Психиатрия Всемирная психиатрия
№02 2014
Приведут ли «нисходящие» и «восходящие» исследования в области нейронауки к разработке новых методов лечения психических расстройств? №02 2014
Номера страниц в выпуске:141-142
Cacioppo и соавт. [1] рассуждают о том, как новые перспективы социальной нейронауки помогут нам лучше понять психические расстройства и разработать новые методы их лечения. Авторы утверждают, что все психические расстройства интегрированы в «социальные» нейроанатомические структуры, которые сильно влияют на наши мысли и чувства.
Перевод: Алфимов П.В.
Cacioppo и соавт. [1] рассуждают о том, как новые перспективы социальной нейронауки помогут нам лучше понять психические расстройства и разработать новые методы их лечения. Авторы утверждают, что все психические расстройства интегрированы в «социальные» нейроанатомические структуры, которые сильно влияют на наши мысли и чувства.
Действительно, это так. Тем не менее, неясно, как «нисходящее», биологически ориентированное изучение социальных и культурных аспектов человеческой психики может дополнить существующие метолы лечения в психиатрии. Если отбросить спорные достижения нейровизуализации, прочно вошедшие в современные психологические дисциплины, возникают сомнения в том, что социальная нейронаука сможет привнести в практическую психиатрию что-либо новое.
Безусловно, радует, что социальные психологи наконец взялись за головной мозг per se. Например, очень важными представляются исследованию нейроанатомических субстратов эмпатии [2]. Тем не менее, перед социальной нейронаукой важно ставить терапевтические задачи. Исследователям в сфере социальных и аффективных нейронаук следует соединить усилия и работать в интегративном направлении, включающем изучение «нисходящих» социальных и «восходящих» нейроэволюционных аспектов психики. К сожалению, в настоящее время таких работ практически нет.
Нам чрезвычайно приятно, что Cacioppo был одним из первых, кто начал использовать в преподавании наш учебник 1998 г., Affective Neuroscience: The Foundations of Human and Animal Emotions [3] (Аффективная нейронаука: основы эмоций у человека и животных). Возможно, именно этот труд подтолкнул автора на продвижение концепции «социальной нейронауки» как логического продолжения идей «социальной нейропсихофизиологии» [4]. Целесообразным представляется интеграция «нисходящих», ориентированных на человека подходов с «восходящими» межвидовыми моделями, используемыми в аффективной нейронауке. Интеграция областей научного знания является залогом оптимального развития. Только так можно избежать возникновения множества несогласованных друг с другом направлений, как это наблюдалось в психологии начала XX века.
Как нам интегрировать различные нейронаучные подходы? Очевидно, что исследователям человеческих и животных эмоций следует использовать унифицированные стратегии. Центральным звеном нужно сделать нейроэволюционную модель, избегая при этом недостатков современной эволюционной психологии (примером является известная спекуляция об эволюции корковых когнитивных процессов у человека, которой не удается найти применение у животных [5]).
Многие феномены, входящие в сферу внимания социальной нейронауки, берут начало в социальном научении – механизме, который у всех млекопитающих тесно связан с аффективной сферой. К сожалению, социальная нейронаука не имеет возможности изучить этот механизм у человека без инвазивного исследования мозга. Как решить эту проблему? Полагаем, что от ее решения зависит то, окажется ли социальная нейронаука окажется полезной для клинической психиатрии. Нельзя разработать фундаментально новые методы лечения психических расстройств без полноценного биопсихосоциального понимания ключевых аффективных механизмов.
Требуется более полная интеграция исследований на людях и животных (в частности нейронаук, изучающих фундаментальные эмоциональные и мотивационные процессы у млекопитающих). Изучение животных моделей необходимо для ясного понимания эволюционных аспектов работы нашей психики, например, фундаментальных аффективных механизмов, лежащих в основе нашего сознания [3, 6]. «Нисходящее» исследование мозга человека не дает убедительных результатов.
