Психиатрия Всемирная психиатрия
№01 2021

Иммиграция стала неотъемлемой чертой многих обществ в мире. Кроме того, во время недавнего кризиса, связанного с наплывом беженцев, страны Ближнего Востока приняли миллионы людей, а Европа получила около 1,5 млн новых прошений о предоставлении убежища. Хотя между категориями мигрантов существуют значительные правовые различия, в общественном восприятии этот термин, как правило, включает в себя также беженцев и просителей убежища.
Отношение общественности к иммиграции стало одной из основных социальных проблем. Особенности этого отношения могут оказывать влияние на руководящие органы, а нахождение в благоприятной или, скорее, более враждебной среде имеет важное значение для адаптации иммигрантов и их психического здоровья. Страны и отдельные граждане широко различаются в своих взглядах на иммиграцию и иммигрантов ¹ . В области социальных наук проводится все большее число эмпирических исследований, посвященных изучению этих отношений. Однако данные исследования выполняются в основном в западных обществах.
Как представляется, отношение людей к иммиграции определяется целым рядом факторов. Их трудно дифференцировать, и они, как правило, влияют друг на друга. Однако в целом отношение общественности различается в зависимости от контекстуальных факторов, характеристик мигрантов и личностных особенностей.
Во-первых, страны различаются по средней поддержке иммиграции и уровню поляризации. Например, жители Северной Америки, как правило, более позитивно относятся к иммиграции, чем европейцы, а жители Восточной Европы, как правило, более негативно, чем жители Западной Европы ¹ . Кроме того, общественность в некоторых странах единодушно довольно враждебно относится к иммиграции (например, в Чешской Республике, Венгрии), в то время как в других странах наблюдается значительное разделение взглядов на этот вопрос (например, в Нидерландах, Норвегии), либо, скорее, единогласная поддержка иммиграции (в Канаде, Новой Зеландии) ² .
Существуют разные причины этих различий между странами, включая историю иммиграции и эмиграции в стране, политический контекст, иммиграционную и интеграционную политику, численность иммигрантов и их состав с точки зрения страны происхождения, религии, уровня образования и трудовых навыков ³ .
Во-вторых, в своей иммиграционной политике страны часто проводят различия между типами мигрантов – например, западными и незападными; иммигрантами из Европейского союза (ЕС) и иммигрантами из стран, не входящих в ЕС, – и общественность склонна делать то же самое. Общественное отношение, например, более негативно к иммигрантам, которые менее похожи на население в культурном плане, например, как к мусульманам в Европе ⁴ .
Кроме того, вновь прибывшие, которые считаются мигрировавшими добровольно (т.е. трудовые мигранты), сталкиваются с более негативным общественным отношением, чем вынужденные мигранты (т.е. беженцы). Мигранты, самостоятельно принявшие решение об иммиграции, часто вызывают чувство угрозы и гнева и, следовательно, более негативные реакции, в то время как беженцы могут ассоциироваться с гуманитарными соображениями и вызывать чувство сопереживания, и, следовательно, более позитивные реакции ⁵ .
В-третьих, некоторые слои населения поддерживают иммигрантов и беженцев, в то время как другие относятся к ним скорее отрицательно или даже враждебно. В целом более позитивное отношение наблюдается среди более образованных лиц и либералов, которые, как правило, имеют более космополитическую ориентацию, практически не испытывают конкуренции и угрозы со стороны мигрантов и более высоко ценят открытость, перемены и культурное разнообразие. Кроме того, представление о том, что мигранты вносят ценный вклад в общество, и опыт позитивных контактов с мигрантами являются предикторами более доброжелательного отношения к ним ^3,5 .
В отличие от этого, антииммигрантские настроения объясняются более сильной национальной приверженностью, чувством относительного ухудшения положения, ощущаемой экономической конкуренцией и культурными угрозами, а также склонностью к авторитаризму, в котором центральное место занимает соблюдение социальных норм ³ . Помимо этого, восприятие того, что иммигранты являются бременем для общества и проблемой для статус-кво, а также непосредственное столкновение с массовым увеличением числа беженцев усиливают враждебность по отношению к вновь прибывшим.
