Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№05-06 2015
Современные подходы к классификации психических расстройств №05-06 2015
Номера страниц в выпуске:4-8
В статье на основе изучения литературных данных рассматриваются вопросы классификации и диагностики в психиатрии, видоизменение подходов к диагностике в зависимости от исторического этапа. Большое внимание уделяется современным взглядам и направлениям развития, преимуществам и недостаткам каждого подхода к классификации. Авторами выполнена попытка систематизировать и описать имеющиеся на данный момент инструменты и способы диагностики психиатрических расстройств. Осуществленный анализ позволяет утверждать, что поиск «идеальной» модели диагностики психических расстройств, учитывающей всю совокупность составляющих психического заболевания, продолжается. В качестве современного этапа развития представлена информация о проекте RDoC.
Ключевые слова: классификация, диагностический подход, дименсия, прототип, психиатрическое расстройство, проект RDoC.
В статье на основе изучения литературных данных рассматриваются вопросы классификации и диагностики в психиатрии, видоизменение подходов к диагностике в зависимости от исторического этапа. Большое внимание уделяется современным взглядам и направлениям развития, преимуществам и недостаткам каждого подхода к классификации. Авторами выполнена попытка систематизировать и описать имеющиеся на данный момент инструменты и способы диагностики психиатрических расстройств. Осуществленный анализ позволяет утверждать, что поиск «идеальной» модели диагностики психических расстройств, учитывающей всю совокупность составляющих психического заболевания, продолжается. В качестве современного этапа развития представлена информация о проекте RDoC.
Ключевые слова: классификация, диагностический подход, дименсия, прототип, психиатрическое расстройство, проект RDoC.
Nezn@bekhterev.ru
Для цитирования: Незнанов Н.Г., Иванов М.В., Костерин Д.Н., Янушко М.Г. Современные подходы к классификации психических расстройств. Психиатрия и психофармакотерапия. 2015; 17 (5–6): 4–8.
Modern approaches to the classification of mental disorders
N.G.Nesnanov, M.V.Ivanov, D.N.Kosterin, M.G.Yanushko
V.M.Bekhterev Saint Petersburg Research Institute. 192019, Russian Federation, Saint Petersburg, ul. Bekhtereva, d. 3
The article based on the study of literature data contains problems of the classification and the diagnosis in psychiatry, the modification of approaches diagnosis, depending on the historical stage. There are described contemporary minds and development trends. Authors tried to system and describe available instruments and methods of diagnostic of psychiatry disorders. Carried analysis suggests that the search for the "ideal" model of diagnosis of mental disorders including all components of mental illness is continuing. As the current development stage is provided the information about the project RDoC.
Key words: classification, diagnostic approach, dimension, prototype, psychiatry disorder, project RDoC.
Nezn@bekhterev.ru
For citation: Nesnanov N.G., Ivanov M.V., Kosterin D.N., Yanushko M.G. Modern approaches to the classification of mental disorders. Psychiatry and Psychopharmacotherapy. 2015; 17 (5–6): 4–8.
Вечная загадка не та, у которой вообще нет разгадки, а та, у которой разгадка каждый день новая.
Станислав Ежи Лец
В публикации «The initial Field Trials of DSM-5: New Blooms and Old Thorns» [15], перевод названия которой звучит как «Начальные полевые испытания DSM-5: Новые розы и старые шипы», приведена фраза – «Роза это роза это роза» – из поэмы американской писательницы Гертруды Стайн. Данное выражение является наиболее цитируемым из числа творений автора и часто интерпретируется как «вещь имеет смысл сама по себе», отождествление того, что «А это А». По мнению самого автора, эта строка означает то, что даже простое использование названия предмета пробуждает воображение и эмоции, связанные с ним. Следуя в русле предложенной аналогии в психиатрии, стоит признать, что понимание закономерностей течения заболевания, эффекта терапии и влияния болезни на жизнь пациента является той причиной, которая требует постановки правильного (верного) диагноза. Накопленный к настоящему времени клинический опыт показал, что достижение этой цели только при помощи диагностического интервью, даже самого совершенного, не представляется возможным [15]. Множество краеугольных проблем диагностики в психиатрии не были бы столь критичными, если можно было разработать рациональное определение (классификационную рубрику) психического расстройства, которое бы действительно «работало». Нозологи могли бы применять это определение для разграничения психопатологических дисфункций, клиницисты смогли бы отделить норму от пограничного состояния.
