Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№02 2013

Резюме. Исследованы личностные и психические декомпенсации, психические и поведенческие дезадаптации у комбатантов после участия в боевых действиях, купирование указанных состояний с помощью Афобазола. Афобазол подтвердил универсальность воздействия на индивидуальный барьер психической адаптации и стабилизацию механизмов защиты.
Ключевые слова: Афобазол, комбатанты, личностная декомпенсация.

Abolition of personality decompensations and behavioral dysadaptations in people experiencing extreme situations

I.V.Boev1, O.I.Boev2
1Clinic of Borderline Mental Disorders of Stavropol State Medical University
2Stavropol Regional Clinical Psychiatric Hospital №1

Summary. Personality and mental decompensation, mental and behavioral maladjustment among combatants after participating in hostilities were evaluated. Treatment with Afobazol was performed to these conditions. Afobazol confirmed the universality of the impact on individual barrier of mental adaptation and stabilization of the defensive mechanisms.
Key words: Afobazol, combatants, personal decompensation.

Актуальность проблемы
Роль социально-информационных, психологических и биологических факторов не равнозначна в формировании состояний декомпенсации и дезадаптации, их удельный вес в каждом конкретном случае определяется взаимоотношением и взаимодействием внутренних факторов (конституциональных, генетических) и внешних факторов окружающей среды.
Значение конституциональных подходов в психиатрии, медицинской психологии значительно возрастает, когда мы во главу угла ставим диагностику и характеристику личности (антропоцентризм), а не нозоцентризм. В этом случае мы в первую очередь рассматриваем личность во всем многообразии ее проявлений (психотипологическая, культурологическая основа, высшие свойства личности, коммуникативные способности по социальной вертикали и горизонтали) и лишь во вторую очередь занимаемся анализом клинических проявлений и трактовками нозологических расстройств.
Если все подчинено лечению человека, личности, а не болезни, тогда на первый план выступает именно антропоцентрический подход, который является основополагающим при рассмотрении таких трудноуловимых категорий и состояний, как психологическая и личностная компенсация/декомпенсация, психическая и поведенческая адаптация/дезадаптация. От этого зависит эффективность и адекватность профилактической психиатрии, медицинской психологии и успешность, своевременность предотвращения ранних непатологических или ранних пограничных психических расстройств (ППР) невротического уровня.

