Представлен анализ психических расстройств, коморбидных саркоидозу легких.

Цель исследования: оценка психических расстройств у пациентов с сакроидозом легких в соотношении с особенностями течения заболевания.

Материалы и методы: выборка включает 40 наблюдений (больные саркоидозом; средний возраст 50,1±9,7 года). Всем пациентам проведено психопатологическое (с применением психометрических методов – MFI-20, VAS-A) обследование.

Результаты и выводы: получены новые клинические данные, подтверждающие факт накопления астенических расстройств и мультифакторный характер астении у больных саркоидозом. По частоте встречаемости и клинической структуре депрессивных расстройств результаты проведенного исследования не соотносятся с данными исследователей, квалифицирующих депрессии как наиболее частый и значимый психосоматический синдром при саркоидозе. Наряду с астеническими нарушениями значимый вклад в психосоматическую картину вносят и соматоформные расстройства, реализующиеся в качестве моносиндрома – синдрома гипервентиляции.

Ключевые слова: саркоидоз, астения, утомляемость, астенические расстройства, воспаление, депрессия, гипервентиляция.

beatrice.volel@gmail.com

Для цитирования: Волель  Б.А., Макух Е.А., Лебедева М.В. и др. Психические расстройства при саркоидозе легких. Психические расстройства в общей медицине. 2016; 1: 7–14.

Актуальность изучения такого заболевания, как саркоидоз, определяется прежде всего ежегодным ростом эпидемиологических показателей гранулематозного воспаления (в том числе и за счет показателей заболеваемости лиц молодого возраста1, хроническим течением и мультисистемным поражением, что в целом приводит к снижению трудоспособности и инвалидизации пациентов (V.Briner и соавт., 1998; M.Drent, 2003; Б.М.Корнев, 1999; Н.А.Мухин и соавт., 2003; А.Г.Чучалин и соавт., 2014) [5, 9, 21, 25, 32]. Саркоидоз снижает уровень качества жизни (КЖ), оказывая влияние на все виды активности (физическая, психологическая, социальная). При этом нередко ограничения в психосоциальной сфере доминируют (R.Wirnsberger и соавт., 1999; C.Cox и соавт., 2004; А.Goracci и соавт., 2008; J.De Vries и соавт., 2010) [27, 29, 35, 43] над тяжестью физикальных соматических проявлений недуга.

Актуальность исследования

Для больных, страдающих саркоидозом легких, характерен относительно высокий уровень коморбидных психических нарушений, среди которых 1-е место занимают астенические (80%; M.Drent и соавт., 2012) [33], депрессивные (до 66%; S.Borson, C.Randall, 2001; B.Chang и соавт., 2001) [24, 26] и тревожно-невротические (до 38%; P.Holas и соавт., 2013; S.de Boer и соавт., 2014) [37] расстройства. Это подтверждает необходимость проведения пациентам с саркоидозом психокоррекции: назначения индивидуальной психотерапии даже в тех случаях, когда не требуется медикаментозного лечения (E.Klonoff, M.Kleinhenz, 1993) [41].

В России, судя по доступным публикациям, исследования по изучению психических расстройств при саркоидозе легких практически не проводились. Немногочисленные работы, выполненные с позиций поведенческой психологии, посвящены изучению КЖ при данной патологии (А.А.Визель, 2004; М.Э.Гурылева, 2005) [2, 3], а также проявлениям казуистики – нейросаркоидоза (психоорганический и шизофреноподобный синдром; В.И.Туричин, 1986) [20].

Таким образом, оценка структуры коморбидных саркоидозу психических/психосоматических расстройств представляет собой междисциплинарную проблему и актуальна как для психиатров и пульмонологов, так и врачей других специальностей.

Цель исследования: клинический анализ структуры психосоматических расстройств у больных саркоидозом.

Материалы и методы

Исследование выполнено при совместном участии сотрудников кафедры психиатрии и психосоматики (заведующий кафедрой – академик РАН А.Б.Смулевич) Института профессионального образования (директор – профессор Е.В.Ших) кафедры внутренних, профессиональных болезней и пульмонологии (заведующий кафедрой – академик РАН Н.А.Мухин) медико-профилактического факультета (декан – профессор Ю.В.Несвижский) ГБОУ ВПО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М.Сеченова» Минздрава России (ректор – член-корреспондент РАН, профессор П.В.Глыбочко).

Набор материала осуществлен в период с 2014 по 2015 г. среди контингента амбулаторных и стационарных пациентов Клиники госпитальной терапии им. А.А.Остроумова (директор – академик РАН Ю.Н.Беленков) и отделения пульмонологии и профпатологии (заведующий отделением – М.Ю.Бровко) Клиники нефрологии, внутренних и профессиональных болезней им. Е.М.Тареева (директор клиники – академик РАН Н.А.Мухин) ГБОУ ВПО Первый МГМУ им. И.М.Сеченова.

