Психиатрия Психические расстройства в общей медицине
№01 2012
Связь между депрессией и ожирением: иллюзия или реальность (обзор зарубежной литературы) №01 2012
Номера страниц в выпуске:42-46
Избыточная масса тела и, как следствие, ожирение, по данным Всемирной организации здравоохранения, к настоящему времени достигли уровня глобальной эпидемии. Это относится в основном к высокоразвитым странам. Так, в США одна треть взрослого населения страдает ожирением, и эта цифра в течение последнего десятилетия неуклонно растет. В Австралии ожирение зарегистрировано у 19% мужчин и 22% женщин. По данным Института питания РАМН, за последние 10 лет распространенность ожирения среди россиян возросла с 19 до 23% и регистрируется дальнейший рост этого показателя.
The link between depression and obesity: illusion or reality
G.E.Mazo1,2, T.M.Shmaneva1
1St.-Petersburg Bekhterev Research Psychoneurological Institute;
2St.-Petersburg State University
Избыточная масса тела и, как следствие, ожирение, по данным Всемирной организации здравоохранения, к настоящему времени достигли уровня глобальной эпидемии [84]. Это относится в основном к высокоразвитым странам. Так, в США одна треть взрослого населения страдает ожирением, и эта цифра в течение последнего десятилетия неуклонно растет [79]. В Австралии ожирение зарегистрировано у 19% мужчин и 22% женщин [74]. По данным Института питания РАМН, за последние 10 лет распространенность ожирения среди россиян возросла с 19 до 23% и регистрируется дальнейший рост этого показателя [2].
Ожирение представляет собой серьезную угрозу для общественного здоровья. Эту проблему обсуждают врачи различных направлений: изучается связь ожирения с диабетом типа 2, гипертонией, сердечно-сосудистыми заболеваниями, астмой, синдромом поликистозных яичников, раком эндометрия и толстой кишки, эзофагальным рефлюксом, бесплодием и другими широко распространенными заболеваниями. При этом возникает вопрос, существует ли между ожирением и другими медицинскими проблемами коморбидная связь, или это сопутствующие заболевания, частая регистрация которых в популяции создает иллюзию их взаимовлияния. Действительно, при диабете типа 2 или сердечно-сосудистых нарушениях доказана общность патогенетических механизмов, в соответствии с которой снижение массы тела существенно уменьшает риск развития этих заболеваний. В других же случаях вопрос остается открытым.
Цель данной статьи – провести анализ возможной связи между ожирением и депрессией. Последняя является одной из наиболее частых психиатрических проблем и связана со многими соматическими заболеваниями [1]. При этом изменение массы тела принадлежит к основным соматовегетативным проявлениям депрессии. При классических депрессиях меланхолической структуры типичны именно снижение аппетита и быстрое уменьшение массы тела, однако выделен особый подтип депрессивного расстройства – атипичные депрессии, для которых характерно повышение аппетита, стремление к употреблению высококалорийной пищи и увеличение массы тела. Другой существенный аспект – фармакотерапия и связанная с ней фармакогенная прибавка массы тела.
Чтобы уверенно говорить о связи двух указанных медицинских проблем, необходим ряд условий:
• общие эпидемиологические закономерности (распространенность);
• общие нейробиологические механизмы;
• присутствие одной медицинской проблемы, затрудняющее успешность разрешения другой.
С этих позиций и проведен анализ современной медицинской литературы, изучающей возможные связи депрессии и ожирения.
На связь депрессии и ожирения может косвенно указывать существование общих эпидемиологических закономерностей, но исследования показывают противоречивые результаты. Приводятся данные о повышенном риске депрессий у людей, страдающих ожирением [34, 58]. К этой части работ относится и проспективное исследование, в котором установлены положительные корреляции ожирения с повышенным риском развития депрессии в течение последующих 5 лет [59]. Однако опубликованы и данные, в которых либо не прослеживается влияния ожирения на депрессивную симптоматику [22], либо предполагается, что риск депрессии приобретает значимость только у пациентов с тяжелым ожирением [18, 19, 51].
Таким образом, прямые исследования, анализирующие связь депрессии и ожирения, не дают убедительного ответа на вопрос об их взаимовлиянии. Возможно, противоречивость этих результатов связана с рядом факторов.
Во-первых, противоречивость может определяться демографической неоднородностью изучаемых контингентов. Так, известно, что распространенность и депрессии и ожирения имеет гендерные и возрастные особенности. Анализируя эти аспекты, мы пытались найти общие закономерности в их развитии в определенных возрастных группах. Так, и депрессия и ожирение – заболевания, которыми чаще болеют женщины.
И если по существующим данным депрессия в 2 раза чаще встречается у женщин, то с ожирением в течение жизни женщины сталкиваются от 1,5 до 3 раз чаще, чем мужчины [36, 81, 82]. Депрессия и ожирение – заболевания, в развитии которых существуют возрастные «пики». До полового созревания распространенность депрессии не имеет гендерных различий [39, 49, 56]. Частота депрессии повышается в период полового созревания как у мужчин, так и у женщин, причем последние подвержены данному заболеванию в большей степени [55]. Именно в пубертатном периоде зарегистрирован высокий риск развития ожирения и появляются гендерные различия в распространенности. Так, у девочек в подростковом возрасте накапливается большее количество жировой ткани, в большей степени увеличиваются масса тела и аппетит по сравнению с мальчиками [3, 57]. В этом возрасте описано много факторов, влияющих как на массу тела и регуляцию аппетита, так и на развитие депрессии. К ним относятся алиментарные, психологические и бурные эндокринные изменения [10, 45].
В этом аспекте целесообразно проанализировать связь депрессии и ожирения у женщин. В течение жизни женщины можно выделить ряд значимых периодов, в которые прослеживается связь избыточной массы тела и депрессии. Исследования показывают, что колебания женских половых гормонов в период полового созревания, беременности и менопаузы могут способствовать развитию ожирения [40]. Именно на эти периоды приходится повышение риска развития депрессивной симптоматики [11], хотя и в среднем возрасте распространенность депрессивного расстройства имеет связь с ожирением, снижением физической активности и употреблением более калорийной пищи [24]. У женщин с индексом массы тела (ИМТ) более 30 кг/м2 депрессия встречается в
2 раза чаще. Эта закономерность соответствует всем демографическим группам вне зависимости от возраста, расы, семейного положения, уровня образования, курения или использования антидепрессантов [24].
