео- и геомагнитная чувствительность.
Третьим проявлением «органически неполноценной почвы» были когнитивные расстройства. Отмечалось неустойчивое внимание с трудностью концентрации на длительное время, рассеянностью. Имели место неглубокие мнестические расстройства: затруднения в подборе слов, многоплановость и нарушения целенаправленности мышления, негрубые персеверации, трудности быстрого запоминания даже простой информации. Им приходилось тратить больше времени на выполнение любой работы, связанной с интеллектуальным напряжением, это мешало их взаимоотношениям с окружающими и снижало возможности обучения и профессионального продвижения.
Еще одной особенностью клинической картины была своеобразная пароксизмальность развития симптомов у некоторых больных. Депрессивные, дисфорические, тревожные расстройства возникали у больных внезапно и так же внезапно заканчивались. Иногда им предшествовали состояния, напоминавшие ауру. Пациентам были свойственны также пароксизмальные проявления (предвестники тревожных состояний, навязчивый поток обрывочных мыслей, звуков – ментизм, мигренозные головные боли, сны о падении/проваливании) и внезапные периоды аутопсихической деперсоназации (ощущение пустоты и бессмысленности собственной жизни «как бы во сне», собственной бесчувственности/измененности).
Стоит отметить, что описанная симптоматика нечасто являлась поводом для обращения к врачу и существовала многие годы. И только присоединение тревожно-депрессивных или обсессивно-компульсивных либо шизофренических симптомов заставляло больных обратится за помощью.

Психофармакотерапия

Психофармакотерапия больных обследованной группы проводилась в амбулаторных условиях. Использовались атипичные нейролептики (оланзапин, арипипразол, амисульприд), реже типичные нейролептики (флупентиксол, перициазин, сульпирид, алимемазин) в минимальных дозировках, иногда дробно; по возможности авторы исследования стремились к монотерапии. Здесь будет уместно отметить особую чувствительность/реактивность больных с органической предиспозицией («почвой») к большинству типичных нейролептиков и антидепарессантов. Даже малые дозы препаратов вызывали у пациентов нежелательные явления (НЯ): акатизию, тахикинезию, тремор, ощущение стягивания мышц периоральной области, затруднения при артикуляции, повышенную седацию, тенденцию к увеличению массы тела.
Антидепрессанты назначались с учетом преобладания позитивной или негативной аффективности у конкретного больного. Предпочтение отдавалось современным антидепрессантам «двойного действия» (венлафаксин, дулоксетин). Реже применялись селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (эсциталопрам, циталопрам, тразодон), в некоторых случаях трициклические антидепрессанты (пипофезин, амитриптилин) и Пирлиндон (Пиразидол).
Транквилизаторы (алпразолам, Атаракс, клоназепам) назначались в случаях выраженной тревоги и при выраженных расстройствах сна сроком до 2 нед.
Некоторые больные имели предшествующий опыт лечения астенической симптоматики с применением сочетания вазоактивных препаратов, ноотропов, стабилизаторов клеточных мембран, ангиопротекторов, как, например, Глиатилин + Мексидол + Пирацетам.

Комплементарная терапия антигомотоксическими препаратами (АГП)