Критерии включения: в исследование включались подписавшие информированное согласие мужчины и женщины в возрасте от 25 до 75 лет с подтвержденным (на основании данных компьютерной томографии и/или биопсии легких) диагнозом саркоидоза легких и внутригрудных лимфатических узлов, обнаруживающие в клинической картине состояния на момент обследования психосоматические расстройства.

Критерии исключения: острые психотические расстройства (F23), органические психические расстройства (F00), состояния острой интоксикации, состояния тяжелой соматической декомпенсации, не позволяющие провести полноценное психопатологическое обследование: оглушение, кома, терминальная сердечная и дыхательная недостаточность, а также состояния, требующие неотложной медицинской помощи и реанимационных мероприятий.

Оценка психического статуса проводилась клиническим методом с использованием стандартных критериев психопатологических синдромов и расстройств личности по Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10), а также категорий систематики психических и психосоматических расстройств в общемедицинской сети (А.Б.Смулевич, 1999) [16]. Все пациенты обследованы психиатром и пульмонологом (алгоритм соматического обследования изложен ниже и представлен на междисциплинарном клиническом разборе под председательством академика РАН А.Б.Смулевича).

На каждого больного заполнялись регистрационные карты, включающие сведения о пациенте, данные о его психическом и соматическом состоянии, а также потребности в лечебно-консультативной психиатрической помощи.

В исследовании использовались психометрические методы:

• Шкала оценки астении MFI-20 (The Multidimensional Fatigue Inventory; E.Smets и соавт., 1995) [46] – позволяет получить субъективную количественную оценку общей тяжести и разных проявлений астении2.

• Шкала оценки астении VAS-A (Visual Analogue Scale measuring fatigue)3.

Соматическое обследование

Проводился сбор анамнеза с учетом социо-демографических характеристик больных, наличия наследственной отягощенности по заболеваниям легких и другой соматической патологии. Изучался характер течения саркоидоза (возраст дебюта, длительность течения заболевания, острота – активность воспалительного процесса, вовлеченность других органов, возникновение осложнений, частота обострений и госпитализаций).

Обследование с использованием инструментальных методов включало проведение и анализ мультиспиральной компьютерной томографии органов грудной клетки, функции внешнего дыхания. Лабораторное обследование выполнялось по стандартным методикам в условиях клинико-диагностической лаборатории при стационаре (биохимический, общий анализ крови, общий анализ мочи, анализ мочи по Нечипоренко, иммунологический анализ крови, бактериологическое исследование мокроты).

В исследовании применялись статистические методы обработки данных. Сравнение средних величин осуществлялось с помощью теста Колмогорова–Смирнова, а парных значений – по критерию Вилкоксона. Достоверным считался уровень значимости p<0,05. Для установления взаимосвязи между параметрами, представленными в виде альтернативных переменных, использовались двухсторонний t-критерий, критерий c2, двухсторонний тест Фишера (достоверным считался уровень значимости p<0,05). Для уточнения особенностей некоторых анализируемых параметров применялись показатели описательной статистики. Статистический анализ осуществлялся с помощью пакета программ Statistica for Windows (StatSoft Inc., 1995).

Результаты исследования

Социо-демографические характеристики. Средний возраст начала заболевания в изученной выборке (40 пациентов4 с саркоидозом; средний возраст 50,1±9,7 года) – 46,6±7,6 года. Гендерные различия характеризовались значительным преобладанием женщин – 72,5% выборки (29 женщин, 11 мужчин). Это соотношение соответствует эпидемиологическим характеристикам изучаемого заболевания (А.А.Визель, 2004; J.Swigris и соавт., 2011) [2, 48]. Семейный статус больных изученной выборки представлен на рис. 1.

Обращает на себя внимание невысокий уровень образования пациентов (рис. 2): большинство получили среднее или среднее специальное – 29 (72,5%) наблюдений и только 11 (27,5%) – высшее образование.

Представленные на рис. 3 показатели профессиональной адаптации больных позволяют оценить, насколько существенно саркоидоз влияет на их социальную активность и КЖ (R.Wirnsberger и соавт., 1999; C.Cox и соавт., 2004; J.De Vries и соавт., 2010) [27, 30, 43].

Половина пациентов не участвуют в трудовой деятельности. Примечательно, что среди неработающих довольно большую группу составляют безработные по тем или иным причинам больные, не достигшие пенсионного возраста. В то же время доля пациентов, получивших инвалидность, низкая – 7,5%, что может косвенно свидетельствовать о недооценке роли астенических расстройств при экспертизе нетрудоспособности (I.Korenromp и соавт., 2011) [42].

Клинические характеристики саркоидоза у больных изученной выборки

Формы саркоидоза в выборке распределились следующим образом: в 32 наблюдениях диагностирован саркоидоз с преобладанием внутригрудных (легочных) поражений, в 8 наблюдениях пациенты страдали саркоидозом с преобладанием внелегочных поражений (кожа, сердце, глаза). У всех больных воспалительный процесс соответствовал II рентгенологической стадии заболевания. Семейное отягощение патологией органов дыхательной системы (в том числе и саркоидозом) выявлено у 7 пациентов (17,5% наблюдений).

