Клинический разбор в общей медицине №10 2025
Саркопеническое ожирение у мужчин: от этиопатогенеза к терапевтическим стратегиям в лечении
Номера страниц в выпуске:7-16
Аннотация
Саркопеническое ожирение (СО) представляет собой особый фенотип ожирения, характеризующийся сочетанием избыточного накопления жировой ткани со снижением массы и функции скелетных мышц. У мужчин развитие данного состояния тесно связано с возрастным снижением уровня тестостерона, митохондриальной дисфункцией, хроническим воспалением низкой интенсивности и инсулинорезистентностью. СО сопровождается нарушением метаболического гомеостаза, повышением риска развития сахарного диабета 2-го типа, сердечно-сосудистых заболеваний, остеосаркопенического синдрома и снижением качества жизни. В обзоре обсуждаются современные методы оценки состава тела, силовых и функциональных показателей, а также терапевтические подходы, включающие дозированные физические нагрузки, оптимизацию белкового питания, коррекцию дефицита витамина D и андрогенов. СО у мужчин рассматривается как самостоятельный мультифакторный эндокринно-метаболический синдром, требующий ранней диагностики и междисциплинарного подхода к ведению пациентов.
Ключевые слова: саркопеническое ожирение, андрогенный дефицит, митохондриальная дисфункция, инсулинорезистентность, микробиота кишечника, витамин D, миокины, воспаление, метаболический синдром.
Для цитирования: Дзгоева Ф.Х., Демидова В.В. Саркопеническое ожирение у мужчин: от этиопатогенеза к терапевтическим стратегиям в лечении. Клинический разбор в общей медицине. 2025; 6 (10): 7–16. DOI: 10.47407/kr2025.6.10.00687
Саркопеническое ожирение (СО) представляет собой особый фенотип ожирения, характеризующийся сочетанием избыточного накопления жировой ткани со снижением массы и функции скелетных мышц. У мужчин развитие данного состояния тесно связано с возрастным снижением уровня тестостерона, митохондриальной дисфункцией, хроническим воспалением низкой интенсивности и инсулинорезистентностью. СО сопровождается нарушением метаболического гомеостаза, повышением риска развития сахарного диабета 2-го типа, сердечно-сосудистых заболеваний, остеосаркопенического синдрома и снижением качества жизни. В обзоре обсуждаются современные методы оценки состава тела, силовых и функциональных показателей, а также терапевтические подходы, включающие дозированные физические нагрузки, оптимизацию белкового питания, коррекцию дефицита витамина D и андрогенов. СО у мужчин рассматривается как самостоятельный мультифакторный эндокринно-метаболический синдром, требующий ранней диагностики и междисциплинарного подхода к ведению пациентов.
Ключевые слова: саркопеническое ожирение, андрогенный дефицит, митохондриальная дисфункция, инсулинорезистентность, микробиота кишечника, витамин D, миокины, воспаление, метаболический синдром.
Для цитирования: Дзгоева Ф.Х., Демидова В.В. Саркопеническое ожирение у мужчин: от этиопатогенеза к терапевтическим стратегиям в лечении. Клинический разбор в общей медицине. 2025; 6 (10): 7–16. DOI: 10.47407/kr2025.6.10.00687
Review
Sarcopenic obesity (SO) is a distinct phenotype of obesity characterized by the coexistence of excessive fat accumulation and reduced skeletal muscle mass and function. In men, this condition is closely associated with age-related testosterone decline, mitochondrial dysfunction, chronic low-grade inflammation, and insulin resistance. SO leads to metabolic dysregulation, increasing the risk of type 2 diabetes, cardiovascular disease, osteosarcopenic syndrome, and decreased quality of life. The review discusses contemporary methods of body composition analysis, muscle strength and functional assessment, and therapeutic strategies including structured resistance exercise, optimization of protein intake, and correction of vitamin D and androgen deficiency. Sarcopenic obesity in men is considered a distinct multifactorial endocrine-metabolic syndrome that requires early diagnosis and a multidisciplinary approach to patient management.
Keywords: sarcopenic obesity, androgen deficiency, mitochondrial dysfunction, insulin resistance, gut microbiota, vitamin D, myokines, inflammation, metabolic syndrome.
For citation: Dzgoeva F.K., Demidova V.V. Sarcopenic obesity in males: from etiopathogenesis to therapeutic strategies in treatment. Clinical review for general practice. 2025; 6 (10): 7–16 (In Russ.). DOI: 10.47407/kr2025.6.10.00687
В настоящее время отмечается общемировая тенденция разработки программ и методик для профилактики преждевременного старения населения на фоне ожирения, ставшего глобальной пандемией XXI в. Будучи многофакторным хроническим эндокринным заболеванием, ожирение также является независимым фактором, приводящим к саркопении – потере мышечной массы и нарушению функции мышц вследствие воздействия метаболических нарушений, происходящих в жировой ткани, а именно: окислительного стресса, системного воспаления и развития инсулинорезистентности (ИР) [1]. Следует отметить, что саркопения характерна для лиц старшего возраста и широко распространена среди людей с ожирением. В то же время саркопения благодаря характерному для нее снижению общего расхода энергии может напрямую способствовать усилению накопления жира в организме и развитию саркопенического ожирения (СО) [1].
В крупном когортном исследовании Dutch Lifelines («Голландские линии жизни»), включившем 119 494 человека в возрасте 18–90 лет, общая распространенность СО у мужчин и женщин составила 0,9 и 1,4% соответственно, а доля выявленной саркопении на фоне избытка массы тела (sarcopenic overweight, SWO) возросла до 6,5 и 6,0%. Важно подчеркнуть, что у мужчин более высокая распространенность СО отмечалась в возрасте 40–59 лет [2]. Таким образом, в настоящее время существует необходимость актуализации внимания к проблеме СО за пределами гериатрии, что особенно важно для лиц среднего возраста, а также для пациентов с сопутствующими заболеваниями.
Экспертами подчеркивается необходимость рассмотрения СО как уникального клинического состояния, отличного как от ожирения, так и от саркопении. Во-первых, это обусловлено наличием двунаправленного патогенетического взаимодействия между накоплением жировой ткани и потерей массы скелетных мышц с одновременным снижением их функций; во-вторых, это связано с кумуляцией рисков возникновения метаболических заболеваний и функциональных нарушений, характерных для двух указанных патологических состояний по отдельности [3].
Несомненна роль СО и в ухудшении прогноза продолжительности и качества жизни, в особенности у мужчин. Так, СО повышает у них риск смертности от всех причин на 24% по сравнению с общей популяцией независимо от географического положения испытуемых и продолжительности наблюдения, что ранее продемонстрировали S. Tian и Y. Xu в своем обновленном метаанализе [4]. Однако из-за высокой гетерогенности в анализируемых авторами работах требуются дальнейшие исследования в данном направлении.
Таким образом, современные представления о проблеме СО требуют тщательного изучения как в гериатрии, так и за ее пределами, что особенно важно для коморбидных пациентов, имеющих повышенные риски осложнений сопутствующих заболеваний.
Этиопатофизиологические механизмы СО
Согласно последним научным данным, в патогенезе развития СО выделяют следующие механизмы: клеточное старение; отсутствие или низкая приверженность физической активности; недостаточность питания (мальнутриция); хроническое воспаление; гормональные изменения (в частности, снижение уровней анаболических гормонов); дисбиоз микробиоты кишечника; нарушения микроциркуляции крови; ИР [5, 6].
Перечисленные изменения оказывают комплексное воздействие на скелетные мышцы, снижая экспрессию их факторов роста и повышая уровень окислительного стресса с активацией убиквитин-протеасомной системы, усиливающей аутофагию [6]. В дальнейшем происходит дисбаланс между синтезом и распадом мышечных белков, что приводит к уменьшению количества клеток-сателлитов, к ослаблению их функции, к дисфункции митохондрий и в конечном итоге – к атрофии и дисфункции скелетных мышц.
Скелетные мышцы являются крупнейшей метаболической системой в организме, и нарушение в них энергетического баланса и состава макронутриентов может способствовать развитию ряда патологий [7]. Помимо указанных причин, изменения в метаболизме скелетных мышц человека связаны не только с декомпозицией состава тела, в частности с преобладанием «возрастного» висцерального жира, но и с качественными изменениями в митохондриях и функциях скелетных мышц (усиление процессов аутофагии и хронического воспаления) [7]. Немаловажным фактором появления и развития СО являются и внешнесредовые изменения, такие как снижение физической активности и недостаточность/недоступность полноценного питания [4].
Скелетные мышцы с возрастом или при отсутствии адекватной физической активности атрофируются, что приводит к развитию жировой инфильтрации. На клеточном уровне данные изменения способствуют атрофии мышечных волокон II типа, их некрозу и накоплению в ткани липидов [7]. Существенную роль в данном процессе играют и нарушения двигательной функции нервной системы, а также ее взаимодействия со скелетными мышцами [8]. Так, гибель альфа-мотонейронов и нарушения нервно-мышечных связей способствуют исчезновению мышечных волокон, особенно волокон II типа, и переходу мышечных волокон II типа в мышечные волокна I типа [6]. Изменения в структуре и функции нервно-мышечного соединения с возрастом также становятся важным фактором развития саркопении и СО [9].
В процессе старения в скелетных мышцах снижается энергетический, глюкозный, белковый и жировой обмен, что усиливает описанный процесс ремоделирования мышечных волокон и способствует большему накоплению в мышечной ткани жировых клеток [10].
Помимо ведущей роли в осуществлении двигательной функции, мышцы необходимы для поддержания метаболического гомеостаза. Саркопения является важнейшим компонентом синдрома слабости и приводит к увеличению вероятности неблагоприятных событий, таких как падения, переломы, инвалидность и смертность [11], а также к более высокому риску развития ИР, диабета и сердечно-сосудистых заболеваний [12–15].
Известно, что на изменения в структуре, функциях и метаболизме скелетных мышц влияют половые гормоны, вследствие чего существуют различия между женщинами и мужчинами в возрастном метаболизме скелетных мышц [7].
По мере старения организма происходит естественное снижение концентрации и активности половых гормонов – как андрогенов, так и эстрогенов. Достоверно известно, что биодоступный тестостерон у мужчин после 30 лет ежегодно снижается примерно на 2–3% [10]. Уменьшение концентрации тестостерона, который по своим функциям относится к гормонам анаболического ряда, приводит к ухудшению митохондриальной функции, усилению перекисного окисления липидов, нарушению метаболизма глюкозы и аминокислот. Указанные изменения являются одними из ключевых патогенетических звеньев в прогрессировании СО у мужчин [7].
Развитие митохондриальной дисфункции
Снижение количества митохондрий, экспрессии белка и уровней мРНК в скелетных мышцах является физиологическим процессом, характерным для стареющих людей [7]. J. Su и соавт., анализируя общедоступные данные транскриптомики скелетных мышц, выявили снижение экспрессии генов, связанных со всеми электрон-транспортными комплексами и комплексами пируватдегидрогеназы [16]. Кроме того, проводимые в настоящее время исследования демонстрируют уменьшение с возрастом количества двух основных групп митохондриальных белков: белка убиквитин-протеасомы и белка лизосомальной деградации [7]. Важно подчеркнуть, что возрастные изменения приводят к усилению образования активных форм кислорода (АФК), что в дальнейшем способствует окислению комплекса V электрон-транспортной цепи в митохондриях и снижению продукции аденозинтрифосфата (АТФ). В связи с этими нарушениями у возрастных пациентов ввиду отсутствия выработки должного уровня энергии наблюдаются повышенная слабость и утомляемость, особенно при выполнении физических нагрузок [7]. Таким образом, у пожилых людей концентрация АФК увеличивается, что без видимого компенсаторного ответа антиоксидантной системы организма приводит к прогрессированию митохондриальной дисфункции.
В работах in vivo половые гормоны сыграли положительную роль в биогенезе, функционировании и окислительной способности митохондрий [7]. Так, F. Salehzadeh и соавт. в своем исследовании продемонстрировали эффективность лечения тестостероном, который увеличивает биогенез митохондрий скелетных мышц и уровней белка PGC-1α и двух белков, участвующих в окислительном фосфорилировании: субъединицы B АТФ-синтазы и субъединицы 4 цитохром-С-оксидазы [17]. Cтоит отметить способность тестостерона к увеличению окисления пальмитата и активации 5'AMPK и p38 MAPK – двух известных регуляторов биогенеза митохондрий, что подчеркивает важную роль тестостерона в поддержании нормального функционирования митохондрий и открывает новые направления исследования перспективных методов лечения данных групп пациентов [7].
Изменения липидного обмена
Снижение биогенеза митохондрий может повлиять на окисление жирных кислот и привести к накоплению их метаболитов в клетках скелетных мышц, что, несомненно, приводит к нарушениям процессов поглощения глюкозы и синтеза гликогена [7].
Половые гормоны играют существенную роль в изменениях липидного обмена, наблюдаемых при старении организма. Более низкий уровень тестостерона у мужчин возникает в связи с уменьшением транскрипции генов окислительного фосфорилирования [7]. Данный механизм опосредованно реализуется посредством воздействия на белок АМФ-активируемой протеинкиназы (AMФK) и усилением экспрессии гена субстрата 2 инсулинового рецептора (IRS2) [17].
Снижение уровня тестостерона приводит к нарушениям липидного и углеводного обмена, тем самым опосредованно влияя на состояние мышечной ткани.
В ряде работ показано усиление окисления пальмитиновой кислоты на 82–98% в миотубах взрослых мужчин и женщин после воздействия на них тестостероном [7, 17]. Примечательно, что введение инсулина мужчинам на фоне сниженного уровня тестостерона подавляет окисление пальмитата в большей степени, чем введение одного инсулина. Авторами выдвинуто предположение, что подобный механизм связан с необходимостью использования глюкозы в качестве топлива для мышц [17].
L. Frederiksen и соавт. обнаружили, что у мужчин, получающих заместительную терапию тестостероном, повысилось окисление липидов и снизилось окисление глюкозы [18].
Нарушение метаболизма глюкозы
Крупнейший поглотитель глюкозы у здоровых людей – скелетные мышцы, которые одновременно являются и регулятором ее достаточного содержания в организме. Поглощение глюкозы скелетными мышцами осуществляется в первую очередь транспортером глюкозы 4 (GLUT4), который, как известно, является инсулинзависимым. Изменения в поглощении, использовании или депонировании глюкозы скелетными мышцами влияют на метаболизм глюкозы во всем организме и в конечном итоге могут привести к развитию ИР и/или сахарного диабета (СД) [7].