С другой стороны, нельзя оставлять без внимания социально-обусловленные, присущие человеку когнитивные тонкости, которые развились в ходе стремительной эволюции неокортекса и связаны с научением [7].
Социальным и когнитивным нейронаукам следует ответить на следующий вопрос: что играет более важную роль в становлении «зрелых» функций неокортекса – естественный отбор или онтогенез и социальный контекст? Именно этот вопрос следует поставить перед социальными и когнитивными нейронауками в ближайшее время. Подкорковые инстинктивные функции мозга млекопитающих являются наследственными. Формирование локальных нейрональных цепей, включающих столбцы нейронов неокортекса, безусловно, эволюционно опосредовано, так же, как и многочисленные внутрикорковые взаимосвязи. Тем не менее, эти структуры не отвечают напрямую за функции нашей психики. Скорее, они «предлагают» возможности для их реализации в тесной связи с сигналами из подкорковых структур. Очевидно, что большая часть функциональных возможностей неокортекса онтогенетически обусловлена (но не запрограммирована эволюционно) [7]. Понимание этого факта открывает новые перспективы для социальной нейронауки, которая в настоящее не имеет возможности изучать более глубокие, фундаментальные биологические механизмы.
Все млекопитающие являются эволюционно близкими родственниками, особенно в контексте подкорковых аффективных и мотивационных функциональных сетей, а также нейроанатомических и нейрохимических особенностей, отвечающих за феномены сознания и самосознания. Вариабельность нейрохимических механизмов кодируется огромным количеством полиморфизмов (генов нейромедиаторов, рецепторов, транспортеров и др.). Тем не менее, человеческий мозг не является чем-то уникальным – «географическое» распределение развившихся в ходе эволюции нейрональных сетей и соответствующий нейрохимический аппарат схожи у всех высших млекопитающих. Мы считаем, что это в будущем это даст ключ к понимаю психопатологии и поможет в разработке новых терапевтических стратегий.
Для того, чтобы социальная нейронаука оказала сколь либо значимое влияние на практическую психиатрию, эта дисциплина должна задействовать достижения аффективной нейронауки. Например, изучение фундаментальных психологических механизмы боли, которые определяют реакцию сепарации и дистресса у млекопитающих, могут помочь в разработке биологических методов лечения депрессии, которые будут более эффективны, чем имеющиеся когнитивные и бихевиоральные подходы [3, 8-11]. Когда речь идет о феномене одиночества и социальной привязанности, наше понимание лежащих в основе патофизиологических процессов может в большей степени обогатиться, если изучать его на животных, а не на людях [12, 13].
Мы с нетерпением ждем, когда произойдет более тесная интеграция социальных и аффективных нейронаук. Необходимо вывести взаимодействие между нейронауками животных и человека на новый уровень. Наши собственные попытки межвидового «соединения» аффективных нейронаук и фундаментальных проблем психиатрии у человека изложены в публикациях Panksepp [3] и Panksepp и Biven [14].
Cacioppo и соавт. [1] рассуждают о том, как новые перспективы социальной нейронауки помогут нам лучше понять психические расстройства и разработать новые методы их лечения. Авторы утверждают, что все психические расстройства интегрированы в «социальные» нейроанатомические структуры, которые сильно влияют на наши мысли и чувства.
Действительно, это так. Тем не менее, неясно, как «нисходящее», биологически ориентированное изучение социальных и культурных аспектов человеческой психики может дополнить существующие метолы лечения в психиатрии. Если отбросить спорные достижения нейровизуализации, прочно вошедшие в современные психологические дисциплины, возникают сомнения в том, что социальная нейронаука сможет привнести в практическую психиатрию что-либо новое.
