Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№06 2003
Сравнительно-возрастные особенности терапевтического действия коаксила при эндогенных депрессиях юношеского и зрелого возраста №06 2003
Введение
Коаксил – антидепрессант трициклической структуры, около 15 лет применяемый на практике для лечения депрессивных состояний. Его действие обусловлено стимуляцией адренергических и серотонинергических механизмов в головном мозге за счет угнетения обратного нейронального захвата медиаторов. В отличие от других представителей класса трициклических антидепрессантов, которые признаны эталонными при лечений депрессий (в частности, амитриптилин, имипрамин), коаксил обладает избирательным серотонинергическим действием – свойством усиливать обратный нейрональный захват серотонина пресинаптической мембраной, таким образом, уменьшая количество серотонина в синаптической щели [1, 2]. Коаксил не обладает другими нейрогенными свойствами трициклических антидепрессантов: не взаимодействует с a1-адренергическими, Н1-антигистаминовыми, мускариновыми, постсинаптическими серотониновыми рецепторами, благодаря чему не вызывает многочисленные побочные эффекты, свойственные традиционным трициклическим антидепрессантам.
К настоящему времени как зарубежными, так и отечественными исследователями накоплен большой опыт терапевтического и профилактического применения коаксила у больных с депрессивными, в том числе склонными к рецидивированию, состояниями [3, 4].
В 90-х годах XX столетия на многочисленных контингентах больных проведены исследования, в том числе многоцентровые, кратковременные и продолжительные, посвященные изучению терапевтической эффективности коаксила при больших депрессивных эпизодах, тревожно-депрессивных состояниях, депрессивных расстройствах субпсихотического и невротического уровней, при депрессивных состояниях у пациентов с сопутствующими сердечно-сосудистыми заболеваниями, поражением желудочно-кишечного тракта [3, 5]. Значительное место было уделено изучению клинического эффекта коаксила в сопоставлении с другими трициклическими антидепрессантами (имипрамином, амитриптилином), а также и с представителями селективных ингибиторов обратного захвата серотонина (в частности, флюоксетина) [6–8].
Были предприняты единичные попытки к изучению терапевтических особенностей воздействия коаксила в возрастном аспекте. К настоящему времени уже проведены исследования действия коаксила у лиц пожилого возраста. Отмечены высокие анксиолитические свойства тианептина, низкая частота побочных эффектов, что позволило применять препарат у лиц пожилого возраста с соматическими заболеваниями [9–11].
Целью настоящего исследования явилось сравнительное изучение терапевтической эффективности и безопасности коаксила (тианептина) у больных с эндогенными депрессиями юношеского и зрелого возрастов.
Исследование проведено в 2001–2002 гг. в отделе по изучению эндогенных психических расстройств и аффективных состояний НЦПЗ РАМН.
В исследование были включены стационарные и амбулаторные больные с эндогенными депрессиями в рамках маниакально-депрессивного психоза (по МКБ-10 рубрики: F32.1; F32.2; F33.1; F31.3; F31.4) в возрасте от 17 до 50 лет с тяжестью депрессивного состояния не менее 17 баллов по первым 17 пунктам оценочной шкалы депрессии Гамильтона (HDRS) – “умеренная”, “значительная” степень тяжести по шкале общего клинического впечатления (CGI).
Критериями исключения из исследования служили высокий суицидальный риск, тяжелые и декомпенсированные соматические заболевания.
С учетом критерия “включение/исключение” в исследование вошли 37 больных (22 мужчины, 15 женщин – общая группа, средний возраст 30,7 года), подразделенные на две подгруппы. Подгруппу 1 составили 17 больных (14 мужчин и 3 женщины) с развитием депрессии в юношеском возрасте (17–21 год, средний возраст 19,8 года); в подгруппу 2 вошли 22 больных (8 мужчин и 12 женщин) с формированием депрессии в зрелом возрасте (25–50 лет, средний возраст 39,9 года).
Длительность заболевания по группе колебалась от 4 мес до 33 лет (в среднем 7,8 года), у больных подгруппы 1 – от 4 мес до 11 лет (в среднем 4,4 года), в подгруппе 2 – от 6 мес до 33 лет (в среднем 10, 8 года).