Ввиду физиологического снижения уровня тестостерона у пожилых мужчин происходят закономерные нарушения метаболического профиля, включая снижение чувствительности клеток к инсулину. Названные изменения приводят к нарушению поступления глюкозы через GLUT4 в скелетных мышцах, что является одним из ключевых звеньев патогенеза саркопении у мужчин с ожирением [7].
Примечательно, что у мужчин была выявлена отрицательная корреляция между силой хвата и уровнем глюкозы в плазме натощак в большей степени, чем у женщин. Возможно, в будущем этот факт получит подтверждение в других исследованиях и станет метаболическим объяснением наблюдаемых различий по половому признаку пациентов [19].
Нарушение обмена белков
Как известно, масса скелетных мышц зависит от баланса двух одновременно протекающих процессов – синтеза и распада белков. С возрастом для организма становится характерным преобладание катаболических реакций, приводящих к нарушению активации анаболического сигнального пути белка-мишени рапамицининового комплекса 1 (mTORC1) и как следствие к развитию и прогрессированию мышечной атрофии. Последующие эффекты mTORC1, влияющие на синтез белка, опосредуются рибосомальной протеинкиназой S6 β-1 (S6K1) и эукариотическим белком 1, связывающим фактор инициации трансляции 4E (4E-BP1). Передача сигнала через S6K1 приводит к биогенезу рибосом, мРНК и элонгации трансляции; в свою очередь передача сигнала через 4E-BP1 приводит к трансляции мРНК и пролиферации клеток [7].
Другим немаловажным фактором, влияющим на ухудшение состояния скелетных мышц у пожилых пациентов, является развитие ИР и анаболической резистентности (АР). Последняя характеризуется снижением чувствительности клеток мышечной ткани к анаболическим стимулам, таким как прием белка, действие анаболических гормонов и физические упражнения [20]. Данные изменения возникают ввиду наличия системного воспаления низкой степени тяжести, связанного с ожирением и процессом старения. Совместное действие ИР и АР приводит к нарушениям метаболизма жировой ткани, скелетных мышц и костей, способствует развитию СД 2-го типа (СД2) и остеосаркопенического ожирения [21].
Развитие АР, характеризующейся снижением чувствительности клеток мышечной ткани к анаболическим стимулам (прием белка, действие анаболических гормонов и физические упражнения), является важным звеном в патогенезе СО.
Роль иммунитета в развитии и прогрессировании СО
В процессе старения профиль секреции иммунных клеток изменяется, увеличивается высвобождение провоспалительных цитокинов и развивается «воспаление, возникающее при отсутствии инфекции» (асептическое воспаление), приводящее к повреждению тканей [22]. Провоспалительные цитокины способствуют развитию саркопении и СО, либо активируя систему убиквитин-протеасомы, либо тормозя проанаболический эффект инсулиноподобного фактора роста 1 [23]. Поскольку взаимодействие между иммунными клетками и скелетными мышцами является важным для правильной регенерации последних, неудивительно, что в процессе иммуностарения нарушается восстановление скелетных мышц [24].
Роль витамина D
Согласно данным мировой литературы, основным патогенетическим механизмом в развитии дефицита витамина D у пациентов с ожирением является его перераспределение в большом количестве жировой ткани, что неуклонно приводит к снижению концентрации 25(OH)D в сыворотке крови [25]. Как показано в публикации И.В. Мисниковой и соавт. [26], а также в ряде других работ [27–29], развившийся на фоне ожирения дефицит витамина D ассоциирован со снижением мышечной массы и силы, нарушением походки, повышенным риском падений, а также снижением физической работоспособности.
Отмечено, что дополнительный прием витамина D способствует улучшению окислительной способности мышечной ткани, повышая активность сукцинатдегидрогеназы и общего фосфорилирования, в то время как активность лактатдегидрогеназы, маркера анаэробного метаболизма, остается неизменной [30]. Помимо этого витамин D участвует в регуляции процессов пролиферации и дифференцировки мышечных клеток и в синтезе белка в мышцах путем воздействия на экспрессию ряда регуляторных факторов [1]. J.J. Bass и соавт. продемонстрировали взаимосвязь между снижением экспрессии рецептора витамина D в мышцах и развитием атрофии мышц на фоне снижения мышечной функции, в то время как увеличение экспрессии рецептора витамина D сопровождалось формированием мышечной гипертрофии [31]. T.N. Kim и соавт. выявили прямую корреляцию между ИР, уровнем 25(OH)D и СО у мужчин, в то время как у женщин ИР и повышение уровня высокочувствительного С-реактивного белка являлись значимыми факторами, предрасполагающими к развитию СО [32].
Влияние микробиома кишечника
В ряде работ показана прямая взаимосвязь между сниженным уровнем бифидобактерий (Bifidobacterium) и процессом старения. Данные изменения ученые связывают с нарастанием количества циркулирующих липополисахаридов, синтезируемых патогенной и условно-патогенной микрофлорой. Более того, высокие концентрации эндотоксина ассоциированы не только с процессом старения, но и с наличием ожирения и диабета, что в дальнейшем может способствовать развитию дисбиоза, резистентности скелетных мышц к инсулину и повышенной эпителиальной проницаемости кишечника [33, 34]. Патогенетический механизм, лежащий в основе данных изменений, связан с тем, что липополисахариды, являясь маркером эндотоксемии, способствуют развитию резистентности скелетных мышц к инсулину за счет экспрессии провоспалительных цитокинов: фактора некроза опухоли α (ФНО-α), интерлейкина-1 (ИЛ-1), ИЛ-2 и ИЛ-6 [35]. Кроме того, воспалительные цитокины в ряде исследований продемонстрировали подавление синтеза белков скелетных мышц, что приводило к снижению мышечной массы и их функции [36, 37].
В последнее время активно обсуждается роль кишечного микробиома как эндокринного регулятора аппетита, способного вызывать развитие так называемой «анорексии старения» [38]. Необходимы дальнейшие исследования в данном направлении для выявления конкретных механизмов влияния дисбактериоза кишечника на развитие СО. Таким образом, снижение микробного разнообразия и усиление процессов старения несомненно оказывают значимое влияние на состояние и нормальную работу различных органов и систем человека, включая костно-мышечный аппарат. Однако до сих пор остается неясным, что является первоначальным патогенетическим звеном вышеописанных изменений: наличие дисбиоза кишечной микрофлоры или сам процесс старения [39].
Влияние неалкогольной жировой болезни печени
Жировая ткань, являясь активным эндокринным органом, секретирует гормоны, а именно – адипонектин и лептин, играющие жизненно важную роль как в регуляции чувствительности клеток к инсулину, так и в метаболизме глюкозы и липидов [40, 41]. Также адипонектин обладает антифибротическим, противовоспалительным и антистеатотическим действием [40]. Лептин же в свою очередь стимулирует звездчатые клетки печени, одновременно усиливая процессы фиброгенеза и воспаления. Вследствие гиперактивации звездчатых клеток печени происходит усиление синтеза лептина и каскада фиброгенеза, что в конечном итоге приводит к прогрессированию фиброза и развитию цирроза печени. Кроме того, данные патологические изменения в печени возникают и в результате активации синтеза трансформирующего фактора роста β в клетках Купфера [41].
Скелетные мышцы также действуют как эндокринный орган через аутокринные пути и секретируют ряд важных веществ – миокинов [42]. В частности, миостатин обладает эффектом липогенеза, способствуя увеличению массы жировой ткани и снижению секреции адипонектина. Кроме того, он оказывает влияние на белковое равновесие в клетках (протеотаз), что приводит к уменьшению мышечной массы [41]. В исследовании на животных было показано, что блокирование функции миостатина снижает резистентность клеток к инсулину, увеличивает массу скелетных мышц и предотвращает развитие неалкогольной жировой болезни печени. На основе данного доклинического исследования была выдвинута гипотеза о том, что основной механизм взаимодействия между мышцами, печенью и жировой тканью начинает действовать в скелетных мышцах с последующим влиянием как на жировую ткань, так и на клетки печени [43].
Терапевтические стратегии
Согласно совместному консенсусу Европейского общества клинического питания и метаболизма (ESPEN) и Европейской ассоциации по изучению саркопенического ожирения (EASO), основная цель терапии СО – увеличение массы скелетных мышц и улучшение их функций [3]. Необходимо отметить, что в настоящее время гиподинамия характерна не только для пожилых людей, но и для молодого поколения, что дополнительно указывает на повышенный риск развития СО и у данной группы населения. В своем метаанализе, охватывающем 15 публикаций, K.J. Hsu и соавт. показали статистическую значимость положительного влияния аэробных упражнений и упражнений с отягощениями на следующие параметры:
• снижение жировой массы испытуемых [средняя абсолютная разница (MD) -2,99 кг; 95% доверительный интервал (ДИ) от -4,39 до -1,59 кг; p<0,0001; I2=0%];
• увеличение силы хвата (MD 2,94 кг; 95% ДИ 0,45–5,43; p=0,02; I2=73%; p=0,001);
• увеличение скорости ходьбы (MD 0,2 м/с; 95% ДИ 0,07–0,33; p=0,002; I2=85%; p<0,0001) [44].
J.A. Batsis и D. T. Villareal [45], а также Д.П. Курмаев и соавт. в своей недавней работе [46] сформулировали основные стратегии лечения СО, включающие в себя ограничение калорийности, прием белковых добавок, аэробные упражнения и упражнения с отягощениями. Более того, авторы предложили новые методы лечения, включающие применение тестостерона, селективных модуляторов рецепторов андрогенов, ингибиторов миостатина, аналогов грелина, витамина К и терапию мезенхимальными стволовыми клетками. Однако указанные стратегии нуждаются в дополнительной клинической апробации, прежде чем можно будет рекомендовать использовать их в повседневной врачебной практике.
В настоящее время активно обсуждается использование вибрационного метода для уменьшения мышечной слабости у пациентов с СО. Несмотря на то что в опубликованных источниках у пациентов с СО установлен положительный эффект вибротерапии, при внедрении данного метода в клиническую практику необходима осторожность из-за ограниченной доказательности публикаций по данной теме.
Особенности диетотерапии
С целью уменьшения выраженности СО, с одной стороны, необходимо способствовать увеличению мышечной массы, а с другой – воздействовать на снижение жировой массы [26]. Однако при планировании диетического вмешательства в образ жизни пожилых людей следует помнить, что диета с ограничением калорийности рациона может приводить к потере массы скелетных мышц. Так, во время исследования D. Villareal и соавт. средняя потеря жировой массы у пожилых участников с ожирением после гипокалорийной диеты составила 7,1 кг (p<0,001) при снижении энергоемкости питания на 500–750 ккал в день в течение 52 нед. Потеря жировой массы тела сопровождалась снижением массы скелетных мышц на 3,2 кг (p<0,001) [47]. Более того, в ряде работ показано, что около 25% потерянной с помощью гипокалорийной диеты массы тела у пожилых людей с ожирением приходится на скелетные мышцы, что крайне нежелательно при СО [48, 49].
Изучение влияния диетического вмешательства на ожирение с участием 104 пожилых людей (старше 65 лет) с СО показало, что трехмесячная гипокалорийная диета с высоким содержанием белков (1,2 г/кг массы тела) приводит к небольшому увеличению индекса мышечной массы, тогда как гипокалорийная диета с низким содержанием белка (0,8 г/кг массы тела) – напротив, к значительному его снижению [50].
Из-за отсутствия долгосрочных интервенционных исследований оптимального потребления белка для пациентов с СО принято считать, что потребление белка в количестве не менее чем 1,0–1,2 г/кг массы тела, вероятно, является наилучшим для поддержания мышечной массы в изучаемой популяции, чтобы компенсировать возникшую анаболическую резистентность, особенно явно проявляющуюся в периоды дефицита энергии [49].
E. Camajani и соавт. в своей недавней работе изучали влияние очень низкокалорийной кетогенной диеты (Very Low Calorie Ketogenic Diet, VLCKD) в сочетании с интервальными тренировками на течение СО у пациентов в возрасте от 50 до 70 лет. Cледует заметить, что VLCKD предполагает энергоемкость питания менее 800 ккал/сут при потреблении белка около 1,2–1,5 г/кг идеальной массы тела. Авторы продемонстрировали, что у пациентов с СО такой комбинированный подход способствовал заметному улучшению липидного и гликемического профиля с доказанным кардиометаболическим защитным эффектом [51].
Аминокислотные добавки
В ряде работ продемонстрирована высокая эффективность сывороточного белка в стимуляции постпрандиального синтеза мышечного белка у пожилых мужчин. Авторы объясняют данный результат быстрым перевариванием и кинетикой всасывания сывороточного белка, а также высоким содержанием в нем лейцина [52, 53]. Действие последнего связано с прямым влиянием на анаболизм скелетных мышц посредством активации механистической мишени передачи сигналов рапамицинового комплекса 1 (mTORC1) [54]. E. Cereda и соавт. показали, что потребление 2,0–2,5 г/сут лейцина, полученного из животных источников, улучшает постпрандиальный синтез мышечного белка у пожилых мужчин с саркопенией. В исследовании был также выявлен значительный положительный эффект совместного приема добавок сывороточного белка, лейцина и витамина D [55].
Кроме того, для оптимального стимулирования синтеза мышечного белка, вероятно, важен режим приема белка с пищей. Исследование, в котором было проанализировано пищевое поведение у 1279 пожилых людей, показало, что около 80% пищевого белка потреблялось во время трех основных приемов пищи, из которых бóльшая часть приходилась на ужин [56]. Интересно, что более равномерное распределение потребления белка с пищей – через каждые 3–4 ч («распределенная диета») – приводило к более высокой скорости синтеза мышечного белка у исследуемых (25%; p=0,003) и ассоциировалось с увеличением массы скелетных мышц, мышечной силы и физической работоспособности [57].
Анаболические стероиды
В настоящее время активно изучается возможность использования тестостерона и селективных модуляторов андрогенных рецепторов (SARM) для лечения СО. Анаболические стероиды являются важными регуляторами состава тела, увеличивая мышечную и костную массу за счет стимуляции инсулиноподобного фактора роста 1 и уменьшая уровни маркеров воспаления [58]. Систематический обзор S. Bhasin и соавт. показал, что добавление тестостерона ослабляет такие характеристики саркопении, как снижение мышечной массы и силы хвата [59]. K. Sakuma и соавт. в недавней публикации отметили, что у пожилых мужчин, получавших высокие дозы тестостерона, действительно наблюдалось значительное увеличение мышечной силы. Однако они подчеркнули опасность того, что потенциальный риск может перевешивать пользу. Так, например, увеличивается риск тромботических осложнений, апноэ во сне, рака простаты [58].
