Психиатрия Всемирная психиатрия
№01 2019
Разграничение между шизотипией и факторами высокого риска развития психоза: результаты последующего наблюдения в течение года №01 2019
Номера страниц в выпуске:110-111
Психозы – тяжелые неоднородные по структуре психические состояния с мультифакторной этиологией. В недавнем обширном обзоре, опубликованном в данном журнале1, среди условий нахождения в группе клинически высокого риска развития психоза (CHR) была такая черта как ангедония (как часть шизотипического конструкта), что было отмечено как многообещающий фактор, который можно использовать для ранней диагностики психозов.
Психозы – тяжелые неоднородные по структуре психические состояния с мультифакторной этиологией. В недавнем обширном обзоре, опубликованном в данном журнале1, среди условий нахождения в группе клинически высокого риска развития психоза (CHR) была такая черта как ангедония (как часть шизотипического конструкта), что было отмечено как многообещающий фактор, который можно использовать для ранней диагностики психозов.
Данные результаты отражают два основных направления феноменологических исследований в области ранней диагностики психоза до манифестации его первого эпизода2: клинический подход предполагающий выявление факторов высокого риска3, и подход, основанный на диагностике шизотипии4,5. За некоторым исключением2,6, возможность этих двух подходов прогнозировать развитие психоза исследовалась независимо друг от друга, а также разными способами и в разных популяциях. Шизотипия диагностировалась с помощью опросников для самостоятельного заполнения в основном в доклинических популяциях. Критерии высокого риска развития психоза (CHR) – с помощью клинических интервью и в основном в клинических выборках2.
Шизотипию можно определить как латентную черту или структурную организацию личности, для оценки которой часто применяются Висконсинские шкалы шизотипии (Wisconsin Schizotypy Scales, WSS)2,7, включающие физическую ангедонию, социальную ангедонию, нарушения восприятия и магическое мышление. Согласно исследованиям, последние две шкалы включают также факторы, такие как ослабленные и транзиторные позитивные симптомы, а также основные симптомы нарушения восприятия8, которые, в свою очередь, часто используются для симптоматического определения состояний высокого риска развития психозов (CHR) вместе с основными когнитивными симптомами3.
Результаты исследований в доклинических выборках поддерживают предположения о шизотипии как о важной черте, так как показали относительно высокую стабильность баллов WSS за короткие промежутки времени9.
С другой стороны, критерии и симптомы CHR редко являются стабильными во времени в клинических выборках10, что поддерживает взгляд на них как на факторы состояния. Однако до сих пор неизвестно, влияют ли факторы условий высокого риска развития психоза (CHR) на результаты по шкале WSS в клинических выборках, особенно учитывая частично перекрещивающиеся (ослабленные) позитивные симптомы и позитивные WSS2,6.
Чтобы пролить свет на этот вопрос, мы исследовали стабильность и взаимосвязь во времени возможных изменений симптомов WSS и CHR на протяжении одного года у 29 пациентов, набранных в Центре ранней диагностики и вмешательства при психических кризисах Берна (Bern Early Detection and Intervention Centre for Mental Crises). Исходно средний возраст пациентов составил 18±5 лет (от 9 до 27 лет), 41% составили лица мужского пола. У одного пациента (3%) уже имелось психотическое расстройство, 22 (76%) попадали под критерии CHR и шесть (21%) имели диагнозы, не имеющие отношения к психотическому спектру расстройств.
Для оценки 14 основных симптомов, входящих в две базовые группы критериев3, нами был использован Инструмент по оценке предрасположенности к шизофрении (The Schizophrenia Proneness Instruments). Структурированное интервью для выявления синдромального риска психозов (The Structured Interview for Psychosis-Risk Syndromes) использовалось для определения пяти позитивных симптомов, входящих в симптоматические критерии UHR3. Шизотипия оценивалась с помощью WSS. Согласно требованиям местного комитета по этике, пациенты или в случае их несовершеннолетия, их законные представители дали информированное согласие на анонимное использование их клинических данных для научного анализа и публикации.
Для проверки на наличие статистически значимых значений и достоверности результатов мы анализировали разницу между исходными суммарными баллами и таковыми при последующем наблюдении в программе SPSS 24, распределение баллов было приближено к нормальному. Для анализа использовались зависимый t-коэффициент с бутстрепом. Это позволило нам выявить значимые временные различия суммы баллов базовых симптомов (средняя Δ=3,45, t(28)=2,38, p=0,024) и позитивных симптомов (средняя Δ=2,00, t(28)=2,48, p=0,021). С другой стороны, разница баллов WSS оставалась незначимой: физическая ангедония (средняя Δ=1,55, t(28)=1,79, p=0,106), социальная ангедония (средняя Δ=1,35, t(28)=1,68, p=0,107), магическое мышление (средняя Δ=0,28, t(28)=0,40, p=0,691) и нарушения восприятия (средняя Δ=0,62, t(28)=0,92, p=0,360).