К началу исследования больные перенесли от одного до 24 депрессивных состояний, или 4,02 года в среднем на больного; в подгруппе 1 – в среднем 2,23 приступа, во 2-й – в среднем 5,6 депрессивного эпизода. Продолжительность депрессивного состояния к началу лечения по группе в целом варьировала от 0,5 мес до 1 года, составляя в среднем на больного 5,02 мес. Средняя продолжительность исследуемого депрессивного эпизода была несколько выше у больных зрелого возраста в сравнении с таковой у пациентов юношеского возраста (5,85 против 4,2 мес соответственно).
Исследование проводили с использованием как клинического метода, так и оценочных шкал: HDRS – 21 признак (Hamilton Depression Rating Scale) – шкалы оценки депрессий Гамильтона, CGI (Clinical Global Impression) – шкалы общего клинического впечатления. Отдельно фиксировали и оценивали нежелательные явления, возникающие в процессе терапии.
Степень тяжести депрессивного состояния оценивали по первым 17 пунктам шкалы Гамильтона для депрессий. К началу лечения тяжесть депрессивного состояния у больных по группе в целом составляла от 18 до 31 балла, т.е. депрессии были средней (до 28 баллов) и тяжелой степени. При этом в 1-й подгруппе по сравнению со 2-й больных с тяжелыми депрессиями было вдвое больше (4 против 2).
По шкале CGI тяжесть депрессии к началу лечения оценивали в градации как “умеренная” и “значительная” (уровень тяжести і4).
Учитывая, что клинико-психопатологическая картина депрессивных состояний у больных юношеского и зрелого возрастов имела различия, что затрудняло проведение сравнительного исследования, мы при анализе антидепрессивного эффекта исходили из типологического деления депрессий по признаку ведущего аффекта в их картине на тревожные, тоскливые и апатоадинамические. По группе в целом преобладали больные с тревожными депрессиями – 26 (70,2%), на передний план в состоянии которых выступали идеомоторное беспокойство, легкость возникновения тревожных опасений по любому поводу, нередко тревожные обсессии идеаторного характера, нарушения сна (рис. 1). У 7 (19%) пациентов депрессию оценивали как тоскливую с глубокой гипотимией, витальным чувством загрудинной тяжести, нередко идеями самообвинения сверхценного характера и суицидальными высказываниями. Меньшую группу – 4 (10,8%) больных – составили пациенты с апатоадинамическими депрессивными состояниями, в клинической картине которых на фоне подавленности выявлялись жалобы на снижение или отсутствие побуждений, интересов, дефицит активности и влечений. В обеих возрастных подгруппах также преобладали больные с тревожными депрессиями (14/82,4% и 12/60% больных соответственно). Больных с тоскливыми депрессиями было больше в подгруппе пациентов зрелого возраста (6/30% против 1/5,8% больных соответственно), в то время как пациенты с апатоадинамическими депрессиями встречались практически с одинаковой частотой (2/11,8% и 2/10% больных соответственно).
Курс лечения коаксилом длился 6 нед. Состояние больных в динамике оценивали по шкалам HDRS, CGI в 0, 1, 7, 14, 28 и 42-й день (6 визитов). Динамику состояния больных в ходе лечения коаксилом определяли как по изменению балльной оценки отдельных симптомов, так и по редукции среднего суммарного балла HAMD. Терапевтический эффект определяли как “значительный” при снижении величины среднего суммарного балла в сравнении с 0-м днем на 50%, более как “умеренный” – при редукции баллов на 30–49% и как “незначительный” или “отсутствие эффекта” – при уменьшении баллов не более чем на 29%.
С целью выявления спектра антидепрессивного действия коаксила исследовали динамику показателей отдельных групп признаков HDRS, характеризующих собственно тимолептический (признаки 1, 2, 3), стимулирующий (признаки 7, 8) и седативный/анксиолитический (признаки 9, 10) эффекты препарата.
Наряду с оценкой психического состояния, на 0-м визите и в ходе исследования оценивали ряд соматических показателей, таких как масса тела, частота сердечных сокращений, уровень артериального давления, а также результаты общего и биохимического анализов крови.
Коаксил назначали в качестве монотерапии амбулаторно или стационарно внутрь по 12,5 мг 3 раза в день за полчаса до еды. Суточная доза составляла 37,5 мг и на протяжении терапии не менялась.