Дефиниции компенсации/декомпенсации и адаптации/дезадаптации
Разные авторы на основании собственных исследований и анализа теоретических обзоров предлагают определенные характеристики понятия декомпенсации (от лат. compensare – уравновешивать, возмещать; де – отрицание) и компенсации. Декомпенсация в Оксфордском толковом словаре по психологии определяется буквально как «неспособность к компенсации». В психиатрии декомпенсация определяется как «недостаточность защитных механизмов человека, обычно приводящая к обострению состояния».
Такие известные психиатры, как М.В.Коркина, Н.Д.Лакосина, А.Е.Личко, И.И.Сергеев, на основании клинического опыта предлагают свое определение декомпенсации – заострение психопатических черт, сопровождаемое обычно нарушениями поведения и социальной дезадаптацией, которое наступает чаще под действием неблагоприятных факторов среды. Однако авторы указывают, что здоровые личности обычно вполне свободно переносят воздействия внешних факторов без признаков дезадаптации. Следовательно, факторы, которые для лиц психопатического склада оказываются непереносимыми или слабо переносимыми и приводят к личностной декомпенсации, для лиц диапазона нормы оказываются адекватными и не нарушают механизмов психологической и личностной защиты, не вызывая проявлений личностной декомпенсации.
Рассуждая о проявлениях компенсации, те же авторы дают следующее определение компенсации как временного смягчения психопатических особенностей за счет изменения «микросреды» (семейной, трудовой) на такую, в которой эти особенности не мешают наилучшим образом приспособиться (например, уединенный образ жизни с возможностью целиком отдаться излюбленному увлечению или интересам, например, при шизоидном расстройстве личности – РЛ).
Представляется важным разграничить понятия декомпенсации и дезадаптации. Если декомпенсация может проявляться на психологическом, психическом и личностном уровнях, то дезадаптация отражает нарушение процессов взаимодействия человека с окружающей средой, подчеркивая изменчивость стереотипа поведения, т.е. дезадаптация отражает преимущественно личностную, психическую и поведенческую изменчивость.
Термин «дезадаптация», употребляемый в отношении психически больных, означает нарушение или утрату полноценного взаимодействия индивида с окружающим его миром. Ряд авторов (В.Е.Каган, А.Е.Личко) рассматривают дезадаптацию как нарушения, выявляемые при акцентуациях характера, т.е. тоже в диапазоне психологической нормы-акцентуации. Ю.А.Александровский оценивает преневротические нарушения, невротические состояния как наиболее универсальные проявления психической дезадаптации.
По мнению С.Б.Семичева, в понятии «дезадаптация» следует различать два значения. В широком смысле под дезадаптацией можно подразумевать расстройства адаптации (включающие и непатологические ее формы), в узком смысле дезадаптация предполагает лишь предболезнь, т.е. процессы, выходящие за пределы психической нормы, но не достигающие степени болезни. Дезадаптация рассматривается как одно из промежуточных состояний здоровья человека от нормы до патологии, наиболее близкое к клиническим проявлениям болезни.
Известный психолог А.В.Петровский определяет процесс социально-психологической адаптации как вид взаимодействия личности с окружающей средой, в ходе которого согласовываются и ожидания его участников, что соответствует представлениям нейрофизиологов (П.К.Анохин) о прогнозировании своей деятельности. Эту идею на физиологическом уровне развивает Р.М.Баевский, утверждая, что «процессы адаптации направлены на поддержание равновесия внутри организма и между организмом и средой». Большинство авторов апеллируют к личностным характеристикам, без которых адаптация/дезадаптация и компенсация/декомпенсация невозможны, подтверждая тем самым необходимость не только поведенческой, но и психической личностной дезадаптации.