Далее, при изучении коэффициентов корреляции Пирсона между шкалами, мы обнаружили статистически сильную достоверную корреляцию только между магическим мышлением и нарушениями восприятия (r=0,506, p=0,005). Корреляция средней силы (на уровне тренда) обнаружена между физической ангедонией и магическим мышлением (r=0,337, p=0,091), а также физической ангедонией и нарушениями восприятия (r=0,319, p=0,073). Также были обнаружены умеренной силы корреляции между двумя различными оценками CHR (r=0,328, p=0,083). Различные оценки баллов WSS и CHR никогда не коррелировали (r от 0,012 до 0,306; p от 0,969 до 0,106). Согласно линейному регрессионному анализу, различия баллов WSS не предсказывали различий баллов CHR, которые, в свою очередь, не предопределяли различий в баллах WSS.
Наши результаты укрепили разграничение между симптомами CHR и шизотипией как между двумя независимыми друг от друга факторами: состоянием и чертой характера. Следовательно, подкреплено представление о том, что симптомы CHR появляются на высоте шизотипии, как было предложено моделью Debbane и соавт.2. Более того, их независимость поддерживает взгляд, согласно которому прогнозирование психоза может быть улучшено с помощью комбинации упомянутых методов6. Для достижения данной цели могут быть использованы показатели физической ангедонии и социальной ангедонии как особенно многообещающие факторы, являющиеся проявлениями негативной шизотипической дименсии.
Негативная шизотипия может позволить выявить лиц, для которых наиболее вероятно развитие серьезного психического расстройства, среди тех, у кого уже повышен риск развития психотических или схожих с психотическими симптомов. Симптомы, в свою очередь, могут быть определены согласно критериям CHR. Это объясняет, почему величина баллов по обоим шкалам ангедонии изменялась со временем сильно, но все же статистически незначимо.
Будущие исследования на более крупных выборках с более длительным временем наблюдения необходимы для того, чтобы исследовать надежность наших выводов, возможные специфические взаимоотношения между факторами условий высокого риска развития психоза и шизотипическими чертами. Возможные закономерности, характерные для развития психоза и роли средовых факторов риска значимых в этиологии психозов1, также требуют дальнейшего исследования.
Перевод: Скугаревская Т.О. (Минск)
Редактура: к.м.н. Северова Е.А. (Смоленск)
(World Psychiatry 2019;18(1):108-109)
DOI: 10.1002/wps.20595
Данные результаты отражают два основных направления феноменологических исследований в области ранней диагностики психоза до манифестации его первого эпизода2: клинический подход предполагающий выявление факторов высокого риска3, и подход, основанный на диагностике шизотипии4,5. За некоторым исключением2,6, возможность этих двух подходов прогнозировать развитие психоза исследовалась независимо друг от друга, а также разными способами и в разных популяциях. Шизотипия диагностировалась с помощью опросников для самостоятельного заполнения в основном в доклинических популяциях. Критерии высокого риска развития психоза (CHR) – с помощью клинических интервью и в основном в клинических выборках2.
Шизотипию можно определить как латентную черту или структурную организацию личности, для оценки которой часто применяются Висконсинские шкалы шизотипии (Wisconsin Schizotypy Scales, WSS)2,7, включающие физическую ангедонию, социальную ангедонию, нарушения восприятия и магическое мышление. Согласно исследованиям, последние две шкалы включают также факторы, такие как ослабленные и транзиторные позитивные симптомы, а также основные симптомы нарушения восприятия8, которые, в свою очередь, часто используются для симптоматического определения состояний высокого риска развития психозов (CHR) вместе с основными когнитивными симптомами3.
Результаты исследований в доклинических выборках поддерживают предположения о шизотипии как о важной черте, так как показали относительно высокую стабильность баллов WSS за короткие промежутки времени9.
С другой стороны, критерии и симптомы CHR редко являются стабильными во времени в клинических выборках10, что поддерживает взгляд на них как на факторы состояния. Однако до сих пор неизвестно, влияют ли факторы условий высокого риска развития психоза (CHR) на результаты по шкале WSS в клинических выборках, особенно учитывая частично перекрещивающиеся (ослабленные) позитивные симптомы и позитивные WSS2,6.
Чтобы пролить свет на этот вопрос, мы исследовали стабильность и взаимосвязь во времени возможных изменений симптомов WSS и CHR на протяжении одного года у 29 пациентов, набранных в Центре ранней диагностики и вмешательства при психических кризисах Берна (Bern Early Detection and Intervention Centre for Mental Crises). Исходно средний возраст пациентов составил 18±5 лет (от 9 до 27 лет), 41% составили лица мужского пола. У одного пациента (3%) уже имелось психотическое расстройство, 22 (76%) попадали под критерии CHR и шесть (21%) имели диагнозы, не имеющие отношения к психотическому спектру расстройств.