Вместе с тем не все исследования подтверждают связь депрессии с ожирением, в частности в постменопаузальном периоде. Так, развитие депрессии в этом возрасте у женщин связывают с уменьшением уровня эстрогенов и их влиянием на серотониновую систему [8, 26]. У женщин в постменопаузе уровень эстрогенов имеет прямую положительную взаимосвязь с количеством жировой ткани [27, 37, 77]. На основании этого была предложена гипотеза «веселого жира», согласно которой женщины, находящиеся в постменопаузальном периоде, имеют более высокое количество жировой ткани и, следовательно, более высокие уровни эстрогенов, могут быть менее склонны к развитию депрессивных симптомов, чем женщины в постменопаузе с низким уровнем эстрогенов из-за небольшого уровня жировой ткани в организме [14]. В другие периоды жизни женщин таких связей не выявлено.
Третий фактор – различные подходы при оценке ожирения. В большинстве исследований поиск возможных связей с депрессией и ожирением проводится с учетом ИМТ – показателя, характеризующего общее распределение жира. Но, как известно, наиболее неблагоприятная форма ожирения, ведущая к формированию метаболического синдрома, – это абдоминальное ожирение, которое определяется по окружности талии. Именно при оценке взаимовлияния депрессии и абдоминального ожирения в общей популяции связи между этими двумя проблемами прослеживаются более четко [85].
Психологические факторы
При обсуждении возможной связи депрессии и ожирения нельзя игнорировать психологические факторы. Доказано, что недовольство своим телом способствует развитию депрессии. Внешний вид является одним из главных оценочных аспектов и имеет важные последствия для самооценки [28, 66]. Недовольство внешним видом негативно сказывается на самоуважении и усугубляет подавленное настроение [4, 83]. Проспективные исследования показывают, что недовольство внешностью является предиктором депрессивного настроения у девочек-подростков [31, 33, 66].
Общие нейробиологические аспекты ожирения и депрессии
Роль моноаминов в развитии депрессии
и ожирения
Основные современные гипотезы патогенеза депрессии базируются на изучении дисрегуляции моноаминовых систем – серотониновой, норадреналиновой и дофаминовой [20, 29, 75]. Гипотетически именно их можно рассматривать как связующее звено между депрессией и ожирением. Действительно, ингибиторы обратного захвата нейромедиаторов – наиболее распространенные по механизму действия препараты, применяются как антидепрессанты. С другой стороны, ингибиторы обратного захвата серотонина рассматривают в качестве препаратов с анорексигенной активностью и используют для фармакологического лечения ожирения.
Эксперименты на животных дают возможность говорить об участии нейромедиаторных нарушений в развитии ожирения. Так, 5-HT2C-нокаутные мыши, у которых отсутствуют рецепторы к серотонину, страдали ожирением и гиперфагией [46]. Мыши, у которых отсутствовал дофамин, страдали фатальной гипофагией [73].
Норадренергическая система также воздействует на аппетит. Активация a1- и b2-адренорецепторов уменьшает аппетит, и ингибиторы обратного захвата норадреналина, которые действуют на эти рецепторы (например, фентермин), снижают потребление пищи в отличие от активации a2-адренорецепторов, увеличивающей потребление пищи [65].
Роль эндокринных нарушений в развитии депрессии и ожирения
Связь депрессии и увеличения массы тела может определяться гормональным статусом, в первую очередь функционированием гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой (ГГН) оси. Длительная активация ГГН-оси лежит в основе развития депрессивной симптоматики [47]. На изменение гормонального статуса при депрессии, сопровождаемой увеличением массы тела, выраженное влияние оказывает гипоталамус, дисфункция которого является ведущей из известных генетических причин ожирения [71]. Кроме того, различные части гипоталамуса регулируют повышение и снижение массы тела и аппетита; поражение в вентромедиальном гипоталамусе приводит к увеличению потребления продуктов питания и прибавке массы тела, а поражения бокового гипоталамуса – к недоеданию и снижению массы тела [60].
Глюкокортикоиды, в частности кортизол, являющиеся стероидными гормонами коры надпочечников, участвуют в реакции на стресс. Экзогенное введение глюкокортикоидов приводит к метаболическим изменениям, типичным для ожирения [12]. В исследовании В.Weber-Hamann и соавт. [82], проведенном среди 45 женщин, выявлено, что гиперкортизолемия при депрессии связана с увеличением висцеральных жировых отложений. Также известно, что увеличение метаболизма кортизола способствует отложению центрального жира. В ряде исследований было выявлено увеличение базального и 24-часового кортизола и адренокортико-тропного гормона с возрастом [7, 41, 53]. Таким образом, связанное с возрастом повышение уровня кортизола способствует центральному ожирению [9, 80].
Гиперфункцию ГГН-оси и, как следствие, гиперкортизолемию можно рассматривать как связывающее патогенетическое звено депрессии и ожирения. Но именно в этом случае мы сталкиваемся с противоречием. Известно, что гиперкортизолемия наиболее характерна при депрессивном нарушении меланхолического подтипа [61], где снижение аппетита и быстрое снижение массы тела рассматриваются как один из значимых симптомов. С другой стороны, при атипичной депрессии, сопровождаемой повышением аппетита и массы тела, регистрируются гипофункция ГГН-оси и, соответственно, гипокортизолемия и снижение уровня КРГ [54].
Этот факт указывает на то, что, вероятно, ожидать выявления линейных связей, доказывающих существование общих патогенетических механизмов между депрессией и ожирением, не приходится. Действительно, в развитии этих нарушений задействованы множественные эндокринные механизмы, тесно связанные между собой. Так, одним из них можно считать функционирование гипоталамо-гипофизарно-половой (ГГП) оси. Известно, что изменение уровня половых гормонов регулирует чувствительность нейромедиаторных систем, влияющих на настроение [64]. Например, отношение тестостерон/эстрадиол отрицательно связано с психопатологией в целом, и в частности с депрессией. Таким образом, более высокий уровень тестостерона по сравнению с эстрадиолом связан с меньшей выраженностью депрессивного расстройства [70].
У мужчин уровень тестостерона обратно пропорционален тяжести депрессии, т.е. более низкий уровень коррелирует с более тяжелой депрессией [15].
Половые гормоны (в том числе тестостерон и эстрадиол) оказывают воздействие на массу тела. Тестостерон уменьшает выраженность ожирения и количество жировых отложений, в то время как прогестины вызывают их увеличение [78]. Эстрогены играют косвенную роль в регулировании аппетита и в накоплении жира, регулируя потребление пищи, расход энергии и обмен веществ.
В настоящее время в изучении связи депрессии и ожирения важная роль отводится пептидным гормонам, в частности лептину. Различные отклонения уровня лептина могут быть ответственными за связанное с депрессией изменение массы тела. При этом отмечено, что уровень лептина у пациентов с депрессией зависит от ее подтипа. У людей, страдающих депрессией и имеющих нормальный ИМТ, наблюдается сниженный уровень лептина по сравнению со здоровой группой контроля [38]. Тогда как O.Gecici и соавт. [23] выявили, что лица с атипичной депрессией (характеризующейся гиперфагией, увеличением массы тела, повышенной сонливостью) имели более высокие уровни лептина в сыворотке крови, чем здоровые. Таким образом, при оценке возможных эндокринных факторов, определяющих связь депрессии и ожирения, мы считаем необходимым условием их комплексную оценку с учетом их взаимовлияния.