Из 37 больных полный 42-дневный курс лечения коаксилом прошли 35 пациентов. Из исследования выбыли 2 больных: 2 после 3-й недели терапии в связи с инверсией фазы и развитием маниакального состояния; другому больному спустя 4 нед терапии (после 28-го дня) коаксил был отменен в связи с утяжелением депрессивного состояния и необходимостью изменения ему лечения.
По конечному результату лечения коаксилом по группе в целом положительный терапевтический эффект был высоким и наблюдался у 35 (94,6%) больных. При этом у 33 (89,2%) больных терапевтический эффект оценен как “значительный”, у 2 (5,4%) – как “умеренный”. У 1 (5,4%) больного имел место “незначительный” эффект и у 1 (5,4%) больного отмечено “ухудшение” состояния. Больные со “значительным” улучшением преобладали в первой из исследуемых подгрупп (94,1% против 85%).
Терапевтическая эффективность коаксила подтвердилась при анализе динамики показателей шкал HDRS и CGI.
К началу терапии значения среднего суммарного балла по HDRS, отражающие степень тяжести депрессивного состояния, как в обеих группах сравнения, так и по группе в целом были близкими и составляли: 23,4 балла – по группе в целом, 23,9 – в первой подгруппе, 24,5 – во второй. В группе в целом к концу курсового лечения, т.е. к 42-му дню, средний суммарный балл снизился до 5,1 – в 4,6 раза, или на 78,54% (рис. 2). Сопоставление двух подгрупп показало, что конечный терапевтический эффект был существенно выше у больных юношеского возраста. Так, величина среднего суммарного балла снизилась у них с 24,5 балла до 2,5 балла, т.е. в 9,9 раза, или на 99%, в то время как у пациентов зрелого возраста – с 23,45 до 7,15 балла, т.е. лишь в 3,23 раза, или на 69,51%.
Терапевтический эффект в динамике по группе в целом развивался достаточно интенсивно, уже в первые 2 нед терапии он достигал “умеренной” степени выраженности, а к 28-му дню лечения – степени “значительного” улучшения со снижением среднего суммарного балла по HDRS до 8,08, т.е. на 66,26%, в сравнении с изначальным его значением. В последующие 2 нед антидепрессивная активность препарата сохраняла тенденцию к нарастанию, лишь в более умеренном темпе.
Схожие закономерности наблюдали в подгруппе больных зрелого возраста, “умеренное” улучшение достигалось ко 2-й неделе терапии, а к 4-й неделе терапевтический эффект достигал “значительного” уровня при редукции среднего суммарного балла HDRS на 57,6% и устойчиво сохранялся к 42-му дню терапии.
Терапевтический эффект коаксила у больных юношеского возраста достигал степени “умеренного” уже к концу 1-й недели, а к
14-му дню – “значительного” (средний суммарный балл по шкале Гамильтона снижался до 11,5 балла, его редукция была на 52,1%); к 42-му дню терапии средний суммарный балл продолжал интенсивно снижаться, достигая 2,5 балла, его редукции в сравнении с от 0-м визитом была на 99%.
Особенности терапевтического эффекта коаксила отчетливо обнаруживались и при оценке динамики тяжести клинического состояния пациентов по шкале CGJ (рис. 3). К началу терапии тяжесть депрессивного состояния в группах сравнения была сопоставимой, составляя 4,27; 4,25 и 4,29 градации соответственно. По группе в целом лишь к 28-му дню терапевтический эффект достигал “умеренной” степени выраженности, только к 42-му дню уровень тяжести депрессии снижался до “пограничного психического расстройства” и терапевтический эффект можно было определить как “значительный”. Схожие тенденции улучшения состояния, но в более замедленном темпе наблюдали у пациентов зрелого возраста: к 28-му дню терапии уровень тяжести депрессии определяли ниже “умеренной”, лишь к 42-му дню терапевтический эффект достигал уровня “значительного” при снижении уровня тяжести депрессии по шкале CGI до градации 1,95, т. е. до практического отсутствия признаков депрессивного состояния. У больных юношеского возраста, напротив, терапевтический эффект развивался значительно быстрее, к концу 2-й недели лечения показатель тяжести депрессии снизился до 2,1 градации (“пограничное психическое расстройство”). К 42-му дню у больных юношеского возраста исследуемый показатель тяжести депрессии оказался значительно ниже, чем в группах сопоставления (он снизился до градации 1,43).