Под классификацией (лат. clasis – разряд и facere – делать), согласно современному определению, понимают особый случай применения логической операции деления объема понятия – некоторую совокупность делений (деление некоторого класса на виды, деление этих видов и т.д.) [1]. Цель любой классификации – упорядочить многообразие отдельных явлений и подчинить их категориям более высокого уровня. Это основной принцип науки, потому что только таким путем можно выделить закономерности. Кроме поиска категорий более высокого уровня под классификацией понимается также процесс отнесения некоего еще неизвестного элемента к соответствующему классу, к уже имеющимся классам [1].
Для оценки клинической системы классификации существуют следующие критерии: 1) цель классификации – средство коммуникации, статистика в охране здоровья, инструмент исследования, категория терапии и т.д.; 2) сфера действия классификации – например, все расстройства/болезни (Международная классификация болезней 10-го пересмотра – МКБ-10); только психические расстройства (DSM-5 – Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders); 3) свойства классификации – отнесение к одной или нескольким категориям, возможно – это значит, что индивид может принадлежать как только к одной, так и нескольким категориям (коморбидность); 4) единицы классификации – индивиды (например, диагнозы), признаки (свойства, синдромы) и т.п.; 5) основа классификации, которая не унифицирована. В диагностических системах часто различают следующие аспекты: симптоматика, этиология, течение, нозология (часто нозологические единицы содержат одновременно данные о клинической картине, течении, этио- и патогенезе и эффекте терапии) [1]. Системы классификации являются системами конструктов и поэтому подчиняются критериям образования теорий. Хотя системы диагнозов не могут быть так же валидны, как и психологические тесты, все же иногда говорят о валидации или валидности диагнозов [20].
Представления о большинстве болезней в психиатрии являются лишь рабочими гипотезами, а их диагностические критерии носят предварительный характер. Ни одно из современных определений психического расстройства не дает необходимой четкости. Большинство состояний становились психическими расстройствами путем присоединения или по практическим соображениям, а не потому, что они отвечали некоторому независимому набору критериев. Существующее многообразие классификаций может базироваться на каком-то определенном аспекте: длительности расстройства, воздействии внешних факторов, возраста и т.д., а может включать комплексный подход. Действительно, концепт психического расстройства настолько аморфен и гетерогенен, что он по своему существу отрицает определение, создавая вакуум в центре любой психиатрической классификации. Критерии представляют собой соглашения и не гарантируют гомогенность, наполненность смыслом группы. Другими словами, чем больше клиницистов, тем больше состояний, которые проделывают свой путь к тому, чтобы стать диагнозом. В наши дни видна тенденция к расширению диагностических границ психических расстройств за счет введения большого количества новых диагнозов, являющихся не более чем крайними вариантами нормального поведения. Так, в США за последние 20 лет в 3 раза увеличилась частота постановки диагноза «синдром дефицита внимания и гиперактивности» (СДВГ), удвоилась частота диагностики биполярного аффективного расстройства (БАР) в целом и в 40 раз – у детей; более чем в 20 раз возросла частота расстройств аутистического спектра. «Полевые» исследования DSM-5 показали большой разброс согласованности в заключениях разных психиатров по многим диагностическим рубрикам [12, 22]. Пересмотр классификационных категорий DSM и МКБ актуализировал потребность изменить критерии диагностики многих расстройств: создать новый универсальный алгоритм.
Прежде чем рассмотреть современные подходы к классификациям психических расстройств, необходимо вернуться к историческим аспектам данной проблемы. Во второй половине XVI в. F.Platter (1536–1614 гг.), швейцарский психиатр эпохи Возрождения, создал первую в истории психиатрии классификацию психозов, состоящую из 23 видов психических болезней, размещенных в 4 классах (ослабление, усиление, уничтожение и извращение функции) [6]. Причины помешательства F.Platter подразделял на внешние и внутренние и уделял большое внимание состояниям, пограничным с психозами, относимым теперь к малой психиатрии.
Дальнейшее появление новых классификаций также поучительно, как и сказка дервишей «ограниченность догмы», в которой великий султан Махмуд, испытывая жалость к носильщику, приказал ему бросить камень. После чего этот камень так и остался лежать посреди дороги даже после смерти правителя. «Противники монархии считали, что этот случай лишний раз доказывает, до какой глупости может дойти авторитет, пытающийся утвердить себя. Люди, преклоняющиеся перед силой, относящиеся с великим почтением ко всем указам – даже самым нелепым, – понятно, не особенно утруждали себя размышлением и в этом случае. Те же, кто понимал, какими соображениями руководствовался царь в действительности, не обращали внимания на то, что на этот счет думают невнимательные». Косвенный метод обучения, примененный султаном Махмудом, представляет собой классический суфийский прием, который выражен в следующей фразе: «Говори со стеной так, чтобы тебя могла услышать дверь».