Средняя продолжительность госпитализации в связи с основным заболеваниям составила 16,2±7,2 сут – 1–2 раза в год. Причины госпитализации: плановое обследование – 10 (25%) наблюдений; обострение саркоидоза и необходимость коррекции лекарственной терапии – 20 (50%) наблюдений; тревожные (в том числе ипохондрические) опасения за свое здоровье – 10 (25%) наблюдений.

Психическое состояние. К психиатру в течение жизни обращались 5 (16,7%) пациентов по поводу реактивных депрессивных и невротических состояний, из них 3 проходили амбулаторное и лишь 2 – стационарное лечение в санаторном отделении психиатрической больницы. Отягощенность семейного анамнеза психическими расстройствами (депрессии) наблюдалась лишь в 4 наблюдениях (10% выборки), что соответствует популяционным показателям (R.Kessler и соавт., 2003) [39].

В результате исследования у больных выявлены 3 основные группы коморбидных психосоматических расстройств: астенические, депрессивные и соматоформные (синдром гипервентиляции – СГВ)5.

Следует сразу отметить, что при оценке личностных характеристик пациентов в каждой из указанных групп не обнаружено достоверного преобладания той или иной категории расстройств личности (возможно в силу малочисленности выборки).

Первая группа – астенические расстройства (62,5% наблюдений; 20 женщин, 5 мужчин; средний возраст – 52,3±4,5 года). Частота встречаемости астенических нарушений (62,5% наблюдений) в изученной выборке в целом соответствует данным зарубежных авторов (M.Drent и соавт., 2012) [33]. При этом необходимо отметить, что выраженность астении в изученных случаях соотносилась (по клиническим и лабораторным параметрам воспаления – признаки альвеолита, повышение в сыворотке крови уровня C-реактивного белка, гипергаммаглобулемия) с активностью воспалительного процесса лишь в 57% наблюдений, что также соответствует показателям других исследований (до 66% наблюдений; M.Drent и соавт., 1998, М.В.Лебедева, Е.Н.Попова и соавт., 2011, 2013) [7, 8, 31].

В соответствии с принятой классификацией (отражающей по сути лишь ритмологические особенности психопатологических проявлений) астении при саркоидозе6 (O.Sharma, 1999) [45] соответствующие расстройства в изученной выборке представлены главным образом интерметтирующей (перемежающейся; 79% наблюдений) и ранней утренней (21% наблюдений) астенией.

Однако следует отметить, что клинический (с учетом данных психометрических обследований) анализ астенических нарушений при саркоидозе выявил их неоднородность не только в ритмологическом аспекте (время появления и длительность симптомов), но и в отношении психопатологических проявлений, что и позволило выделить 2 основных варианта астении: 1-й – гипостеническая – 19 (76%) наблюдений; 2-й – гиперестетическая – 6 (24%) наблюдений.

В подавляющем большинстве наблюдений (p<0,05) астенические расстройства у пациентов с саркоидозом легких квалифицированы в рамках гипостенического синдрома (синдром истощения). Состояние больных определялось нарастающей слабостью, вялостью, длительным (от нескольких недель до нескольких лет, средняя продолжительность периода астении составляла 2,3±4,8 года) общим недомоганием, бессилием, необходимостью в отдыхе (как кратковременном – 15–30 мин, так и длительном – до суток) после незначительных физических и умственных нагрузок. Уже к середине дня пациенты чувствуют себя неспособными к продолжению деятельности, работа у них не ладится, даже простейшая деятельность требует гораздо большего времени, чем раньше, а новые задания кажутся непреодолимо трудными (А.В.Шабров, С.Л.Соловьева, 2010) [22].

Согласно результатам обследования показатели шкалы астении MFI-20 у больных с синдромом гипостенической астении варьировали в пределах 40–65 баллов (среднее значение 51,3±6,2 балла), а по шкале самооценки пациентов VAS-A распределялись от 3–10 баллов (в среднем 6,3±3,2 балла), что превышает средние значения показателей астении при других соматических (дерматологических) заболеваниях (Н.Н.Петрова и соавт., 2011) [13].

В связи с прогрессированием слабости, утомления, повышенной физической истощаемостью больные меняли характер профессиональной деятельности, шли на облегчение графика (сокращение трудового дня, надомная работа). Работоспособность данной группы пациентов снижалась с течением заболевания не менее чем вдвое. В подавляющем числе наблюдений пациенты постепенно подстраивали режим нагрузок под чередование периодов активности и утомления, выполняя в утренние часы (с максимумом энергичности)7 приоритетные дела, а второстепенные – распределяли на вторую половину дня с учетом необходимости перерывов на отдых.

Наряду с собственно астеническими жалобами в большинстве случаев (17 наблюдений) больные тяготились и не приносящим бодрости плохим сном, а в некоторых случаях (5 наблюдений) не ощущали чувства отдыха после сна, испытывая выраженную дневную сонливость.