С точки зрения взаимодействия конкретного человека и общей ситуации можно ожидать, что роль этих личностных факторов будет неоднородной. Психологические характеристики будут иметь большее значение при одних условиях, чем при других. Например, для людей со склонностью к авторитаризму особенно характерно повышенно негативное реагирование по отношению к отличающимся от них в культурном плане иммигрантам (выходцам из незападных стран, мусульманам), которые без исключения воспринимаются как представляющие угрозу, в отличие от иммигрантов, схожих с ними в культурном отношении (выходцам из западных стран, христианам). Другой пример: люди, беспокоящиеся по поводу экономических проблем и преступности, более негативно относятся к иммигрантам из Восточной Европы, в то время как те, кто ощущает культурные или связанные с терроризмом угрозы, более негативно относятся к иммигрантам-мусульманам ⁶ .
Кроме того, индивидуальные различия оказывают большее влияние на антииммигрантские настроения, когда увеличивается доля иммигрантов, ухудшается экономическая ситуация, а идеологический климат в обществе определяется повышением иерархии и сохранением статус-кво норм и ценностей ⁷ . Кроме того, более сильная национальная приверженность, как правило, связана с более выраженными антииммигрантскими настроениями в странах, чье население образовалось не из поселенцев, в отличие от стран, где население, напротив, образовалось из поселенцев, и где культурное разнообразие является конститутивной нормой национальной идентичности. Информация об иммигрантах может порождать как чувство угрозы, так и уравновешиваться ассоциациями с гуманитарными соображениями, при этом первое может превалировать над вторым, но также возможна и обратная ситуация ⁸ . Мотивы системного обоснования могут быть использованы политиками и руководящими органами для получения поддержки беженцев (например, «Открытые сердца и гостеприимные сообщества: это путь Канады» ⁹ ).
В целом в исследованиях было показано, что люди склонны к переоценке количества иммигрантов и беженцев, прибывающих в их страну, и что субъективные представления гораздо более важны для отношения людей, чем реальные изменения и события. Это означает, что важное значение имеет то, как формируется государственная политика и как иммигранты изображаются в средствах массовой информации и политиками. Важно, описываются ли вновь прибывшие как потенциальная угроза для принимающего общества или, скорее, как вносящие ценный вклад и нуждающиеся в помощи.
За исключением тех, кто придерживается весьма сильных позитивных или негативных взглядов на иммиграцию, большинство людей сталкивается с проблемами и неопределенностями, связанными с прибытием большого числа новых иммигрантов. Серьезное отношение к их опасениям и сомнениям имеет определяющее значение для усиления общественной поддержки иммиграции и расселения беженцев.
Противодействие иммиграции со стороны общественности может являться одной из основных социальных и политических деструктивных сил и негативно отражаться на возможностях вновь прибывших. Понимание того, что побуждает людей быть позитивными или, скорее, негативными по отношению к иммигрантам, а также когда и как различные психологические детерминанты становятся менее или более важными для их отношения, имеет решающее значение для того, чтобы попытаться избежать таких последствий миграции, как усиление противоречий в обществе, а также повысить успешность адаптации вновь прибывших.
Массовая иммиграция является глобальным явлением, затрагивающим большинство стран, и многое поставлено на карту для обществ, общин и отдельных лиц, включая психическое здоровье вновь прибывших.

Перевод: Шуненков Д.А. (Москва)  
Редактура: к.м.н. Федотов И.А. (Рязань)

Verkuyten M. Public attitudes towards migrants: understanding cross-national and individual differences. World Psychiatry. 2021;20(1):132-133.

DOI:10.1002/wps.20819