Психиатрия Всемирная психиатрия
№03 2018

Что, по мнению психиатров, работающих в 2050 г., станет называться «наиболее повлиявшим на психиатрию в первые два десятилетия XXI века»? Без сомнения, революция в генетике, которая дала нам новое представление о рисках психических заболеваний, и революция в нейронауках, которая дала нам новый взгляд на психические заболевания как циклические расстройства. Но, возможно, революция в области технологий и информатики окажется более значимой для всеобщего психического здоровья.
Если это звучит как гипербола, обратите внимание на два момента. Во-первых, за последнее десятилетие смартфоны стали почти повсеместно распространены. Существует более 3 млрд смартфонов с выходом в интернет, каждое устройство – с пропускной способностью как у суперкомпьютеров 1990-х годов1. Во многих частях мира, где нет кредитных карт, телефоны стали основным способом ведения торговли. Во-вторых, широкополосный доступ к социальным сетям и поисковым платформам растет. В 2016 г. доступ к интернету имели 3,3 млрд человек, треть из которых находились в Индии и Китае2. Даже в районах, где нет доступа к чистой воде, владение смартфоном и быстрый доступ к информации стали приметами современности.
Смартфон и интернет могут решать конкретные проблемы, с которыми мы сталкиваемся в психиатрии, но их клиническое применение также вызывает новые этические проблемы.
Какие проблемы могут решить смартфоны? Отсутствие объективного измерения затрудняет диагностику и лечение в психиатрии. К примеру, наша оценка депрессии во многом зависит от самоотчетов, касающихся сна, аппетита и эмоционального состояния, хотя мы признаем, что люди с депрессией предвзяты в своих оценках. Смартфон предлагает нам объективный и экологичный источник измерения. Этот подход, который теперь называется цифровым фенотипированием, основан на датчиках (активности и локализации), голосе и речи (ощущения и просодии) и, возможно самое важное, взаимодействии человека и компьютера3.
Взаимодействие человека и компьютера – это не то, чтό вы набираете, а то, кáк вы это вводите. Тонкие аспекты ввода и прокрутки, такие как латентность между пространством и символом или интервал между прокруткой и щелчком, являются на удивление хорошими суррогатными показателями для измерения когнитивных характеристик и аффективных состояний4. Если это кажется невероятным, вспомните, что многие наши нейропсихологические тесты, такие как тесты соединения цифр Рейтана или замена буквы/цифры в тексте, существенно не отличаются от психомоторных требований к работе со смартфоном. В некотором смысле, эти золотые стандарты тестов когнитивного контроля и обработки информации пытаются оценить, как мы работаем. В мире, в котором мы проводим такую большую часть нашей жизни в наших смартфонах, стало возможным оценить напрямую и непрерывно, как мы работаем, не используя единичные лабораторные измерения в один момент времени.
Многообещающее преимущество цифрового фенотипирования состоит в том, что это объективное измерение, происходящее в контексте переживаемого пациентом опыта, и пациент функционирует в своем мире, а не в нашей клинике. Симптомы молодой матери, которая борется с депрессией, в 3 часа утра отличаются от того, что она сообщает своему врачу на следующий день. Такое экологичное и непрерывное измерение затрагивает некоторые из центральных проблем нашей области. Мы знаем, что большинство людей с психическими заболеваниями не обращаются за помощью, а те, кто обращается, обычно приходят гораздо позже, чем могли бы. Возможно, что для людей с повышенным риском (например, женщины после родов или жертвы травмы) цифровое фенотипирование сможет сигнализировать о переходе от риска к необходимости лечения. Для людей, которым необходим уход, слишком часто мы не можем предотвратить рецидив. Для пациентов, которые проходят лечение, цифровое фенотипирование, возможно, станет «сигнализацией задымления», подающей ранний сигнал о рецидиве или выздоровлении?
Цифровое фенотипирование в качестве клинического инструмента все еще разрабатывается. По ранним результатам видно, что, хотя данные о деятельности и геолокации неспецифичны и загрязнены посторонним шумом, для некоторых людей изменения в активности могут быть ранним признаком мании или депрессии5. Речь и голос также могут подавать клинически значимые сигналы. Уже давно известно, что, когда люди эмоционально подавлены, они используют местоимения первого лица. Но, опять же, необходимо определить чувствительность и специфику этих результатов. Передача речевых и голосовых данных с датчиков и взаимодействие человека с компьютером могут обеспечить цифровой фенотип, который мог бы сделать для психиатрии то, что HgbA1c или холестерин в сыворотке сделали для других областей медицины, а именно – точность диагностики и результатов.
Возможности нового подхода к диагностике ставят перед нами этическую проблему. Когда измерение становится наблюдением? Становятся ли отслеживание геолокации и сбор речи слишком навязчивыми? Как пациенты могут доверять утверждениям о том, что данные цифрового фенотипирования будут защищены? Даже если пациенты согласятся, чтобы их смартфон мониторировали, есть ли полная прозрачность и глубокое понимание того, какие данные будут собираться и как эти данные будут использоваться? Кто владеет данными? Один из наиболее информативных для психиатра сигналов телефона может находиться в «цифровом выхлопе», например в истории поиска или в сообщениях в социальных сетях. В этих сигналах могут проявляться суицидальные намерения или ранние признаки психоза. Перевешивает ли значение этой информации вторжение в частную жизнь, необходимое для ее получения? По этим вопросам ведутся активные дебаты, как и по поводу любой новой перспективной технологии. Для ясности подчеркнем, что цифровое фенотипирование по-прежнему является исследовательским проектом,  опробованным на небольшом количестве волонтеров. Хотя исследователи надеются, что этот подход решит глобальные проблемы психического здоровья, решить научные и этические проблемы необходимо до того, как цифровое фенотипирование станет инструментом для диагностики здоровья населения. Некоторые из самых неприятных проблем могут иметь чисто технические решения. Например, взаимодействие между человеком и компьютером «без содержания». Этот подход собирает данные о том, кáк вы печатаете, а не то, чтó вы набираете, и, следовательно, может быть менее нарушающим границы, чем мониторинг геолокации или истории поиска. Инструменты, которые могут анализировать сигналы на телефоне, не отправляя данные в облако, имеют преимущество, так как исходные данные остаются локальными и частными. Есть и другие подходы, которые позволяют пользователям контролировать свои собственные данные, например выключение Google. Возможно, они помогут справиться с ощущением «надзора».
Некоторые утверждают, что смартфон является скорее источником психических расстройств7. Поскольку телефоны захватывают наше внимание и устраняют нас от взаимодействия с реальным миром, это беспокойство становится все более актуальным, особенно в отношении молодых людей, которые являются наиболее интенсивными пользователями смартфонов. С другой стороны, смартфон может стать беспрецедентной возможностью измерить реальное функционирование и потенциально предлагать вмешательства «точно в срок».
Все новые технологии сталкиваются с этой дилеммой, есть две стороны медали – риски и выгоды. У цифрового фенотипирования сейчас наступает время, когда пациенты, их семьи, врачи и исследователи будут искать баланс между клинической ценностью и доверием общественности.

Перевод: Тверская Е.И. (Москва)
Редактура: к.м.н. Федотов И.А. (Рязань)
(World Psychiatry 2018;17(3):276-277)

DOI:10.1002/wps.20550