Новые нестероидные соединения, называемые селективными модуляторами андрогенных рецепторов (SARM), проявляют тканеселективную активность, улучшенные фармакокинетические свойства, имеют меньше системных побочных эффектов. Двойное слепое исследование фазы II энобосарма, нестероидного SARM, показало улучшение физических функций (скорости подъема по лестнице) у здоровых пожилых мужчин и женщин при приеме препарата в дозе 3 мг (p=0,013) [60].
O. Supasyndh и соавт. оценивали прием оксиметолона – более мягкого анаболического стероида – в 24-недельном рандомизированном клиническом исследовании (РКИ) с участием 43 пациентов, находящихся на гемодиализе; они наблюдали значительное увеличение мышечной массы и улучшение субъективных показателей физической функции и силы хвата. Авторы объясняют данный результат гипертрофией мышечных волокон I и II типа, возникшей на фоне приема оксиметолона [61].
Таким образом, в настоящее время нет убедительных доказательств эффективности использования анаболических стероидов и их аналогов в терапии саркопении, а результаты опубликованных работ противоречивы.
Ингибиторы миостатина
Ряд ученых оценивали эффекты ингибирования миостатина на моделях мышечных заболеваний, таких как раковая кахексия, хроническая болезнь почек, мышечная дистрофия Дюшенна и боковой амиотрофический склероз [58].
Применяя моноклональное антитело против миостатина (Y2495655), L. Woodhouse и соавт. выявили дозозависимое и значительное увеличение мышечной массы у 400 пациентов после тотального эндопротезирования тазобедренного сустава на 8-й и 16-й неделе РКИ по сравнению с группой плацебо [62].
C. Becker и соавт. также провели РКИ cо случайной выборкой участников – ослабленных пожилых людей в возрасте 75 лет и старше из разных стран (США, Франция и Австралия). Им ввели подкожно моноклональное антитело против миостатина (LY2495655: LY, 315 мг). Через 24 нед было продемонстрировано значительное увеличение среднего изменения мышечной массы по сравнению с группой плацебо. Кроме того, изучаемые функциональные характеристики существенно улучшились по сравнению с исходным уровнем [63].
Основываясь на приведенных результатах, можно сделать вывод, что ингибирование миостатина с помощью специфических антител может стать эффективной терапевтической стратегией при лечении саркопении и СО.
В настоящее время ученых особенно интересует роль дифференцировочного фактора роста (GDF11), который похож на миостатин аминокислотной последовательностью, рецепторами и сигнальными путями. Так, ранние исследования показали, что GDF11, как и миостатин, ингибирует пролиферацию сателлитных клеток, индуцирует дифференцировку и ингибирует регенерацию мышц [58]. Однако в дальнейшем было обнаружено, что повышенный уровень GDF11 является фактором риска развития слабости и сердечно-сосудистых событий [64]. Указанные противоречивые данные относительно роли GDF11, возможно, поспособствовали использованию E. coli для создания рекомбинантного белка GDF11 [65]. E. coli не имеет окислительной среды и поэтому не может образовывать дисульфидную связь, соединяющую два мономера GDF11.
Последующие исследования возможности применения рекомбинантного белка GDF11, продуцируемого кишечной палочкой, могут сыграть решающую роль в его использовании как перспективного кандидата для терапии СО.
Полифенолы
Чай (Camellia sinesis), особенно зеленый, который в основном состоит из катехинов, содержит большое количество фенольных гидроксильных групп (-ОН). Существует четыре мономера катехинов: галлат эпигаллокатехина (EGCG), эпикатехин (EC), эпигаллокатехин (EGC) и галлат эпикатехина (ECG). Недавно было проведено двойное слепое контролируемое исследование с участием 62 мужчин старшего возраста c cаркопенией для изучения воздействия зеленого чая на мышечные показатели. В результате получено значительное увеличение содержания фоллистатина, соотношения фоллистатин/миостатин и мышечной силы (жим ногами и жим от груди) в группе тренировок с отягощением по сравнению с итогами в других группах [66].
Олигонол (экстракт личи), богатый фенольными соединениями (флавонолами), предотвращает повреждение почек, вызываемое диабетом и ожирением, диетой с высоким содержанием жиров [58]. Добавление олигонола, по данным исследований, снижает экспрессию PGC-1α и Mfn2 и увеличивает экспрессию LC3-II, p62 и ATG13, а также способствует накоплению аутофагосом и лизосом [67]. Стоит отметить, что существуют многочисленные исследования, посвященные влиянию добавок экстракта зеленого чая (EC, EGCG, олигонола и т.д.) на митохондрии и мышечные волокна, но почти все они проводились на экспериментальных животных.
Доказательств влияния катехинов на пациентов с СО недостаточно, и для определения уровней безопасности, биодоступности и эффективности зеленого чая необходимо провести несколько РКИ с участием пациентов с СО.
В большинстве экспериментов по добавлению изофлавонов in vivo они использовались в количествах, превышающих 1% от пищевого рациона, которые людям трудно употреблять с каждым приемом пищи. Следовательно, тестирование эффектов изофлавонов в такой дозе может оказаться бессмысленным [58].
Согласно исследованиям, прием даидзеина оказывал благотворное влияние на состояние мышц у пожилых женщин. Так, 8-пренилнарингенин, обладающий эстрогенным действием, сходным с даидзеином, вероятно, ингибирует атрофию скелетных мышц, вызванную денервацией, стимулируя фосфорилирование Akt.
Кверцетин, в большом количестве содержащийся в овощах и фруктах, оказывает ингибирующее действие на АФК. Поскольку АФК активируют пути NF-κB и Foxo и индуцируют экспрессию убиквитинлигазы Е3, способность кверцетина приостанавливать мышечную атрофию привлекла внимание ученых. Было показано, что прием кверцетина мышами с денервированными задними конечностями снижает экспрессию атрогина-1 и MuRF-1 в икроножной мышце и предотвращает потерю массы скелетных мышц [68]. Необходимы дальнейшие исследования для выявления точной роли даидзеина, кверцетина и AglyMax в старении мышц.
Омега-3 полиненасыщенные жирные кислоты
Противовоспалительное действие омега-3 полиненасыщенных жирных кислот (ПНЖК) общепризнано. Оно связано со снижением уровня провоспалительных цитокинов, таких как ФНО-α, ИЛ-6 и ИЛ-1β, в крови [58].
В свою очередь подавление воспаления может быть одним из механизмов борьбы с СО. Более того, было продемонстрировано, что добавки омега-3 ПНЖК в рацион вызывают изменения в экспрессии генов, которые способствуют анаболизму скелетных мышц за счет снижения экспрессии пути ингибирования mTOR [58]. Таким образом, омега-3 ПНЖК обладают потенциалом преодоления возрастной анаболической резистентности посредством усиления передачи сигналов mTOR.
Взаимосвязь между потреблением омега-3 ПНЖК с пищей и физической работоспособностью изучалась в ходе перекрестного когортного исследования в Хартфордшире с участием 2893 мужчин и женщин в возрасте 59–73 лет. В нем выявлена прямая корреляция между каждой дополнительной порцией жирной рыбы и увеличением силы хвата вне зависимости от пола исследуемых [69]. Однако важно отметить, что в недавно принятых консенсусных рекомендациях Азиатской рабочей группы по саркопении (Asian Working Group for Sarcopenia, AWGS) подчеркнуто, что в настоящее время еще недостаточно доказательств, подтверждающих выводы о пользе диетического/дополнительного потребления липидов, в том числе омега-3 ПНЖК, для здоровья мышечной ткани, что особенно важно для пациентов с СО [21].
Лекарственные средства для снижения массы тела
Особую тревогу у специалистов при использовании медикаментозных средств для снижения массы тела вызывает риск усугубления саркопении и потери скелетной мышечной массы. Это может быть связано с ограничением поступления питательных веществ, не обеспечивающих пластических и функциональных потребностей организма, и при неконтролируемой потере массы тела в целом [70]. Потеря мышечной массы сопряжена с ухудшением чувствительности к инсулину, снижением основного обмена, уменьшением плотности костной ткани и повышенным риском развития саркопении, а также, согласно последним данным, увеличением риска сердечно-сосудистых осложнений [71, 72].
У пожилых пациентов и женщин в менопаузе потеря мышечной массы может также усугублять клиническое течение остеоартроза, остеопороза и даже депрессии [73]. Интересно, что определенные классы фармакологических препаратов, применяемых для лечения ожирения, также могут способствовать снижению мышечной массы: согласно данным исследований, на фоне приема агонистов рецепторов глюкагоноподобного пептида 1 может происходить снижение не только жировой, но и мышечной массы [74]. Важно также отметить, что бариатрическая хирургия, безусловно, демонстрирующая высокую эффективность в снижении массы тела, также сопровождается снижением сухой массы тела на 12–22%, что может быть связано с дефицитом белка, микронутриентов, кальция и витамина D [75, 76]. В связи с этим в контексте терапии ожирения все больше внимания уделяется не просто снижению массы тела, а рекомпозиции ее состава, преимущественно за счет уменьшения висцеральной жировой ткани при сохранении или приросте мышечной массы. Таким образом, суть метаболической реконфигурации – качественное улучшение структуры тела при одновременной коррекции параметров углеводного и жирового обмена, что обеспечивает устойчивое снижение риска развития СД2, сердечно-сосудистых осложнений и остеометаболических нарушений [74].
Препарат тирзепатид, представитель новейшего класса двойных агонистов инкретиновых рецепторов (глюкозозависимого инсулинотропного пептида и глюкагоноподобного пептида 1), является первым средством фармакотерапии ожирения, для которого документально подтвержден эффект улучшения состава тела, включая достоверное увеличение доли мышечной массы [75]. Этот феномен выделяет твинкретиновую терапию в особую категорию вмешательств, способных одновременно воздействовать на энергетический обмен, контроль аппетита и композицию тканей.
На территории Российской Федерации в январе 2025 г. компания «ПРОМОМЕД РУС» зарегистрировала первый воспроизведенный отечественный препарат Тирзетта® (тирзепатид) по двум показаниям: для лечения пациентов с плохо контролируемым СД2 в виде монотерапии или в качестве дополнения к другим сахароснижающим препаратам и для лечения пациентов с избыточной массой тела и наличием как минимум одного связанного сопутствующего заболевания (дислипидемия, сердечно-сосудистые заболевания, предиабет или СД2 и т.д.), а также для лечения пациентов с ожирением в качестве дополнительной терапии при соблюдении диеты с пониженным содержанием калорий и увеличении физической активности [77].
Преимуществом Тирзетты® является ее исключительный состав, содержащий только активное вещество тирзепатид и буферный раствор, без консервантов. Отсутствие в составе потенциально реактогенных компонентов, таких как фенол или бензиловый спирт, минимизирует риск аллергических реакций и местного раздражения. Полный цикл производства на российских площадках обеспечивает строгий многоступенчатый контроль качества, гарантируя высокую степень чистоты субстанции и стабильность биологической активности препарата. Особого внимания заслуживает инновационная система доставки препарата – уникальный одноразовый автоинжектор, который существенно упрощает процесс введения. Такая форма выпуска позволяет избежать типичных ошибок дозирования, облегчает применение для пациентов с ограниченными моторными возможностями и снижает психологический барьер в отношении терапии, что существенно повышает приверженность лечению. Устройство не требует дозировки вручную и активируется одним нажатием. Такая простота использования делает лечение максимально удобным и безопасным даже вне медицинских учреждений. Стартовая доза препарата составляет 2,5 мг один раз в неделю. Далее следует планомерное повышение на 2,5 мг каждые 4 нед до достижения терапевтических доз (3–5, 10 или 15 мг – в зависимости от индивидуальной переносимости и целей терапии). Такой постепенный подход обеспечивает хорошую переносимость и снижает частоту побочных эффектов со стороны желудочно-кишечного тракта.
Сочетание фармакологических преимуществ тирзепатида с технологическими и производственными особенностями Тирзетты® делает этот препарат важным инструментом в лечении метаболических заболеваний. Отечественное производство, соответствующее требованиям GMP и международным стандартам, не только гарантирует стабильную доступность в аптечных сетях, но и позволяет адаптировать поставки под растущий спрос со стороны медицинского сообщества и пациентов.
Перспективы твинкретиновой терапии связаны с ее многоуровневым воздействием на патогенез ожирения, включая долгосрочную модуляцию нейрогуморальной регуляции аппетита, потенциальное снижение сердечно-сосудистых рисков и возможность персонализированного подхода на основе индивидуальных метаболических параметров. Таким образом, тирзепатид, и в частности Тирзетта®, знаменует новый этап в терапии ожирения – переход от простого снижения массы тела к комплексной метаболической коррекции с улучшением долгосрочных клинических исходов.
Заключение
СО у мужчин представляет собой сложный, многофакторный эндокринно-метаболический синдром, сочетающий признаки возрастного андрогенного дефицита, митохондриальной дисфункции, хронического воспаления и нарушений энергетического обмена. Совокупность этих процессов приводит к снижению мышечной массы и силы на фоне избыточного накопления жировой ткани, что способствует развитию ИР, остеосаркопенического синдрома и повышению сердечно-сосудистого риска. Современные диагностические критерии и методы оценки состава тела позволяют выявлять СО на ранних стадиях. Коррекция состояния требует комплексного подхода, включающего физическую активность с преобладанием силовых нагрузок, оптимизацию белкового рациона, восполнение дефицита витамина D, нормализацию уровня тестостерона и использование современных препаратов для снижения массы тела с положительным эффектом в отношении сохранения мышечной массы. Дальнейшие исследования необходимы для уточнения патогенетических механизмов и разработки персонализированных терапевтических стратегий, направленных на восстановление мышечной массы, улучшение метаболического профиля и профилактику осложнений, ассоциированных с СО у мужчин.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Conflict of interests. The authors declare no conflict of interest.