По конечному результату в группах сравнения преобладающими в спектре антидепрессивной активности коаксила были собственно тимолептический и стимулирующий эффекты препарата при некоторой меньшей выраженности седативного (анксиолитического). К моменту завершения лечения редукция среднего суммарного балла признаков шкалы Гамильтона, составляющих отдельные компоненты в спектре действия коаксила, в группах сопоставления для собственно тимолептического действия была на 86,6; 92,5; 83,3%, для анксиолитического эффекта – на 78,38; 89,19 и 70,28% и для стимулирующего – на 85,94; 91,18 и 82,76% соответственно. Полученные данные подтверждают мнение ряда отечественных исследователей о сбалансированном действии коаксила [12].
На рис. 4–6 представлена динамика проявления всех трех видов терапевтического эффекта коаксила, что позволяет выявить их особенности на протяжении курса лечения, в том числе и в сопоставлении между собою.
На всех этапах лечения в группах сравнения лидировало собственно тимолептическое действие коаксила. У больных юношеского возраста оно обнаруживалось уже с 1-й недели терапии на уровне “умеренного” терапевтического эффекта (редукции среднего суммарного балла характеризующих его признаков на 32,5%), к 14-му дню – на уровне ““значительного” эффекта – редукция среднего суммарного балла на 55% (см. рис. 4). К этому времени больные отмечали существенное улучшение настроения, что сопровождалось оживлением их внешнего вида, улучшением процесса концентрации внимания, появлением желания к общению, веры в возможность выздоровления, исчезали присутствующие у ряда больных идеи самообвинения сверхценного характера. Такая тенденция устойчиво сохранялась до 42-го дня терапии, когда редукция среднего суммарного балла соответствующих симптомов была на 92,5%.
Схожие закономерности проявления тимолептического действия коаксила, но при сравнительно меньших характеризующих его величинах, наблюдались и по группе в целом: к 14-му дню редукция соответствующих признаков достигала степени “значительного” улучшения (их средний суммарный балл уменьшался на 51,12%), а к 42-му дню средний суммарный балл падал до 0,6, а его редукция – на 86,67%.
Стимулирующий эффект препарата по конечному результату занимал как бы промежуточное положение между его собственно тимолептическим и анксиолитическим действием. При этом если в течение первых 2 нед терапии в своих проявлениях он значительно отставал от собственно тимолептического и седативного эффектов препарата, то уже на 3-й неделе существенно нарастал и в дальнейшем, несколько отставая от собственно тимолептического, опережал его анксиолитическое действие. В группах сравнения общие тенденции проявления стимулирующего действия коаксила совпадали (см. рис. 5). Так, по всем трем группам к 14-му дню лечения с учетом степени редукции среднего суммарного балла отражающих его признаков шкалы Гамильтона можно было говорить об “умеренном” терапевтическом эффекте, а к 28-му дню терапии – о “значительном”. Больные отмечали, что чувствуют себя бодрее, возвращался интерес к окружающему миру, оживали активность и желания. У ряда больных это сопровождалось легким усилением чувства внутреннего беспредметного беспокойства, выявляющегося лишь при расспросе. Но по завершающему результату стимулирующее действие коаксила оказалось более выраженным в подгруппе больных юношеского возраста. Динамика среднего суммарного балла соответствующих стимулирующему эффекту группы признаков, в сопоставлении с его значением на 0-м визите, показала снижение его на 85,94; 91,18; 82,76% соответственно. Анксиолитический эффект коаксила развивался постепенно, при этом по степени интенсивности на протяжении первых 2 нед лечения он опережал его стимулирующий эффект (см. рис. 6).
На этом этапе больные отмечали снижение чувства загрудинной тревоги, спокойнее воспринимали происходящие события, становились ровнее в поведении, не докучали, как прежде, окружающим беспокоящими их проблемами, содержание их мыслей приобретало более обыденный характер, спокойнее становился сон. Однако спустя 2 нед терапии анксиолитический эффект препарата становился менее заметным. Но к этому времени у больных юношеского возраста проявления анксиолитического эффекта уже достигали степени “значительного” улучшения, а в двух других группах пациентов “значительное” улучшение по показателям анксиолитического действия устанавливалось лишь к 28-му дню. К завершающему визиту наиболее отчетливо анксиолитический эффект был выражен также у больных юношеского возраста, средний суммарный балл соответствующих ему симптомов по группам сравнения составил 0,8; 0,4; 1,1 соответственно, а степень его редукции – 78,38; 89,19 и 70,28% соответственно. Можно предположить, что такое отставание анксиолитического действия коаксила от двух других его эффектов (собственно тимолептического и стимулирующего) связано с тем, что после 2–3-й недели терапии оно было “замедлено” отчетливо возрастающим стимулирующим эффектом препарата.
