Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№04 2013

В журнале НПЖ [1] в рамках «Ответа Петру Морозову» опубликована речь П.М.Зиновьева на юбилее П.П.Кащенко (которого оратор видел 2 раза в жизни) в 1959 г., где юбиляр назван «торжественным дураком», а Н.И.Яковенко «просто дураком». По мнению Ю.С.Савенко, «озвученное высказывание П.Якобия о «двух дураках в общем контексте юбилейного выступления Зиновьева не содержит оснований для какого-либо возмущения». Читателя уверяют в том, что сам Зиновьев произнес слова по-французски «fous», а о дураках, дескать, никто и не говорил. На самом деле, мол, речь идет о двух «психах» (в просторечии – двух психиатрах»!). Один психиатр – «торжественный», другой, так, «простой». Чего, дескать, поднимать шум. Однако одного адвокаты Зиновьева не учли.
А не учли того, что текст этого выступления был собственноручно письменно завизирован самим П.Зиновьевым (об этом авторы публикации умалчивают), который прекрасно знал французский язык и который, следовательно, сознательно сделал такой некорректный перевод. Не только сделал, но и публично озвучил. Не только озвучил, но и распространил эту подленькую сплетню среди своих учеников, свалив вину на «злого» Якобия.
А.Г.Гофман [2] свидетельствует: «Он (Зиновьев. – П.М.) сравнивал двух психиатров и сказал, что о них говорили при жизни: одного называли «просто дурак» (sic!), а другого – «торжественный дурак». В.Г.Остроглазов тут же расшифровывает фамилии «дураков». Спрашивается: что можно сказать о человеке, который представляет свои воспоминания о современниках подобном образом? Можно ли ему вообще верить? Вспомним, что он «открывал» А.Гофману: «Первую часть, статику психопатий писал я, а вторую часть – Ганнушкин» [3]. А заодно и тем, кто преподносит читателям цензурированную полуправду?
Для контраста вспомним, что написал П.Б.Ганнушкин в некрологе о В.И.Яковенко [4]: «Русская общественная психиатрия этого времени знает трех своих лучших представителей, трех своих вождей. Это были Н.П.Литвинов, П.П.Кащенко и В.И.Яковенко... Это были по своему характеру и темпераменту совершенно разные, но, я бы сказал, одинаково прекрасные люди. Необыкновенно тонкий, высокоблагородный и в то же время крайне скромный Литвинов, чуть-чуть торжественный, настойчивый, с виду серьезный и недоступный, но по существу крайне мягкий Кащенко, и наконец, необычайно простой, строгий к себе и очень добрый Яковенко – все они навсегда останутся в памяти тех, кто их знал. Общение с ними было большой радостью...».
Торжественный Кащенко и простой Яковенко… Без «дураков». Вот и весь вопрос об этике. С одной стороны – П.Б.Ганнушкин, с другой – П.Зиновьев, П.Якобий* и их адвокаты. Упрямая защита Зиновьева председателем этического комитета НПА выглядит нелепой.
Кстати о том, почему мне было возможно (а меня в этом упрекают) упоминать о болезни Кандинского и самоубийстве Клерамбо [5]. Один из них жил в XIX в., другой – в начале XX, и знать их лично мы не могли. Гиляровский же был нашим современником, с П.Б.Ганнушкиным многие из нас были знакомы «через рукопожатие», все живо, все на слуху. И вопрос об этике в этом случае вполне уместен.
Еще об одном мифе. Ю.С.Савенко утверждает: «А то, что он (П.Б.Ганнушкин. – П.М.) не записывал своих лекций, своих консультаций и бесед, отнюдь не уникальная особенность» [6]. Это не так. Записывал. Записывал и хранил. А.Г.Галачьян [7] обнаружил ряд работ П.Б.Ганнушкина в его архиве и опубликовал их:
Первая лекция по вступлению на кафедру (1918 г.) – памяти В.П.Сербского;
Лекция памяти С.С.Корсакова (1925 г.);
Речь на смерть В.И.Яковенко (1925 г.)
А вот свидетельство Т.И.Юдина [8]: «Каждая новая мысль им (П.Б.Ганнушкиным. – П.М.) регистрировалась, он аккуратно собирал у себя нужный ему клинический материал. Его лекции и разборы больных обнаруживали каждый раз, что весь опыт предыдущих лет, вся литература тщательно им разобраны и систематизированы. Мы, ближайшие его сослуживцы, сожалея о том, что Петр Борисович так мало пишет, нередко с шутливой завистью смотрели на его стол-контору, в которой хранились его записи и материалы».
Да и П.М.Зиновьев [9] вынужден признать: «Читал он (П.Б.Ганнушкин. – П.М.) по тетрадке одну из статей, которые вскоре стали печататься в «Современной психиатрии», о типах психопатических личностей, а незадолго до его смерти, слегка переработанные, вошли в его книгу «Клиника психопатий».
Совсем недавно, работая в качестве консультанта над фильмом «Психиатр эпохи», я познакомился с записной книжкой Петра Борисовича, где на 65 страницах собраны уникальные записи подготовительного характера к одной из его работ. Эти материалы еще ждут отдельного изучения, но уже сейчас можно говорить о важности этих документов.
Теперь о «причудах» психиатров. Причуда – милая, подчас безобидная деталь характеристики персонажа, скажем, художественного произведения (да и в жизни это встречаем). Когда же психиатр (Зиновьев) описывает причуды психиатра (Гиляровского и др.) и для психиатров – это уже путь к диагнозу. Насколько это этично, учитывается ли в таких ситуациях хотя бы врачебная тайна – это дело совести каждого. Хочется Ю.С.Савенко рассказывать нам о том, как П.Б.Ганнушкин назвал его учителя «дураком», – это его личное дело, но я бы не стал этого делать – ведь это была доверительная беседа учителя с учеником.
О так называемых «крепких словечках» в речи П.Б.Ганнушкина. Увы, авторы ответа вновь не замечают разницы между грубыми (подчас нецензурными) выражениями, которые используют для акцентов, экспрессивности речи, но безличного характера, от прямых оскорблений (опять-таки возвращаясь к «дуракам» Зиновьева).
Теперь о заклинаниях как творческом методе воспоминаний.
Ответ Г.А.Гофмана позволяет еще лучше разобраться в его творческом методе. Если возможны столь явные искажения смысла сказанного, передергивания, а местами и просто выдумки, полученные на основе 2 страниц моей рецензии, то чего стоят сами воспоминания о П.М.Зиновьеве?
Факт написания П.Б.Ганнушкиным «Статики психопатий» доказуем сравнительным анализом соответствующих частей текста с его оригинальными доступными статьями. Подобных фактов в отношении участия в этом П.М.Зиновьева нет. Да и сам Зиновьев свидетельствует об этом же [9].
Признательность Ганнушкиным Зиновьеву носит характер благодарности за помощь технического плана («без него мы бы не смогли»). Все остальное – не подтвержденные фактами предположения, а порой – домыслы.
Не секрет, что сплетня о том, что Ганнушкин не является истинным автором книги, гуляла давно и использовалась и распространялась противниками Ганнушкина и его школы отнюдь не безобидно. Теперь, когда установлен первоисточник этой выдумки, многое становится ясным. Формулировки воспоминаний А.Г.Гофмана о заявлениях Зиновьева меняются от «Статику написал я» [10] до «...была поручена работа по написанию статики психопатий, которую и выполнил» [11]. Почувствуйте, как говорится, разницу.
Ну и апогеем полета фантазии уважаемого профессора являются последние абзацы его эмоционального ответа.
Где в рассказе В.М.Морозова Гофман нашел у Ганнушкина «ритуальное повторение перед лекциями “нецензурной фразы”»? Так и до синдрома Жиля де ля Туретта нетрудно договориться. Где в моей рецензии сказано [12], что Ганнушкин «даже мог в глаза назвать дураком врача, неправильно сформулировавшего диагноз»? Как говорил герой М.А.Булгакова, поздравляю Вас, гражданин, соврамши!
Не допускаю, что А.Г.Гофман враз забыл элементарные основы общей психопатологии и не может отличить характерологические особенности личности от несуществующей продуктивной симптоматики (фобии, ритуалы), но ведь надо упрямо отстаивать честь мундира, повторяя как заклинанье «были, были», и пытаясь довести мою точку зрения до абсурда или обвиняя в «передергивании фактов». Увы, не вышло. Чего стоят его утверждения о том, что «никого Зиновьев дураком не называл. Эта характеристика принадлежит Якоби, все претензии к нему» [13], забыв, как еще совсем недавно вещал он со страниц НПЖ совсем другое: «Он (Зиновьев. – П.М.) сравнивал двух психиатров и сказал, что о них говорили при жизни: одного называли «просто дурак», а другого – «торжественный дурак» [2]. Кто называл? Да сам Зиновьев и называл! А Якобий говорил о «безумцах».
Не имея возможности представить иных доказательств, А.Г.Гофман уверяет нас в том, что язык «Статики» (якобы Зиновьева) отличается от «Динамики психопатий», написанных Ганнушкиным (спасибо, что хоть это оставили мэтру). Вновь и вновь заклинанием проводится одна мысль – язык разный.
«Если сравнить стиль написания двух разделов книги, – утверждает А.Г.Гофман, – “Статики” и “Динамики” разница бросается в глаза. В “Статике” – блестящее изложение клиники психопатий (в понимании Ганнушкина), в “Динамике” очень много рассуждений, концептуальных изложений» [14].
Ну что ж, сравним. Возьмем «Статику» [15] и посмотрим. Сначала о психастениках. А вот – статья П.Б.Ганнушкина (16; орфографию старались сохранить максимально близкой оригиналу).