Основной принцип коррекции избыточной массы тела и ожирения – адекватные физические нагрузки и соблюдение определенных пищевых ограничений. Показано, что регулярные физические упражнения связаны с более низкими показателями депрессии, невротических расстройств и тревоги почти во всех возрастных группах [3, 35, 42, 44, 50, 63]. Предполагается, что положительный эффект физических упражнений проявляется через механизмы, подобные тем, что лежат в основе действия антидепрессантов, – активацию моноаминергической передачи в различных участках мозга [62]. По данным S.Dey и соавт. [17], физические упражнения способствуют синтезу и метаболизму серотонина в гипоталамусе и гиппокампе, они столь же эффективны и реализуются клинически значимой редукцией депрессивной симптоматики. Час физических занятий в неделю связан с 50% снижением депрессивных проявлений в течение последующего года [6].
Влияние ограничений в питании на депрессивную симптоматику изучено недостаточно. Преобладает предположение о том, что длительные ограничения в питании и соблюдение диеты являются факторами риска развития депрессивного расстройства, по крайней мере для некоторых людей [21, 48, 67–69, 72, 86].
При обсуждении вопроса о связи депрессии и ожирения необходимо остановиться на вопросах фармакотерапии. Хотя определенные антидепрессанты отличаются по потенциальной возможности повышения массы тела, повышение массы тела пациентов в процессе лечения клиницистами рассматривается как обычный ход терапевтического процесса. И действительно, зачастую нарастание массы тела на ранних этапах лечения оценивается как положительный эффект, свидетельствующий об антидепрессивной активности используемых препаратов. Но данные литературы говорят о необходимости более осторожного подхода к оценке этих клинических изменений. Так, быстрое увеличение массы тела и развитие ожирения рассматривают как предиктор отрицательной чувствительности к антидепрессантам у пациентов с депрессивным расстройством [52]. В более поздних исследованиях было показано, что эта закономерность в большей степени присуща антидепрессантам, влияющим на норадренергическую трансмиссию (нортриптилин), и не прослеживается при использовании препаратов с преимущественной серотонинергической активностью (эсциталопрам) [76].
На наш взгляд, заслуживает внимания поиск препаратов, которые, с одной стороны, способствовали бы разрешению депрессии, с другой – выступали как средства, способствующие снижению избыточной массы тела у пациентов. Пример такого подхода – использование пиколината хрома, влияющего на углеводный обмен и повышающего толерантность к глюкозе при атипичных депрессиях. Эта разработка сопряжена с феноменологическими особенностями атипичной депрессии, в частности таких проявлений, как повышение аппетита и стремление к употреблению углеводной пищи. Сочетание этих симптомов представляет собой большую вероятность существования у пациентов с атипичной депрессией нарушения толерантности к глюкозе. Данные о применении пиколината хрома пока весьма ограниченны: одно сообщение, которое представляет собой анализ 8 случаев [43], и другое – пилотное плацебо-контролируемое исследование, выполненное на 15 пациентах [16]. Авторы отмечают быструю нормализацию аппетита, уменьшение массы тела и снижение выраженности депрессивной симптоматики у пациентов с атипичными депрессиями, что, по их мнению, отражает наличие у препарата антидепрессивной активности. Возможный механизм его действия предположительно связывают с нормализацией трансмиссии серотонина за счет активации периферической чувствительности к инсулину [32]. Однако эти результаты можно рассматривать только как предварительные.
Анализ имеющихся исследований не позволяет однозначно ответить на вопрос о наличии бесспорно существующей связи между ожирением и депрессией, но дает возможность наметить направления в исследовательских подходах, которые могут подтвердить эту взаимосвязь. При изучении вопросов, находящихся на стыке нескольких медицинских дисциплин, должен быть выработан единый подход, в полной мере учитывающий тонкости, принятые для детального изучения каждого из этих расстройств. В отношении депрессии это нозологическая и клиническая вариабельность, длительность заболевания, характер фармакотерапии, которые не учитываются во многих анализируемых исследованиях, а в отношении оценки массы тела пациентов – разделение избыточной массы тела и различных форм ожирения. При этом целесообразно выделять не только степень ожирения, но и оценивать его тип. Необходимо обратить внимание и на то, что показатель ИМТ не всегда оказывается информативным при оценке связи массы тела с депрессией. При этом в исследованиях, оценивающих абдоминальное ожирение (наиболее неблагоприятная форма), взаимодействие избыточной массы тела и депрессии прослеживается более определенно. Кроме того, в подобных исследованиях важно учитывать демографически однородные группы для выявления влияния возрастных и гендерных различий при оценке взаимовлияния депрессии и ожирения. Возможно, разработка такого подхода при проведении исследований позволит более определенно ответить на вопрос о связи депрессии и ожирения. Хотя в настоящее время нет возможности утверждать, что между ожирением и депрессивным расстройством существует коморбидная связь, но как ожирение, так и депрессия – проблема междисциплинарная. Именно поэтому врачи общемедицинской практики, занимающиеся терапией пациентов с избыточной массой тела, должны обращать внимание на их психическое состояние, а психиатры – учитывать вероятность развития ожирения и обращать на это внимание при выборе фармакотерапевтических подходов.
Сведения об авторах
Мазо Галина Элевна – д-р мед. наук, вед. науч. сотр. отд-ния биологической терапии психически больных, руководитель группы эндокринологической психиатрии Санкт-Петербургского НИПНИ им. В.М.Бехтерева, проф. каф. психиатрии Санкт-Петербургского государственного университета. E-mail: gaina-mazo@yandex.ru
Шманева Татьяна Михайловна – аспирант отд-ния биологической терапии психически больных Санкт-Петербургского НИПНИ им. В.М.Бехтерева
G.E.Mazo1,2, T.M.Shmaneva1
1St.-Petersburg Bekhterev Research Psychoneurological Institute;
2St.-Petersburg State University
Избыточная масса тела и, как следствие, ожирение, по данным Всемирной организации здравоохранения, к настоящему времени достигли уровня глобальной эпидемии [84]. Это относится в основном к высокоразвитым странам. Так, в США одна треть взрослого населения страдает ожирением, и эта цифра в течение последнего десятилетия неуклонно растет [79]. В Австралии ожирение зарегистрировано у 19% мужчин и 22% женщин [74]. По данным Института питания РАМН, за последние 10 лет распространенность ожирения среди россиян возросла с 19 до 23% и регистрируется дальнейший рост этого показателя [2].