Кроме того, отмечались парциальные когнитивные нарушения, квалифицируемые также в рамках обсуждаемого варианта астении: низкая продуктивность деятельности с постепенным замедлением темпа работы и нарастанием количества ошибок, ухудшение кратковременной памяти или концентрации внимания. Так, работающие пациенты жаловались на плохую сообразительность, рассеянность, неспособность сосредоточиться: время на выполнение привычных обязанностей увеличивалось в среднем в 2–3 раза.

Помимо общего чувства усталости для больных с гипостеническим синдромом были характерны телесные ощущения8, квалифицируемые в рамках соматоформных расстройств: мигрирующая мышечная боль по типу фибромиалгии, боль в суставах без признаков воспаления (припухлость, покраснение), сдавливающая по типу «обруча» головная боль, болезненность лимфатических узлов в области шеи или подмышек, боли в горле и пр.

Декомпенсация астенического состояния (усиление интенсивности ощущения утомляемости) нередко происходит при изменении привычного жизненного стереотипа: нагрузки, выполнении новых даже необременительных обязанностей.

Из 25 пациентов с астеническими расстройствами в 6 (24%) наблюдениях психопатологические нарушения рассматривалась в рамках противоположного гипостении синдрома гиперестетической астении (Л.В.Cоколовская, 1991) [19], выделенного на выборке больных с эндогенно-процессуальными заболеваниями9.

Необходимо подчеркнуть, что в отличие от пациентов с гипостеническим синдромом, непосредственно фокусирующихся на чувстве слабости, вялости и утомления, у больных с гиперестетическим характером астении психопатологические расстройства в первую очередь выражаются повышенной чувствительностью («мучительная сенсибилизация» по Л.В.Соколовской, 1991) [19] к внешним (звуковым – непереносимость шума; зрительным – гиперестезия к яркому свету; эмоциональным – утомление при общении с коллегами и родственниками) раздражителям. Длительность периода психопатологических проявлений в этой группе значительно меньше по сравнению с гипостеническим вариантом астении и варьирует в пределах от нескольких дней до года (средняя продолжительность гиперестезии составила 7,6±2,1 мес).

Эти клинические особенности отразились и на показателях психометрической оценки астенического симптомокомплекса: согласно результатам обследования показатели шкалы астении MFI-20 у пациентов с гиперестетической астенией варьировали в пределах 35–­50 баллов (среднее значение 39,5±4,1 балла), а по шкале VAS-A распределялись от 2–8 баллов (в среднем 4,3±2,9 балла), что достоверно ниже (p<0,05), чем в группе больных с гипостенией.

На первый план в клинической картине астении наряду с сенсибилизацией выступали ирритативные симптомы (М.А.Лебедев и соавт., 2014) [6]: явления раздражительности, повышенной возбудимости, гневливости, несдержанности, нетерпеливости. Пациенты жаловались на чувство внутренней напряженности, беспокойства, неспособность сдерживать себя, ждать. Раздражительность больных варьировала в широком спектре от гневливости и взрывчатости, ворчливой обидчивости до ранимости и сенситивности со слезами.

В рамках астенического синдрома обнаруживалась также эмоциональная лабильность с раздражительной слабостью, разбитостью, ощущением бессилия и неспособности к продуктивной деятельности, творчеству. 

С целью избежать раздражающих и требующих даже незначительного напряжения ситуаций пациенты зачастую ограничивали общение кругом семьи, исключая потенциально способные вызвать раздражение контакты. Тем не менее снижение контроля над эмоциональными реакциями, утомляемость обнаруживались и в ситуации положительных эмоций (семейные праздники и т.д.).

Следует отдельно отметить характерные для больных немногочисленные (по сравнению с первым вариантом астении) телесные сенсации (выраженная потливость, усиленное сердцебиение, головокружение, озноб, симптом «беспокойных ног»10 вне связи с физической нагрузкой).

Среди соматических симптомов гиперестетической астении следует упомянуть и нарушения сна по типу трудности засыпания и частых пробуждений.

Вторая группа – депрессивные расстройства выявлены у 14 пациентов (35% наблюдений; 11 женщин, 3 мужчин; средний возраст 48,2±8,9 года). Полученные данные о распространенности в целом соответствуют выводам современных исследований, посвященных частоте встречаемости аффективных нарушений при саркоидозе (M.Spruit и соавт., 2005) [47], но не достигают максимальных значений, регистрируемых лишь с учетом данных психометрических шкал (до 66%; B.Chang и соавт., 2001; C.Cox и соавт., 2004) [26, 27].

Синдромальная структура депрессивных расстройств (по МКБ-10) представлена следующим образом: в 6 случаях диагностировано тревожно-депрессивное расстройство (F41.2), в 4 – биполярное аффективное расстройство (F31.0), в остальных 4 наблюдениях пациенты распределялись в рамках категории «депрессивной эпизод» (F32.0; что клинически соответствует нозогенной и психогенной депрессии).

Обращает на себя внимание тот факт, что при саркоидозе нозогенные депрессии встречались редко (выявлены в 2 наблюдениях) в отличие от больных кардиологического или онкологического профиля.

