Психиатрия Всемирная психиатрия
№03 2020
Хикикомори: скрытая проблема в области психического здоровья после пандемии COVID-19 №03 2020
Номера страниц в выпуске:399-400
По мере ослабления мер изоляции в ряде стран возвращение к жизни с резко изменившимися экономическими и социальными обстоятельствами будет создавать значительные проблемы для психического здоровья.
По мере ослабления мер изоляции в ряде стран возвращение к жизни с резко изменившимися экономическими и социальными обстоятельствами будет создавать значительные проблемы для психического здоровья 1 . Ранние данные о распространенности заболевания среди населения Китая свидетельствуют о том, что пандемия COVID-19 может вызвать пятикратное увеличение таких проблем, как тревога и депрессия 2 . Однако в этих оценках будут отсутствовать люди, которые остаются социально замкнутыми, но незамеченными службами, поскольку определяющей чертой их состояния является желание стать невидимыми для общества. Мы уже кое-что знаем о феноменологии и социальных издержках этой проблемы, изучая синдром, известный как хикикомори 3,4 .
Хикикомори – это японский термин, состоящий из глагола Хики, «уходить», и Комори, что означает «быть внутри». Впервые он был введен в 1990-е годы для описания молодых людей, которые демонстрировали крайнюю и долгосрочную социальную замкнутость и избегали социальных условностей по поводу получения образования и продолжения карьеры 3 . В настоящее время он рассматривается как социокультурный феномен психического здоровья, а не как типичное психическое заболевание, но данные о распространенности среди населения указывают на то, что это серьезная проблема общественного здравоохранения.
По оценкам японского кабинета министров, в Японии насчитывается более 1,1 млн человек с хикикомори, и в настоящее время наблюдается растущее признание фенотипа хикикомори во множестве других стран и культур 4,5 .
В связи с этим возросшим международным признанием возникли дебаты о связи хикикомори с расстройствами аутистического спектра, аффективными расстройствами, социальной тревожностью и агорафобией 4 . Однако основной диагностический признак заключается в том, что пострадавший человек физически изолировал себя дома по крайней мере на 6 мес, отрезанный от значимых социальных отношений, со значительными функциональными нарушениями и стрессом 4 .
В то время как многие люди с радостью выйдут из принудительной изоляции, те, кто подвергается риску хикикомори, предпочтут не возвращаться к своей жизни до COVID-19. Данные разных культур показывают, что типичное начало хикикомори приходится на поздний подростковый и ранний взрослый возраст, часто после переживания стыда или социально-культурных событий поражения (например, провал ключевых академических экзаменов, не достижение заветной роли в работе). Люди хикикомори избегают повторной травмы, предпочитая отказаться от нормативного пути, установленного для них обществом 3-5 .
После пандемии COVID-19 многие молодые люди столкнутся с резко изменившимися целями и устремлениями, и они будут очень уязвимы к последствиям, возникающим из-за нестабильной занятости и экономической уязвимости. Многие японские случаи хикикомори рассматриваются как результат экономических спадов 1990-х гг., которые серьезно ограничили возможности трудоустройства. Широко распространенные экономические и социальные последствия COVID-19, вероятно, намного превысят любое потрясение для перспектив молодых людей, наблюдаемое на протяжении многих поколений.
Как мы уже писали, Великобритания находится в состоянии изоляции уже более трех месяцев. В условиях, не связанных с пандемией, социальная изоляция в течение трех месяцев будет приравниваться к стадии до хикикомори, на полпути к минимальному шестимесячному сроку крайней социальной изоляции, предложенному для полного диагноза. Эта фаза иногда вспоминается теми, кто продолжает развивать хикикомори, как период покоя, в котором они больше не подвергались травме, вызвавшей социальное отчуждение.
Не реагировать на потребности этой группы будет очень дорого. Транснациональные исследования хикикомори показывают, что без вмешательства период абстиненции может длиться годами, а в некоторых случаях и всю взрослую жизнь. Япония уже три десятилетия отслеживает эпидемиологическую траекторию хикикомори, причем многие из пострадавших начинают переживать своих родителей. Поскольку меры изоляции постепенно снимаются, мы вступаем в критический период для выявления и предотвращения тех, кто уязвим для следования классической траектории хикикомори.
Поскольку люди с более мягкими формами хикикомори могут покидать дом по несоциальным причинам два или три раза в неделю 4 , правила социального дистанцирования COVID-19 могут позволить им «прятаться на виду». Это усложняет распутывание поведенческой адаптации к изоляции от попыток стать невидимым для общества как способ минимизации дальнейшей психической травмы. Стремление к социальной смерти и избегание физической смерти является основной чертой людей с хикикомори – они хотят, чтобы общество забыло их, но они не могут забыть общество 5 . Многие из них будут продолжать пассивно наблюдать за миром через онлайн-игры и социальные сети, и до тех пор, пока родители будут действовать, чтобы обеспечить удовлетворение основных жизненных потребностей своего ребенка, будет мало естественных триггеров для обращения за помощью. Внешнее терапевтическое внимание обычно занимает годы и чаще всего инициируется родителем после кризиса. Решение этого типа в значительной степени невидимой проблемы потребует адаптированных путей поиска помощи.