Ожирение представляет собой серьезную угрозу для общественного здоровья. Эту проблему обсуждают врачи различных направлений: изучается связь ожирения с диабетом типа 2, гипертонией, сердечно-сосудистыми заболеваниями, астмой, синдромом поликистозных яичников, раком эндометрия и толстой кишки, эзофагальным рефлюксом, бесплодием и другими широко распространенными заболеваниями. При этом возникает вопрос, существует ли между ожирением и другими медицинскими проблемами коморбидная связь, или это сопутствующие заболевания, частая регистрация которых в популяции создает иллюзию их взаимовлияния. Действительно, при диабете типа 2 или сердечно-сосудистых нарушениях доказана общность патогенетических механизмов, в соответствии с которой снижение массы тела существенно уменьшает риск развития этих заболеваний. В других же случаях вопрос остается открытым.
Цель данной статьи – провести анализ возможной связи между ожирением и депрессией. Последняя является одной из наиболее частых психиатрических проблем и связана со многими соматическими заболеваниями [1]. При этом изменение массы тела принадлежит к основным соматовегетативным проявлениям депрессии. При классических депрессиях меланхолической структуры типичны именно снижение аппетита и быстрое уменьшение массы тела, однако выделен особый подтип депрессивного расстройства – атипичные депрессии, для которых характерно повышение аппетита, стремление к употреблению высококалорийной пищи и увеличение массы тела. Другой существенный аспект – фармакотерапия и связанная с ней фармакогенная прибавка массы тела.
Чтобы уверенно говорить о связи двух указанных медицинских проблем, необходим ряд условий:
• общие эпидемиологические закономерности (распространенность);
• общие нейробиологические механизмы;
• присутствие одной медицинской проблемы, затрудняющее успешность разрешения другой.
С этих позиций и проведен анализ современной медицинской литературы, изучающей возможные связи депрессии и ожирения.
На связь депрессии и ожирения может косвенно указывать существование общих эпидемиологических закономерностей, но исследования показывают противоречивые результаты. Приводятся данные о повышенном риске депрессий у людей, страдающих ожирением [34, 58]. К этой части работ относится и проспективное исследование, в котором установлены положительные корреляции ожирения с повышенным риском развития депрессии в течение последующих 5 лет [59]. Однако опубликованы и данные, в которых либо не прослеживается влияния ожирения на депрессивную симптоматику [22], либо предполагается, что риск депрессии приобретает значимость только у пациентов с тяжелым ожирением [18, 19, 51].
Таким образом, прямые исследования, анализирующие связь депрессии и ожирения, не дают убедительного ответа на вопрос об их взаимовлиянии. Возможно, противоречивость этих результатов связана с рядом факторов.
Во-первых, противоречивость может определяться демографической неоднородностью изучаемых контингентов. Так, известно, что распространенность и депрессии и ожирения имеет гендерные и возрастные особенности. Анализируя эти аспекты, мы пытались найти общие закономерности в их развитии в определенных возрастных группах. Так, и депрессия и ожирение – заболевания, которыми чаще болеют женщины.
И если по существующим данным депрессия в 2 раза чаще встречается у женщин, то с ожирением в течение жизни женщины сталкиваются от 1,5 до 3 раз чаще, чем мужчины [36, 81, 82]. Депрессия и ожирение – заболевания, в развитии которых существуют возрастные «пики». До полового созревания распространенность депрессии не имеет гендерных различий [39, 49, 56]. Частота депрессии повышается в период полового созревания как у мужчин, так и у женщин, причем последние подвержены данному заболеванию в большей степени [55]. Именно в пубертатном периоде зарегистрирован высокий риск развития ожирения и появляются гендерные различия в распространенности. Так, у девочек в подростковом возрасте накапливается большее количество жировой ткани, в большей степени увеличиваются масса тела и аппетит по сравнению с мальчиками [3, 57]. В этом возрасте описано много факторов, влияющих как на массу тела и регуляцию аппетита, так и на развитие депрессии. К ним относятся алиментарные, психологические и бурные эндокринные изменения [10, 45].
В этом аспекте целесообразно проанализировать связь депрессии и ожирения у женщин. В течение жизни женщины можно выделить ряд значимых периодов, в которые прослеживается связь избыточной массы тела и депрессии. Исследования показывают, что колебания женских половых гормонов в период полового созревания, беременности и менопаузы могут способствовать развитию ожирения [40]. Именно на эти периоды приходится повышение риска развития депрессивной симптоматики [11], хотя и в среднем возрасте распространенность депрессивного расстройства имеет связь с ожирением, снижением физической активности и употреблением более калорийной пищи [24]. У женщин с индексом массы тела (ИМТ) более 30 кг/м2 депрессия встречается в
2 раза чаще. Эта закономерность соответствует всем демографическим группам вне зависимости от возраста, расы, семейного положения, уровня образования, курения или использования антидепрессантов [24].
Вместе с тем не все исследования подтверждают связь депрессии с ожирением, в частности в постменопаузальном периоде. Так, развитие депрессии в этом возрасте у женщин связывают с уменьшением уровня эстрогенов и их влиянием на серотониновую систему [8, 26]. У женщин в постменопаузе уровень эстрогенов имеет прямую положительную взаимосвязь с количеством жировой ткани [27, 37, 77]. На основании этого была предложена гипотеза «веселого жира», согласно которой женщины, находящиеся в постменопаузальном периоде, имеют более высокое количество жировой ткани и, следовательно, более высокие уровни эстрогенов, могут быть менее склонны к развитию депрессивных симптомов, чем женщины в постменопаузе с низким уровнем эстрогенов из-за небольшого уровня жировой ткани в организме [14]. В другие периоды жизни женщин таких связей не выявлено.
Третий фактор – различные подходы при оценке ожирения. В большинстве исследований поиск возможных связей с депрессией и ожирением проводится с учетом ИМТ – показателя, характеризующего общее распределение жира. Но, как известно, наиболее неблагоприятная форма ожирения, ведущая к формированию метаболического синдрома, – это абдоминальное ожирение, которое определяется по окружности талии. Именно при оценке взаимовлияния депрессии и абдоминального ожирения в общей популяции связи между этими двумя проблемами прослеживаются более четко [85].
Психологические факторы
При обсуждении возможной связи депрессии и ожирения нельзя игнорировать психологические факторы. Доказано, что недовольство своим телом способствует развитию депрессии. Внешний вид является одним из главных оценочных аспектов и имеет важные последствия для самооценки [28, 66]. Недовольство внешним видом негативно сказывается на самоуважении и усугубляет подавленное настроение [4, 83]. Проспективные исследования показывают, что недовольство внешностью является предиктором депрессивного настроения у девочек-подростков [31, 33, 66].
