Психиатрия Всемирная психиатрия
№01 2013

Pargament и Lomax представляют всесторонний обзор стремительно увеличивающегося объема литературы, посвященной религии и психическому здоровью. Их сообщение сбалансировано/гармонично, благодаря описанию как положительных, так и негативных сторон воздействия религии и духовности на состояние личности. Намереваясь продолжить дискуссию о дальнейшем исследовании в области религии и психического здоровья, в этом комментарии я акцентирую внимание на некоторых областях, в которых мой подход, основанный на социальной антропологии, может отличаться от идей Pargament и Lomax.
Некоторые из областей, упомянутых в обзоре (например, смысл жизни, религиозно обусловленное насилие и конфликт на религиозной почве), привлекли внимание антропологов. Как антрополог, я соглашаюсь, что результаты говорят о необходимости расширить исследования за счет изучения других религиозных групп, культур и стран. Религиозные факторы всегда действуют в контекстах культур. Например, живой опыт ислама может варьироваться у представителей общин разных культур. Гендерная иерархия и политическая организация могут разниться в двух исламских общинах, внося свой вклад в формирование определенных стрессогенных факторов. Это имеет как теоретическое, так и практическое значение.
Антропология может внести существенный вклад в эти дебаты, благодаря акценту на углубленное описание индивидуальных переживаний, и ее ключевой методологии — включенному наблюдению, — которая учитывает долгосрочное взаимодействие культуральных групп и облегчает понимание того, как религия и психическое здоровье воздействуют друг на друга во времени [1]. Кроме того, она способствует эмическому пониманию того, как культурально организованы такие понятия, как религия, духовность, совладение с болезнью, вера и психическое заболевание. Дальнейшие исследования в области религии и психического здоровья должны использовать набор секулярных/светских значений таких терминов как религия, духовность и здоровье, вместо впечатляющих профессиональных определений.
Данные антропологических полевых исследований могут быть привлечены для интерпретации существующих критериев оценки религиозно-культурных факторов.
Существующая литература по религии и психическому здоровью преимущественно концентрируется на вере, а не опыте. Антропологи, как правило, вступают в прения относительно понятия веры, особенно при обсуждении религиозных воззрений [2]. Спорно, может ли понятие веры, существующее в протестантизме, легко быть применено к группам с другой верой. И взаимоотношения между убеждениями, знанием и верой часто достаточно расплывчато определяются в существующей литературе.
Религиозный опыт включает как познавательные, так и эмоциональные составляющие. До настоящего времени акцент на познании вытеснял важную роль эмоциональных факторов в поддержании веры. R. Firth [3] понимает веру как ряд идей, более или менее объединенных по смыслу, но скрепленных убеждением, что они верны — что они значимы в их отношении к реальности. Он указывает, что мы можем выделить элементы знания, эмоций и волевой деятельности, влияющих на веру. И именно эмоциональная составляющая любого вида переживаний является основанием для веры  и наделяет ее мощным ощущением реалистичности.
Хотя я согласен с утверждением Pargament и Lomax, цитирующих антрополога C. Geertz, о том, что религия служит источником смысла для верующих, при этом социальная антропология выходит за пределы индивидуальных религиозных воззрений. Она открывает более широкую перспективу благодаря анализу путей, которыми структуры власти и религиозные структуры формируют специфические убеждения; и анализу способов, которыми особые фракции в религиозных общинах оспаривают эти убеждения.
Длительное время антропологи признают важность особых религиозных переживаний в поддержании благополучия в сообществах и роли ритуалов в порождении таких переживаний. Есть множество антропологических данных, исследующих роль ритуалов в поддержании психического здоровья. Тем не менее, существующие научные труды не исследовали влияния всего спектра религиозных ритуалов на психическое здоровье. Например, несмотря на то, что большая часть современной литературы концентрируется на христианстве, недостаточно работ, исследующих такие христианские таинства как крещение, евхаристии и возложение рук, весьма значимых с точки зрения облегчения психического состояния. Религиозный опыт, ритуалы и их влияние на психическое благополучие должны стать целью будущих исследований в этой области (4).
Кроме того, длительное пребывание исследователя в религиозной общине облегчает сбор подробных феноменологических описаний таких составляющих религиозного опыта как, например, слышание голоса Бога, и дает понимание того, как эти описания интерпретируются в разнообразных культурных контекстах (5). Это позволяет лучше понимать сходства и различия между нормативным религиозным опытом и психопатологическими состояниями.
Один из вопросов, обсуждаемых Pargament и Lomax — религиозные галлюцинации — вызвал некоторые обсуждения в ключе антропологии. Антрополог T. Luhrmann [6] указывает, что галлюцинации ярко иллюстрируют образ, которым культура воздействует на наш самый незыблемый сознательный опыт, и способы, которыми и культурные факторы, и биологические ограничения формируют этот опыт.
Антропологическая литература указывает, что понимание психического здоровья включает физическое, эмоциональное и духовное измерения, и что оно, соединяя посредством разнообразных ритуалов эти измерения воедино, часто отражает восстановление гармоничных отношений с тем, что общины определяют как божественное.  Как указывает социальный антрополог V. Turner в своей работе о пребывании среди народности ндембу (самобытная народность демократической республики Конго, прим. переводчика) (7), собирание вышеупомянутых трех измерений воедино столь же эффективно поддерживает общественное устройство, сколь восстанавливает тело, разум и душу страждущих. Таким образом,  религия/ духовность должна воздействовать как на психическое здоровье, так и на состояние общества и социальную интеграцию.
Наконец, с точки зрения терапии, в настоящее время наблюдается все возрастающее число работ по кросс-культуральной психотерапии и значению взаимопонимания пациента и врача (8). Эта литература демонстрирует, что, хотя культуральное соответствие порой проводит к увеличению эффективности психотерапии, но другие факторы, такие как пол и социальное положение, также определяют результаты лечения. Эти выводы могли бы быть распространены и на исследование в области духовно интегрированной терапии, с учетом способов, которыми соответствие взглядов врача и пациента в религиозных аспектах может улучшить или ухудшить результаты лечения.