Социально-информационные и экологические факторы, постоянно воздействуя на человека, на его мозг, оказывают острое или хроническое, слабое или сильное (глобальное) стрессогенное воздействие, изменяя нейрометаболизм мозга как за счет прямого воздействия (эколого-химические, радиационные факторы), так и опосредованного – за счет изменчивости цереброваскулярной, психонейроэндокринной и нейроиммунной систем под действием внешних факторов. Указанные воздействия приводят к напряжению индивидуального барьера психической адаптации, компенсаторных и адаптационных механизмов защиты, приводя к функциональной изменчивости в диапазоне психологической нормы, основывающейся на органической гистоморфологической предиспозиции головного мозга, что доказано нейровизуализационно-математическими результатами исследований в общей популяции населения и при начальных формах ППР (И.В.Боев, Э.Л.Ветлицкая, В.И.Яковлева, О.И.Боев, Л.Н.Мексичева, З.М.Татаркулова).
В диапазоне психолого-биологической аномальной изменчивости функциональная деятельность головного мозга также изменчива, что в значительной мере повышает риск прорыва индивидуального барьера психической адаптации, завершаясь психологическими и личностными проявлениями декомпенсации, психическими и поведенческими проявлениями дезадаптации.
Наши многолетние эмпирические наблюдения и клинико-психологические, антропометрические, психофизиологические, нейровизуализационные исследования подтверждают, что острое и хроническое сочетанное воздействие социально-информационного и экологического стресса в конечном итоге приводит к проявлениям психологической декомпенсации в виде раздражительности, истощаемости, гипотимии. Кроме этого, всегда обнаруживаются проявления личностной декомпенсации, когда при взаимоотношениях человека на первый план выступают дисгармоничные личностно-характерологические черты, которые были скрыты, компенсированы в структуре личностного психотипажа за счет культуры, интеллекта, традиций, образования человека.
Например, повышенная обидчивость, ранимость, чувствительность, неуверенность, агрессивность, амбициозность, алчность или иные проявления, соответствующие конкретной психотипологической структуре личности (истероидной, шизоидной, эпилептоидной, циклоидной или смешанной). Параллельно с личностной декомпенсацией при продолжающемся длительном воздействии внешних деструктивных факторов обычно начинают нарастать признаки психической декомпенсации и поведенческой дезадаптации в виде единичных транзиторных, персистирующих психических феноменов (агорафобии, анорексии, дисморфофобии, обсессивности, субдепрессивности) вплоть до ППР, эндоформных реакций или же пограничных РЛ, расстройств множественной личности.
По взаимосочетанию проявлений личностной декомпенсации, поведенческой дезадаптации с психическими феноменами и выраженности, удельному весу тех или иных проявлений в структуре личностной и психической декомпенсации, поведенческой и психической дезадаптации можно прогнозировать направленность вектора преобладающей личностной, психической, поведенческой изменчивости – либо по вектору ППР, либо по вектору РЛ.
На примере военнослужащих, участников боевых действий (комбатантов) мы приведем фрагменты феноменологии личностной декомпенсации и поведенческой дезадаптации как первых признаков, предваряющих формирование личностных расстройств или предболезненных феноменов и ранних проявлений ППР.
Изучая личностные и психологические переживания комбатантов из разных спецподразделений, мы обнаружили, что среди комбатантов спецподразделений никогда не обнаруживались лица с истероидной структурой личности. Преимущественно выявлялись комбатанты с шизоидной, эпилептоидной, циклоидной и смешанными психотипологическими структурами. Только среди комбатантов ОМОН выявлялись все 4 личностных психотипа, что позволило зарегистрировать во времени как напряжение индивидуального барьера психической адаптации, механизмов личностной и психологической защиты, так и колебания индивидуального барьера психической адаптации, вплоть до его «прорыва», что сопровождалось личностной и психологической декомпенсацией, поведенческой и психической дезадаптацией.