Возвращаясь к анализу создававшихся классификаций, следует признать, что авторы не стремились к их эмпирическому обоснованию. Реакцией на это многообразие подходов стало появление концепции единого психоза [3]. Пролонгация во времени – наиболее важная составляющая этой теории: вначале – нарастание психических расстройств; в дальнейшем – разрыхление связей между психическими симптомами и как исход – распад психической жизни. Нозологическая концепция появилась чуть позже и нашла свое отражение в классификации Э.Крепелин [4], где были совмещены ранее использованные принципы деления (клиническая картина, этиология, соматическое состояние, анатомические данные), но основной акцент сделан на течении и исходе болезни. Несмотря на то что биологическая сущность для многих других болезней была неизвестна, нозологический диагноз определялся по клинической картине, также как и прогноз у конкретного больного. Э.Крепелин выделил шизофрению («раннее слабоумие») и маниакально-депрессивный психоз. Следующим этапом стало появление систематики психических расстройств К.Шнайдера [8], который разделил психические расстройства на аномальные разновидности психической сущности и следствия болезней (и пороков развития). Болезнь – «существует только в телесном», болезнь можно иметь или не иметь. Аномальное – отклонение «от среднего уровня», «разновидность нормального», его вариация. Между нормальным и аномальным нет четкой границы, нет принципиальных различий, «…аномальные личности – лишь вариации личностей» [8]. К сожалению, в дальнейшем обнаружился кризис нозологической концепции. Е.Stengel (1959 г.) в своем аналитическом обзоре произвел рассмотрение 37 национальных и авторских классификаций психических расстройств, изданных за несколько десятилетий, и сделал неутешительные выводы: классификации во многом противоречат друг другу; «нозологические» подходы отражают субъективный взгляд авторов на этиологию и патогенез; исследователи интерпретируют термины по-разному, отсутствуют четкие критерии диагностики и разграничения состояний [25]. Все это, по мнению автора, не позволяло проводить корректные международные эпидемиологические исследования и получать убедительные данные об эффективности психотропных препаратов.
После того как P.Berner, E.Gabriel, H.Katschnig и соавт. (1983 г.) [9] разработали 15 разных систем классификации шизофренических расстройств, появилась необходимость полидиагностического подхода, при котором одновременно учитывались бы наиболее важные системы. Развитие эпидемиологии в психиатрии и участие международной группы экспертов в оценке накопленного материала позволили перейти к дальнейшему развитию раздела психических расстройств в МКБ (МКБ-8 – 1965 г.; МКБ-9 – 1975 г.; МКБ-10 – 1992 г.): появились новые словари терминов и дефиниций, диагностические единицы, произошел постепенный отказ от нозологических представлений в тех случаях, где достоверных данных об этиологии и патогенезе нет; новые классификации перешли на синдромальный уровень (не «болезнь», а «расстройство»); стали возможны проведение масштабных международных эпидемиологических исследований и сопоставление психического здоровья разных регионов мира. Вышедшие в дальнейшем диагностические руководства (начиная с DSM-III – 1980 г. и в дальнейших пересмотрах DSM-IV – 1994 г.; DSM-IV-TR – 2000 г.; DSM-5 – 2013 г.; МКБ-10 – 1992 г.) позволили для всех состояний дать четкие диагностические указания (перечни критериев), улучшить согласованность и воспроизводимость диагнозов. Из недостатков этого подхода следует выделить вариабельность диагноза в зависимости от состояний и применяемых диагностических критериев. Благодаря доминированию выделившихся двух международных систем классификации психических расстройств: ICD (International Classification of Diseases) и DSM другие системы классификаций утратили свое значение. И, казалось бы, все стало на свои места, если бы не одно «но», – недостаточная изученность природы психических расстройств с выделением вероятных причин психических болезней фрустрирует и ограничивает диагностические подходы специалиста.