Информация об авторах
Information about the authors
Дзгоева Фатима Хаджимуратовна – канд. мед. наук, доц. каф. диабетологии и диетологии ИМ и ДПО, зав. отд. по оказанию диетологической помощи ГНЦ ФГБУ «НМИЦ эндокринологии им. акад. И.И. Дедова». E-mail: fatima.dzgoeva@gmail.com; ORCID: 0000-0002-0327-4619; SPIN-код: 9315-0722
Fatima Kh. Dzgoeva – Cand. Sci. (Med.), Assoc. Prof.,
Endocrinology Research Centre. E-mail: fatima.dzgoeva@gmail.com; ORCID: 0000-0002-0327-4619; SPIN-code: 9315-0722
Демидова Виктория Викторовна – врач-диетолог, ГНЦ ФГБУ «НМИЦ эндокринологии им. акад. И.И. Дедова». E-mail: vicky-quikky@mail.ru; ORCID: 0000-0002-8070-2322
Viktoria V. Demidova – nutritionist, Endocrinology Research Centre. E-mail: vicky-quikky@mail.ru; ORCID: 0000-0002-8070-2322
Поступила в редакцию: 15.10.2025
Поступила после рецензирования: 22.10.2025
Принята к публикации: 23.10.2025
Received: 15.10.2025
Revised: 22.10.2025
Accepted: 23.10.2025
Sarcopenic obesity in males: from etiopathogenesis to therapeutic strategies in treatment
AbstractSarcopenic obesity (SO) is a distinct phenotype of obesity characterized by the coexistence of excessive fat accumulation and reduced skeletal muscle mass and function. In men, this condition is closely associated with age-related testosterone decline, mitochondrial dysfunction, chronic low-grade inflammation, and insulin resistance. SO leads to metabolic dysregulation, increasing the risk of type 2 diabetes, cardiovascular disease, osteosarcopenic syndrome, and decreased quality of life. The review discusses contemporary methods of body composition analysis, muscle strength and functional assessment, and therapeutic strategies including structured resistance exercise, optimization of protein intake, and correction of vitamin D and androgen deficiency. Sarcopenic obesity in men is considered a distinct multifactorial endocrine-metabolic syndrome that requires early diagnosis and a multidisciplinary approach to patient management.
Keywords: sarcopenic obesity, androgen deficiency, mitochondrial dysfunction, insulin resistance, gut microbiota, vitamin D, myokines, inflammation, metabolic syndrome.
For citation: Dzgoeva F.K., Demidova V.V. Sarcopenic obesity in males: from etiopathogenesis to therapeutic strategies in treatment. Clinical review for general practice. 2025; 6 (10): 7–16 (In Russ.). DOI: 10.47407/kr2025.6.10.00687
В настоящее время отмечается общемировая тенденция разработки программ и методик для профилактики преждевременного старения населения на фоне ожирения, ставшего глобальной пандемией XXI в. Будучи многофакторным хроническим эндокринным заболеванием, ожирение также является независимым фактором, приводящим к саркопении – потере мышечной массы и нарушению функции мышц вследствие воздействия метаболических нарушений, происходящих в жировой ткани, а именно: окислительного стресса, системного воспаления и развития инсулинорезистентности (ИР) [1]. Следует отметить, что саркопения характерна для лиц старшего возраста и широко распространена среди людей с ожирением. В то же время саркопения благодаря характерному для нее снижению общего расхода энергии может напрямую способствовать усилению накопления жира в организме и развитию саркопенического ожирения (СО) [1].
В крупном когортном исследовании Dutch Lifelines («Голландские линии жизни»), включившем 119 494 человека в возрасте 18–90 лет, общая распространенность СО у мужчин и женщин составила 0,9 и 1,4% соответственно, а доля выявленной саркопении на фоне избытка массы тела (sarcopenic overweight, SWO) возросла до 6,5 и 6,0%. Важно подчеркнуть, что у мужчин более высокая распространенность СО отмечалась в возрасте 40–59 лет [2]. Таким образом, в настоящее время существует необходимость актуализации внимания к проблеме СО за пределами гериатрии, что особенно важно для лиц среднего возраста, а также для пациентов с сопутствующими заболеваниями.
Экспертами подчеркивается необходимость рассмотрения СО как уникального клинического состояния, отличного как от ожирения, так и от саркопении. Во-первых, это обусловлено наличием двунаправленного патогенетического взаимодействия между накоплением жировой ткани и потерей массы скелетных мышц с одновременным снижением их функций; во-вторых, это связано с кумуляцией рисков возникновения метаболических заболеваний и функциональных нарушений, характерных для двух указанных патологических состояний по отдельности [3].
Несомненна роль СО и в ухудшении прогноза продолжительности и качества жизни, в особенности у мужчин. Так, СО повышает у них риск смертности от всех причин на 24% по сравнению с общей популяцией независимо от географического положения испытуемых и продолжительности наблюдения, что ранее продемонстрировали S. Tian и Y. Xu в своем обновленном метаанализе [4]. Однако из-за высокой гетерогенности в анализируемых авторами работах требуются дальнейшие исследования в данном направлении.
Таким образом, современные представления о проблеме СО требуют тщательного изучения как в гериатрии, так и за ее пределами, что особенно важно для коморбидных пациентов, имеющих повышенные риски осложнений сопутствующих заболеваний.
Этиопатофизиологические механизмы СО
Согласно последним научным данным, в патогенезе развития СО выделяют следующие механизмы: клеточное старение; отсутствие или низкая приверженность физической активности; недостаточность питания (мальнутриция); хроническое воспаление; гормональные изменения (в частности, снижение уровней анаболических гормонов); дисбиоз микробиоты кишечника; нарушения микроциркуляции крови; ИР [5, 6].
Перечисленные изменения оказывают комплексное воздействие на скелетные мышцы, снижая экспрессию их факторов роста и повышая уровень окислительного стресса с активацией убиквитин-протеасомной системы, усиливающей аутофагию [6]. В дальнейшем происходит дисбаланс между синтезом и распадом мышечных белков, что приводит к уменьшению количества клеток-сателлитов, к ослаблению их функции, к дисфункции митохондрий и в конечном итоге – к атрофии и дисфункции скелетных мышц.
Скелетные мышцы являются крупнейшей метаболической системой в организме, и нарушение в них энергетического баланса и состава макронутриентов может способствовать развитию ряда патологий [7]. Помимо указанных причин, изменения в метаболизме скелетных мышц человека связаны не только с декомпозицией состава тела, в частности с преобладанием «возрастного» висцерального жира, но и с качественными изменениями в митохондриях и функциях скелетных мышц (усиление процессов аутофагии и хронического воспаления) [7]. Немаловажным фактором появления и развития СО являются и внешнесредовые изменения, такие как снижение физической активности и недостаточность/недоступность полноценного питания [4].
Скелетные мышцы с возрастом или при отсутствии адекватной физической активности атрофируются, что приводит к развитию жировой инфильтрации. На клеточном уровне данные изменения способствуют атрофии мышечных волокон II типа, их некрозу и накоплению в ткани липидов [7]. Существенную роль в данном процессе играют и нарушения двигательной функции нервной системы, а также ее взаимодействия со скелетными мышцами [8]. Так, гибель альфа-мотонейронов и нарушения нервно-мышечных связей способствуют исчезновению мышечных волокон, особенно волокон II типа, и переходу мышечных волокон II типа в мышечные волокна I типа [6]. Изменения в структуре и функции нервно-мышечного соединения с возрастом также становятся важным фактором развития саркопении и СО [9].
В процессе старения в скелетных мышцах снижается энергетический, глюкозный, белковый и жировой обмен, что усиливает описанный процесс ремоделирования мышечных волокон и способствует большему накоплению в мышечной ткани жировых клеток [10].
Помимо ведущей роли в осуществлении двигательной функции, мышцы необходимы для поддержания метаболического гомеостаза. Саркопения является важнейшим компонентом синдрома слабости и приводит к увеличению вероятности неблагоприятных событий, таких как падения, переломы, инвалидность и смертность [11], а также к более высокому риску развития ИР, диабета и сердечно-сосудистых заболеваний [12–15].
Известно, что на изменения в структуре, функциях и метаболизме скелетных мышц влияют половые гормоны, вследствие чего существуют различия между женщинами и мужчинами в возрастном метаболизме скелетных мышц [7].
По мере старения организма происходит естественное снижение концентрации и активности половых гормонов – как андрогенов, так и эстрогенов. Достоверно известно, что биодоступный тестостерон у мужчин после 30 лет ежегодно снижается примерно на 2–3% [10]. Уменьшение концентрации тестостерона, который по своим функциям относится к гормонам анаболического ряда, приводит к ухудшению митохондриальной функции, усилению перекисного окисления липидов, нарушению метаболизма глюкозы и аминокислот. Указанные изменения являются одними из ключевых патогенетических звеньев в прогрессировании СО у мужчин [7].
Развитие митохондриальной дисфункции
Снижение количества митохондрий, экспрессии белка и уровней мРНК в скелетных мышцах является физиологическим процессом, характерным для стареющих людей [7]. J. Su и соавт., анализируя общедоступные данные транскриптомики скелетных мышц, выявили снижение экспрессии генов, связанных со всеми электрон-транспортными комплексами и комплексами пируватдегидрогеназы [16]. Кроме того, проводимые в настоящее время исследования демонстрируют уменьшение с возрастом количества двух основных групп митохондриальных белков: белка убиквитин-протеасомы и белка лизосомальной деградации [7]. Важно подчеркнуть, что возрастные изменения приводят к усилению образования активных форм кислорода (АФК), что в дальнейшем способствует окислению комплекса V электрон-транспортной цепи в митохондриях и снижению продукции аденозинтрифосфата (АТФ). В связи с этими нарушениями у возрастных пациентов ввиду отсутствия выработки должного уровня энергии наблюдаются повышенная слабость и утомляемость, особенно при выполнении физических нагрузок [7]. Таким образом, у пожилых людей концентрация АФК увеличивается, что без видимого компенсаторного ответа антиоксидантной системы организма приводит к прогрессированию митохондриальной дисфункции.
В работах in vivo половые гормоны сыграли положительную роль в биогенезе, функционировании и окислительной способности митохондрий [7]. Так, F. Salehzadeh и соавт. в своем исследовании продемонстрировали эффективность лечения тестостероном, который увеличивает биогенез митохондрий скелетных мышц и уровней белка PGC-1α и двух белков, участвующих в окислительном фосфорилировании: субъединицы B АТФ-синтазы и субъединицы 4 цитохром-С-оксидазы [17]. Cтоит отметить способность тестостерона к увеличению окисления пальмитата и активации 5'AMPK и p38 MAPK – двух известных регуляторов биогенеза митохондрий, что подчеркивает важную роль тестостерона в поддержании нормального функционирования митохондрий и открывает новые направления исследования перспективных методов лечения данных групп пациентов [7].
Изменения липидного обмена
Снижение биогенеза митохондрий может повлиять на окисление жирных кислот и привести к накоплению их метаболитов в клетках скелетных мышц, что, несомненно, приводит к нарушениям процессов поглощения глюкозы и синтеза гликогена [7].
Половые гормоны играют существенную роль в изменениях липидного обмена, наблюдаемых при старении организма. Более низкий уровень тестостерона у мужчин возникает в связи с уменьшением транскрипции генов окислительного фосфорилирования [7]. Данный механизм опосредованно реализуется посредством воздействия на белок АМФ-активируемой протеинкиназы (AMФK) и усилением экспрессии гена субстрата 2 инсулинового рецептора (IRS2) [17].
Снижение уровня тестостерона приводит к нарушениям липидного и углеводного обмена, тем самым опосредованно влияя на состояние мышечной ткани.
В ряде работ показано усиление окисления пальмитиновой кислоты на 82–98% в миотубах взрослых мужчин и женщин после воздействия на них тестостероном [7, 17]. Примечательно, что введение инсулина мужчинам на фоне сниженного уровня тестостерона подавляет окисление пальмитата в большей степени, чем введение одного инсулина. Авторами выдвинуто предположение, что подобный механизм связан с необходимостью использования глюкозы в качестве топлива для мышц [17].
L. Frederiksen и соавт. обнаружили, что у мужчин, получающих заместительную терапию тестостероном, повысилось окисление липидов и снизилось окисление глюкозы [18].
Нарушение метаболизма глюкозы
Крупнейший поглотитель глюкозы у здоровых людей – скелетные мышцы, которые одновременно являются и регулятором ее достаточного содержания в организме. Поглощение глюкозы скелетными мышцами осуществляется в первую очередь транспортером глюкозы 4 (GLUT4), который, как известно, является инсулинзависимым. Изменения в поглощении, использовании или депонировании глюкозы скелетными мышцами влияют на метаболизм глюкозы во всем организме и в конечном итоге могут привести к развитию ИР и/или сахарного диабета (СД) [7].
Ввиду физиологического снижения уровня тестостерона у пожилых мужчин происходят закономерные нарушения метаболического профиля, включая снижение чувствительности клеток к инсулину. Названные изменения приводят к нарушению поступления глюкозы через GLUT4 в скелетных мышцах, что является одним из ключевых звеньев патогенеза саркопении у мужчин с ожирением [7].
Примечательно, что у мужчин была выявлена отрицательная корреляция между силой хвата и уровнем глюкозы в плазме натощак в большей степени, чем у женщин. Возможно, в будущем этот факт получит подтверждение в других исследованиях и станет метаболическим объяснением наблюдаемых различий по половому признаку пациентов [19].
Нарушение обмена белков
Как известно, масса скелетных мышц зависит от баланса двух одновременно протекающих процессов – синтеза и распада белков. С возрастом для организма становится характерным преобладание катаболических реакций, приводящих к нарушению активации анаболического сигнального пути белка-мишени рапамицининового комплекса 1 (mTORC1) и как следствие к развитию и прогрессированию мышечной атрофии. Последующие эффекты mTORC1, влияющие на синтез белка, опосредуются рибосомальной протеинкиназой S6 β-1 (S6K1) и эукариотическим белком 1, связывающим фактор инициации трансляции 4E (4E-BP1). Передача сигнала через S6K1 приводит к биогенезу рибосом, мРНК и элонгации трансляции; в свою очередь передача сигнала через 4E-BP1 приводит к трансляции мРНК и пролиферации клеток [7].
Другим немаловажным фактором, влияющим на ухудшение состояния скелетных мышц у пожилых пациентов, является развитие ИР и анаболической резистентности (АР). Последняя характеризуется снижением чувствительности клеток мышечной ткани к анаболическим стимулам, таким как прием белка, действие анаболических гормонов и физические упражнения [20]. Данные изменения возникают ввиду наличия системного воспаления низкой степени тяжести, связанного с ожирением и процессом старения. Совместное действие ИР и АР приводит к нарушениям метаболизма жировой ткани, скелетных мышц и костей, способствует развитию СД 2-го типа (СД2) и остеосаркопенического ожирения [21].
Развитие АР, характеризующейся снижением чувствительности клеток мышечной ткани к анаболическим стимулам (прием белка, действие анаболических гормонов и физические упражнения), является важным звеном в патогенезе СО.