В 6 случаях транзиторная (до месяца) тревожно-депрессивная нозогенная реакция (А.Б.Смулевич, 1992) [15] обусловлена первоначальной ошибочной диагностикой, и/или лечением заболевания с серьезными социальными последствями (туберкулез), или проведением поиска маркеров злокачественного новообразования легких. Как правило, после проведения дифференциальной диагностики и верификации диагноза ипохондрические опасения, подавленность и тревога, связанные с наличием телесного недуга, редуцируются. Таким образом, в большинстве случаев установление диагноза саркоидоза (с учетом удовлетворительного состояния пациентов, отсутствия выраженных болезненных проявлений) не обладает высокой субъективной значимостью (А.Б.Смулевич, 2007) [17].

В 4 наблюдениях коморбидные соматическому заболеванию аффективные расстройства реализуются в рамках соматореактивной циклотимии (М.А.Самушия, В.В.Баринов, 2013) [14]11. Клиническая картина эпизодов биполярного расстройства представлена комбинацией типичных проявлений циркулярной меланхолии (витальная загрудинная тоска, нарушения сна и аппетита, циркадианный ритм) и отчетливого нозогенного комплекса (страх прогрессирования гранулематозного воспаления, опасения присоединения осложнений, инвалидизации, нарастание астенических расстройств, а также тревога, связанная с необходимостью длительного гормонального лечения). В последующем (по миновании первого обострения саркоидоза) у всех пациентов выявлялись повторные, манифестирующие вслед за обострением (вовлечение других органов, прогрессирование воспалительного процесса) депрессивные расстройства с денотативным нозогенным комплексом или совпадающие с формированием стойких ремиссий саркоидоза гипоманиакальные эпизоды с элементами «полета в здоровье» (по А.Beisser, 1979) [23]: уверенность в контроле телесного недуга вплоть до мысли о полном исцелении, оценка риска рецидива саркоидоза как минимального.

Третья группа – ГВС наблюдался у 16 больных (40% наблюдений; 16 женщин; средний возраст 54±6,7 года).

Следует сразу отметить, что, как и астенические проявления, соматоформные расстройства лишь в 50% наблюдений развиваются на фоне обострения саркоидоза и совпадают с выраженностью и остротой воспалительного процесса в легких. В 87,5% наблюдений наличие СГВ в изученной выборке коррелирует с астеническими расстройствами, что соответствует данным зарубежных исследований (W.de Kleijn и соавт., 2011) [40].

В 5 наблюдениях отдельные проявления СГВ (невозможность находиться в душным помещении, необходимость частого проветривания комнат, избирательная чувствительность к запахам) выявлялись у больных в анамнезе задолго (в среднем за несколько лет) до возникновения первых симптомов саркоидоза.

СГВ при саркоидозе соотносится с типичными органо-невротическими симптомами, реализующимися в структуре других соматических заболеваний (бронхиальная астма, хроническая обструктивная болезнь легких) и выражается в первую очередь явлениями «поведенческой» одышки (С.И.Овчаренко и соавт., 2001) [11]: неудовлетворенность вдохом, чувство нехватки воздуха, ощущение неполноты вдоха и удушья, сухой навязчивый кашель, страх задохнуться. При соматическом обследовании обнаружена разница между декларируемой одышкой и одышкой, обнаруживаемой при объективном исследовании (функция внешнего дыхания). Указанная особенность соотносится с явлениями дезадаптации пациентов и повышенной восприимчивостью этих больных к одышке (G.Scano, 2013; С.И.Овчаренко и соавт., 2013) [12, 44]: быстрое формирование ограничительного поведения (3 наблюдения)12 с избеганием возможных причин, провоцирующих удушье (отказ о пребывания в душных помещениях и/или использования косметических средств и бытовой химии с отдушками).

Наряду с симптомами форсированного дыхания и/или затруднением вдоха при саркоидозе также отмечались телесные сенсации в грудной клетке (кардиалгии, парестезии, усиленное сердцебиение), выраженность которых связана с актом дыхания (болезненность при вдохе, кашле). Перекрывание в клинической картине ГВС явлений диспноэ с коэнестезиопатиями, не относящимися непосредственно к локализации актуальной соматической патологии, во всех случаях (3 наблюдения) регистрируемое у больных с ипохондрическим развитием, отмечается и в работах других авторов (С.В.Иванов, 2002; К.А.Батурин, 2003) [1, 4].

Обсуждение и выводы

Представленные в работе клинические данные подтверждают проблему накопления астенических расстройств и мультифакторный характер (совпадение с активностью саркоидного воспаления регистрируется лишь в 57% наблюдений) астении у пациентов с саркоидозом, что соответствует показателям других исследований (M.Drent и соавт., 1998, М.В.Лебедева, Е.Н.Попова, и соавт., 2011, 2013) [7, 8, 31].

Следует также отметить, что полученные нами данные о частоте и клинической структуре аффективных (депрессивных) расстройств не соотносятся с показателями, приводимыми исследователями, квалифицирующими депрессии как наиболее частый и значимый (категория «депрессия выраженной степени тяжести», диагностируемая исключительно с учетом использования психометрических методов обследования) психосоматический синдром при саркоидозе (B.Chang и соавт., 2001) [26]. Депрессии при саркоидозе в изученной выборке встречаются в незначительном (1/6 части наблюдений) проценте случаев, а тяжесть аффективных нарушений не превышает невротического/дистимического (за исключением казуистических случаев соматореактивной циклотимии) уровня.