Проведенные исследования в области молекулярной генетики и развитие технологий генотипирования помогли выявить схожие биологические механизмы возникновения эндогенных психических расстройств. Было установлено, что люди, страдающие психическими расстройствами, чаще всего имеют общие изменения в определенных четырех участках хромосом. Результаты крупнейшего исследования кровных родственников, в котором были задействованы более 2 млн семей из Швеции и анализ выписных эпикризов продемонстрировали, что у родственников 1-й степени одинаково повышен риск заболевания как шизофренией, так и БАР, что предполагает общность генетических поломок у этих двух заболеваний. Другие исследования обнаружили перекрытия (генетические сходства) между 5 психическими расстройствами: шизофренией, биполярным расстройством, депрессией, СДВГ и аутизмом. Результаты исследований позволяют полагать, что наследуемость восходит к общей генетической изменчивости в возникновении этих 5 основных психических заболеваний. Открытия молекулярной генетики вселяют оптимизм и, несомненно, будут играть важнейшую роль в изучении этиологии и патогенеза психопатологических симптомов. Находки полиморфизма генов не могут прямо указывать на наличие имеющихся описательных психиатрических диагностических категорий, но они способны указать биологические процессы, которые играют наибольшую роль в клинических фенотипах. Прецеденты подобных достижений особенно очевидны из молекулярно-генетических исследований в других областях медицины (биологические взаимосвязи многих аутоиммунных заболеваний уже установлены).
Достоверное знание этиологии и патогенеза психических расстройств должно, наконец, разрешить споры в отношении диагностических категорий. Возможно ли объяснение комплексных психических расстройств на биологическом уровне? Есть ли в толще биологических данных по шизофрении и депрессии что-то, что может в обозримом будущем найти применение в повседневной клинической практике? Возможны два варианта ответа: «Да», – но эти состояния очень сложны, и требуются годы дополнительных исследований, новые методы и пр.; «Нет», – мы на ложном пути: либо сегодняшняя характеристика фенотипов шизофрении и депрессии неадекватна, т.е. состояния разнородны или выделены неадекватно, либо причина их развития находится не на биологическом уровне, а психологическом или социальном.
Обращаясь к современным подходам к диагностике и определению психических расстройств, интересной является точка зрения J.Van Os. На одной из научных конференций он открыто выступил с заявлением, что шизофрения – это лишь синдром, договоренность, сумма слагаемых, которая обеспечивает коммуникацию между врачами и научными исследователями и позволяет специалистам говорить «на одном языке» [26]. J.Van Os выступил с конкретными предложениями – отказаться от диагноза «шизофрения» и заменить его в DSM-V новым диагнозом «синдром аберрантного выделения важности» (англ. – Salience Dysregulation Syndrome). По определению автора, новый диагноз является как категориальным, так и «дименсиональным»: человек может переходить из группы «риска» в группу «нуждающихся в помощи», если он пересекает порог одного или более измерений, и, соответственно, может попадать в подкатегорию «с аффективным выражением», «выражением развития» и «неуточненную»; в нем исчезает дихотомия больной/здоровый, которая лежит в основе диагноза «шизофрения». Согласно такому подходу для диагностики следует использовать 6 измерений (депрессивные, маниакальные, негативные, позитивные симптомы, развитие когнитивного дефекта, дезорганизация), которые имеют тенденцию присутствовать одновременно при предложенной им психической дефиниции [26, 27].
Квазидименсиональные подходы к диагностике привлекли внимание исследователей с самого начала работы над DSM-5, и там, где это было возможно (психотические расстройства, расстройства личности), была введена дименсиональная оценка расстройств, а не только указаны различия между отдельными категориями [23]. Дименсиональный подход уходит своими корнями в концепцию «единого психоза» W.Griesinger (1865 г.). Этот подход подразумевает количественную или ранговую оценку состояния (а не ставшую привычной категориальную, т.е. наличие/отсутствие признака) и возможность подобной оценки сразу в нескольких измерениях [12, 21]. Дименсиональная оценка позволяет более точно оценивать индивидуальный профиль симптоматики пациента, это способствует формированию более гомогенных субпопуляций больных, что точнее сфокусирует поиск биомаркеров психических расстройств, изучение их этиопатогенеза, разработку и применение на практике более дифференцированных терапевтических алгоритмов.