Почти слово в слово. Зиновьев писал, говорите?
«В “Статике” – вновь утверждает А.Г.Гофман, – узнаваемый, неповторимый стиль Петра Михайловича Зиновьева, совершенно несвойственный проф. П.Б.Ганнушкину» [17].
Пойдем дальше – фрагмент «Статики» об истеричных и статья П.Б.Ганнушкина «Психика истеричных» [18].


Практически дословно. Блестящий, неповторимый стиль, согласен. Но, увы, не Петра Михайловича Зиновьева, а Петра Борисовича Ганнушкина.
Еще? Скажем, об эпилептоидах. Вот в «Статике». А рядом – в статье П.Б.Ганнушкина «Об эпилепсии и эпилептоиде» [19].


Можно продолжить, но и этого, я думаю, достаточно. Не помогли ни слухи, ни заклинания.
Как называется человек, который публично признается в любви и уважении к учителю, а исподволь распускает слухи о своей непризнанности, о псевдозаслугах? Убеждаюсь, что это и есть причина забвения П.М.Зиновьева, отторжения его от памяти П.Б.Ганнушкина его учениками.
Случай с выступлением на юбилее П.П.Кащенко убеждает нас в постоянстве метода воспоминаний, практикуемого П.Зиновьевым: публично – вроде бы елей, а в скобках – незаметно ложечка дегтя. Дискуссия и посмертные публикации наконец выявили источник распускавшихся ложных сплетен, ныне тиражируемых В.Г.Остроглазовым и К°.