Общие нейробиологические аспекты ожирения и депрессии
Роль моноаминов в развитии депрессии
и ожирения
Основные современные гипотезы патогенеза депрессии базируются на изучении дисрегуляции моноаминовых систем – серотониновой, норадреналиновой и дофаминовой [20, 29, 75]. Гипотетически именно их можно рассматривать как связующее звено между депрессией и ожирением. Действительно, ингибиторы обратного захвата нейромедиаторов – наиболее распространенные по механизму действия препараты, применяются как антидепрессанты. С другой стороны, ингибиторы обратного захвата серотонина рассматривают в качестве препаратов с анорексигенной активностью и используют для фармакологического лечения ожирения.
Эксперименты на животных дают возможность говорить об участии нейромедиаторных нарушений в развитии ожирения. Так, 5-HT2C-нокаутные мыши, у которых отсутствуют рецепторы к серотонину, страдали ожирением и гиперфагией [46]. Мыши, у которых отсутствовал дофамин, страдали фатальной гипофагией [73].
Норадренергическая система также воздействует на аппетит. Активация a1- и b2-адренорецепторов уменьшает аппетит, и ингибиторы обратного захвата норадреналина, которые действуют на эти рецепторы (например, фентермин), снижают потребление пищи в отличие от активации a2-адренорецепторов, увеличивающей потребление пищи [65].
Роль эндокринных нарушений в развитии депрессии и ожирения
Связь депрессии и увеличения массы тела может определяться гормональным статусом, в первую очередь функционированием гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой (ГГН) оси. Длительная активация ГГН-оси лежит в основе развития депрессивной симптоматики [47]. На изменение гормонального статуса при депрессии, сопровождаемой увеличением массы тела, выраженное влияние оказывает гипоталамус, дисфункция которого является ведущей из известных генетических причин ожирения [71]. Кроме того, различные части гипоталамуса регулируют повышение и снижение массы тела и аппетита; поражение в вентромедиальном гипоталамусе приводит к увеличению потребления продуктов питания и прибавке массы тела, а поражения бокового гипоталамуса – к недоеданию и снижению массы тела [60].
Глюкокортикоиды, в частности кортизол, являющиеся стероидными гормонами коры надпочечников, участвуют в реакции на стресс. Экзогенное введение глюкокортикоидов приводит к метаболическим изменениям, типичным для ожирения [12]. В исследовании В.Weber-Hamann и соавт. [82], проведенном среди 45 женщин, выявлено, что гиперкортизолемия при депрессии связана с увеличением висцеральных жировых отложений. Также известно, что увеличение метаболизма кортизола способствует отложению центрального жира. В ряде исследований было выявлено увеличение базального и 24-часового кортизола и адренокортико-тропного гормона с возрастом [7, 41, 53]. Таким образом, связанное с возрастом повышение уровня кортизола способствует центральному ожирению [9, 80].
Гиперфункцию ГГН-оси и, как следствие, гиперкортизолемию можно рассматривать как связывающее патогенетическое звено депрессии и ожирения. Но именно в этом случае мы сталкиваемся с противоречием. Известно, что гиперкортизолемия наиболее характерна при депрессивном нарушении меланхолического подтипа [61], где снижение аппетита и быстрое снижение массы тела рассматриваются как один из значимых симптомов. С другой стороны, при атипичной депрессии, сопровождаемой повышением аппетита и массы тела, регистрируются гипофункция ГГН-оси и, соответственно, гипокортизолемия и снижение уровня КРГ [54].
Этот факт указывает на то, что, вероятно, ожидать выявления линейных связей, доказывающих существование общих патогенетических механизмов между депрессией и ожирением, не приходится. Действительно, в развитии этих нарушений задействованы множественные эндокринные механизмы, тесно связанные между собой. Так, одним из них можно считать функционирование гипоталамо-гипофизарно-половой (ГГП) оси. Известно, что изменение уровня половых гормонов регулирует чувствительность нейромедиаторных систем, влияющих на настроение [64]. Например, отношение тестостерон/эстрадиол отрицательно связано с психопатологией в целом, и в частности с депрессией. Таким образом, более высокий уровень тестостерона по сравнению с эстрадиолом связан с меньшей выраженностью депрессивного расстройства [70].
У мужчин уровень тестостерона обратно пропорционален тяжести депрессии, т.е. более низкий уровень коррелирует с более тяжелой депрессией [15].
Половые гормоны (в том числе тестостерон и эстрадиол) оказывают воздействие на массу тела. Тестостерон уменьшает выраженность ожирения и количество жировых отложений, в то время как прогестины вызывают их увеличение [78]. Эстрогены играют косвенную роль в регулировании аппетита и в накоплении жира, регулируя потребление пищи, расход энергии и обмен веществ.
В настоящее время в изучении связи депрессии и ожирения важная роль отводится пептидным гормонам, в частности лептину. Различные отклонения уровня лептина могут быть ответственными за связанное с депрессией изменение массы тела. При этом отмечено, что уровень лептина у пациентов с депрессией зависит от ее подтипа. У людей, страдающих депрессией и имеющих нормальный ИМТ, наблюдается сниженный уровень лептина по сравнению со здоровой группой контроля [38]. Тогда как O.Gecici и соавт. [23] выявили, что лица с атипичной депрессией (характеризующейся гиперфагией, увеличением массы тела, повышенной сонливостью) имели более высокие уровни лептина в сыворотке крови, чем здоровые. Таким образом, при оценке возможных эндокринных факторов, определяющих связь депрессии и ожирения, мы считаем необходимым условием их комплексную оценку с учетом их взаимовлияния.
Основной принцип коррекции избыточной массы тела и ожирения – адекватные физические нагрузки и соблюдение определенных пищевых ограничений. Показано, что регулярные физические упражнения связаны с более низкими показателями депрессии, невротических расстройств и тревоги почти во всех возрастных группах [3, 35, 42, 44, 50, 63]. Предполагается, что положительный эффект физических упражнений проявляется через механизмы, подобные тем, что лежат в основе действия антидепрессантов, – активацию моноаминергической передачи в различных участках мозга [62]. По данным S.Dey и соавт. [17], физические упражнения способствуют синтезу и метаболизму серотонина в гипоталамусе и гиппокампе, они столь же эффективны и реализуются клинически значимой редукцией депрессивной симптоматики. Час физических занятий в неделю связан с 50% снижением депрессивных проявлений в течение последующего года [6].
Влияние ограничений в питании на депрессивную симптоматику изучено недостаточно. Преобладает предположение о том, что длительные ограничения в питании и соблюдение диеты являются факторами риска развития депрессивного расстройства, по крайней мере для некоторых людей [21, 48, 67–69, 72, 86].