Для оценки 14 основных симптомов, входящих в две базовые группы критериев3, нами был использован Инструмент по оценке предрасположенности к шизофрении (The Schizophrenia Proneness Instruments). Структурированное интервью для выявления синдромального риска психозов (The Structured Interview for Psychosis-Risk Syndromes) использовалось для определения пяти позитивных симптомов, входящих в симптоматические критерии UHR3. Шизотипия оценивалась с помощью WSS. Согласно требованиям местного комитета по этике, пациенты или в случае их несовершеннолетия, их законные представители дали информированное согласие на анонимное использование их клинических данных для научного анализа и публикации.
Для проверки на наличие статистически значимых значений и достоверности результатов мы анализировали разницу между исходными суммарными баллами и таковыми при последующем наблюдении в программе SPSS 24, распределение баллов было приближено к нормальному. Для анализа использовались зависимый t-коэффициент с бутстрепом. Это позволило нам выявить значимые временные различия суммы баллов базовых симптомов (средняя Δ=3,45, t(28)=2,38, p=0,024) и позитивных симптомов (средняя Δ=2,00, t(28)=2,48, p=0,021). С другой стороны, разница баллов WSS оставалась незначимой: физическая ангедония (средняя Δ=1,55, t(28)=1,79, p=0,106), социальная ангедония (средняя Δ=1,35, t(28)=1,68, p=0,107), магическое мышление (средняя Δ=0,28, t(28)=0,40, p=0,691) и нарушения восприятия (средняя Δ=0,62, t(28)=0,92, p=0,360).
Далее, при изучении коэффициентов корреляции Пирсона между шкалами, мы обнаружили статистически сильную достоверную корреляцию только между магическим мышлением и нарушениями восприятия (r=0,506, p=0,005). Корреляция средней силы (на уровне тренда) обнаружена между физической ангедонией и магическим мышлением (r=0,337, p=0,091), а также физической ангедонией и нарушениями восприятия (r=0,319, p=0,073). Также были обнаружены умеренной силы корреляции между двумя различными оценками CHR (r=0,328, p=0,083). Различные оценки баллов WSS и CHR никогда не коррелировали (r от 0,012 до 0,306; p от 0,969 до 0,106). Согласно линейному регрессионному анализу, различия баллов WSS не предсказывали различий баллов CHR, которые, в свою очередь, не предопределяли различий в баллах WSS.
Наши результаты укрепили разграничение между симптомами CHR и шизотипией как между двумя независимыми друг от друга факторами: состоянием и чертой характера. Следовательно, подкреплено представление о том, что симптомы CHR появляются на высоте шизотипии, как было предложено моделью Debbane и соавт.2. Более того, их независимость поддерживает взгляд, согласно которому прогнозирование психоза может быть улучшено с помощью комбинации упомянутых методов6. Для достижения данной цели могут быть использованы показатели физической ангедонии и социальной ангедонии как особенно многообещающие факторы, являющиеся проявлениями негативной шизотипической дименсии.
Негативная шизотипия может позволить выявить лиц, для которых наиболее вероятно развитие серьезного психического расстройства, среди тех, у кого уже повышен риск развития психотических или схожих с психотическими симптомов. Симптомы, в свою очередь, могут быть определены согласно критериям CHR. Это объясняет, почему величина баллов по обоим шкалам ангедонии изменялась со временем сильно, но все же статистически незначимо.
Будущие исследования на более крупных выборках с более длительным временем наблюдения необходимы для того, чтобы исследовать надежность наших выводов, возможные специфические взаимоотношения между факторами условий высокого риска развития психоза и шизотипическими чертами. Возможные закономерности, характерные для развития психоза и роли средовых факторов риска значимых в этиологии психозов1, также требуют дальнейшего исследования.
Перевод: Скугаревская Т.О. (Минск)
Редактура: к.м.н. Северова Е.А. (Смоленск)
(World Psychiatry 2019;18(1):108-109)
DOI: 10.1002/wps.20595
Список исп. литературыСкрыть список1. Radua J, Ramella-Cravaro V, Ioannidis JPA et al. World Psychiatry 2018;17:49-66.
2. Debbane M, Eliez S, Badoud D et al. Schizophr Bull 2015;41(Suppl. 2): 396-407.
3. Schultze-Lutter F, Michel C, Schmidt SJ et al. Eur Psychiatry 2015;30: 405-16.
4. Lenzenweger MF. World Psychiatry 2018;17:25-6.
5. Grant P. Front Psychiatry 2015;6:143.
6. Fluckiger R, Ruhrmann S, Debbane M et al. J Abnorm Psychol 2016; 125:923-32.
7. Chapman LJ, Chapman JP, Kwapi TR et al. J Abnorm Psychol 1994; 103:171-83.
8. Fluckiger R, Schmidt SJ, Ruhrmann S et al. Early Interv Psychiatry 2016;10(Suppl. 1):117.
9. Chan RC, Shi HS, Geng FL et al. Psychiatry Res 2015;228:143-9.
10. Michel C, Ruhrmann S, Klosterkotter J et al. Eur Arch Psychiatry Clin Neurosci 2018;268:39-48.