Психиатрия Всемирная психиатрия
№01 2019

Все больше детей по всему миру сталкиваются с нестабильной семейной ситуацией вследствие разводов или расставания родителей, а также в тех случаях, когда дети рождаются вне брака или в сожительстве1. 
Иные, чем стабильный брак, формы отношений наиболее распространены в западных странах (включая Австралию и Новую Зеландию), в развивающихся странах Азии они не так часты, но их распространенность растет. Сожительство, которое считается менее стабильным, чем брак, особенно часто встречается в Северной и Западной Европе, что снижает частоту разводов в данных регионах, но не количество семей, где ребенок воспитывается лишь одним из родителей. 
Пионером в изменении института семьи стали США, где достаточно давно (впервые — с 1960-х годов) и значительно возросло количество разводов, а впоследствии был зарегистрирован всплеск рождаемости вне брака, как в сожительстве, так и без него.  Через одно-два десятилетия количество разводов возросло в других западных странах, и развивающиеся страны Азии сейчас также проходят этот этап. На сегодняшний день в Америке только 60% детей проживают со своими биологическими родителями, состоящими при этом в браке, – по этому показателю США уступает только Латвии. 
Некоторые специалисты считают нестабильность семьи основной проблемой детского здравоохранения; другие утверждают, что развод или расставание родителей — фактор, не причиняющий значимого ущерба, а скорее положительный, особенно в случаях, когда женщина находится в несчастливом браке и ребенок воспитывается в конфликтной обстановке. 
Исследования подтверждают, что развод и расставание родителей ассоциированы с высоким риском расстройств адаптации в детском и подростковом возрасте, таких как проблемы в обучении (например, снижение успеваемости, исключение из школы), разрушительное поведение (например, антисоциальные тенденции или злоупотребление психоактивными веществами), подавленное настроение2. 
Дети разведенных или расставшихся родителей чаще проявляют склонность к беспорядочным половым связям, имеют низкий уровень доходов и сами реже создают стабильные семьи — риск подобных ситуаций для них в 1,5–2 раза выше среднего. 
Тем не менее, большинство детей таких родителей демонстрируют высокую резистентность и не имеют явных психологических проблем. Но следует помнить, что даже психологически устойчивые молодые люди из распавшихся семей часто сообщают о болезненных переживаниях в ситуации, когда родителям предстоит встретиться (например, на их выпускном или свадьбе)3.  
Другие факторы риска, как, например, низкий доход и воспитание в условиях конфликта, встречаются в  нерандомизированной выборке одновременно с нестабильностью внутрисемейных отношений и/или могут быть ею обусловлены. Для выявления потенциальных конфаундеров исследователи прибегали к различным методам, в частности, измерению ковариат и особым разновидностям дизайна исследования, например, исследованию детей в семьях близнецов, что позволяет учесть ранее не замеченные средовые и генетические факторы, влияющие на жизнь обоих поколений2,4.  Учет таких конфаундеров снижает, но не исключает риски, которые связаны с разводом родителей причинно-следственными связями. 
На то, как изменится семейная жизнь ребенка вследствие развода, влияют индивидуальные, семейные, этнические и культурные факторы, поэтому необходимо принимать во внимание особенности каждой отдельной семьи. Например, в США развод родителей служит причиной  социальных и эмоциональных проблем для детей белой расы в большей степени, чем для афро- или латиноамериканцев. Подобные этнические различия зависят от того, насколько поощряется создание семей и приняты ли в среде иные модели взаимоотношений, чем брак. Понимать, как меняется институт семьи и какие это может иметь последствия, во многих отношениях важно для специалистов в области здравоохранения. Врачи, которые работают с детьми, могут отмечать тревожные симптомы, к ним могут обратиться с просьбой помочь ребенку смириться с изменениями в семье, а также врач может стать свидетелем в споре между родителями о том, что лучше для ребенка и какая помощь ему необходима. С похожими трудностями могут столкнуться и работники школ. 