Сильной стороной дименсионального подхода становится возможность количественной оценки выраженности синдромов; включение субсиндромальных состояний. Слабой стороной дименсионального подхода является полное размытие классификационной границы – отнесение клинически сходных состояний в одну группу (спектры). Между расстройствами двух спектров психических расстройств (шизофреническим и аффективным), как в последние годы становится все более понятным, непреодолимой демаркационной черты не существует. «Основание для признания диагностического единства еще более существенно, нежели воспроизведение одинаковых или чередующихся симптомокомплексов: речь идет об идентичных механизмах формирования психической патологии» [7]. «Очевидно, что дименсиональная модель, являющаяся основой для так называемой “доказательной медицины”, лучше, чем категориальная, согласуется с полигенной системой наследования психических расстройств» [2].
Прототипная диагностика в психиатрии, как еще недавно казалось, – неприменимая, сейчас находится в процессе восстановления популярности и легитимности [13]. Этот подход был разработан D.Westen [29]. По мнению автора, диагностика на основе сравнения с прототипом базируется на принципах как дескриптивного (описательного), так и операционального (количественного) подходов. Она имеет определенное сходство с диагностикой по аналогии. В основе диагноза узнавания лежит умозаключение о том, что выявленное сходство клинических признаков болезни у двух разных пациентов не является случайным. При данном подходе процесс познания идет не от общего к частному (образ болезни – больной), а основывается на сопоставлении двух или более вариантов разновидностей частного (больной – больной) [16]. По сути дела, диагностика базируется на сопоставлении «ментальной модели» или «ментального образа» болезни или состояния в сознании врача с наблюдаемыми у конкретного пациента нарушениями. Статус больного описывается с помощью 5-балльной шкалы от 1 («отсутствие или наличие несущественного совпадения») до 5 («очень точное совпадение»). Преимущества прототипной диагностики заключаются в том, что одновременно применяется дименсиональный диагноз (оценка степени психического расстройства) и категориальный диагноз (4 и 5 баллов – наличие расстройства, 3 балла – наличие «подпороговых» признаков). Такой подход удобен с практической точки зрения, так как он значительно сокращает количество категорий (критериев), требуемых для классификации. Он предполагает клинически более богатую, выведенную эмпирически и более соответствующую культурным особенностям классификацию, уменьшает разрыв между научными критериями и клиническим опытом. Недостатки прототипной диагностики хорошо известны [13, 14]. Ненадежность метода заключается в том, что он хорошо работает только в самых тепличных условиях: с опытными, хорошо обученными клиницистами, имеющими достаточно времени, чтобы выполнить множественную дименсиональную оценку простых диагностических различий. В реальной жизни клиницистам попросту не хватает времени на чтение и оценку прототипов. Еще одним недостатком подхода является то, что данная диагностика, основанная на сравнении с прототипом, не предполагает рассмотрения иерархической структуры синдрома. Кроме того, отказ от принятого в психиатрии принципа течения, безусловно, обедняет диагностику, не позволяет перейти от абстрактного теоретического диагноза к диагнозу конкретного пациента, определить прогноз болезни [5].
Новый подход МКБ-11 в отличие от системы соотнесения с прототипом D.Westen несет в себе большое количество клинически значимой информации о расстройстве, включая как существенные, так и типичные черты, дифференциальный диагноз, границу с нормой, типичное течение заболевания, особенности на разных этапах развития и культурально-специфические особенности. Для рабочих групп МКБ-11 были разработаны унифицированные методические рекомендации с целью улучшения согласованности по всем категориям и повышения их практичности при использовании в клинических условиях. Диагностическая достоверность, сопоставимая с той, которую могут достичь клиницисты, применяя диагностические критерии, может быть получена при употреблении диагностических дефиниций, выраженных с точки зрения клинических описаний, что и планируется тестировать в предстоящих «полевых» испытаниях МКБ-11 [10, 11].