При обсуждении вопроса о связи депрессии и ожирения необходимо остановиться на вопросах фармакотерапии. Хотя определенные антидепрессанты отличаются по потенциальной возможности повышения массы тела, повышение массы тела пациентов в процессе лечения клиницистами рассматривается как обычный ход терапевтического процесса. И действительно, зачастую нарастание массы тела на ранних этапах лечения оценивается как положительный эффект, свидетельствующий об антидепрессивной активности используемых препаратов. Но данные литературы говорят о необходимости более осторожного подхода к оценке этих клинических изменений. Так, быстрое увеличение массы тела и развитие ожирения рассматривают как предиктор отрицательной чувствительности к антидепрессантам у пациентов с депрессивным расстройством [52]. В более поздних исследованиях было показано, что эта закономерность в большей степени присуща антидепрессантам, влияющим на норадренергическую трансмиссию (нортриптилин), и не прослеживается при использовании препаратов с преимущественной серотонинергической активностью (эсциталопрам) [76].
На наш взгляд, заслуживает внимания поиск препаратов, которые, с одной стороны, способствовали бы разрешению депрессии, с другой – выступали как средства, способствующие снижению избыточной массы тела у пациентов. Пример такого подхода – использование пиколината хрома, влияющего на углеводный обмен и повышающего толерантность к глюкозе при атипичных депрессиях. Эта разработка сопряжена с феноменологическими особенностями атипичной депрессии, в частности таких проявлений, как повышение аппетита и стремление к употреблению углеводной пищи. Сочетание этих симптомов представляет собой большую вероятность существования у пациентов с атипичной депрессией нарушения толерантности к глюкозе. Данные о применении пиколината хрома пока весьма ограниченны: одно сообщение, которое представляет собой анализ 8 случаев [43], и другое – пилотное плацебо-контролируемое исследование, выполненное на 15 пациентах [16]. Авторы отмечают быструю нормализацию аппетита, уменьшение массы тела и снижение выраженности депрессивной симптоматики у пациентов с атипичными депрессиями, что, по их мнению, отражает наличие у препарата антидепрессивной активности. Возможный механизм его действия предположительно связывают с нормализацией трансмиссии серотонина за счет активации периферической чувствительности к инсулину [32]. Однако эти результаты можно рассматривать только как предварительные.
Анализ имеющихся исследований не позволяет однозначно ответить на вопрос о наличии бесспорно существующей связи между ожирением и депрессией, но дает возможность наметить направления в исследовательских подходах, которые могут подтвердить эту взаимосвязь. При изучении вопросов, находящихся на стыке нескольких медицинских дисциплин, должен быть выработан единый подход, в полной мере учитывающий тонкости, принятые для детального изучения каждого из этих расстройств. В отношении депрессии это нозологическая и клиническая вариабельность, длительность заболевания, характер фармакотерапии, которые не учитываются во многих анализируемых исследованиях, а в отношении оценки массы тела пациентов – разделение избыточной массы тела и различных форм ожирения. При этом целесообразно выделять не только степень ожирения, но и оценивать его тип. Необходимо обратить внимание и на то, что показатель ИМТ не всегда оказывается информативным при оценке связи массы тела с депрессией. При этом в исследованиях, оценивающих абдоминальное ожирение (наиболее неблагоприятная форма), взаимодействие избыточной массы тела и депрессии прослеживается более определенно. Кроме того, в подобных исследованиях важно учитывать демографически однородные группы для выявления влияния возрастных и гендерных различий при оценке взаимовлияния депрессии и ожирения. Возможно, разработка такого подхода при проведении исследований позволит более определенно ответить на вопрос о связи депрессии и ожирения. Хотя в настоящее время нет возможности утверждать, что между ожирением и депрессивным расстройством существует коморбидная связь, но как ожирение, так и депрессия – проблема междисциплинарная. Именно поэтому врачи общемедицинской практики, занимающиеся терапией пациентов с избыточной массой тела, должны обращать внимание на их психическое состояние, а психиатры – учитывать вероятность развития ожирения и обращать на это внимание при выборе фармакотерапевтических подходов.
Сведения об авторах
Мазо Галина Элевна – д-р мед. наук, вед. науч. сотр. отд-ния биологической терапии психически больных, руководитель группы эндокринологической психиатрии Санкт-Петербургского НИПНИ им. В.М.Бехтерева, проф. каф. психиатрии Санкт-Петербургского государственного университета. E-mail: gaina-mazo@yandex.ru
Шманева Татьяна Михайловна – аспирант отд-ния биологической терапии психически больных Санкт-Петербургского НИПНИ им. В.М.Бехтерева
Список исп. литературыСкрыть список1. Смулевич А.Б. Депрессии при соматических и психических заболеваниях. М.: Мед. информ. агентство, 2003.
2. Тутельян В.А. Наука о питании: прошлое, настоящее, будущее. Наука о питании. 2005; 6: 3–10.
3. Ahmed ML, Ong KKL, Morrell DJ et al. Longitudinal study of leptin concentrations during puberty: Sex differences and relationship to changes in body composition. J Clin Endocrinol Metab 1999; 84 (3): 899–905.
4. Allgood-Merten B, Lewinsohn PM, Hops H. Sex differences and adolescent depression. J Abnormal Psychol 1990; 99 (1): 55–63.
5. Arborelius L, Owens MJ, Plotsky PM, Nemeroff CB. The role of corticotropinreleasing factor in depression and anxiety disorders. J Endocrinol 1999; 160 (1): 1–12.
6. Babyak M, Blumenthal JA, Herman S et al. Exercise treatment for major depression: Maintenance of therapeutic benefit at 10 months. Psychosomatic Med 2000; 62: 633–8.
7. Bauer ME, Vedhara K, Perks P et al. Chronic stress in caregivers of dementia patients is associated with reduced lymphocyte sensitivity to glucocorticoids. J Neuroimmunol 2000; 103: 84.
8. Bethea CI, Gundlah C, Streicher JM. Diverse actions of ovarian steroids in the serotonin neural system. Frontiers in Neuroendocrinol 2002; 23: 41–100.
9. Bjorntorp P. The regulation of adipose tissue distribution in humans. Int J Obes Relat Metab Disord 1996; 20: 291–302.
10. Blakemore SJ, Choudhury S. Development of the adolescent brain: Implications for executive function and social cognition. J Clin Child Psychol and Psychiatry 2006; 47 (3): 296–312.
11. Blazer DG, Kessler RC, McGonagle KA, Swartz MS. The prevalence and distribution of major depression in a national community sample: The National Comorbidity Survey. Am J Psychiatry 1994; 151: 979–86.
12. Bornstein SR, Schuppenies A, Wong ML, Licinio J. Approaching the shared biology of obesity and depression: The stress axis as the locus of gene-environment interactions. Molecular Psychiatry 2006; 11: 892–902.