Анализ терапевтической активности коаксила с учетом степени тяжести депрессивных состояний и типа депрессивного синдрома показал высокую терапевтическую эффективность коаксила при тяжелых депрессиях: у всех 4 больных с тяжелыми депрессиями был обнаружен “значительный” эффект. Среди 21 больного с депрессивными состояниями средней степени тяжести у 19 (90,4%) терапевтический эффект был “значительным”; у 1 (4,7%) пациента улучшение было “умеренным” и еще у 1 (4,7%) пациента наблюдали “ухудшение” в виде нарастания глубины депрессивного состояния после 4-й недели терапии, что привело к необходимости вывести его из исследования и изменить у него антидепрессивную терапевтическую тактику.
Сопоставление терапевтического эффекта с типом депрессивного состояния показало, что “значительный” эффект наблюдался у всех больных с апатоадинамическими депрессиями. По частоте “значительного” терапевтического эффекта к ним приближались пациенты с тоскливыми депрессиями, лишь у одного из них развилось ухудшение состояния. При тревожных депрессивных состояниях у 93,7% больных эффект был “значительным” и лишь в 1 случае – “умеренным”.
Переносимость коаксила
По группе в целом клинические и биохимические показатели крови оказались без изменения на протяжении терапии. Возникающие нестойкие изменения в уровне базофилов, креатинина, СОЭ были единичными и клинически незначимыми. Уровень артериального давления, измеряемый в двух положениях, стоя и лежа, также отличался устойчивостью, с некоторыми колебаниями в сторону повышения или снижения в пределах 5 мм рт. ст. У некоторых больных наблюдали колебания частоты пульса в пределах 4–10 уд/мин, также клинически незначимые.
У 25 (67,6%) больных, в том числе с повышенным питанием, масса тела на протяжении терапии не изменилась. Незначительное увеличение массы тела в пределах до 3 кг у 6 больных было связано с восполнением массы тела, потерянной во время развития депрессии. Уменьшение массы тела в таких же пределах у других 6 пациентов объяснялось их желанием “похудеть” с соблюдением низкокалорийной диеты по мере улучшения состояния и у 1 больного – с весенним обострением гастрита.
Побочные эффекты терапии были редки и наблюдались всего у 2 (2,4%) больных зрелого возраста. В одном случае были жалобы на головокружение, развившееся сразу же после приема таблетки коаксила, непродолжительное по времени. У этой же пациентки отмечена однократно жалоба на кратковременное чувство онемения в ногах. Другая больная отнесла к побочным явлениям повышение аппетита, продолжительностью около 2 нед, и запоры, беспокоящие ее в течение недели и спонтанно устранившиеся. Среднее количество побочных явлений на 1 больного было, таким образом, крайне низким и составило 0,1. Другие 2 больных отметили преходящее усиление тревожности на 3-й неделе терапии, что, очевидно, было связано с проявлением стимулирующего эффекта препарата и представляло нежелательное явление.
На основании проведенного исследования и анализа его результатов могут быть сделаны следующие выводы:
1. Коаксил является антидепрессантом сбалансированного клинического действия. В спектре его психотропной активности в значительной мере представлены все компоненты его антидепрессивного влияния при незначительном преобладании собственно тимолептического и стимулирующего эффектов над анксиолитическим.
2. Особенности спектра антидепрессивного действия тианептина позволяют эффективно использовать его при лечении депрессивных состояний разной степени тяжести, в том числе и при тяжелых эндогенных депрессиях, а также и при типологически разных по преобладающему аффекту депрессивных состояниях: меланхолических, тревожных, апатоадинамических депрессиях.
3. Несомненное преимущество препарата составляет достаточная быстрота наступления его терапевтического эффекта (с 1–2-й недели) с сохранением его на протяжении дальнейшей терапии.