Обобщая полученные в ходе исследования результаты, необходимо подчеркнуть, что в отличие от пациентов других соматических (профильных) выборок (кардиология, онкология, ревматология) у больных саркоидозом легких в подавляющем большинстве случаев не формируется значимых нозогенных (в том числе и депрессивных) реакций, что соотносится с семантикой диагноза. Как уже было отмечено, диагноз «саркоидоз» не ассоциируется (даже при учете хронического течения и необходимости длительного приема гормональной терапии) в сознании пациентов с угрозой для жизни и/или инвалидизацией. Этот факт, возможно, объясняет и отсутствие каких-либо верифицированных клиническим методом значимых тревожных (в частности, панических) расстройств у изученных больных.

Наряду с астеническими нарушениями значимый вклад в психосоматическую картину такого соматического заболевания, как саркоидоз (40% наблюдений), вносят и соматоформные расстройства, реализующиеся в качестве моносиндрома – СГВ, частично соотносящегося (как и в случае астенических нарушений) с активностью гранулематозного процесса (в 1/2 части наблюдений), что также согласуется с данными зарубежных авторов (W.de Kleijn и соавт., 2011) [40].

Список исп. литературыСкрыть список

1. Батурин К.А. Невротические расстройства у больных бронхиальной астмой. Автореф. дис. … канд. мед. наук. М., 2003. / Baturin K.A. Nevroticheskie rasstroistva u bol'nykh bronkhial'noi astmoi. Avtoref. dis. … kand. med. nauk. M., 2003. [in Russian]
2. Визель А.А. Саркоидоз: от гипотезы к практике. Казань: ФЭН. Академия Наук РТ, 2004. / Vizel' A.A. Sarkoidoz: ot gipotezy k praktike. Kazan': FEN. Akademiia Nauk RT, 2004. [in Russian]
3. Гурылева М.Э. Качество жизни, этико-правовые проблемы и пути оптимизации медицинской помощи больным саркоидозом (по материалам республики Татарстан). Автореф. дис. … канд. мед. наук. Казань, 2005. / Guryleva M.E. Kachestvo zhizni, etiko-pravovye problemy i puti optimizatsii meditsinskoi pomoshchi bol'nym sarkoidozom (po materialam respubliki Tatarstan). Avtoref. dis. … kand. med. nauk. Kazan', 2005. [in Russian]
4. Иванов C.В. Соматоформные расстройства (органные неврозы): эпидемиология коморбидные психосоматические соотношения, терапия. Автореф. дис. … д-ра мед. наук. М., 2002. / Ivanov S.V. Somatoformnye rasstroistva (organnye nevrozy): epidemiologiia komorbidnye psikhosomaticheskie sootnosheniia, terapiia. Avtoref. dis. … d-ra med. nauk. M., 2002. [in Russian]
5. Корнев Б.М. Саркоидоз как системное заболевание. Автореф. дис. … д-ра мед. наук. М., 1999. / Kornev B.M. Sarkoidoz kak sistemnoe zabolevanie. Avtoref. dis. … d-ra med. nauk. M., 1999. [in Russian]
6. Лебедев М.А., Палатов С.Ю., Ковров Г.В. Усталость и ее проявления. РМЖ. 2014. / Lebedev M.A., Palatov S.Iu., Kovrov G.V. Ustalost' i ee proiavleniia. RMZh. 2014. [in Russian]
7. Лебедева М.В, Попова Е.Н, Фомин В.В. и др. Внелегочные проявления саркоидоза. Врач. 2011; 3: 43–5. / Lebedeva M.V, Popova E.N, Fomin V.V. i dr. Vnelegochnye proiavleniia sarkoidoza. Vrach. 2011; 3: 43–5. [in Russian]
8. Лебедева М.А, Попова Е.Н, Пономарев А.Б. и др. Трудности диагностики легочного саркоидоза у больной с вариантной формой аутоиммунного гепатита. Врач. 2013; 11: 41–2. / Lebedeva M.A, Popova E.N, Ponomarev A.B. i dr. Trudnosti diagnostiki legochnogo sarkoidoza u bol'noi s variantnoi formoi autoimmunnogo gepatita. Vrach. 2013; 11: 41–2. [in Russian]
9. Мухин Н.А, Корнев Б., Попова Е.Н. и др. Саркоидоз прогрессирующего течения. Врач. 2003; 8: 20–7. / Mukhin N.A, Kornev B., Popova E.N. i dr. Sarkoidoz progressiruiushchego techeniia. Vrach. 2003; 8: 20–7. [in Russian]
10. Московский центр ВОЗ. МКБ-10 (Международная статистическая классификация болезней). М.: Медицина, 2003. / Moskovskii tsentr VOZ. MKB-10 (Mezhdunarodnaia statisticheskaia klassifikatsiia boleznei). M.: Meditsina, 2003. [in Russian]