Безусловно, радует, что социальные психологи наконец взялись за головной мозг per se. Например, очень важными представляются исследованию нейроанатомических субстратов эмпатии [2]. Тем не менее, перед социальной нейронаукой важно ставить терапевтические задачи. Исследователям в сфере социальных и аффективных нейронаук следует соединить усилия и работать в интегративном направлении, включающем изучение «нисходящих» социальных и «восходящих» нейроэволюционных аспектов психики. К сожалению, в настоящее время таких работ практически нет.
Нам чрезвычайно приятно, что Cacioppo был одним из первых, кто начал использовать в преподавании наш учебник 1998 г., Affective Neuroscience: The Foundations of Human and Animal Emotions [3] (Аффективная нейронаука: основы эмоций у человека и животных). Возможно, именно этот труд подтолкнул автора на продвижение концепции «социальной нейронауки» как логического продолжения идей «социальной нейропсихофизиологии» [4]. Целесообразным представляется интеграция «нисходящих», ориентированных на человека подходов с «восходящими» межвидовыми моделями, используемыми в аффективной нейронауке. Интеграция областей научного знания является залогом оптимального развития. Только так можно избежать возникновения множества несогласованных друг с другом направлений, как это наблюдалось в психологии начала XX века.
Как нам интегрировать различные нейронаучные подходы? Очевидно, что исследователям человеческих и животных эмоций следует использовать унифицированные стратегии. Центральным звеном нужно сделать нейроэволюционную модель, избегая при этом недостатков современной эволюционной психологии (примером является известная спекуляция об эволюции корковых когнитивных процессов у человека, которой не удается найти применение у животных [5]).
Многие феномены, входящие в сферу внимания социальной нейронауки, берут начало в социальном научении – механизме, который у всех млекопитающих тесно связан с аффективной сферой. К сожалению, социальная нейронаука не имеет возможности изучить этот механизм у человека без инвазивного исследования мозга. Как решить эту проблему? Полагаем, что от ее решения зависит то, окажется ли социальная нейронаука окажется полезной для клинической психиатрии. Нельзя разработать фундаментально новые методы лечения психических расстройств без полноценного биопсихосоциального понимания ключевых аффективных механизмов.
Требуется более полная интеграция исследований на людях и животных (в частности нейронаук, изучающих фундаментальные эмоциональные и мотивационные процессы у млекопитающих). Изучение животных моделей необходимо для ясного понимания эволюционных аспектов работы нашей психики, например, фундаментальных аффективных механизмов, лежащих в основе нашего сознания [3, 6]. «Нисходящее» исследование мозга человека не дает убедительных результатов.
С другой стороны, нельзя оставлять без внимания социально-обусловленные, присущие человеку когнитивные тонкости, которые развились в ходе стремительной эволюции неокортекса и связаны с научением [7].
Социальным и когнитивным нейронаукам следует ответить на следующий вопрос: что играет более важную роль в становлении «зрелых» функций неокортекса – естественный отбор или онтогенез и социальный контекст? Именно этот вопрос следует поставить перед социальными и когнитивными нейронауками в ближайшее время. Подкорковые инстинктивные функции мозга млекопитающих являются наследственными. Формирование локальных нейрональных цепей, включающих столбцы нейронов неокортекса, безусловно, эволюционно опосредовано, так же, как и многочисленные внутрикорковые взаимосвязи. Тем не менее, эти структуры не отвечают напрямую за функции нашей психики. Скорее, они «предлагают» возможности для их реализации в тесной связи с сигналами из подкорковых структур. Очевидно, что большая часть функциональных возможностей неокортекса онтогенетически обусловлена (но не запрограммирована эволюционно) [7]. Понимание этого факта открывает новые перспективы для социальной нейронауки, которая в настоящее не имеет возможности изучать более глубокие, фундаментальные биологические механизмы.
