Психиатрия Всемирная психиатрия
№01 2021
Пандемия социальной изоляции? №01 2021
Номера страниц в выпуске:55-56
11 марта 2020 г. Всемирная организация здравоохранения объявила о глобальной пандемии COVID-19, что привело к закрытию границ и введению других ограничений по всему миру.
11 марта 2020 г. Всемирная организация здравоохранения объявила о глобальной пандемии COVID-19, что привело к закрытию границ и введению других ограничений по всему миру. Значительная часть населения планеты внезапно оказалась заперта у себя в домах, и это позволило всем нам немного соприкоснуться с опытом примерно 6% взрослого населения США – людей, лишенных возможности покидать свой дом. Дальнейшие меры изоляции и ограничения вводились во всем мире в связи со второй волной инфекции. Все это поднимает вопросы о последствиях такой социальной изоляции для состояния нашего психического и физического здоровья.
Озабоченность общественного здравоохранения социальной изоляцией и одиночеством повсеместно росла еще до пандемии. В 2018 г. в Великобритании был назначен «министр по одиночеству» и опубликована стратегия по решению проблем с одиночеством. В США Национальные академии наук, инженерии и медицины буквально за пару недель до объявления пандемии выпустили экспертный консенсусный доклад об актуальности проблем социальной изоляции и одиночества среди пожилых людей для системы здравоохранения 1 . Тем не менее традиционно социальная изоляция и одиночество признаются не в полной мере и недооцениваются, несмотря на имеющиеся данные, подчеркивающие значимость этих проблем для общественного здравоохранения 2 .
Данные говорят о том, что до момента начала пандемии значительное число людей по всему миру уже находились в социальной изоляции, одиночестве или в обоих состояниях 2 . Под социальной изоляцией понимается объективное ощущение одиночества, наличие небольшого числа связей или нерегулярных социальных контактов, в то время как одиночество относится к субъективному ощущению или несовпадению между чьим-либо желаемым и фактическим уровнем взаимодействий с другими. Хотя для получения более точных представлений о распространенности этих проблем и изменениях в них с течением времени необходима международная стандартизация инструментов оценки и классификаций, весомые доказательства, полученные в результате как национальных, так и международных опросов, вызывают беспокойство. Несколько опросов указывают на то, что в период пандемии одиночество возросло на 20–30%. Одиночество могут переживать люди разного возраста и пола, с различными уровнями дохода и условиями проживания; однако самые высокие показатели наблюдаются среди людей более молодого возраста, с более низким уровнем дохода, а также с хроническими заболеваниями 1,3 . Факторы риска остаются аналогичными тем, которые определялись до пандемии COVID-19 3 .
В разгар глобальной пандемии непосредственная угроза от нового потенциально опасного для жизни вируса по вполне понятным причинам ставится в приоритет. Тем не менее социальная изоляция и одиночество могут привести как к краткосрочным, так и к долговременным последствиям для здоровья, которые нельзя игнорировать. Смертоносные эффекты от социальной изоляции и одиночества могут быть и незамедлительными, как в случаях с суицидом или домашним насилием, или более долгосрочными в случае со смертями от заболеваний. Данные, полученные от более чем 3,4 млн людей по всему миру, указывают на связь между социальной изоляцией и одиночеством и значительным возрастанием риска смерти от всех причин 4 . И наоборот, наличие социальных связей является защитным фактором и повышает шансы на выживание до 50% 5 .
Совокупные данные, полученные в результате десятилетий исследований, показывают, что масштабы риска смертности в связи с социальной изоляцией и одиночеством сопоставимы или даже превосходят собой риски, ассоциированные с другими известными проблемными аспектами общественного здравоохранения (такими как ожирение, загрязнение атмосферы) 2 . Также имеются убедительные данные о том, что социальная изоляция и одиночество вносят существенный вклад в заболеваемость, в частности сердечно-сосудистыми заболеваниями и инсультами 1 . Помимо этого, социальная изоляция и одиночество связаны с проблемным для здоровья поведением, включая употребление психоактивных веществ, нарушения сна и нездоровые пищевые привычки. Нехватка близости с другими людьми, особенно значимыми, может привести к перенапряжению центральной и периферической нервной системы. Проблемное поведение и физиологические изменения потенциально могут приводить к обострению или провоцированию существовавших ранее заболеваний 6 .