Роль иммунитета в развитии и прогрессировании СО
В процессе старения профиль секреции иммунных клеток изменяется, увеличивается высвобождение провоспалительных цитокинов и развивается «воспаление, возникающее при отсутствии инфекции» (асептическое воспаление), приводящее к повреждению тканей [22]. Провоспалительные цитокины способствуют развитию саркопении и СО, либо активируя систему убиквитин-протеасомы, либо тормозя проанаболический эффект инсулиноподобного фактора роста 1 [23]. Поскольку взаимодействие между иммунными клетками и скелетными мышцами является важным для правильной регенерации последних, неудивительно, что в процессе иммуностарения нарушается восстановление скелетных мышц [24].
Роль витамина D
Согласно данным мировой литературы, основным патогенетическим механизмом в развитии дефицита витамина D у пациентов с ожирением является его перераспределение в большом количестве жировой ткани, что неуклонно приводит к снижению концентрации 25(OH)D в сыворотке крови [25]. Как показано в публикации И.В. Мисниковой и соавт. [26], а также в ряде других работ [27–29], развившийся на фоне ожирения дефицит витамина D ассоциирован со снижением мышечной массы и силы, нарушением походки, повышенным риском падений, а также снижением физической работоспособности.
Отмечено, что дополнительный прием витамина D способствует улучшению окислительной способности мышечной ткани, повышая активность сукцинатдегидрогеназы и общего фосфорилирования, в то время как активность лактатдегидрогеназы, маркера анаэробного метаболизма, остается неизменной [30]. Помимо этого витамин D участвует в регуляции процессов пролиферации и дифференцировки мышечных клеток и в синтезе белка в мышцах путем воздействия на экспрессию ряда регуляторных факторов [1]. J.J. Bass и соавт. продемонстрировали взаимосвязь между снижением экспрессии рецептора витамина D в мышцах и развитием атрофии мышц на фоне снижения мышечной функции, в то время как увеличение экспрессии рецептора витамина D сопровождалось формированием мышечной гипертрофии [31]. T.N. Kim и соавт. выявили прямую корреляцию между ИР, уровнем 25(OH)D и СО у мужчин, в то время как у женщин ИР и повышение уровня высокочувствительного С-реактивного белка являлись значимыми факторами, предрасполагающими к развитию СО [32].
Влияние микробиома кишечника
В ряде работ показана прямая взаимосвязь между сниженным уровнем бифидобактерий (Bifidobacterium) и процессом старения. Данные изменения ученые связывают с нарастанием количества циркулирующих липополисахаридов, синтезируемых патогенной и условно-патогенной микрофлорой. Более того, высокие концентрации эндотоксина ассоциированы не только с процессом старения, но и с наличием ожирения и диабета, что в дальнейшем может способствовать развитию дисбиоза, резистентности скелетных мышц к инсулину и повышенной эпителиальной проницаемости кишечника [33, 34]. Патогенетический механизм, лежащий в основе данных изменений, связан с тем, что липополисахариды, являясь маркером эндотоксемии, способствуют развитию резистентности скелетных мышц к инсулину за счет экспрессии провоспалительных цитокинов: фактора некроза опухоли α (ФНО-α), интерлейкина-1 (ИЛ-1), ИЛ-2 и ИЛ-6 [35]. Кроме того, воспалительные цитокины в ряде исследований продемонстрировали подавление синтеза белков скелетных мышц, что приводило к снижению мышечной массы и их функции [36, 37].
В последнее время активно обсуждается роль кишечного микробиома как эндокринного регулятора аппетита, способного вызывать развитие так называемой «анорексии старения» [38]. Необходимы дальнейшие исследования в данном направлении для выявления конкретных механизмов влияния дисбактериоза кишечника на развитие СО. Таким образом, снижение микробного разнообразия и усиление процессов старения несомненно оказывают значимое влияние на состояние и нормальную работу различных органов и систем человека, включая костно-мышечный аппарат. Однако до сих пор остается неясным, что является первоначальным патогенетическим звеном вышеописанных изменений: наличие дисбиоза кишечной микрофлоры или сам процесс старения [39].
Влияние неалкогольной жировой болезни печени
Жировая ткань, являясь активным эндокринным органом, секретирует гормоны, а именно – адипонектин и лептин, играющие жизненно важную роль как в регуляции чувствительности клеток к инсулину, так и в метаболизме глюкозы и липидов [40, 41]. Также адипонектин обладает антифибротическим, противовоспалительным и антистеатотическим действием [40]. Лептин же в свою очередь стимулирует звездчатые клетки печени, одновременно усиливая процессы фиброгенеза и воспаления. Вследствие гиперактивации звездчатых клеток печени происходит усиление синтеза лептина и каскада фиброгенеза, что в конечном итоге приводит к прогрессированию фиброза и развитию цирроза печени. Кроме того, данные патологические изменения в печени возникают и в результате активации синтеза трансформирующего фактора роста β в клетках Купфера [41].
Скелетные мышцы также действуют как эндокринный орган через аутокринные пути и секретируют ряд важных веществ – миокинов [42]. В частности, миостатин обладает эффектом липогенеза, способствуя увеличению массы жировой ткани и снижению секреции адипонектина. Кроме того, он оказывает влияние на белковое равновесие в клетках (протеотаз), что приводит к уменьшению мышечной массы [41]. В исследовании на животных было показано, что блокирование функции миостатина снижает резистентность клеток к инсулину, увеличивает массу скелетных мышц и предотвращает развитие неалкогольной жировой болезни печени. На основе данного доклинического исследования была выдвинута гипотеза о том, что основной механизм взаимодействия между мышцами, печенью и жировой тканью начинает действовать в скелетных мышцах с последующим влиянием как на жировую ткань, так и на клетки печени [43].
Терапевтические стратегии
Согласно совместному консенсусу Европейского общества клинического питания и метаболизма (ESPEN) и Европейской ассоциации по изучению саркопенического ожирения (EASO), основная цель терапии СО – увеличение массы скелетных мышц и улучшение их функций [3]. Необходимо отметить, что в настоящее время гиподинамия характерна не только для пожилых людей, но и для молодого поколения, что дополнительно указывает на повышенный риск развития СО и у данной группы населения. В своем метаанализе, охватывающем 15 публикаций, K.J. Hsu и соавт. показали статистическую значимость положительного влияния аэробных упражнений и упражнений с отягощениями на следующие параметры:
• снижение жировой массы испытуемых [средняя абсолютная разница (MD) -2,99 кг; 95% доверительный интервал (ДИ) от -4,39 до -1,59 кг; p<0,0001; I2=0%];
• увеличение силы хвата (MD 2,94 кг; 95% ДИ 0,45–5,43; p=0,02; I2=73%; p=0,001);
• увеличение скорости ходьбы (MD 0,2 м/с; 95% ДИ 0,07–0,33; p=0,002; I2=85%; p<0,0001) [44].
J.A. Batsis и D. T. Villareal [45], а также Д.П. Курмаев и соавт. в своей недавней работе [46] сформулировали основные стратегии лечения СО, включающие в себя ограничение калорийности, прием белковых добавок, аэробные упражнения и упражнения с отягощениями. Более того, авторы предложили новые методы лечения, включающие применение тестостерона, селективных модуляторов рецепторов андрогенов, ингибиторов миостатина, аналогов грелина, витамина К и терапию мезенхимальными стволовыми клетками. Однако указанные стратегии нуждаются в дополнительной клинической апробации, прежде чем можно будет рекомендовать использовать их в повседневной врачебной практике.
В настоящее время активно обсуждается использование вибрационного метода для уменьшения мышечной слабости у пациентов с СО. Несмотря на то что в опубликованных источниках у пациентов с СО установлен положительный эффект вибротерапии, при внедрении данного метода в клиническую практику необходима осторожность из-за ограниченной доказательности публикаций по данной теме.
Особенности диетотерапии
С целью уменьшения выраженности СО, с одной стороны, необходимо способствовать увеличению мышечной массы, а с другой – воздействовать на снижение жировой массы [26]. Однако при планировании диетического вмешательства в образ жизни пожилых людей следует помнить, что диета с ограничением калорийности рациона может приводить к потере массы скелетных мышц. Так, во время исследования D. Villareal и соавт. средняя потеря жировой массы у пожилых участников с ожирением после гипокалорийной диеты составила 7,1 кг (p<0,001) при снижении энергоемкости питания на 500–750 ккал в день в течение 52 нед. Потеря жировой массы тела сопровождалась снижением массы скелетных мышц на 3,2 кг (p<0,001) [47]. Более того, в ряде работ показано, что около 25% потерянной с помощью гипокалорийной диеты массы тела у пожилых людей с ожирением приходится на скелетные мышцы, что крайне нежелательно при СО [48, 49].
Изучение влияния диетического вмешательства на ожирение с участием 104 пожилых людей (старше 65 лет) с СО показало, что трехмесячная гипокалорийная диета с высоким содержанием белков (1,2 г/кг массы тела) приводит к небольшому увеличению индекса мышечной массы, тогда как гипокалорийная диета с низким содержанием белка (0,8 г/кг массы тела) – напротив, к значительному его снижению [50].
Из-за отсутствия долгосрочных интервенционных исследований оптимального потребления белка для пациентов с СО принято считать, что потребление белка в количестве не менее чем 1,0–1,2 г/кг массы тела, вероятно, является наилучшим для поддержания мышечной массы в изучаемой популяции, чтобы компенсировать возникшую анаболическую резистентность, особенно явно проявляющуюся в периоды дефицита энергии [49].
E. Camajani и соавт. в своей недавней работе изучали влияние очень низкокалорийной кетогенной диеты (Very Low Calorie Ketogenic Diet, VLCKD) в сочетании с интервальными тренировками на течение СО у пациентов в возрасте от 50 до 70 лет. Cледует заметить, что VLCKD предполагает энергоемкость питания менее 800 ккал/сут при потреблении белка около 1,2–1,5 г/кг идеальной массы тела. Авторы продемонстрировали, что у пациентов с СО такой комбинированный подход способствовал заметному улучшению липидного и гликемического профиля с доказанным кардиометаболическим защитным эффектом [51].
Аминокислотные добавки
В ряде работ продемонстрирована высокая эффективность сывороточного белка в стимуляции постпрандиального синтеза мышечного белка у пожилых мужчин. Авторы объясняют данный результат быстрым перевариванием и кинетикой всасывания сывороточного белка, а также высоким содержанием в нем лейцина [52, 53]. Действие последнего связано с прямым влиянием на анаболизм скелетных мышц посредством активации механистической мишени передачи сигналов рапамицинового комплекса 1 (mTORC1) [54]. E. Cereda и соавт. показали, что потребление 2,0–2,5 г/сут лейцина, полученного из животных источников, улучшает постпрандиальный синтез мышечного белка у пожилых мужчин с саркопенией. В исследовании был также выявлен значительный положительный эффект совместного приема добавок сывороточного белка, лейцина и витамина D [55].
Кроме того, для оптимального стимулирования синтеза мышечного белка, вероятно, важен режим приема белка с пищей. Исследование, в котором было проанализировано пищевое поведение у 1279 пожилых людей, показало, что около 80% пищевого белка потреблялось во время трех основных приемов пищи, из которых бóльшая часть приходилась на ужин [56]. Интересно, что более равномерное распределение потребления белка с пищей – через каждые 3–4 ч («распределенная диета») – приводило к более высокой скорости синтеза мышечного белка у исследуемых (25%; p=0,003) и ассоциировалось с увеличением массы скелетных мышц, мышечной силы и физической работоспособности [57].
Анаболические стероиды
В настоящее время активно изучается возможность использования тестостерона и селективных модуляторов андрогенных рецепторов (SARM) для лечения СО. Анаболические стероиды являются важными регуляторами состава тела, увеличивая мышечную и костную массу за счет стимуляции инсулиноподобного фактора роста 1 и уменьшая уровни маркеров воспаления [58]. Систематический обзор S. Bhasin и соавт. показал, что добавление тестостерона ослабляет такие характеристики саркопении, как снижение мышечной массы и силы хвата [59]. K. Sakuma и соавт. в недавней публикации отметили, что у пожилых мужчин, получавших высокие дозы тестостерона, действительно наблюдалось значительное увеличение мышечной силы. Однако они подчеркнули опасность того, что потенциальный риск может перевешивать пользу. Так, например, увеличивается риск тромботических осложнений, апноэ во сне, рака простаты [58].
Новые нестероидные соединения, называемые селективными модуляторами андрогенных рецепторов (SARM), проявляют тканеселективную активность, улучшенные фармакокинетические свойства, имеют меньше системных побочных эффектов. Двойное слепое исследование фазы II энобосарма, нестероидного SARM, показало улучшение физических функций (скорости подъема по лестнице) у здоровых пожилых мужчин и женщин при приеме препарата в дозе 3 мг (p=0,013) [60].
O. Supasyndh и соавт. оценивали прием оксиметолона – более мягкого анаболического стероида – в 24-недельном рандомизированном клиническом исследовании (РКИ) с участием 43 пациентов, находящихся на гемодиализе; они наблюдали значительное увеличение мышечной массы и улучшение субъективных показателей физической функции и силы хвата. Авторы объясняют данный результат гипертрофией мышечных волокон I и II типа, возникшей на фоне приема оксиметолона [61].
Таким образом, в настоящее время нет убедительных доказательств эффективности использования анаболических стероидов и их аналогов в терапии саркопении, а результаты опубликованных работ противоречивы.
Ингибиторы миостатина
Ряд ученых оценивали эффекты ингибирования миостатина на моделях мышечных заболеваний, таких как раковая кахексия, хроническая болезнь почек, мышечная дистрофия Дюшенна и боковой амиотрофический склероз [58].
Применяя моноклональное антитело против миостатина (Y2495655), L. Woodhouse и соавт. выявили дозозависимое и значительное увеличение мышечной массы у 400 пациентов после тотального эндопротезирования тазобедренного сустава на 8-й и 16-й неделе РКИ по сравнению с группой плацебо [62].
C. Becker и соавт. также провели РКИ cо случайной выборкой участников – ослабленных пожилых людей в возрасте 75 лет и старше из разных стран (США, Франция и Австралия). Им ввели подкожно моноклональное антитело против миостатина (LY2495655: LY, 315 мг). Через 24 нед было продемонстрировано значительное увеличение среднего изменения мышечной массы по сравнению с группой плацебо. Кроме того, изучаемые функциональные характеристики существенно улучшились по сравнению с исходным уровнем [63].
Основываясь на приведенных результатах, можно сделать вывод, что ингибирование миостатина с помощью специфических антител может стать эффективной терапевтической стратегией при лечении саркопении и СО.