11. Овчаренко С.И., Дробижев М.Ю., Ищенко Э.Н. и др. Бронхиальная астма с явлениями гипервентиляции. Пульмонология. 2001; 4: 36–41. / Ovcharenko S.I., Drobizhev M.Iu., Ishchenko E.N. i dr. Bronkhial'naia astma s iavleniiami giperventiliatsii. Pul'monologiia. 2001; 4: 36–41. [in Russian]
12. Овчаренко С.И., Галецкайте Я.К., Волель Б.А. и др. Типология расстройств личности и реагирования на заболевание при хронической обструктивной болезни легких. Пульмонология. 2013; 2: 74–80. / Ovcharenko S.I., Galetskaite Ia.K., Volel' B.A. i dr. Tipologiia rasstroistv lichnosti i reagirovaniia na zabolevanie pri khronicheskoi obstruktivnoi bolezni legkikh. Pul'monologiia. 2013; 2: 74–80. [in Russian]
13. Петрова Н.Н., Григорьева Н.С., Савоськин А.Н. Астенические расстройства и их коррекция у пациентов дерматологического профиля. РМЖ. Психосоматика. 2011; 19: 1198–203. / Petrova N.N., Grigor'eva N.S., Savos'kin A.N. Astenicheskie rasstroistva i ikh korrektsiia u patsientov dermatologicheskogo profilia. RMZh. Psikhosomatika. 2011; 19: 1198–203. [in Russian]
14. Самушия М.А., Баринов В.В. Аффективные расстройства у больных раком органов репродуктивной женской системы (к проблеме соматореактивной циклотимии). Журн. невропатологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. 2013; 4: 13–7. / Samushiia M.A., Barinov V.V. Affektivnye rasstroistva u bol'nykh rakom organov reproduktivnoi zhenskoi sistemy (k probleme somatoreaktivnoi tsiklotimii). Zhurn. nevropatologii i psikhiatrii im. S.S.Korsakova. 2013; 4: 13–7. [in Russian]
15. Смулевич А.Б., Фильц А.О., Гусейнов И.Г. и др. К проблеме нозогений. В кн.: Ипохондрия и соматоформные расстройства. Под ред. А.Б.Смулевича. М., 1992; с. 111–23. / Smulevich A.B., Fil'ts A.O., Guseinov I.G. i dr. K probleme nozogenii. V kn.: Ipokhondriia i somatoformnye rasstroistva. Pod red. A.B.Smulevicha. M., 1992; s. 111–23. [in Russian]
16. Смулевич А.Б. Психосоматические расстройства (клиника, эпидемиология, терапия, модели медицинской помощи). Журн. невропатологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. 1999; 4: 4–16. / Smulevich A.B. Psikhosomaticheskie rasstroistva (klinika, epidemiologiia, terapiia, modeli meditsinskoi pomoshchi). Zhurn. nevropatologii i psikhiatrii im. S.S.Korsakova. 1999; 4: 4–16. [in Russian]
17. Смулевич А.Б. Расстройства личности. М.: Медицинское информационное агентство, 2007. / Smulevich A.B. Rasstroistva lichnosti. M.: Meditsinskoe informatsionnoe agentstvo, 2007. [in Russian]
18. Смулевич А.Б., Иванов С.В., Самушия М.А. К проблеме аффективных расстройств с заимствованным ритмом соматического заболевания. Психические расстройства в общей медицине. 2012; 2: 4–11. / Smulevich А.B., Ivanov S.V., Samushia М.А. To the problem of affective disorders accepting the rhythm of somatic illness. Mental Disorders in General Medicine. 2012; 2: 4–11. [in Russian]
19. Соколовская Л.В. Астения – типология, динамика (пограничные состояния и эндогенные заболевания). Автореф. дис. … канд. мед. наук. М., 1991. / Sokolovskaia L.V. Asteniia – tipologiia, dinamika (pogranichnye sostoianiia i endogennye zabolevaniia). Avtoref. dis. … kand. med. nauk. M., 1991. [in Russian]
20. Туричин В.И. Поражение нервной системы при саркоидозе. Автореф. дис. … канд. мед. наук. Л., 1986. / Turichin V.I. Porazhenie nervnoi sistemy pri sarkoidoze. Avtoref. dis. … kand. med. nauk. L., 1986. [in Russian]
21. Чучалин А.Г., Визель А.А., Илькович М.М. и др. Диагностика и лечение саркоидоза. Резюме федеральных согласительных клинических рекомендаций. Вестн. соврем. клин. медицины. 2014; 7 (4): 62–70. / Chuchalin A.G., Vizel' A.A., Il'kovich M.M. i dr. Diagnostika i lechenie sarkoidoza. Reziume federal'nykh soglasitel'nykh klinicheskikh rekomendatsii. Vestn. sovrem. klin. meditsiny. 2014; 7 (4): 62–70. [in Russian]
22. Шабров А.В., Соловьева С.Л. Астенические расстройства в терапевтической практике. СПб., 2010. / Shabrov A.V., Solov'eva S.L. Astenicheskie rasstroistva v terapevticheskoi praktike. SPb., 2010. [in Russian]