У 69 (80% случаев) больных комплексные гомеопатические препараты назначались одновременно с аллопатическими (психофармакологическими). Препараты назначались исходя из теории антигомотоксическиой терапии с целью воздействия на коморбидную симптоматику «органически неполноценной почвы». Авторы не ставили целью предложить в настоящей работе схемы лечения для отдельных нозологических форм психических расстройств – это тема отдельного исследования, приведем только наиболее универсальные принципы (алгоритмы) терапии.
В каждом случае начало курса АГП у больного было направлено на основные патогенетические механизмы: дегидратацию и дезинтоксикацию преимущественно межклеточного матрикса мозговой ткани и нормализацию внутричерепного давления. Для этого использовались препараты: Коэнзим композитум и Лимфомиозот, Траумель С и Убихинон композитум. Проводились инъекции каждой пары препаратов подкожно или внутримышечно с частотой 1–3 раза в неделю исходя из состояния больного. Значительно реже инъекции проводились в точки акупунктуры, зоны Захарьина–Геда. Количество инъекций назначалось в зависимости от клинической динамики и составляло от 5 до 15.
На следующем этапе терапия АГП была ориентирована на более долгосрочные задачи – активизацию нейрометаболических процессов, оптимизацию мозгового и периферического артериального и венозного кровотока и микроциркуляции, а также балансировку иммунных реакций организма в целом. На этом этапе вводились препараты более целенаправленного действия: Церебрум композитум, Гепар композитум, Плацента композитум, Овариум композитум, Тестис композитум, Пульсатила композитум, Псоринохель Н и др.
Важно подчеркнуть, что поэтапность и длительность применения препаратов имеет существенное значение при терапии АГП, так как эффективность комплексных препаратов целенаправленного действия возрастает после проведения предварительной дезинтоксикационной и дегидратационной терапии и снижается без нее. Адекватная длительность лечения необходима в свою очередь для перестройки нейрометаболических и иммунных процессов в организме больного и формирования качественной, стабильной ремиссии симптомов «органически неполноценной почвы».
В амбулаторной терапии некоторым пациентам назначались также и пероральные лекарственные формы АГП (Нервохель, Валерианахель, Спаскупрель, Спигелон и др.). Основная направленность в случаях их применения – это симптоматическое влияние на ряд психических и психосоматических феноменов: тревогу невротического уровня и ситуативно обусловленную тревожность, компульсивные действия невротического характера, расстройства сна, головную боль напряжения, явления спастического характера поперечно-полосатой и гладкой мускулатуры организма больного.

Особенности динамики болезни при комбинированной (психофармако- и комплексной гомеопатической терапии)