Хотя многие согласятся с тем, что существующая классификация психических расстройств не идеальна и было бы неплохо ее усовершенствовать, остается не ясным, каким образом это сделать. Только 6 расстройств упоминались в первой классификации в середине XIX в., а теперь их более 300. В 2008 г. Национальный институт психического здоровья США (NIMH – National Institute of Mental Health) включил в новый стратегический план развития следующую цель: «Создание новых подходов к классификации психических расстройств для научных исследований на основе дименсий поведения и нейробиологических показателей». Внедрению этой цели был посвящен проект Исследовательских критериев доменов (Research Domain criteria – RDoC) [24]. Проект RDoC – это долговременная программа, направленная на проведение исследований и сбора научной информации, которая может способствовать созданию будущих версий психиатрических классификаций, дистанцируясь от традиционных диагностических категорий DSM и МКБ. Основной задачей RDoc является сбор генетических, психофизиологических портретов личности и когнитивных данных, чтобы увидеть все эти данные (а не только симптомы) в едином кластере, и то, как этот кластер связан с назначенным лечением. Поскольку важной целью проекта является выделение конкретных дименсий, полезных для последующей клинической работы, не менее значимой задачей становится распространение информации и знаний о том, каким образом сформулировать и внедрить этот альтернативный подход. Данный подход нацелен на диагностические процедуры будущего, которые могут объединить генетику и нейронауки для разработки более эффективных методов лечения и профилактики. Заявленные задачи проекта RDoC очень амбициозны: найти нейробиологические основы психопатологии и создать новую, более надежную диагностическую систему, которая по аналогии с другими отраслями медицины будет базироваться на биологических параметрах.
Представители других медицинских специальностей, как и в ряде случаев общественность, зачастую воспринимали психиатрию с иронией. Психиатрическое сообщество еще не до конца восстановилось от ущерба, который был причинен психиатрии как научной медицинской специальности вольным подходом к диагностике [19]. Именно поэтому пересмотр диагностических рубрик психических расстройств должен быть лучше предыдущих классификаций и привносить что-то важное как для психиатров, так и пациентов [28]. Несмотря на то что основные подходы к психиатрическому диагнозу (категориальный, дименсиональный, прототипический, нейробиологический) по-разному понимают сущность психических расстройств, имеют различные патофизиологические, клинические и даже философские предпосылки, в дальнейшей работе над классификацией расстройств исследователям необходимо акцентировать внимание на достоинствах каждого из них, а также искать точки соприкосновения между ними – «не спешите расставаться со старыми вещами, ретро возвращается в виде новой/старой модной вещицы» [13].
Сведения об авторах
Незнанов Николай Григорьевич – проф., рук. ФГБУ СПб НИПНИ им. В.М.Бехтерева. E-mail: Nezn@bekhterev.ru
Иванов Михаил Владимирович – проф., рук. отд-ния биологической терапии психически больных ФГБУ СПб НИПНИ им. В.М.Бехтерева. E-mail: mikhailivanov@bekhterev.ru
Костерин Дмитрий Николаевич – канд. мед. наук, науч. сотр., врач-психиатр отд-ния биологической терапии психически больных ФГБУ СПб НИПНИ им. В.М.Бехтерева. E-mail: dmitrykosterin@bk.ru
Янушко Мария Григорьевна – канд. мед. наук, вед. науч. сотр., врач-психиатр отд-ния биологической терапии психически больных ФГБУ СПб НИПНИ им. В.М.Бехтерева. E-mail: yanushko@list.ru
Список исп. литературыСкрыть список1. Бауманн У., Штиглиц Р. Классификация. Клиническая психология. Под ред. М.Перре, У.Баумана. СПб: Питер, 2002; с. 122–43. / Baumann U., Shtiglits R. Klassifikatsiia. Klinicheskaia psikhologiia. Pod red. M.Perre, U.Baumana. SPb: Piter, 2002; s. 122–43. [in Russian]
2. Биологические методы терапии психических расстройств (доказательная медицина – клинической практике). Под ред. проф. С.Н.Мосолова. М., 2012. / Biologicheskie metody terapii psikhicheskikh rasstroistv (dokazatel'naia meditsina – klinicheskoi praktike). Pod red. prof. S.N.Mosolova. M., 2012. [in Russian]
3. Блейхер В.М., Крук И.В. Толковый словарь психиатрических терминов. Воронеж, 1995. / Bleikher V.M., Kruk I.V. Tolkovyi slovar' psikhiatricheskikh terminov. Voronezh, 1995. [in Russian]
4. Крепелин Э., Блюменау М.В. Краткое руководство к психиатрии для врачей и студентов. Перевод М.Б.Блюменау. 3-е изд., испр. СПб., 1891. / Krepelin E., Bliumenau M.V. Kratkoe rukovodstvo k psikhiatrii dlia vrachei i studentov. Perevod M.B.Bliumenau. 3-e izd., ispr. SPb., 1891.