Сейчас это глобальная проблема. Хикикомори был описан в различных культурах и уровнях дохода на душу населения 3,4,6 . Как и в случае многих других проблем адаптивного функционирования, люди с повышенным риском будут включать в себя людей с уже существующими проблемами психического здоровья, людей, затронутых неблагоприятным детским опытом 7 , а также тех, чей жизненный путь был серьезно подорван пандемией. Существует четкая и чувствительная ко времени необходимость в активных и междисциплинарных усилиях по реагированию на последствия пандемии COVID-19 для психического здоровья 8 . Но из-за невидимой природы хикикомори стандартные пути ухода вряд ли будут работать. Вместо этого потребуется скоординированное межведомственное сотрудничество для выявления тех, кто рискует продолжать «самоизолироваться», вместо того чтобы вновь включаться в работу до пандемии.
Бдительность в отношении неявки в школу или отказа вновь присоединиться к работе или обучению может сигнализировать о необходимости проведения разъяснительной работы для проверки наличия проблемного социального ухода. Более широкое использование цифровых возможностей для доступа к услугам здравоохранения и социального обеспечения должно быть использовано для обеспечения новых способов поиска и поддержки новых людей хикикомори, прежде чем они станут слишком укоренившимися. Опыт Японии свидетельствует о том, что создание цифровых одноранговых сетей может значительно улучшить взаимодействие с источниками помощи и восстановления.
Виртуальная реальность и цифровые психологические методы лечения также могут быть особенно подходящими для этой группы, чьим предпочтительным средством доступа к миру является Интернет. Наконец, общественные кампании по охране психического здоровья с помощью цифровых средств могут оказаться особенно эффективными для охвата потенциальных хикикомори и их семей, чтобы извлечь выгоду из известного интереса к онлайн деятельности этой группы. Инвестиции в выявление и поддержку новых людей с хикикомори должны быть добавлены к растущему списку приоритетов исследований и лечения психического здоровья в эпоху после COVID-19.
Перевод: Шишорин Р.М. (Москва)
Редактура: к.м.н. Федотов И.А. (Рязань)
Rooksby M, Furuhashi T, McLeod H. Hikikomori: a hidden mental health need following the COVID-19 pandemic. World Psychiatry.2020;19(3):399-400.
DOI: 10.1002/wps.20804
Хикикомори – это японский термин, состоящий из глагола Хики, «уходить», и Комори, что означает «быть внутри». Впервые он был введен в 1990-е годы для описания молодых людей, которые демонстрировали крайнюю и долгосрочную социальную замкнутость и избегали социальных условностей по поводу получения образования и продолжения карьеры 3 . В настоящее время он рассматривается как социокультурный феномен психического здоровья, а не как типичное психическое заболевание, но данные о распространенности среди населения указывают на то, что это серьезная проблема общественного здравоохранения.
По оценкам японского кабинета министров, в Японии насчитывается более 1,1 млн человек с хикикомори, и в настоящее время наблюдается растущее признание фенотипа хикикомори во множестве других стран и культур 4,5 .
В связи с этим возросшим международным признанием возникли дебаты о связи хикикомори с расстройствами аутистического спектра, аффективными расстройствами, социальной тревожностью и агорафобией 4 . Однако основной диагностический признак заключается в том, что пострадавший человек физически изолировал себя дома по крайней мере на 6 мес, отрезанный от значимых социальных отношений, со значительными функциональными нарушениями и стрессом 4 .
В то время как многие люди с радостью выйдут из принудительной изоляции, те, кто подвергается риску хикикомори, предпочтут не возвращаться к своей жизни до COVID-19. Данные разных культур показывают, что типичное начало хикикомори приходится на поздний подростковый и ранний взрослый возраст, часто после переживания стыда или социально-культурных событий поражения (например, провал ключевых академических экзаменов, не достижение заветной роли в работе). Люди хикикомори избегают повторной травмы, предпочитая отказаться от нормативного пути, установленного для них обществом 3-5 .
После пандемии COVID-19 многие молодые люди столкнутся с резко изменившимися целями и устремлениями, и они будут очень уязвимы к последствиям, возникающим из-за нестабильной занятости и экономической уязвимости. Многие японские случаи хикикомори рассматриваются как результат экономических спадов 1990-х гг., которые серьезно ограничили возможности трудоустройства. Широко распространенные экономические и социальные последствия COVID-19, вероятно, намного превысят любое потрясение для перспектив молодых людей, наблюдаемое на протяжении многих поколений.