Необходимо особо подчеркнуть, что мы рассматриваем и оцениваем антигомотоксическую терапию как важный элемент комплексного лечения больных психическими расстройствами и не призываем к отказу от психофармакотерапии аллопатическими (традиционными) препаратами. Динамика основных психопатологических симптомокомплексов при комбинированном лечении происходила в те же сроки и по закономерностям, свойственным для каждой психофармакологической схемы.
Наиболее заметным эффектом  комплементарной терапии являлось то, что у 50 больных (почти в 58% случаев) редукция астенических и когнитивных расстройств начинала происходить на 7–10-й день терапии АГП, т.е. раньше, чем выявлялась динамика основного синдрома. Больные отмечали, что становились активнее, бодрее, у них появлялись новые желания и мысли, появлялась возможность сформулировать цель и спланировать ее осуществление, по выражению одного из них, «его голова соединилась с телом». Они меньше ограничивали свои нагрузки или даже не замечали их увеличения. Пациенты сообщали об улучшении запоминания (краткосрочной памяти), способности концентрироваться, уменьшении рассеянности, ощущений головной боли и головокружения; метеозависимость беспокоила в меньшей степени. Этот терапевтический эффект благотворно действовал на самооценку больных, поскольку они страдали от этих симптомов многие годы, считали их своей конституциональной особенностью и не ожидали улучшения. Такая динамика «почвы»  способствовала большей приверженности больных лечению и лучшему терапевтическому контакту.
У 31 (36%) больного динамика симптомов основного заболевания и «почвы» происходила одновременно. Коррекция астенических проявлений опосредованно и благоприятно влияла на состояние больных, тем самым смягчая переживания более тяжелых регистров: тревожного, обсессивно-компульсивного, ипохондрического, депрессивного.
В 5 (6%) случаях терапии АГП не удалось достичь существенной редукции астенических и когнитивных расстройств, и больным были назначены препараты других групп.
Другим эффектом АГП, используемых одновременно с психофармакотерапией у пациентов группы исследования, было предотвращение НЯ, включая «поведенческую токсичность». Работающие пациенты не утрачивали трудоспособность. Способность управлять автотранспортом сохранялась на всем протяжении процесса лечения. В более ранних исследованиях уже был подтвержден антипаркинсонический, антиспастический и ноотропный эффекты АГП у больных, получающих различные дозы нейролептиков в условиях стационара (Г.М.Румянцева и соавт., 2002). «Качество жизни», работоспособность и физическая активность у большинства наших пациентов на фоне лечения не пострадали, а у некоторых даже улучшились.
Отметим некоторые специфические феномены, нередко наблюдавшиеся нами при комплексном лечении психофармакопрепаратами и АГП.
Прежде всего при лечении АГП у некоторых пациентов с хроническим течением психического расстройства имеет место феномен «первичного гомеопатического обострения». Как правило, он развивается на 1-й неделе лечения, проявляется некоторым усилением симптоматики основного заболевания и не требует назначения дополнительных препаратов и повышения доз назначенных лекарств. Феномен является предвестником, индикатором благоприятной динамики психического состояния больного. О возможности его появления обязательно следует предупредить больного. Например, если гомеопатическое обострение возникает при лечении препаратом Церебрум композитум, то следует пропустить одну инъекцию, и симптоматика редуцируется. Данное эмпирическое наблюдение хорошо известно в классической гомеопатии.
Другой феномен, специфичный не только для гомеопатического лечения, но более характерный именно для него, есть так называемый обратный ход болезни. Обычно пациенты сообщают о нем начиная со 2–3-й недели комплексной терапии с использованием АГП. Так, например, они отмечают, что вернулись симптомы, с которых когда-то начиналось их психическое расстройство. Это могли быть как болезненные нарушения (боль, температура, аллергические и герпетические кожные высыпания, ощущение «кома» в горле и др.), так и воспоминания, ассоциации, связанные с пережитыми психотравмирующими событиями. В единичных случаях – устрашающие (кошмарные) детские сновидения. Для некоторых больных это было годы и десятилетия назад, и многие проявления уже были забыты и напомнили о себе вновь. Так, у пациентки с тревожно-депрессивным расстройством и паническими атаками, которыми она страдала (и постоянно лечилась) более 10 лет, выявились симптомы ранней детской психической травмы, которые наложили отпечаток на всю ее жизнь. В результате проведения дополнительной психотерапии состояние больной можно было приравнять к клиническому выздоровлению.
У другой больной шизоаффективным расстройством в процессе длительной терапии значительно редуцировались расстройства, которые расценивались на протяжении нескольких лет как апатоабулические, и на первый план выступили тревожно-депрессивные симптомы, с которых начиналась болезнь.
В редких случаях при «первичном гомеопатическом обострении» на высоте тревожного аффекта больные отмечали усиление переживаний дереализации и ауто-, аллопсихической деперсонализации.
Данный феномен «обратного хода болезни» впервые был описан врачом-гомеопатом Константином Герингом в 1845 г. в своде правил для оценки эффективности гомеопатического лечения, который впоследствии были назван законом Геринга.
Наш клинический опыт показал: чем раньше от момента назначения развивается «обратный ход болезни», тем благоприятнее прогноз по длительности/срокам лечения коморбидного расстройства («почвы») и основного психического расстройства.
36 (42%) из 86 пациентов  после курса комбинированного лечения (психофармакотерапия + АГП), длительностью 3–4 мес были полностью переведены на поддерживающую, многомесячную терапию исключительно антигомотоксическими препаратами перорально и парентерально (в режиме 1–2 инъекции в неделю). Принципиально важно отметить, что длительные, многомесячные курсы АГП в вышеуказанном режиме не вызывали признаков нежелательных явлений.

Заключение

Таким образом, лечение различных психических расстройств, сформировавшихся на «органически неполноценной почве», с помощью комбинированной терапии «психофармакотерапия + комплексные гомеопатические препараты» оказалось достаточно эффективным.
Оценка эффективности комбинированной (комплементарной) терапии АГП нуждается в дальнейшем исследовании и подтверждении.
В процессе лечения было принципиально возможным проследить динамику основных психопатологических синдромов у больных группы исследования на психофармакологические препараты, так и динамику коморбидных симптомов «почвы» на комплементарную терапию комплексными гомеопатическими препаратами. Комбинированная терапия с использованием АГП позволила предотвратить развитие нежелательных явлений психофармакотерапии у больных с коморбидной симптоматикой «почвы» и обеспечивала для них привычное «качество жизни» в условиях амбулаторного лечения.