13. Brown JD, Lawton M. Stress and well-being in adolescence: The moderating role of physical exercise. J Human Stress 1986; 12 (3): 125–31.
14. Crisp AH, McGuiness B. Jolly fat: Relationship between obesity and psychoneurosis in the general population. Br Med J 1976; 1: 7–9.
15. Davis SR, Tran J. Testosterone inuences libido and well being in women. Trends in Endocrinol and Metab 2001; 12 (1): 33–7.
16. Davidson JRT, Abraham K, Connor KM, McLeod MN. Effectiveness of chromium in atypical depression: a placebo-controlled trial. Biol Psychiat 2003; 53: 261–4.
17. Dey S, Singh RH, Dey PK. Exercise training: Signicance of regional alterations in serotonin metabolism of rat brain in relation to antidepressant effect of exercise. Physiol and Behavior 1992; 52 (6): 1095–9.
18. Dixon J, Dixon M, O’Brien P. Depression in association with severe obesity Changes with weight loss. Archives Intern Med 2003; 163: 2058–65.
19. Dong C, Sanchez L, Price R. Relationship of obesity to depression: A family-based study. Intern J Obesity 2004; 28: 790–5.
20. Dunlop BW, Nemeroff CB. The role of dopamine in the pathophysiology of depression. Archives of General Psychiatry 2007; 64 (3): 327–37.
21. Field AE, Austin SB, Taylor CB et al. Relation between dieting and weight change among preadolescents and adolescents. Pediatrics 2003; 112: 900–6.
22. Friedman MA, Brownell KD. Psychological correlates of obesity: Moving to the next research generation. Psychological Bulletin 1995; 117: 3–20.
23. Gecici O, Kuloglu M, Atmaca M et al. High serum leptin levels in depressive disorders with atypical features. Psychiatry and Clinical Neuroscience 2005; 59 (6): 736–8.
24. Gregory E, Simon et al. Association between obesity and depression in middle-aged women General Hospital Psychiatry 2008; 30: 32–9.
25. Halbreich U. Role of estrogen in postmenopausal depression. Neurol 1997; 48 (Suppl. 7): S16–20.
26. Halbreich U. Major depression is not a diagnosis, it is a departure point to differential diagnosis: Clinical and hormonal considerations. Psychoneuroendocrinol 2006; 21: 16–22.
27. Hankinson SE, Willett WC, Manson JE et al. Alcohol, height, and adiposity in relation to estrogen and prolactin levels in postmenopausal women. J National Cancer Institute 1995; 87: 1297–302.
28. Harter S. Is self-esteem only skin deep? The inextricable link between physical appearance and self-esteem. Reclaiming Children and Youth 2002; 9 (3): 133–8.
29. Hasler G, Pine DS, Gamma A et al. The associations between psychopathology and being overweight: A 20-year prospective study. Psychol Med 2004; 34: 1047–57.
30. Hasler G, Drevets WC, Manji HK, Charney DS. Discovering endophenotypes for major depression. Neuropsychopharmacol 2004; 29 (10): 1765–81.
31. Holsen I, Kraft P, Roysamb E. The relationship between body image and depressed mood in adolescence: A 5-year longitudinal panel study. J Health Psychol 2001; 6 (6): 613.
32. Horacek J, Kuzmiakova M, Hoschl C et al. The relationship between central serotonergic activity and insulin sensitivity in healthy volunteers. Psychoneuroendocrinol 1999; 24: 785–7.
33. Johnson F, Wardle J. Dietary restraint, body dissatisfaction, and psychological distress: A prospective analysis. JAbnormal Psychol 2005; 114 (1): 119–25.
34. Johnston E, Johnston S, McLeod P, Johnston M. The relation of body mass index to depressive symptoms. Canadian J Public Health 2004; 95: 179–83.
35. Keats MR, Courneya KS, Danielsen S, Whitsett SF. Leisure-time physical activity and psychosocial well-being in adolescents after cancer diagnosis. J Pediatric Oncology Nursing 1999; 16 (4): 180–8.
36. Kessler RC, McGonagle KA, Swartz M et al. Sex and depression in the National Comorbidity Survey. I: Lifetime prevalence, chronicity and recurrence. J Affective Disorders 1999; 29 (2–3): 85–96.
37. Kirchengast S. Interaction between sex-hormone levels and body dimensions in postmenopausal women. Human Biology 1994; 66: 481–94.
38. Kraus T, Zimmermann U, Schuld A et al. The physiopathology of weight regulation during treatment with psychotropic drugs. Progress in Neurol 2001; 69 (3): 116–37.
39. Lewinsohn PM, Gotlib IH, Seeley JR. Adolescent psychopathology: IV. Specificity of psychosocial risk factors for depression and substance abuse in older adolescents. J Am Acad Child & Adolescent Psychiatry 1995; 34 (9): 1221–9.
40. Lovejoy JC, Champagne CM, de Longe L et al. Increased visceral fat and decreased energy expenditure during the menopausal transition. Int J Obes (Lond) 2008; 32: 949–58.
41. Luz C, Dornelles F, Preissler T et al. Impact of psychological and endocrine factors on cytokine production of healthy elderly people. Mech Ageing Dev 2003; 124: 887.
42. McDermott RJ, Hawkins WE, Marty PJ et al. Health behavior correlates of depression in a sample of high school students. J School Health 1990; 60 (8): 414–7.
43. McLeod MN, Golden RN. Chromium treatment of depression. Int J Neuropsychopharmacol 2000; 3: 311–4.
44. Moor MH, Beem AL, Stubbe JH et al. Regular exercise, anxiety, depression and personality: A population-based study. Preventive Med 2006; 42: 273–9.
45. Nance DM. The developmental and neural determinants of the effects of estrogen on feeding behavior in the rat: A theoretical perspective. Neuroscience and Biobehavioral Reviews 1983; 7 (2): 189–211.
46. Neary NM, Goldstone AP, Bloom SR. Appetite regulation: From the gut to the hypothalamus. Clin Endocrinol 2004; 60 (2): 153–60.
47. Nemeroff CB. The neurobiology of depression. Scientic Am 1998; 278 (6): 42–9.
48. Neumark-Sztainer D, Wall M, Guo J et al. Obesity, disordered eating, and eating disorders in a longitudinal study of adolescents: Howdo dieters fare 5 years later? J Am Dietetic Association 2006; 106: 559–68.
49. Nolen-Hoeksema S, Girgus JS, Seligman MEP. Sex differences in depression and explanatory style in children. J Youth and Adolescence 1991; 20 (2): 233–45.
50. Norris R, Carroll, Cochrane R. The effects of physical activity and exercise training on psychological stress and well-being in an adolescent population. J Psychosomatic Research 1992; 36 (1): 55–65.