Социальная изоляция и одиночество даже могут влиять на уязвимость к инфицированию COVID-19. Они могут повлечь за собой ухудшение состояния психического здоровья, а люди, имеющие психические расстройства, с большей вероятностью могут оказаться в социальной изоляции и одиночестве 1 . Эта двусторонняя связь заслуживает отдельного внимания, поскольку на основании анализа электронных медицинских карт населения было выявлено, что люди, имеющие психиатрические диагнозы, чаще оказываются инфицированы и госпитализированы, а также чаще умирают от COVID-19 7 . Более того, в недавней публикации, обобщающей данные 35-летней исследовательской программы, отмечалось, что люди, подверженные факторам стресса в связи с межличностными отношениями, такими как одиночество, имеют больше шансов развития заболеваний органов дыхания при контакте с вирусами, вызывающими простудные заболевания 8 .
Тенденции к ограничению социальных контактов в связи с глобальной пандемией становятся все более устойчивыми по своей природе, и это приведет как к краткосрочным, так и к долговременным проблемам для общественного здравоохранения, если не работать над смягчением эффектов от социальной изоляции и одиночества. Мы не можем занимать позицию «или-или», противопоставляя угрозу от COVID-19 угрозе от социальной изоляции и одиночества. Необходим способ действий, учитывающий оба этих риска в целях сохранения здоровья общества.
Какие практические шаги могут предотвратить или снизить изоляцию и одиночество, связанные с пандемией COVID-19? Системный подход предполагает, что индивидуальные, общинные и общественные факторы взаимозависимы и все вносят вклад в социальную изоляцию и одиночество 9 , и, таким образом, необходимо уделять внимание каждому из этих уровней. Как показывают данные, на индивидуальном уровне качественные, удовлетворительные взаимодействия между членами домашних хозяйств, взаимодействие с соседями, оказание поддержки другим, выражение благодарности способствуют укреплению социальных связей и имеют отрицательную корреляцию с одиночеством. Применительно к общинному и общественному уровням мы наблюдали изменения, касающиеся социальных норм и личного пространства, нацеленные на уменьшение социального контактирования, которые могут иметь долгосрочные последствия для здоровья общества в случае, если эффекты от них не будут смягчены. Лидерам сообществ и национальным лидерам следует содействовать продвижению норм поддержки, участия и доверия, что способствовало бы повышению чувства безопасности – важнейшего компонента ощущения социального и группового единства.
Значимость каждой сферы жизни общества для преодоления общественных рисков, связанных не только с COVID-19, но и с изоляцией, абсолютно очевидна. Таким образом, нам следует начать оценивать введенные на локальных и национальных уровнях правила для различных сфер общественной жизни (здравоохранение, транспорт, образование, жилье, трудоустройство, питание и окружающая среда), стремясь к сохранению и повышению качества социальных контактов. Социальные потребности населения должны ставиться во главу угла любого плана действий во время пандемии и восстановления после нее.
Неизвестно, как долго еще будут проявляться последствия от ограничений в связи с пандемией COVID-19 для общества и здравоохранения. По мере того, как мы создаем «новую нормальность», адаптируясь к пандемии, эти нормы могут приобрести постоянный характер. Например, нормой становится удаленная работа, растет потребность во внедрении и использовании цифровых технологий; тем не менее мало известно о том, насколько все это эквивалентно личному контакту и как может влиять на исходы для общества и здравоохранения. Имеется настоятельная необходимость в тщательной научной оценке этих практик и правил.
Перевод: Суслова Ж.В. (Москва)
Редактура: к.м.н. Федотов И.А. (Рязань)
Holt-Lunstad J. A pandemic of social isolation? World Psychiatry. 2021;20(1):55-56.