Дети разведенных родителей, в том числе и во взрослом возрасте, часто оказываются в поле зрения психиатрической службы. Большинство психологических вмешательств направлено на коррекцию известных факторов риска, таких, как проблемы воспитания или внутрисемейные конфликты. Структурированные вмешательства, которые предлагали помощь в вопросах воспитания и соответствующие образовательные программы, продемонстрировали свою эффективность в улучшении психологического состояния детей. К сожалению, тщательно изученных психологических методик для распавшихся семей не так много.
Ситуация развода или расставания родителей также затрагивает и юридические вопросы: опека над ребенком, обеспечение его благосостояния.  При оформлении опеки наилучшим подходом считается «действовать в интересах ребенка», и чаще всего учитываются «интересы» именно в психологическом смысле (а не, например, экономическом). Намеренно или ненамеренно, специалисты в области психического здоровья могут быть вовлечены в судебные разбирательства, связанные с опекой, в качестве экспертов. 
С другой стороны, некоторые специалисты предлагают свое посредничество в поисках альтернативного решения проблемы. 
Посредник — третья сторона в конфликте, которая придерживается нейтральной позиции и помогает родителям, живущим раздельно, решить вопрос без обращения в суд. Такое посредничество не только помогает наладить диалог, но и потенциально помогает ребенку, сглаживая конфликт, улучшая воспитательные навыки родителей и побуждая их обоих принимать активное участие в жизни ребенка. Одно рандомизированное исследование с повторной оценкой через 12 лет показало, что все перечисленные эффекты действительно наблюдались, в отличие от ситуаций, где вопрос об опеке решался в суде5,7. Другое рандомизированное исследование продемонстрировало, что посредничество может быть более эффективным, если с соблюдением всех предосторожностей привлекать ребенка к процессу7. 
Несмотря на то, что первоначальные результаты выглядят многообещающе, посредничество, как и многие другие юридические и психологические процедуры, должно быть исследовано более тщательно, так как любое вмешательство, выполненное с самыми благими намерениями, в отдельных случаях может оказаться бесполезным или даже вредным, и соответствующие ресурсы будут потрачены впустую8. 
Специалисты в области психического здоровья могли бы сыграть ключевую роль в консультировании родителей, а также в развитии законодательства в данной области. Один из спорных вопросов — насколько активно и на каких основаниях продвигать идеи совместной физической опеки, когда 25–50% времени родители воспитывают ребенка вместе9. Совместная юридическая опека, которая предусматривает совместное принятие значимых решений, как, например, по добровольному медицинскому страхованию, становится повсеместной практикой. Ее распространенность в США и западных странах повысилась, но все еще затрагивает меньшинство распавшихся семей (от 15 до 50% в разных странах)9. Объединения отцов в настоящее время борются за равное (50/50) распределение совместного времяпрепровождения с ребенком. 
Хотя многим семьям такие условия могут пойти на пользу, многие эксперты, и мы в том числе, опасаются, что такое распределение окажется оптимальным лишь для небольшой группы родителей: 10 или менее процентов семей, решающих вопрос опеки в суде5. 
Во внимание следует принять и другие соображения: так, нежелательно надолго разлучать маленьких детей со значимым взрослым, вынуждать детей совершать длительные поездки, чтобы родители могли в равной мере проводить с ними время; должно ли распределение совместного времяпрепровождения с родителями составлять именно 50/50, и не становится ли модель совместной опеки менее эффективной в случае детей с психическими расстройствами (например, аутического спектра) и некоторыми личностными особенностями (например, высокая сознательность). 
Таким образом, необходимо продолжать исследования психологических вмешательств, рассмотреть вопрос об изменении законодательства, которые учитывали бы возможные факторы риска, роль резистентности, и гетерогенность обстоятельств, сопровождающих нестабильную семейную ситуацию. 

Перевод: Шишковская Т.И. (Самара)
Редактура: к.м.н. Федотов И.А. (Рязань)

(World Psychiatry 2019;18(1):100-101) 

DOI: 10.1002/wps.20590