Как мы уже писали, Великобритания находится в состоянии изоляции уже более трех месяцев. В условиях, не связанных с пандемией, социальная изоляция в течение трех месяцев будет приравниваться к стадии до хикикомори, на полпути к минимальному шестимесячному сроку крайней социальной изоляции, предложенному для полного диагноза. Эта фаза иногда вспоминается теми, кто продолжает развивать хикикомори, как период покоя, в котором они больше не подвергались травме, вызвавшей социальное отчуждение.
Не реагировать на потребности этой группы будет очень дорого. Транснациональные исследования хикикомори показывают, что без вмешательства период абстиненции может длиться годами, а в некоторых случаях и всю взрослую жизнь. Япония уже три десятилетия отслеживает эпидемиологическую траекторию хикикомори, причем многие из пострадавших начинают переживать своих родителей. Поскольку меры изоляции постепенно снимаются, мы вступаем в критический период для выявления и предотвращения тех, кто уязвим для следования классической траектории хикикомори.
Поскольку люди с более мягкими формами хикикомори могут покидать дом по несоциальным причинам два или три раза в неделю 4 , правила социального дистанцирования COVID-19 могут позволить им «прятаться на виду». Это усложняет распутывание поведенческой адаптации к изоляции от попыток стать невидимым для общества как способ минимизации дальнейшей психической травмы. Стремление к социальной смерти и избегание физической смерти является основной чертой людей с хикикомори – они хотят, чтобы общество забыло их, но они не могут забыть общество 5 . Многие из них будут продолжать пассивно наблюдать за миром через онлайн-игры и социальные сети, и до тех пор, пока родители будут действовать, чтобы обеспечить удовлетворение основных жизненных потребностей своего ребенка, будет мало естественных триггеров для обращения за помощью. Внешнее терапевтическое внимание обычно занимает годы и чаще всего инициируется родителем после кризиса. Решение этого типа в значительной степени невидимой проблемы потребует адаптированных путей поиска помощи.
Сейчас это глобальная проблема. Хикикомори был описан в различных культурах и уровнях дохода на душу населения 3,4,6 . Как и в случае многих других проблем адаптивного функционирования, люди с повышенным риском будут включать в себя людей с уже существующими проблемами психического здоровья, людей, затронутых неблагоприятным детским опытом 7 , а также тех, чей жизненный путь был серьезно подорван пандемией. Существует четкая и чувствительная ко времени необходимость в активных и междисциплинарных усилиях по реагированию на последствия пандемии COVID-19 для психического здоровья 8 . Но из-за невидимой природы хикикомори стандартные пути ухода вряд ли будут работать. Вместо этого потребуется скоординированное межведомственное сотрудничество для выявления тех, кто рискует продолжать «самоизолироваться», вместо того чтобы вновь включаться в работу до пандемии.
Бдительность в отношении неявки в школу или отказа вновь присоединиться к работе или обучению может сигнализировать о необходимости проведения разъяснительной работы для проверки наличия проблемного социального ухода. Более широкое использование цифровых возможностей для доступа к услугам здравоохранения и социального обеспечения должно быть использовано для обеспечения новых способов поиска и поддержки новых людей хикикомори, прежде чем они станут слишком укоренившимися. Опыт Японии свидетельствует о том, что создание цифровых одноранговых сетей может значительно улучшить взаимодействие с источниками помощи и восстановления.
Виртуальная реальность и цифровые психологические методы лечения также могут быть особенно подходящими для этой группы, чьим предпочтительным средством доступа к миру является Интернет. Наконец, общественные кампании по охране психического здоровья с помощью цифровых средств могут оказаться особенно эффективными для охвата потенциальных хикикомори и их семей, чтобы извлечь выгоду из известного интереса к онлайн деятельности этой группы. Инвестиции в выявление и поддержку новых людей с хикикомори должны быть добавлены к растущему списку приоритетов исследований и лечения психического здоровья в эпоху после COVID-19.
Перевод: Шишорин Р.М. (Москва)
Редактура: к.м.н. Федотов И.А. (Рязань)
Rooksby M, Furuhashi T, McLeod H. Hikikomori: a hidden mental health need following the COVID-19 pandemic. World Psychiatry.2020;19(3):399-400.
DOI: 10.1002/wps.20804
Список исп. литературыСкрыть список1. Adhanom Ghebreyesus T. World Psychiatry 2020;19:129-30.
2. Li J, Yang Z, Qiu H et al. World Psychiatry 2020;19:249-50.
3. Saito T, Angles J. Hikikomori: adolescence without end. Minneapolis: Uni versity of Minnesota Press, 2013.
4. Kato TA, Kanba S, Teo AR. World Psychiatry 2020;19:116-7.
5. Furuhashi T, Bacqué M-F. Études sur la Mort 2017;150:113-24.
6. Teo AR, Fetters MD, Stufflebam K et al. Int J Soc Psychiatry 2015;61:64-72.
7. Cuartas J. Psychol Trauma 2020;12(Suppl. 1):S195-6.
8. Holmes EA, O’Connor RC, Perry VH et al. Lancet Psychiatry 2020;7:547-60.