23. Beisser AR. Denial and affirmation in illness and health. Am
J Psychiatry 1979; 8: 1026–30.
24. Borson S, Randall Curtis J. Examining the link between sarcoidosis and depression. Am J Respir Crit Care Med 2001; 163 (2): 306–8.
25. Briner VA, Müller A, Gebbers JO. Neurosarcoidosis. Schweiz Med Wochenschr 1998; 128 (21): 799–810.
26. Chang B, Steimel J, Moller DR et al. Depression in sarcoidosis. Am
J Respir Crit Care Med 2001; 163 (2): 329–34.
27. Cox CE, Donohue JF, Brown CD et al. Health-related quality of life of persons with sarcoidosis. Chest 2004; 125: 997–1004.
28. Culver DA. Sarcoidosis. Clevelandclinicmeded.com. 2010.
29. De Vries J, Drent M. Quality of life and health status in sarcoidosis: a review. Semin Respir Crit Care Med 2007; 28(1): 121–7.
30. De Vries J, Lower EE, Drent M. Quality of life in sarcoidosis: assessment and management. Semin Respir Crit Care Med 2010; 31 (4): 485–93.
31. Drent M, Wirnsberger RM, Breteler MH et al. Quality of life and depressive symptoms in patients suffering from sarcoidosis. Sarcoidosis, Vasc Diffuse Lung Dis 1998; 15: 59–66.
32. Drent M. Sarcoidosis: benefits of a multidisciplinary approach. Eur J Int Med 2003; 14: 217–20.
33. Drent M, Lower EE, De Vries J. Sarcoidosis-associated fatigue. Eur Respir J 2012; 40: 255–63.
34. Erdal BS, Clymer BD, Yildiz VO et al. Unexpectedly high prevalence of sarcoidosis in a representative U.S. Metropolitan population. Resp Med 2012; 106 (6): 893–9.
35. Goracci A, Fagiolini A, Martinucci M et al. Quality of life, anxiety and depression in Sarcoidosis. Gen Hospital Psychiatry 2008; 30: 441–5.
36. Gvozdenovic B, Vucinic V, Zugic V et al. Impairment of the activities of daily living in patients with sarcoidosis. 2008 – 9th WASOG meeting and 11th BAL conference. Athens, Greece.
37. Holas P, Krejtz I, Urbankowski T et al. Anxiety, its relation to symptoms severity and anxiety sensitivity in sarcoidosis. J Sarcoidosis Vasc Diffuse Lung Dis 2013; 30 (4): 282–8.
38. James DG. Complications of sarcoidosis. Chronic fatigue syndrome. Sarcoidosis 1993; 10 (1): 1–3.
39. Kessler RC, Berglund P, Demler O et al. The epidemiology of major depressive disorder: results from the National Comorbidity Survey Replication (NCS-R). National Comorbidity Survey Replication. JAMA 2003; 289 (23): 3095–105.
40. De Kleijn WPE, Drent M, Vermunt JK et al. Types of fatigue in sarcoidosis patients. J Psychosom Res 2011; 71: 416–22.
41. Klonoff EA, Kleinhenz ME. Psychological factors in sarcoidosis: The relationship between life stress and pulmonary function. Sarcoidosis 1993; 10: 118–24.
42. Korenromp I, Heijen CJ, Vogels O et al. Characterization of chronic fatigue in patients with sarcoidosis in clinical remission. Diffuse Lung Dis 2011; 140 (2): 441–7.
43. Wirnsberger RM, De Vries J, Jansen TL et al. Impairment of quality of life: rheumatoid arthritis versus sarcoidosis. Neth J Med 1999; 54: 86–95.
44. Scano G, Stendardi L, Gigliotti F, Gagliardi E. Dyspnea and emotional states in health and disease. Respir Med 2013; 107 (5): 649–55.
45. Sharma OP. Fatigue and sarcoidosis. Eur Respir J 1999; 13: 713–4.
46. Smets EM, Garssen B, Bonke B, De Haes JC. The Multidimensional Fatigue Inventory (MFI) psychometric qualities of an instrument to assess fatigue. J Psychosom Res 1995; 39 (3): 315–25.
47. Spruit MA, Thomeer MJ, Gosselink R et al. Skeletal muscle weakness in patients with sarcoidosis and its relationship with exercise intolerance and reduced health status. Thorax 2005; 60: 32–8.
48. Swigris JJ, Olson AL, Huie TJ et al. Sarcoidosis-related mortality in the United States from 1988 to 2007. Am J Respir Crit Care Med 2011; 183 (11): 1524–30.
49. Verbraecken J, Hoitsma E, Van der Grinten C et al. Restless legs en PLMD: missing link tussen sarcoïdose en vermoeidheid. Neuron 2004; 9 (8): 249–55.
50. Zigmond AS, Snaith RP. The hospital anxiety and depression. Acta Psychiatr Scand Scale 1983; 67 (6): 361–70.