В настоящее время ученых особенно интересует роль дифференцировочного фактора роста (GDF11), который похож на миостатин аминокислотной последовательностью, рецепторами и сигнальными путями. Так, ранние исследования показали, что GDF11, как и миостатин, ингибирует пролиферацию сателлитных клеток, индуцирует дифференцировку и ингибирует регенерацию мышц [58]. Однако в дальнейшем было обнаружено, что повышенный уровень GDF11 является фактором риска развития слабости и сердечно-сосудистых событий [64]. Указанные противоречивые данные относительно роли GDF11, возможно, поспособствовали использованию E. coli для создания рекомбинантного белка GDF11 [65]. E. coli не имеет окислительной среды и поэтому не может образовывать дисульфидную связь, соединяющую два мономера GDF11.
Последующие исследования возможности применения рекомбинантного белка GDF11, продуцируемого кишечной палочкой, могут сыграть решающую роль в его использовании как перспективного кандидата для терапии СО.
Полифенолы
Чай (Camellia sinesis), особенно зеленый, который в основном состоит из катехинов, содержит большое количество фенольных гидроксильных групп (-ОН). Существует четыре мономера катехинов: галлат эпигаллокатехина (EGCG), эпикатехин (EC), эпигаллокатехин (EGC) и галлат эпикатехина (ECG). Недавно было проведено двойное слепое контролируемое исследование с участием 62 мужчин старшего возраста c cаркопенией для изучения воздействия зеленого чая на мышечные показатели. В результате получено значительное увеличение содержания фоллистатина, соотношения фоллистатин/миостатин и мышечной силы (жим ногами и жим от груди) в группе тренировок с отягощением по сравнению с итогами в других группах [66].
Олигонол (экстракт личи), богатый фенольными соединениями (флавонолами), предотвращает повреждение почек, вызываемое диабетом и ожирением, диетой с высоким содержанием жиров [58]. Добавление олигонола, по данным исследований, снижает экспрессию PGC-1α и Mfn2 и увеличивает экспрессию LC3-II, p62 и ATG13, а также способствует накоплению аутофагосом и лизосом [67]. Стоит отметить, что существуют многочисленные исследования, посвященные влиянию добавок экстракта зеленого чая (EC, EGCG, олигонола и т.д.) на митохондрии и мышечные волокна, но почти все они проводились на экспериментальных животных.
Доказательств влияния катехинов на пациентов с СО недостаточно, и для определения уровней безопасности, биодоступности и эффективности зеленого чая необходимо провести несколько РКИ с участием пациентов с СО.
В большинстве экспериментов по добавлению изофлавонов in vivo они использовались в количествах, превышающих 1% от пищевого рациона, которые людям трудно употреблять с каждым приемом пищи. Следовательно, тестирование эффектов изофлавонов в такой дозе может оказаться бессмысленным [58].
Согласно исследованиям, прием даидзеина оказывал благотворное влияние на состояние мышц у пожилых женщин. Так, 8-пренилнарингенин, обладающий эстрогенным действием, сходным с даидзеином, вероятно, ингибирует атрофию скелетных мышц, вызванную денервацией, стимулируя фосфорилирование Akt.
Кверцетин, в большом количестве содержащийся в овощах и фруктах, оказывает ингибирующее действие на АФК. Поскольку АФК активируют пути NF-κB и Foxo и индуцируют экспрессию убиквитинлигазы Е3, способность кверцетина приостанавливать мышечную атрофию привлекла внимание ученых. Было показано, что прием кверцетина мышами с денервированными задними конечностями снижает экспрессию атрогина-1 и MuRF-1 в икроножной мышце и предотвращает потерю массы скелетных мышц [68]. Необходимы дальнейшие исследования для выявления точной роли даидзеина, кверцетина и AglyMax в старении мышц.
Омега-3 полиненасыщенные жирные кислоты
Противовоспалительное действие омега-3 полиненасыщенных жирных кислот (ПНЖК) общепризнано. Оно связано со снижением уровня провоспалительных цитокинов, таких как ФНО-α, ИЛ-6 и ИЛ-1β, в крови [58].
В свою очередь подавление воспаления может быть одним из механизмов борьбы с СО. Более того, было продемонстрировано, что добавки омега-3 ПНЖК в рацион вызывают изменения в экспрессии генов, которые способствуют анаболизму скелетных мышц за счет снижения экспрессии пути ингибирования mTOR [58]. Таким образом, омега-3 ПНЖК обладают потенциалом преодоления возрастной анаболической резистентности посредством усиления передачи сигналов mTOR.
Взаимосвязь между потреблением омега-3 ПНЖК с пищей и физической работоспособностью изучалась в ходе перекрестного когортного исследования в Хартфордшире с участием 2893 мужчин и женщин в возрасте 59–73 лет. В нем выявлена прямая корреляция между каждой дополнительной порцией жирной рыбы и увеличением силы хвата вне зависимости от пола исследуемых [69]. Однако важно отметить, что в недавно принятых консенсусных рекомендациях Азиатской рабочей группы по саркопении (Asian Working Group for Sarcopenia, AWGS) подчеркнуто, что в настоящее время еще недостаточно доказательств, подтверждающих выводы о пользе диетического/дополнительного потребления липидов, в том числе омега-3 ПНЖК, для здоровья мышечной ткани, что особенно важно для пациентов с СО [21].
Лекарственные средства для снижения массы тела
Особую тревогу у специалистов при использовании медикаментозных средств для снижения массы тела вызывает риск усугубления саркопении и потери скелетной мышечной массы. Это может быть связано с ограничением поступления питательных веществ, не обеспечивающих пластических и функциональных потребностей организма, и при неконтролируемой потере массы тела в целом [70]. Потеря мышечной массы сопряжена с ухудшением чувствительности к инсулину, снижением основного обмена, уменьшением плотности костной ткани и повышенным риском развития саркопении, а также, согласно последним данным, увеличением риска сердечно-сосудистых осложнений [71, 72].
У пожилых пациентов и женщин в менопаузе потеря мышечной массы может также усугублять клиническое течение остеоартроза, остеопороза и даже депрессии [73]. Интересно, что определенные классы фармакологических препаратов, применяемых для лечения ожирения, также могут способствовать снижению мышечной массы: согласно данным исследований, на фоне приема агонистов рецепторов глюкагоноподобного пептида 1 может происходить снижение не только жировой, но и мышечной массы [74]. Важно также отметить, что бариатрическая хирургия, безусловно, демонстрирующая высокую эффективность в снижении массы тела, также сопровождается снижением сухой массы тела на 12–22%, что может быть связано с дефицитом белка, микронутриентов, кальция и витамина D [75, 76]. В связи с этим в контексте терапии ожирения все больше внимания уделяется не просто снижению массы тела, а рекомпозиции ее состава, преимущественно за счет уменьшения висцеральной жировой ткани при сохранении или приросте мышечной массы. Таким образом, суть метаболической реконфигурации – качественное улучшение структуры тела при одновременной коррекции параметров углеводного и жирового обмена, что обеспечивает устойчивое снижение риска развития СД2, сердечно-сосудистых осложнений и остеометаболических нарушений [74].
Препарат тирзепатид, представитель новейшего класса двойных агонистов инкретиновых рецепторов (глюкозозависимого инсулинотропного пептида и глюкагоноподобного пептида 1), является первым средством фармакотерапии ожирения, для которого документально подтвержден эффект улучшения состава тела, включая достоверное увеличение доли мышечной массы [75]. Этот феномен выделяет твинкретиновую терапию в особую категорию вмешательств, способных одновременно воздействовать на энергетический обмен, контроль аппетита и композицию тканей.
На территории Российской Федерации в январе 2025 г. компания «ПРОМОМЕД РУС» зарегистрировала первый воспроизведенный отечественный препарат Тирзетта® (тирзепатид) по двум показаниям: для лечения пациентов с плохо контролируемым СД2 в виде монотерапии или в качестве дополнения к другим сахароснижающим препаратам и для лечения пациентов с избыточной массой тела и наличием как минимум одного связанного сопутствующего заболевания (дислипидемия, сердечно-сосудистые заболевания, предиабет или СД2 и т.д.), а также для лечения пациентов с ожирением в качестве дополнительной терапии при соблюдении диеты с пониженным содержанием калорий и увеличении физической активности [77].
Преимуществом Тирзетты® является ее исключительный состав, содержащий только активное вещество тирзепатид и буферный раствор, без консервантов. Отсутствие в составе потенциально реактогенных компонентов, таких как фенол или бензиловый спирт, минимизирует риск аллергических реакций и местного раздражения. Полный цикл производства на российских площадках обеспечивает строгий многоступенчатый контроль качества, гарантируя высокую степень чистоты субстанции и стабильность биологической активности препарата. Особого внимания заслуживает инновационная система доставки препарата – уникальный одноразовый автоинжектор, который существенно упрощает процесс введения. Такая форма выпуска позволяет избежать типичных ошибок дозирования, облегчает применение для пациентов с ограниченными моторными возможностями и снижает психологический барьер в отношении терапии, что существенно повышает приверженность лечению. Устройство не требует дозировки вручную и активируется одним нажатием. Такая простота использования делает лечение максимально удобным и безопасным даже вне медицинских учреждений. Стартовая доза препарата составляет 2,5 мг один раз в неделю. Далее следует планомерное повышение на 2,5 мг каждые 4 нед до достижения терапевтических доз (3–5, 10 или 15 мг – в зависимости от индивидуальной переносимости и целей терапии). Такой постепенный подход обеспечивает хорошую переносимость и снижает частоту побочных эффектов со стороны желудочно-кишечного тракта.
Сочетание фармакологических преимуществ тирзепатида с технологическими и производственными особенностями Тирзетты® делает этот препарат важным инструментом в лечении метаболических заболеваний. Отечественное производство, соответствующее требованиям GMP и международным стандартам, не только гарантирует стабильную доступность в аптечных сетях, но и позволяет адаптировать поставки под растущий спрос со стороны медицинского сообщества и пациентов.
Перспективы твинкретиновой терапии связаны с ее многоуровневым воздействием на патогенез ожирения, включая долгосрочную модуляцию нейрогуморальной регуляции аппетита, потенциальное снижение сердечно-сосудистых рисков и возможность персонализированного подхода на основе индивидуальных метаболических параметров. Таким образом, тирзепатид, и в частности Тирзетта®, знаменует новый этап в терапии ожирения – переход от простого снижения массы тела к комплексной метаболической коррекции с улучшением долгосрочных клинических исходов.
Заключение
СО у мужчин представляет собой сложный, многофакторный эндокринно-метаболический синдром, сочетающий признаки возрастного андрогенного дефицита, митохондриальной дисфункции, хронического воспаления и нарушений энергетического обмена. Совокупность этих процессов приводит к снижению мышечной массы и силы на фоне избыточного накопления жировой ткани, что способствует развитию ИР, остеосаркопенического синдрома и повышению сердечно-сосудистого риска. Современные диагностические критерии и методы оценки состава тела позволяют выявлять СО на ранних стадиях. Коррекция состояния требует комплексного подхода, включающего физическую активность с преобладанием силовых нагрузок, оптимизацию белкового рациона, восполнение дефицита витамина D, нормализацию уровня тестостерона и использование современных препаратов для снижения массы тела с положительным эффектом в отношении сохранения мышечной массы. Дальнейшие исследования необходимы для уточнения патогенетических механизмов и разработки персонализированных терапевтических стратегий, направленных на восстановление мышечной массы, улучшение метаболического профиля и профилактику осложнений, ассоциированных с СО у мужчин.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Conflict of interests. The authors declare no conflict of interest.
Информация об авторах
Information about the authors
Дзгоева Фатима Хаджимуратовна – канд. мед. наук, доц. каф. диабетологии и диетологии ИМ и ДПО, зав. отд. по оказанию диетологической помощи ГНЦ ФГБУ «НМИЦ эндокринологии им. акад. И.И. Дедова». E-mail: fatima.dzgoeva@gmail.com; ORCID: 0000-0002-0327-4619; SPIN-код: 9315-0722
Fatima Kh. Dzgoeva – Cand. Sci. (Med.), Assoc. Prof.,
Endocrinology Research Centre. E-mail: fatima.dzgoeva@gmail.com; ORCID: 0000-0002-0327-4619; SPIN-code: 9315-0722
Демидова Виктория Викторовна – врач-диетолог, ГНЦ ФГБУ «НМИЦ эндокринологии им. акад. И.И. Дедова». E-mail: vicky-quikky@mail.ru; ORCID: 0000-0002-8070-2322
Viktoria V. Demidova – nutritionist, Endocrinology Research Centre. E-mail: vicky-quikky@mail.ru; ORCID: 0000-0002-8070-2322
Поступила в редакцию: 15.10.2025
Поступила после рецензирования: 22.10.2025
Принята к публикации: 23.10.2025
Received: 15.10.2025
Revised: 22.10.2025
Accepted: 23.10.2025
Список исп. литературыСкрыть список1. Бернс С.А., Шептулина А.Ф., Мамутова Э.М. и др. Саркопеническое ожирение: эпидемиология, патогенез и особенности диагностики. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2023;22(6):3576. DOI: 10.15829/1728-8800-2023-3576. EDN: OWOAYO
Berns S.A., Sheptulina A.F., Mamutova E.M. et al. Sarcopenic obesity: epidemiology, pathogenesis and diagnostic criteria. Cardiovascular Therapy and Prevention 2023;22(6):3576. DOI: 10.15829/1728-8800-2023-3576. EDN: OWOAYO (in Russian).
2. Wagenaar CA, Dekker LH, Navis GJ. Prevalence of sarcopenic obesity and overweight in general population: Lifelines cohort. Clin Nutr 2021;40(6):4422-9. DOI: 10.1016/j.clnu.2021.01.005
3. Scott D, Blyth F, Naganathan V et al. Sarcopenia prevalence and functional outcomes in obese older men: comparing EWGSOP2 vs ESPEN-EASO definitions. Clin Nutr 2023;42(9):1610-8. DOI: 10.1016/j.clnu.2023.07.014
4. Tian S, Xu Y. Association of sarcopenic obesity with risk of all-cause mortality: meta-analysis. Geriatr Gerontol Int 2016;16(2):155-66. DOI: 10.1111/ggi.12579
5. Wang M, Tan Y, Shi Y et al. Diabetes and sarcopenic obesity: pathogenesis, diagnosis, and treatments. Front Endocrinol 2020;11:568. DOI: 10.3389/fendo.2020.00568
6. Larsson L, Degens H, Li M et al. Sarcopenia: aging-related loss of muscle mass and function. Physiol Rev 2019;99:427-511.