[in Russian]
5. Крылов В.И. Клиническая психопатология и доказательная медицина (проблема методологии диагноза). Психиатрия и психофармакотерапия. 2011; 4: 9–13. / V.I.Krylov. Clinical psychopathology and evidence-based medicine. Psychiatry and Psychofarmacotherapy. 2011; 4: 9–13. [in Russian]
6. Тиганов А.С., Снежневский А.В., Орловская Д. Д. и др. Шизофрения. Руководство по психиатрии. Под ред. А.С.Тиганова. Медицина. 1999; 1: 407–555. / Tiganov A.S., Snezhnevskii A.V., Orlovskaia D. D. i dr. Shizofreniia. Rukovodstvo po psikhiatrii. Pod red. A.S.Tiganova. Meditsina. 1999; 1: 407–555. [in Russian]
7. Циркин С.Ю. Аналитическая психопатология. 3-e изд., перераб. М.: БИНОМ, 2012. / Tsirkin S.Iu. Analiticheskaia psikhopatologiia. 3-e izd., pererab. M.: BINOM, 2012. [in Russian]
8. Шнайдер К. Клиническая патопсихология. 14-е изд., с комментариями Г.Хубера и Г.Гросс. М.: Сфера, 1999. / Shnaider K. Klinicheskaia patopsikhologiia. 14-e izd., s kommentariiami G.Khubera i G.Gross. M.: Sfera, 1999. [in Russian]
9. Berner P, Gabriel E, Katschnig H et al. Diagnosekriterien für Schizophrene und Affektive Psychosen. Wien: Weltverband für Psychiatrie, 1983.
10. Cuthbert B. Research domain criteria: toward future psychiatric nosology. Asian J Psychiatr 2014; 7 (1): 4–5.
11. Cuthbert B. The RDoC framework: facilitating transition from ICD/DSM to dimensional approaches that integrate neuroscience and psychopathology. World Psychiatry 2014; 13 (1): 28–35.
12. Diagnostic and Statistic Manual of Mental Disorders, Fifth Edition (DSM-5). Am Psych Assoc 2013; p. 7.
13. Frances A. The past, present and future of psychiatric diagnosis. World Psychiatry 2012; 2: 111–3.
14. Frances A. RDoC is necessary, but oversold. World Psychiatry 2014; 13: 47–9.
15. Freeman R, Lewis D, Michels R et al. The initial Field Trials of DSM-5. New Blooms and Old Thorns. Am J Psychiatry 2013.
16. Horowitz LM et al. The prototype as a construct in abnormal psychology: 2. Clarifying disagreement inpsychiatric judgments. J Abnorm Psychol 1981; 90: 575–85.
17. Insel T, Lieberman J. DSM and RDoC: Shared Interests. 2013. http://www.nimh.nih.gov/news/science-news/2013/dsm-5-and-rdoc-shared-interests.shtml
18. Jablensky A. Towards a revised classification of schizophrenia spectrum disorders in ICD-11. In: WPA International Congress, 2012; Abstracts
p. 20.
19. Kendell R et al. Diagnostic criteria of American and British psychiatrists. Arch Gen Psychiatry 1971; 25: 123–30.
20. Kendell R, Jablensky A. Distinguishing between the validity and utility of psychiatric diagnoses. Am J Psychiatry 2003; 160 (1): 4–12.
21. Kraemer HC et al. Categorical versus dimensional approaches to diagnosis: methodological challenges. J Psychiatr Res 2004; 38 (1): 17–25.
22. Kupfer D et al. A research agenda for DSM-V. Washington: APA, 2002.
23. Morey LC, Ochoa ES. An investigation of adherence to diagnostic criteria: clinical diagnosis of the DSM-III personality disorders. J Pers Disord 1989; 3: 180–92.
24. NIMH Research Domain Criteria (RDoC). http://www.nimh.nih.gov/ research-priorities/rdoc/nimh-research-domain-criteria-rdoc
25. Stengel E. Classification of mental disorders. Geneva: World Health Organization, 1960.
26. Van Os J et al. Beyond DSM and ICD: introducing «precision diagnosis» for psychiatry using momentary assessment technology. World Psychiatry 2013; 12 (2): 113–7.
27. Van Os J et al. Psychiatry beyond labels: introducing contextual precision diagnosis across stages of psychopathology. Psychol Med 2013; 43 (7): 1563–7.
28. Weinberger D. RDoC redux. World Psychiatry 2014; 13: 36–7.
29. Westen D et al. An empirically derived approach to the classification and diagnosis of mood disorders. World Psychiatry 2012; 11: 172–80.
29 декабря 2015
Количество просмотров: 4635