DOI:10.1002/wps.20839
Озабоченность общественного здравоохранения социальной изоляцией и одиночеством повсеместно росла еще до пандемии. В 2018 г. в Великобритании был назначен «министр по одиночеству» и опубликована стратегия по решению проблем с одиночеством. В США Национальные академии наук, инженерии и медицины буквально за пару недель до объявления пандемии выпустили экспертный консенсусный доклад об актуальности проблем социальной изоляции и одиночества среди пожилых людей для системы здравоохранения 1 . Тем не менее традиционно социальная изоляция и одиночество признаются не в полной мере и недооцениваются, несмотря на имеющиеся данные, подчеркивающие значимость этих проблем для общественного здравоохранения 2 .
Данные говорят о том, что до момента начала пандемии значительное число людей по всему миру уже находились в социальной изоляции, одиночестве или в обоих состояниях 2 . Под социальной изоляцией понимается объективное ощущение одиночества, наличие небольшого числа связей или нерегулярных социальных контактов, в то время как одиночество относится к субъективному ощущению или несовпадению между чьим-либо желаемым и фактическим уровнем взаимодействий с другими. Хотя для получения более точных представлений о распространенности этих проблем и изменениях в них с течением времени необходима международная стандартизация инструментов оценки и классификаций, весомые доказательства, полученные в результате как национальных, так и международных опросов, вызывают беспокойство. Несколько опросов указывают на то, что в период пандемии одиночество возросло на 20–30%. Одиночество могут переживать люди разного возраста и пола, с различными уровнями дохода и условиями проживания; однако самые высокие показатели наблюдаются среди людей более молодого возраста, с более низким уровнем дохода, а также с хроническими заболеваниями 1,3 . Факторы риска остаются аналогичными тем, которые определялись до пандемии COVID-19 3 .
В разгар глобальной пандемии непосредственная угроза от нового потенциально опасного для жизни вируса по вполне понятным причинам ставится в приоритет. Тем не менее социальная изоляция и одиночество могут привести как к краткосрочным, так и к долговременным последствиям для здоровья, которые нельзя игнорировать. Смертоносные эффекты от социальной изоляции и одиночества могут быть и незамедлительными, как в случаях с суицидом или домашним насилием, или более долгосрочными в случае со смертями от заболеваний. Данные, полученные от более чем 3,4 млн людей по всему миру, указывают на связь между социальной изоляцией и одиночеством и значительным возрастанием риска смерти от всех причин 4 . И наоборот, наличие социальных связей является защитным фактором и повышает шансы на выживание до 50% 5 .
Совокупные данные, полученные в результате десятилетий исследований, показывают, что масштабы риска смертности в связи с социальной изоляцией и одиночеством сопоставимы или даже превосходят собой риски, ассоциированные с другими известными проблемными аспектами общественного здравоохранения (такими как ожирение, загрязнение атмосферы) 2 . Также имеются убедительные данные о том, что социальная изоляция и одиночество вносят существенный вклад в заболеваемость, в частности сердечно-сосудистыми заболеваниями и инсультами 1 . Помимо этого, социальная изоляция и одиночество связаны с проблемным для здоровья поведением, включая употребление психоактивных веществ, нарушения сна и нездоровые пищевые привычки. Нехватка близости с другими людьми, особенно значимыми, может привести к перенапряжению центральной и периферической нервной системы. Проблемное поведение и физиологические изменения потенциально могут приводить к обострению или провоцированию существовавших ранее заболеваний 6 .
Социальная изоляция и одиночество даже могут влиять на уязвимость к инфицированию COVID-19. Они могут повлечь за собой ухудшение состояния психического здоровья, а люди, имеющие психические расстройства, с большей вероятностью могут оказаться в социальной изоляции и одиночестве 1 . Эта двусторонняя связь заслуживает отдельного внимания, поскольку на основании анализа электронных медицинских карт населения было выявлено, что люди, имеющие психиатрические диагнозы, чаще оказываются инфицированы и госпитализированы, а также чаще умирают от COVID-19 7 . Более того, в недавней публикации, обобщающей данные 35-летней исследовательской программы, отмечалось, что люди, подверженные факторам стресса в связи с межличностными отношениями, такими как одиночество, имеют больше шансов развития заболеваний органов дыхания при контакте с вирусами, вызывающими простудные заболевания 8 .