7. Gheller BJ, Riddle ES, Lem MR, Thalacker-Mercer AE. Age-related skeletal muscle metabolism: sex differences. Annu Rev Nutr 2016;36:129-56. DOI: 10.1146/annurev-nutr-071715-050901
8. Wall BT, Gorissen SH, Pennings B et al. Aging is accompanied by a blunted muscle protein synthetic response to protein ingestion. PLoS One 2015;10:e0140903.
9. Deschenes MR, Oh J, Tufts H. The role of the neuromuscular junction in sarcopenia. In: Sakuma K, ed. Sarcopenia. Amsterdam; 2021. P. 59-80.
10. Feldman HA, Longcope C, Derby CA et al. Age trends in serum testosterone: Massachusetts Male Aging Study. J Clin Endocrinol Metab 2002;87(2):589-98. DOI: 10.1210/jcem.87.2.8201
11. Lauretani F, Russo CR, Bandinelli S et al. Age-associated changes in skeletal muscles and mobility: operational diagnosis of sarcopenia. J Appl Physiol 2003;95:1851-60.
12. Mesinovic J, Zengin A, De Courten B, et al. Sarcopenia and type 2 diabetes mellitus: a bidirectional relationship. Diabetes Metab Syndr Obes 2019;12:1057-72.
13. Xia MF, Chen LY, Wu L et al. Sarcopenia, sarcopenic overweight/obesity and risk of cardiovascular disease. Clin Nutr 2021;40:571-80.
14. Kang DO, Park SY, Choi BG et al. Prognostic impact of low skeletal muscle mass on major adverse cardiovascular events in coronary artery disease. J Clin Med 2019;8:712.
15. Hong SH, Choi KM. Sarcopenic obesity, insulin resistance, and their implications in cardiovascular and metabolic consequences. Int J Mol Sci 2020;21:494.
16. Su J, Ekman C, Oskolkov N et al. Atlas of gene expression in human skeletal muscle reveals molecular changes associated with aging. Skeletal Muscle 2015;5:35. DOI: 10.1186/s13395-015-0059-1
17. Salehzadeh F, Rune A, Osler M, Al-Khalili L. Testosterone or 17β-estradiol exposure reveals sex-specific effects on glucose and lipid metabolism in human myotubes. J Endocrinol 2011;210(2):219-29. DOI: 10.1530/JOE-10-0497
18. Frederiksen L, Højlund K, Hougaard DM et al. Testosterone therapy increased muscle mass and lipid oxidation in aging men. Age (Dordr) 2012;34:145-56. DOI: 10.1007/s11357-011-9213-9
19. Kalyani RR, Kim C, Ferrucci L et al. Sex differences in fasting and postchallenge glucose levels associated with grip strength in older adults: Rancho Bernardo Study. BMJ Open Diabetes Res Care 2015;3:e000086.
20. Aragon AA, Tipton KD, Schoenfeld BJ. Age-related muscle anabolic resistance: inevitable or preventable? Nutr Rev 2023;81(4):441-54. DOI: 10.1093/nutrit/nuac062
21. Chen LK, Arai H, Assantachai P et al. Nutrition and muscle health: Asian Working Group consensus. J Cachexia Sarcopenia Muscle 2022;13:1653-72.
22. Ferrucci L, Fabbri E. Inflammageing: chronic inflammation in ageing, CVD and frailty. Nat Rev Cardiol 2018;15:505-22.
23. Lang CH, Frost RA, Vary TC. Regulation of muscle protein synthesis during sepsis and inflammation. Am J Physiol Endocrinol Metab 2007;293:E453-E459.
24. Barberi L, Scicchitano BM, De Rossi M et al. Age-dependent alteration in muscle regeneration: the critical role of tissue niche. Biogerontology 2013;14:273-92.
25. Суплотова Л.А., Авдеева В.А., Рожинская Л.Я. К вопросу о патогенетических механизмах влияния ожирения на уровень витамина D. Ожирение и метаболизм. 2021;18(2):169-74. DOI: 10.14341/omet12578
Suplotova L.A., Avdeeva V.A., Rozhinskaya L.Ya. To the question of the pathogenetic mechanisms of the influence of obesity on the level of vitamin D. Obesity and metabolism. 2021;18(2):169-74. DOI: 10.14341/omet12578 (in Russian).
26. Мисникова И.В., Ковалева Ю.А., Климина Н.А. Саркопеническое ожирение. РМЖ. 2017;(1):24-9.
Misnikova I.V., Kovaleva Yu.A., Klimina N.A. Sarcopenic obesity. RMJ. 2017;(1):24-9.
27. Granic A, Hill TR, Davies K et al. Vitamin D status, muscle strength and physical performance decline in very old adults: a prospective study. Nutrients 2017;9(4):379.
28. Remelli F, Vitali A, Zurlo A, Volpato S. Vitamin D deficiency and sarcopenia in older persons. Nutrients 2019;11(12):2861. DOI: 10.3390/nu11122861
29. Spira D, Buchmann N, König M et al. Sex-specific differences in vitamin D association with low lean mass and frailty: Berlin Aging Study II. Nutrition 2019;62:1-6. DOI: 10.1016/j.nut.2018.11.020
30. Girgis CM, Clifton-Bligh RJ, Turner N et al. Effects of vitamin D on muscle: falls, strength, insulin sensitivity. Clin Endocrinol (Oxf) 2014;80(2):169-81. DOI: 10.1111/cen.12368
31. Bass JJ, Kazi AA, Deane CS et al. Mechanisms of skeletal muscle atrophy after transient knockdown of the vitamin D receptor in vivo. J Physiol 2021;599(3):963-79. DOI: 10.1113/JP280652
32. Kim TN, Park MS, Lim KI et al. Relationships between sarcopenic obesity, insulin resistance, inflammation, and vitamin D status: the Korean Sarcopenic Obesity Study. Clin Endocrinol (Oxf) 2013;78(4):525-32.
33. Creely SJ, McTernan PG, Kusminski CM et al. LPS activates innate immune response in adipose tissue in obesity and T2D. Am J Physiol Endocrinol Metab 2007;292:E740-E747. DOI: 10.1152/ajpendo.00302.2006
34. Prokopidis K, Cervo MM, Gandham A, Scott D. Impact of protein intake in older adults with sarcopenia and obesity: a gut microbiota perspective. Nutrients 2020;12(8):2285. DOI: 10.3390/nu12082285
35. House LM, Morris RT, Barnes TM et al. Tissue inflammation and nitric oxide-mediated alterations in cardiovascular function determine endotoxin-induced insulin resistance. Cardiovasc Diabetol 2015;14:56. DOI: 10.1186/s12933-015-0223-2
36. Lustgarten MS, Price LL, Chale A, Fielding RA. Metabolites related to gut bacteria, PPAR-α activation, and insulin sensitivity associated with function in older adults. Aging Cell 2014;13:918-25. DOI: 10.1111/acel.12251
37. Grosicki GJ, Fielding RA, Lustgarten MS. Gut microbiota contribute to age-related changes in skeletal muscle size, composition, and function: biological basis for a gut-muscle axis. Calcif Tissue Int 2018;102:433-42. DOI: 10.1007/s00223-017-0345-5
38. Fetissov SO. Gut microbiota in appetite control: from bacterial growth to feeding behaviour. Nat Rev Endocrinol 2017;13:11-25.
39. Schmidt TSB, Raes J, Bork P. The human gut microbiome: from association to modulation. Cell 2018;172:1198-215. DOI: 10.1016/j.cell.2018.02.044
40. Buechler C, Wanninger J, Neumeier M. Adiponectin in obesity-related liver diseases. World J Gastroenterol 2011;17:2801-11.
41. Merli M, Lattanzi B, Aprile F. Sarcopenic obesity in fatty liver. Curr Opin Clin Nutr Metab Care 2019;22:185-90. DOI: 10.1097/MCO.0000000000000558
42. Henningsen J, Rigbolt KTG, Blagoev B et al. Dynamics of the skeletal muscle secretome during myoblast differentiation. Mol Cell Proteom 2010;9:2482-96. DOI: 10.1074/mcp.M110.002113
43. Bonala S, McFarlane C, Ang J et al. Retraction: Pid1 induces insulin resistance in skeletal muscle during obesity. Mol Endocrinol 2013;27:1518-35. DOI: 10.1210/me.2013-1048
44. Hsu KJ, Liao CD, Tsai MW, Chen CN. Effects of exercise and nutritional intervention on body composition, metabolic health, and physical performance in adults with sarcopenic obesity: a meta-analysis. Nutrients 2019;11(9):2163. DOI: 10.3390/nu11092163
45. Batsis JA, Villareal DT. Sarcopenic obesity in older adults: aetiology, epidemiology and treatment strategies. Nat Rev Endocrinol 2018;14:513-37.
46. Курмаев Д.П., Булгакова С.В., Тренева Е.В. Саркопеническое ожирение – актуальная проблема современной гериатрии. Российский журнал гериатрической медицины. 2022;4(12):228-35. DOI: 10.37586/2686- 8636-4-2022-228-235
Kurmaev D.P., Bulgakova S.V., Treneva E.V. Sarcopenic obesity – a current problem of modern geriatrics. Russian Journal of Geriatric Medicine. 2022;4(12):228-35. DOI: 10.37586/2686- 8636-4-2022-228-235 (in Russian).
47. Villareal D, Chode S, Parimi N et al. Weight loss, exercise, or both and physical function in obese older adults. N Engl J Med 2011;364:1218-29. DOI: 10.1056/NEJMoa1008234
48. Weinheimer EM, Sands LP, Campbell WW. Effects of energy restriction and exercise on fat-free mass in older adults: implications for sarcopenic obesity. Nutr Rev 2010;68:375-88. DOI: 10.1111/j.1753-4887.2010.00298.x
49. Trouwborst I, Verreijen A, Memelink R et al. Exercise and nutrition strategies to counteract sarcopenic obesity. Nutrients 2018;10(5):605. DOI: 10.3390/nu10050605
50. Muscariello E, Nasti G, Siervo M et al. Dietary protein intake in sarcopenic obese older women. Clin Interv Aging 2016;11:133-40. DOI: 10.2147/CIA.S96017
51. Camajani E, Feraco A, Proietti S et al. Corrigendum: VLCKD plus interval training in sarcopenic obesity. Front Nutr 2022;9:1076667. DOI: 10.3389/fnut.2022.1076667
52. Pennings B, Boirie Y, Senden JM et al. Whey protein stimulates postprandial muscle accretion more effectively than casein. Am J Clin Nutr 2011;93:997-1005. DOI: 10.3945/ajcn.110.008102
53. Hector AJ, Marcotte GR, Churchward-Venne TA et al. Whey protein supplementation preserves postprandial myofibrillar protein synthesis during short-term energy restriction in overweight and obese adults. J Nutr 2015;145:246-52. DOI: 10.3945/jn.114.200832
54. Camajani E, Persichetti A, Watanabe M et al. Whey protein, L-leucine and vitamin D to preserve lean mass in sarcopenic obese women. Nutrients 2022;14(9):1884. DOI: 10.3390/nu14091884
55. Cereda E, Pisati R, Rondanelli M, Caccialanza R. Whey/leucine/vitamin D ONS for sarcopenia. Nutrients 2022;14(7):1524. DOI: 10.3390/nu14071524
56. Arnal MA, Mosoni L, Boirie Y et al. Protein pulse feeding improves protein retention in elderly women. Am J Clin Nutr 1999;69:1202-8. DOI: 10.1093/ajcn/69.6.1202
57. Farsijani S, Morais JA, Payette H et al. Mealtime protein distribution and lean mass loss in NuAge. Am J Clin Nutr 2016;104:694-703. DOI: 10.3945/ajcn.116.130716
58. Sakuma K, Hamada K, Yamaguchi A, Aoi W. Current nutritional and pharmacological approaches for attenuating sarcopenia. Cells 2023;12(19):2422. DOI: 10.3390/cells12192422
59. Bhasin S, Calof OM, Storer TW et al. Testosterone and SARMs as anabolic therapies for chronic illness and aging. Nat Clin Pract Endocrinol Metab 2006;2(3):146-59. DOI: 10.1038/ncpendmet0120
60. Dalton JT, Barnette KG, Bohl CE et al. Enobosarm improves lean body mass and function: phase II trial. J Cachexia Sarcopenia Muscle 2011;2:153-61.
61. Supasyndh O, Satirapoj B, Aramwit P et al. Effect of oral anabolic steroid on muscle strength and growth in hemodialysis patients. Clin J Am Soc Nephrol 2013;8:271-9.
62. Woodhouse L, Gandhi R, Warden SJ et al. Myostatin antibody LY2495655 in hip arthroplasty patients: randomized phase 2 study. J Frailty Aging 2016;5:62-70.
63. Becker C, Lord SR, Studenski SA et al. Myostatin antibody (LY2495655) in older weak fallers: a randomized phase 2 trial. Lancet Diabetes Endocrinol 2015;3:948-57.
64. Loffredo FS, Steinhauser ML, Jay SM et al. Growth differentiation factor 11 reverses age-related cardiac hypertrophy. Cell 2013;153:828-39.
65. Sinha M, Jang YC, Oh J et al. Restoring systemic GDF11 levels reverses age-related dysfunction in skeletal muscle. Science 2014;344:649-52.
66. Mafi F, Biglari S, Ghardashi Afousi A, Gaeini AA. Resistance training and epicatechin improve strength, follistatin and myostatin in sarcopenic older adults. J Aging Phys Act 2019;27:384-91.
67. Chang YC, Chen YT, Liu HW et al. Oligonol alleviates sarcopenia via protein turnover and mitochondrial quality pathways. Mol Nutr Food Res 2019;63:e1801102.
68. Mukai R, Nakao R, Yamamoto H et al. Quercetin prevents disuse muscle atrophy by attenuating ubiquitin ligases in mice. J Nat Prod 2010;73:1708-10.
69. Robinson SM, Jameson KA, Batelaan SF et al. Diet and its relationship with grip strength in community-dwelling older men and women: Hertfordshire cohort study. J Am Geriatr Soc 2008;56:84-90.