Все млекопитающие являются эволюционно близкими родственниками, особенно в контексте подкорковых аффективных и мотивационных функциональных сетей, а также нейроанатомических и нейрохимических особенностей, отвечающих за феномены сознания и самосознания. Вариабельность нейрохимических механизмов кодируется огромным количеством полиморфизмов (генов нейромедиаторов, рецепторов, транспортеров и др.). Тем не менее, человеческий мозг не является чем-то уникальным – «географическое» распределение развившихся в ходе эволюции нейрональных сетей и соответствующий нейрохимический аппарат схожи у всех высших млекопитающих. Мы считаем, что это в будущем это даст ключ к понимаю психопатологии и поможет в разработке новых терапевтических стратегий.
Для того, чтобы социальная нейронаука оказала сколь либо значимое влияние на практическую психиатрию, эта дисциплина должна задействовать достижения аффективной нейронауки. Например, изучение фундаментальных психологических механизмы боли, которые определяют реакцию сепарации и дистресса у млекопитающих, могут помочь в разработке биологических методов лечения депрессии, которые будут более эффективны, чем имеющиеся когнитивные и бихевиоральные подходы [3, 8-11]. Когда речь идет о феномене одиночества и социальной привязанности, наше понимание лежащих в основе патофизиологических процессов может в большей степени обогатиться, если изучать его на животных, а не на людях [12, 13].
Мы с нетерпением ждем, когда произойдет более тесная интеграция социальных и аффективных нейронаук. Необходимо вывести взаимодействие между нейронауками животных и человека на новый уровень. Наши собственные попытки межвидового «соединения» аффективных нейронаук и фундаментальных проблем психиатрии у человека изложены в публикациях Panksepp [3] и Panksepp и Biven [14].
Список исп. литературыСкрыть список1. Cacioppo JT, Cacioppo S, Dulawa S et al. Social neuroscience and its potential contribution to psychiatry. World Psychiatry 2014;13:131-9.
2. Decety J, Norman GJ, Berntson GG et al. A neurobehavioral evolutionary perspective on the mechanisms underlying empathy. Progr Neurobiol 2012;98:38-48.
3. Panksepp J. Affective neuroscience: the foundations of human and animal emotions. New York: Oxford University Press, 1998.
4. Manstead T, Wagner H (eds). Handbook of psychophysiology. Chichester:Wiley, 1989.
5. Panksepp J, Panksepp JB. The seven sins of evolutionary psychology. Evol Cogn 2000;6:108-31.
6. SolmsM, Panksepp J. The “Id” knowsmore than the “Ego” admits: neuropsychoanalytic and primal consciousness perspectives on the interface between affective and cognitive neuroscience. Brain Sci 2012;2:147-75.
7. Sur M, Rubinstein JL. Patterning and plasticity of the cerebral cortex. Science 2005;310:805-10.
8. Burgdorf J, Panksepp J, Moskal JR. Frequency-modulated 50 kHz ultrasonic vocalizations: a tool for uncovering the molecular substrates of positive affect. Neurosci Biobehav Rev 2011;35:1831-6.
9. Coenen VA, Schlaepfer TE, Maedler B et al. Cross-species affective functions of the medial forebrain bundle – Implications for the treatment of affective pain and depression in humans. Neurosci Biobehav Rev 2011;35:1971-81.
10. Schlaepfer TE, Bewernick BH, Kayser S et al. Rapid effects of deep brain stimulation for treatment-resistant major depression. Biol Psychiatry 2013; 73: 1204-12.
11. Watt DF, Panksepp J. Depression: an evolutionarily conserved mechanism to terminate separation-distress? A review of aminergic, peptidergic, and neural network perspectives. Neuropsychoanalysis 2009;11:5-104.
12. Panksepp J. The basic emotional circuits of mammalian brains: do animals have affective lives? Neurosci Biobehav Rev 2011;35:1791-804.
13. Panksepp J. Cross-species affective neuroscience decoding of the primal affective experiences of humans and related animals. PLoS One 2011;6:e21236.
14. Panksepp J, Biven L. Archaeology of mind: the neuroevolutionary origins of human emotions. New York: Norton, 2011.