4. Весьма незначительные побочные эффекты коаксила отмечены преимущественно у больных зрелого возраста, они не требовали, как правило, дополнительной коррекции и не препятствовали курсовому применению тианептина.
5. Сравнительное изучение терапевтической эффективности препарата у больных юношеского и зрелого возрастов показало, что как общий терапевтический эффект препарата, так и проявление его собственно тимолептического, анксиолитического и стимулирующего действий в группе больных юношеского возраста представлено более отчетливо как по темпу выявления, так и по глубине проявления, чем у больных зрелого возраста.
6. Большая антидепрессивная активность коаксила при лечении эндогенных депрессий у больных юношеского возраста может быть связана, с одной стороны, с повышенной индивидуальной (биологической) чувствительностью организма в этом возрастном периоде, а с другой – с предпочтительной для него типологической картиной депрессий, составляющих показания к назначению коаксила в соответствии с установленным спектром его психотропного действия.
Список исп. литературыСкрыть список1. Авруцкий Г.Я., Вертоградова О.П. Новые лекарственные препараты, 1973; 1: 9–18.
2. Авруцкий Г.Я., Гурович И.Я., Громова В.В. Фармакотерапия психических заболеваний. М.: Медицина, 1974; 107–8.
3. Авруцкий Г.Я., Громова В.В., Зайцев С.Г. Лечение депрессий пиразидолом. Журн. невропатол. и психиатр., 1975; 5; 734–41.
4. Авруцкий Г.Я., Недува А.А. Лечение психически больных. М.: Медицина, 1981; С. 92–4.
5. Даниленко Е.Т., Веселовский В.В., Науменко Л.В., Долишня Н.И. Новые психотропные средства (материалы симпозиума). Львов, 1978; 50–4.
6. Жислин С.Г. Роль возрастного и соматогенного фактора в возникновении и течении некоторых форм психозов. М., 1965.
7. Кузнецов Ю.А. Клиника и лечение психических расстройств в остром периоде инфаркта миокарда. Клин. мед., 1982; 6: 75 с.
8. Машковский М.Д. Лекарственные средства (пособие по фармакотерпии для врачей). М.: Медицина, 1977; 1: 102–3.
9. Машковский М.Д.., Лекарственные средства (пособие по фармакотерпии для врачей). М.: Медицина, 1984; 1: 99 с.
10. Мосолов С.Н., Клиническое применение современных антидепрессантов. СПб.: Медицинское информационное агенство, 1995; 185–6.
11. Мосолов С.Н., Шаров А.Н., Коган А.Д., Рывкин П.В. Сравнительная эффективность миансана и пиразидола при эндогенных депрессиях. Журн. невропатол. и психиатр. им. С.С.Корсакова, 1990; 4: 108–14.
12. Райский В.А. Психотропные средства в клинике внутренних болезней. М.: Медицина, 1988; 256 с.
13. Смулевич А.Б., Глушков Р.Г., Андреева Н.И. Пиразидол в клинической практике. Журн. психиатр. и психофармакол., 2003; 2: 64–5.
14. Урсова Л.Г. Терапевтическая эффективность пиразидола при депрессивных состояниях. Журн. невропатол. и психиатр., 1975; 6: 906–10.
15. Akiskal HS. Mood disorders: Clinical features. In Kaplan H.I., Sadock B.J. (eds): Comprehensive Textbook of Psychiatry. Baltimore, 1995; pp. 1123–52.
16. Bruhwyler J, Liegeois J-F, Geczy J. Pirlindole: a selective reversible inhibitor of monoamine оxidase A. A review of its preclinical properties. Pharmacological Research. 1997; p. 1–11.
17. De Wilde JE, Geerts S, Van Dorfe J. A double-blind randomized placebo-controlled study of the efficasy and safety of pirlindole, a reversibe monoamine oxidase A inhibitor, in the treatment of depression. Acta Psychiatr Scand 1996; 94: 404–10.
18. Klein DF. The treatment of atypical depression. Eur Psychiat 1993; 8 (5): 251–5.
19. Tanghe A, Geerts S, Van Dorpe J. Double-blind randomized placebo-controlled study of the efficasy and tolerability of two reversible monoamine oxidase A inhibitors, pirlindole and moclobemide, in the treatment of depression. Acta Psychiatr Scand 1997; p. 134–41.