70. McCarthy D, Berg A. Weight Loss Strategies and the Risk of Skeletal Muscle Mass Loss. Nutrients 2021 Jul 20;13(7):2473. DOI: 10.3390/nu13072473
71. Cruz-Jentoft AJ, Bahat G, Bauer J et al.; Writing Group for the European Working Group on Sarcopenia in Older People 2 (EWGSOP2), and the Extended Group for EWGSOP2. Sarcopenia: revised European consensus on definition and diagnosis. Age Ageing 2019;48(1):16-31. DOI: 10.1093/ageing/afy169
72. Xu Y, Hu T, Shen Y et al. Contribution of low skeletal muscle mass in predicting cardiovascular events: A prospective cohort study. Eur J Intern Med 2023 Aug;114:113-9. DOI: 10.1016/j.ejim.2023.05.007
73. Nguyen A, Lee P, Rodriguez EK et al. Addressing the growing burden of musculoskeletal diseases in the ageing US population: challenges and innovations. Lancet Healthy Longev 2025 May;6(5):100707. DOI: 10.1016/j.lanhl.2025.100707
74. Prado CM, Phillips SM, Gonzalez MC, Heymsfield SB. Muscle matters: the effects of medically induced weight loss on skeletal muscle. Lancet Diabetes Endocrinol 2024 Nov;12(11):785-7. DOI: 10.1016/S2213-8587(24)00272-9
75. Zhou N, Scoubeau C, Forton K et al. Lean Mass Loss and Altered Muscular Aerobic Capacity after Bariatric Surgery. Obes Facts 2022;15(2):248-56. DOI: 10.1159/000521242
76. Romeijn MM, Holthuijsen DDB, Kolen AM et al. The effect of additional protein on lean body mass preservation in post-bariatric surgery patients: a systematic review. Nutr J 2021 Mar 14;20(1):27. DOI: 10.1186/s12937-021-00688-3
77. Листок-вкладыш – информация для пациента. ТирзеттаÆ, номер регистрационного удостоверения ЛП-№(008551)-(РГ-RU).
Package leaflet – information for the patient. TirzettaÆ, registration certificate number LP-No. (008551)-(RG-RU) (in Russian).
78. Afzali AM, Muntefering T, Wiendl H et al. Skeletal muscle cells actively shape (auto)immune responses. Autoimmun Rev 2018;17:518-29.
79. Allison DB, Zhu SK, Plankey M et al. Differential associations of body mass index and adiposity with all-cause mortality among men in NHANES I and II. Int J Obes 2002;26:410-6. DOI: 10.1038/sj.ijo.0801925
80. Amirouche AC, Durieux AC, Banzet S et al. Down-regulation of Akt/mTOR signaling in response to myostatin overexpression in skeletal muscle. Endocrinology 2009;150:286-94.
81. Baht GS, Bareja A, Lee DE et al. Meteorin-like facilitates skeletal muscle repair through a Stat3/IGF-1 mechanism. Nat Metab 2020;2:278-89.
82. Batsis JA, Mackenzie TA, Emeny RT et al. Low lean mass with and without obesity and mortality: NHANES 1999–2004. J Gerontol A Biol Sci Med Sci 2017;72(10):1445-51. DOI: 10.1093/gerona/glx002
83. Beaudart C, Buckinx F, Rabenda V et al. Effects of vitamin D on muscle: systematic review and meta-analysis. J Clin Endocrinol Metab 2014;99:4336-45.
84. Bilski J, Pierzchalski P, Szczepanik M et al. Multifactorial mechanism of sarcopenia and sarcopenic obesity: role of exercise, microbiota and myokines. Cells 2022;11(1):160. DOI: 10.3390/cells11010160
85. Bonnefoy M, Gilbert T. Body composition and comorbidity in the elderly. Geriatr Psychol Neuropsychiatr Vieil 2015;13(1):29-36. DOI: 10.1684/pnv.2015.0528
86. Bosello O, Vanzo A. Obesity paradox and aging. Eat Weight Disord 2021;26:27-35.
87. Bucci L, Yani SL, Fabbri C et al. Adipokines and IGF-1 associated with skeletal muscle strength in healthy subjects. Biogerontology 2013;14:261-72.
88. Campbell C, McMillan HJ, Mah JK et al. ACE-031 in Duchenne muscular dystrophy: randomized trial. Muscle Nerve 2017;55:458-64.
89. Ceglia L, Niramitmahapanya S, da Silva Morais M et al. Vitamin D3 and skeletal muscle morphology in older women: randomized study. J Clin Endocrinol Metab 2013;98:1927-35.
90. Cleasby ME, Jamieson PM, Atherton PJ. Insulin resistance and sarcopenia: mechanistic links. J Endocrinol 2016;229:R67-R81.
91. Consitt LA, Clark BC. The vicious cycle of myostatin signaling in sarcopenic obesity. J Frailty Aging 2018;7:21-7.
92. Conway J, Duggal NA. Ageing of the gut microbiome: impact on immunosenescence and inflammageing. Ageing Res Rev 2021;68:101323.
93. Cruz-Jentoft AJ, Sayer AA. Sarcopenia. Lancet 2019;393(10191):2636-46. DOI: 10.1016/S0140-6736(19)31138-9
94. Cuthbertson D, Smith K, Babraj J et al. Amino-acid resistance of aging muscle: anabolic signaling deficits. FASEB J 2005;19(3):422-4. DOI: 10.1096/fj.04-2640fje
95. Fiaschi T, Giannoni E, Taddei ML, Chiarugi P. Globular adiponectin activates motility and regenerative traits of muscle satellite cells. PLoS One 2012;7:e34782.
96. Gao Q, Mei F, Shang Y et al. Global prevalence of sarcopenic obesity in older adults: meta-analysis. Clin Nutr 2021;40(7):4633-41. DOI: 10.1016/j.clnu.2021.06.009
97. Ghosh S, Lertwattanarak R, de Jesus Garduno J et al. Elevated muscle TLR4 expression and metabolic endotoxemia with aging. J Gerontol A Biol Sci Med Sci 2015;70:232-46. DOI: 10.1093/gerona/glu067
98. Girgis CM, Cha KM, So B et al. Myocyte deletion of VDR causes sarcopenia and impaired muscle function in mice. J Cachexia Sarcopenia Muscle 2019;10:1228-40.
99. Goodpaster BH, Park SW, Harris TB et al. Loss of muscle strength, mass and quality in older adults. J Gerontol A Biol Sci Med Sci 2006;61(10):1059-64. DOI: 10.1093/gerona/61.10.1059
100. Gruberg L, Weissman NJ, Waksman R et al. The impact of obesity on outcomes after percutaneous coronary intervention: the obesity paradox? J Am Coll Cardiol 2002;39:578-84.
101. Guo A, Li K, Xiao Q. Sarcopenic obesity: myokines as potential diagnostic biomarkers and therapeutic targets? Exp Gerontol 2020;139:111022.
102. Huh JY, Dincer F, Mesfum E, Mantzoros CS. Irisin stimulates muscle growth-related genes and regulates adipocyte differentiation and metabolism in humans. Int J Obes 2014;38:1538-44.
103. Jones G, Trajanoska K, Santanasto AJ et al. Genome-wide meta-analysis of muscle weakness identifies susceptibility loci in older men and women. Nat Commun 2021;12:654.
104. Kastorini CM, Panagiotakos DB. The obesity paradox: methodological considerations and new insights. Maturitas 2012;72:220-4. DOI: 10.1016/j.maturitas.2012.04.012
105. Khoramipour K, Chamari K, Hekmatikar AA et al. Adiponectin: structure, physiological functions, role in diseases, and nutritional effects. Nutrients 2021;13:1180.
106. Kuswanto W, Burzyn D, Panduro M et al. Poor repair of skeletal muscle in aging mice reflects IL-33-dependent Treg accumulation defect. Immunity 2016;44:355-67.
107. Kwon JH, Moon KM, Min KW. Exercise-induced myokines explain importance of physical activity in the elderly: overview. Healthcare 2020;8:378.
108. Lana A, Valdés-Bécares A, Buño A et al. Serum leptin concentration and incident frailty in older adults. Aging Dis 2017;8:240-9.
109. Le Couteur DG, Handelsman DJ, Stanaway F et al. Sarcopenic obesity and amino acids: Concord Health and Ageing in Men Project. J Gerontol 2021;6:1000-4. DOI: 10.1093/gerona/glab076
110. Lee DC, Shook RP, Drenowatz C, Blair SN. Physical activity and sarcopenic obesity: definition, assessment, prevalence and mechanism. Future Sci OA 2016;2(3):127. DOI: 10.4155/fsoa-2016-0028
111. Lee MW, Lee M, Oh KJ. Adipose tissue-derived signatures for obesity and type 2 diabetes: adipokines, batokines and microRNAs. J Clin Med 2019;8:854.
112. Lee YH, Pratley RE. The evolving role of inflammation in obesity and the metabolic syndrome. Curr Diabetes Rep 2005;5:70-5. DOI: 10.1007/s11892-005-0071-7
113. Markofski MM, Dickinson JM, Drummond MJ et al. Effect of age on basal muscle protein synthesis and mTORC1 signaling in men and women. Exp Gerontol 2015;65:1-7. DOI: 10.1016/j.exger.2015.02.015
114. Nakae Y, Hirasaka K, Goto J et al. Epigallocatechin-3-gallate limits muscular dystrophy in mdx mice. Histochem Cell Biol 2008;129:489-501.
115. Pei YF, Liu YZ, Yang XL, et al. Genetic architecture of appendicular lean mass: UK Biobank analysis. Commun Biol 2020;3:608.
116. Perna S, Spadaccini D, Nichetti M et alM. Osteosarcopenic visceral and subcutaneous obesity: prevalence and metabolic profile. J Aging Res 2018;11:1-8.
117. Petersson SJ, Christensen LL, Kristensen JM et al. Effect of testosterone on mitochondrial oxidative phosphorylation and lipid metabolism in aging men. Eur J Endocrinol 2014;171(1):77-88. DOI: 10.1530/EJE-14-0006
118. Poggiogalle E, Lubrano C, Gnessi L et al. Fatty Liver Index associates with relative sarcopenia and GH/IGF-1 status in obese subjects. PLoS One 2016;11:e0145811.
119. Poggiogalle E, Parrinello E, Barazzoni R et al. Therapeutic strategies for sarcopenic obesity: a systematic review. Curr Opin Clin Nutr Metab Care 2021;24(1):33-41. DOI: 10.1097/MCO.0000000000000714
120. Reidy PT, McKenzie AI, Mahmassani ZS et al. Aging impairs skeletal muscle macrophage polarization and abundance during recovery from disuse. Am J Physiol Endocrinol Metab 2019;317:E85-E98.
121. Romero-Corral A, Montori VM, Somers VK et al. Association of bodyweight with total mortality and cardiovascular events: systematic review of cohort studies. Lancet 2006;368:666-78. DOI: 10.1016/S0140-6736(06)69251-9
122. Saini J, McPhee JS, Al-Dabbagh S et al. Regenerative function of immune system: modulation of muscle stem cells. Ageing Res Rev 2016;27:67-76.
123. Semenova EA, Pranckevièienë E, Bondareva EA et al. Genomic predictors of sarcopenia and sarcopenic obesity: UK Biobank data. Nutrients 2023;15(3):758. DOI: 10.3390/nu15030758
124. Shimabukuro M. Leptin resistance and lipolysis of white adipose tissue: implications for ectopic fat deposition. J Atheroscler Thromb 2017;24:1088-9.
125. Silva TLD, Mulder A. Sarcopenia and poor muscle quality associated with severe obesity in adults. Clin Nutr ESPEN 2021;45:299-305. DOI: 10.1016/j.clnesp.2021.07.031
126. Sinha-Hikim I, Cornford M, Gaytan H et al. Testosterone supplementation and satellite cells in older men. J Clin Endocrinol Metab 2006;91(8):3024-33. DOI: 10.1210/jc.2006-0357
127. Smith GI, Villareal DT, Sinacore DR et al. Muscle protein synthesis response to exercise in obese older adults. Med Sci Sports Exerc 2012;44(7):1259-66. DOI: 10.1249/MSS.0b013e3182496a41
128. Tabata S, Aizawa M, Kinoshita M et al. The influence of isoflavone on denervation-induced muscle atrophy. Eur J Nutr 2018;58:291-300.
129. Tay L, Ding YY, Leung BP et al. Sex-specific differences in risk factors for sarcopenia in older adults. Age (Dordr) 2015;37:121.
130. Thevaranjan N, Puchta A, Schulz C et al. Age-associated microbial dysbiosis promotes intestinal permeability, inflammation, and macrophage dysfunction. Cell Host Microbe 2018;23:570-85.
131. Timmins IR, Zaccardi F, Nelson CP et al. Genome-wide association study of self-reported walking pace and health outcomes. Commun Biol 2020;3:634.
132. Tomlinson PB, Joseph C, Angioi M. Effects of vitamin D supplementation on muscle strength: systematic review and meta-analysis. J Sci Med Sport 2015;18:575-80.
133. Tovo CV, Fernandes SA, Buss C, De Mattos AA. Sarcopenia and non-alcoholic fatty liver disease: systematic review. World J Hepatol 2017;9:326-32. DOI: 10.4254/wjh.v9.i6.326
134. Tripathi D, Kant S, Pandey S, Ehtesham NZ. Resistin in metabolism, inflammation, and disease. FEBS J 2020;287:3141-9.
135. Uchitomi R, Oyabu M, Kamei Y. Vitamin D and sarcopenia: potential of vitamin D supplementation in prevention and treatment. Nutrients 2020;12(10):3189. DOI: 10.3390/nu12103189
136. Van Hollebeke RB, Cushman M, Schlueter EF, Allison MA. Abdominal muscle density inversely related to adiposity inflammatory mediators. Med Sci Sports Exerc 2018;50:1495-503.
137. Vella CA, Cushman M, Van Hollebeke RB, Allison MA. Abdominal muscle area and radiodensity associated with adiponectin and leptin. Obesity 2018;26:1234-41.
138. Willems SM, Wright DJ, Day FR et al. Large-scale GWAS identifies loci for hand grip strength and muscular fitness. Nat Commun 2017;8:16015.
139. Yang ZY, Chen WL. Association between serum leptin and sarcopenic obesity. J Inflamm Res 2021;14:3481-7.
140. Yarasheski K, Bhasin S, Sinha-Hikim I et al. Serum myostatin-immunoreactive protein increased in elderly with muscle wasting. J Nutr Health Aging 2002;6(5):343-8.
141. Zempo H, Miyamoto-Mikami E, Kikuchi N et al. Heritability estimates of muscle strength phenotypes: systematic review and meta-analysis. Scand J Med Sci Sports 2017;27:1537-46.
142. Zhou Q, Du J, Hu Z et al. Evidence for adipose-muscle crosstalk: opposing regulation of muscle proteolysis by adiponectin and fatty acids. Endocrinology 2007;148:5696-705.
143. Zhu YQ, Peng N, Zhou M et al. Tai Chi and whole-body vibration therapy in sarcopenic men: randomized controlled trial. Eur J Ageing 2019;16:273-82.
3 декабря 2025
Количество просмотров: 82