Тенденции к ограничению социальных контактов в связи с глобальной пандемией становятся все более устойчивыми по своей природе, и это приведет как к краткосрочным, так и к долговременным проблемам для общественного здравоохранения, если не работать над смягчением эффектов от социальной изоляции и одиночества. Мы не можем занимать позицию «или-или», противопоставляя угрозу от COVID-19 угрозе от социальной изоляции и одиночества. Необходим способ действий, учитывающий оба этих риска в целях сохранения здоровья общества.
Какие практические шаги могут предотвратить или снизить изоляцию и одиночество, связанные с пандемией COVID-19? Системный подход предполагает, что индивидуальные, общинные и общественные факторы взаимозависимы и все вносят вклад в социальную изоляцию и одиночество 9 , и, таким образом, необходимо уделять внимание каждому из этих уровней. Как показывают данные, на индивидуальном уровне качественные, удовлетворительные взаимодействия между членами домашних хозяйств, взаимодействие с соседями, оказание поддержки другим, выражение благодарности способствуют укреплению социальных связей и имеют отрицательную корреляцию с одиночеством. Применительно к общинному и общественному уровням мы наблюдали изменения, касающиеся социальных норм и личного пространства, нацеленные на уменьшение социального контактирования, которые могут иметь долгосрочные последствия для здоровья общества в случае, если эффекты от них не будут смягчены. Лидерам сообществ и национальным лидерам следует содействовать продвижению норм поддержки, участия и доверия, что способствовало бы повышению чувства безопасности – важнейшего компонента ощущения социального и группового единства.
Значимость каждой сферы жизни общества для преодоления общественных рисков, связанных не только с COVID-19, но и с изоляцией, абсолютно очевидна. Таким образом, нам следует начать оценивать введенные на локальных и национальных уровнях правила для различных сфер общественной жизни (здравоохранение, транспорт, образование, жилье, трудоустройство, питание и окружающая среда), стремясь к сохранению и повышению качества социальных контактов. Социальные потребности населения должны ставиться во главу угла любого плана действий во время пандемии и восстановления после нее.
Неизвестно, как долго еще будут проявляться последствия от ограничений в связи с пандемией COVID-19 для общества и здравоохранения. По мере того, как мы создаем «новую нормальность», адаптируясь к пандемии, эти нормы могут приобрести постоянный характер. Например, нормой становится удаленная работа, растет потребность во внедрении и использовании цифровых технологий; тем не менее мало известно о том, насколько все это эквивалентно личному контакту и как может влиять на исходы для общества и здравоохранения. Имеется настоятельная необходимость в тщательной научной оценке этих практик и правил.
Перевод: Суслова Ж.В. (Москва)
Редактура: к.м.н. Федотов И.А. (Рязань)
Holt-Lunstad J. A pandemic of social isolation? World Psychiatry. 2021;20(1):55-56.
DOI:10.1002/wps.20839
Список исп. литературыСкрыть список1. National Academies of Sciences, Engineering, and Medicine. Social isolation and loneliness in older adults: opportunities for the health care system. Washington: National Academies Press, 2020.
2. Holt-Lunstad J, Robles TF, Sbarra DA. Am Psychol 2017;72:517-30.
3. Bu F, Steptoe A, Fancourt D. Public Health 2020;186:31-4.
4. Holt-Lunstad J, Smith TB, Baker M et al. Perspect Psychol Sci 2015;10:227-37.
5. Holt-Lunstad J, Smith TB, Layton JB. PLoS Med 2010;7:e1000316.
6. Uchino BN. J Behav Med 2006;29:377-87.
7. Wang Q, Xu R, Volkow ND. World Psychiatry 2021;20:124-30.
8. Cohen S. Perspect Psychol Sci 2020:1745691620942516.
9. Holt-Lunstad J. Annu Rev Psychol 2018;69:437-58.