51. Onyike C, Crum R, Lee H et al. Is obesity associated with major depression? Results from the Third National Health and Nutrition Examination Survey. Am J Epidemiol 2003; 158: 1139–47.
52. Papakostas GI, Petersen T, Iosifescu DV et al. Obesity among outpatients with major depressive disorder. Int J Neuropsychopharmacol 2005; 8: 59–63.
53. Pavlov EP, Harman SM, Chrousos GP et al. Responses of plasma adrenocorticotropin, cortisol and dehydroepiandrosterone to ovine corticotropin-releasing hormone in healthy aging men. J Clin Endocrinol Metab 1986; 62: 767.
54. Posternak MA. Biological markers of atypical depression. Harv Rev Psychiatry 2003; 11: 1–7.
55. Radloff LS. The use of the Center for Epidemiological Studies Depression Scale in adolescents and young adults. Special issue: The emergence of depressive symptoms during adolescence. J Youth and Adolescence 1991; 20: 149–66.
56. Reinherz HZ, Giaconia RM, Pakiz B et al. Psychosocial risks for major depression in late adolescence: A longitudinal community study. J Am Acad Child & Adolescent Psychiatry 1993; 32 (6): 1155–63.
57. Roberts RE, Lewinsohn PM, Seeley JR. Symptoms of DSM-III-R major depression in adolescence: Evidence from an epidemiological survey. J Am Acad Child and Adolescent Psychiatry 1995; 34 (12): 1608–17.
58. Roberts RE, Strawbridge WJ, Deleger S, Kaplan GA. Are the fat more jolly? Ann Behavioral Med 2002; 24: 169–80.
59. Roberts R, Deleger S, Strawbridge W, Kaplan G. Prospective association between obesity and depression: Evidence from the Alameda County Study. Int J Obesity 2003; 27: 514–21.
60. Rosenbaum M, Leibel RL. The physiology of bodyweight regulation: Relevance to the etiology of obesity in children. Pediatrics 1998; 101 (Suppl. 3): 525–39.
61. Rubin R, Dinan TG, Scott LV. The neuroendocrinology of affective disorders. In Hormones, Brain and Behaviour. Eds. D.Pfaff et al. NY: Academic Press 2001; 467–514.
62. Russo-Neustadt AA, Alejandre H, Garcia C et al. Hippocampal brain-derived neurotrophic factor expression following treatment with reboxetine, citalopram, and physical exercise. Neuropsychopharmacol 2004; 29 (12): 2189–99.
63. Sanders CE, Field TM, Diego M, Kaplan M. Moderate involvement in sports is related to lower depression levels among adolescents. Adolescence 2000; 35 (140): 793–7.
64. Steiner M, Dunn E, Born L. Hormones and mood: from menarche to menopause and beyond. J Affective Disorders 2003; 74 (1): 67–83.
65. Stanley S, Wynne K, McGowan B, Bloom S. Hormonal regulation of food intake. Physiological Reviews 2005; 85: 1131–58.
66. Stice E, Bearman SK. Body-image and eating disturbances prospectively predict increases in depressive symptoms in adolescent girls: A growth curve analysis. Developmental Psychol 2001; 37 (5): 597–607.
67. Stice E, Cameron RP, Killen JD et al. Naturalistic weight-reduction efforts prospectively predict growth in relative weight and onset of obesity among female adolescents. J Clinical and Consulting Psychol 1999; 67 (967): 159–70.
68. Stice E, Presnell K, Spangler D. Risk factors for binge eating onset in adolescent girls: A 2-year prospective investigation. Health Psychology 2002; 21: 131–8.
69. Stice E, Presnell K, Shaw H, Rohde P. Psychological and behavioral risk factors for obesity onset in adolescent girls: A prospective study. J Consulting and Clin Psychol 2005; 73: 195–202.
70. Susman EJ, Inoff-Germain G, Nottelmann ED et al. Hormones, emotional dispositions, and aggressive attributes in young adolescents. Child Development 1987; 58 (4): 1114–34.
71. Swaab DF. Prader-Willi syndrome and the hypothalamus. Acta Paediatrica Supplementum 1997; 423: 50–4.
72. Telch CF, Agras WS. The effects of a very low calorie diet on binge eating. Behavior Therapy 1993; 24: 177–93.
73. Terasawa E, Fernandez DL. Neurobiological mechanisms of the onset of puberty in primates. Endocrine Reviews 2001; 22 (1): 111–51.
74. Thorburn AW. Prevalence of obesity in Australia Obes Rev 2005; 6: 187–9.
75. Tremblay LK, Naranjo CA, Cardenas et al. Probing brain reward system function in major depressive disorder: Altered response to dextroamphetamine. Archives of General Psychiatry 2002; 59 (5): 409–16.
76. Uher R, Mors O et al. Body weight as a predictor of antidepressant efficacy in the GENDEP project. J Affective Disorders 2009; 118: 147–54.
77. Verkasalo PK, Thomas HV, Appleby PN et al. Circulating levels of sex hormones and their relation to risk factors for breast cancer: A cross-sectional study in 1092 pre- and postmenopausal women (United Kingdom). Cancer Causes & Control 2001; 12: 47–59.
78. Wade GN, Gray JM. Gonadal effects on food intake and adiposity: A metabolic hypothesis. Physiol and Behavior 1979; 22: 583–93.
79. Wang Y, Beydoun MA et al. Will all Americans become overweight or obese? Estimating the progression and cost of the US obesity epidemic. Obesity (Silver Spring) 2008; 16: 2323–30.
80. Weber-Hamann B, Hentschel F, Kniest A et al. Hypercortisolemic depression is associated with increased intra-abdominal fat. Psychosom Med 2002; 64: 274–7.
81. Weissman MM, Klerman GL. Sex differences and the epidemiology of depression. Archives of General Psychiatry 1977; 34 (1): 98.
82. Wells JE, Bushnell JA, Hornblow AR et al. Psychiatric epidemiology study, part I: Methodology and lifetime prevalence for specific psychiatric disorders. Australian and New Zealand J Psychiatry 1989; 23: 315–26.
83. Wertheim EH, Koerner J, Paxton SJ. Longitudinal predictors of restrictive eating and bulimic tendencies in three different age groups of adolescent girls. J Youth and Adolescence 2001; 30 (1): 69–81.
84. WHO, 2006. http://www.euro.who.int/HEN/Syntheses/short/ 20040908_1
85. Xu Q, Anderson D et al. The relationship between abdominal obesity and depression in the general population: A systematic review and meta-analysis. Obesity Research & Clinical Practice 2011. http://www.proxy.library.spbu.ru: 2117/science/article/pii/S1871403X11000275
86. Yanovski SZ, Sebring NG. Recorded food intake of obese women with binge eating disorder before and after weight loss. Int J Eating Disorders 1994; 15: 135–50.