Материал и методики исследования
С 1996 по 2012 г. в Клинике пограничных состояний сотрудниками кафедры психиатрии, психотерапии и медицинской психологии с курсом неврологии ИПДО ГБОУ ВПО СтГМУ проводились курсы медико-психологической реабилитации более 3 тыс. комбатантов. Все комбатанты не менее 3–4 раз находились в зоне боевых действий по восстановлению конституционного строя РФ. Комбатанты отличались хорошей физической и психической выносливостью и соответствовали критериям психической и психологической нормы до участия в театре боевых действий.
Из всех обследованных были отобраны 125 комбатантов, составивших 5 групп в зависимости от структуры личностного психотипа (1-я группа – с шизоидной, 2-я – эпилептоидной, 3-я – истероидной, 4-я – циклоидной и 5-я – смешанной структурой психотипа) с проявлениями состояний психологической и личностной декомпенсации, психической и поведенческой дезадаптации, что явилось основанием для проведения клинико-психофармакотерапевтической сравнительной оценки эффективности использования анксиолитика, антидепрессанта, нейролептика, тимоизолептика при купировании состояний декомпенсации и дезадаптации. Все комбатанты были в возрасте от 20 до 45 лет, у них определялись парциальные, эпизодически возникающие признаки личностной и психологической декомпенсации на психологическом и психофизиологическом уровнях длительностью от 7 до 10 дней.
Результаты исследования по методике К.Леонгарда и патохарактерологического диагностического опросника – ПДО (А.Е.Личко) позволили дифференцировать комбатантов в зависимости от личностной структуры психотипа.
В последующем каждая группа комбатантов с конкретным личностным психотипом последовательно, но с перерывом не менее 2 мес принимала в минимальных дозах психотропные препараты. С целью получения сравнительных клинико-психофармакотерапевтических результатов при купировании состояний декомпенсаций/дезадаптаций 125 комбатантам назначались препараты: или анксиолитик, или антидепрессант, или мягкий нейролептик, или тимоизолептик.
Подобный психофармакотерапевтический анализ проводился с целью определения психофармакологического тропизма химической структуры, в частности афобазола, к той или иной структуре личностного психотипа, как и ранее определялся тропизм к другим психотропным препаратам (О.И.Боев, И.В.Боев, 1996–2012).
Селективный анксиолитик небензодеазепинового ряда афобазол применялся в суточной дозе 30 мг (по 1 таблетке 3 раза в день); селективный ингибитор обратного захвата серотонина – антидепрессант сертралин – по 50 мг утром; нейролептик этаперазин – по 8 мг в сутки (по 4 мг утром и в обед); нормотимик, стабилизатор настроения (тимоизолептик) карбамазепин по 50 мг утром и вечером; у 25 комбатантов была применена плацебо-терапия с использованием глюконата кальция. Личностный психотип в группе плацебо-терапии соответствовал основным сравнительным группам, но не превышал 5–6–7 комбатантов в подгруппах по психотипам, которые категорически отказывались принимать предлагаемые препараты, не мотивируя свой отказ. Курс терапии составлял не менее 8 нед. У всех комбатантов было получено информированное согласие на проведение сравнительных клинико-фармакологических исследований. Кроме этого, настоящие исследования были одобрены в локальном этическом комитете.
Результаты комплексного клинико-психологического и психофизиологического изучения эффективности препаратов оценивали через 8 нед от начала лечения. До, в процессе и после завершения курса терапии использовался стандартный набор личностных и клинических методик, позволяющий объективизировать психотипологическую изменчивость в процессе терапии. В качестве методов исследования использовался клинико-психопатологический: оценка клинического состояния обследуемых осуществлялась на основе глоссария невротических расстройств (Б.Д.Карвасарский, Ю.Я.Тупицын, 1974), унифицированной диагностики ППР (Ю.А.Александровский и соавт., 1983, 1986), многовекторного клинического анализа токсикоманий, наркоманий и наркотизма (И.В.Боев, О.А.Ахвердова, 1992; О.А.Ахвердова, И.В.Боев, 1998).
Экспериментально-патопсихологические методики представлены личностными и клиническими опросниками К.Леонгарда, ПДО А.Е.Личко, методика определения уровня невротизации и психопатизации – УНП (Е.Ф.Бажин и соавт., 1976; И.Б.Ласко, 1980), личностный опросник Айзенка (1957 г.), клинический опросник для выявления и оценки невротического состояния (Д.М.Менделевич, К.К.Яхин, 1978), шкала тревоги (J.Teulor, 1953). Психофизиологические методы включали аппаратно-программный комплекс «Фобос» – 24 психофизиологических показателя электродермальной активности, которая представляет собой биомаркер для объективизации психических расстройств, что является одной из актуальных задач современной научной психиатрии (D.Martins-de-Souza, C.Turck, 2012; V.Oertel-Knochel и соавт., 2011).
Все полученные результаты были подвергнуты непараметрической математической статистике – использовался дискриминантный и кластерный анализ (С.Ф.Ступак, И.В.Боев, 1979; К.А.Браунли, 1977), что позволило объективизировать динамику личностной изменчивости комбатантов, разработав психолого-математические и психофизиолого-математические модели дифференциальной диагностики сравниваемых групп и модели динамики регресса состояний декомпенсации и дезадаптации. Математическая обработка данных подтвердила возможность дифференциации психотипологической изменчивости комбатантов в конституциональных диапазонах психологической нормы-акцентуации и пограничной аномальной личности. При исходном общении с пациентами отмечалось, что в смешанной шизоциклоидной структуре личности актуализировались сенситивные черты, которые были компенсированы гипертимным оттенком настроения, стеничностью и продуктивностью деятельности за счет циклоидных и шизоидных черт. После возвращения из каждой командировки из зоны боевых действий у комбатантов возникало ощущение несправедливости, психологическое чувство вины, что они остались живы, а кто-то из их боевых товарищей погиб или был ранен. Остро ощущали свою причастность ко всему, что происходит в мире, и особый акцент делался на социальную несправедливость. В период проявления повышенной чувствительности, ранимости фон настроения от гипертимного снижался до гипотимного.
Окружающие, которые привыкли к личностной активности и продуктивным формам социального поведения, не узнавали своих близких, потому что они становились «как все» – малоактивные, социально-пассивные, с нарастающим чувством неудовлетворенности жизнью, когда особенно нарастали сомнения в значимости и важности своей военной профессии. Окружающие обращали внимание на исчезновение иронии, шуток, юмора в беседе с комбатантами, удивляясь, куда «растворились» эти черты, способности. Комбатанты соглашались с наличием некоторых признаков безразличия к семейным отношениям, родственникам, с появлением временами легкой «грустинки», «когда трудно дышать полной грудью и смотреть на мир широко открытыми глазами», когда любые трудности кажутся легко преодолимыми.
Таким образом, признаки личностной декомпенсации проявлялись в виде усиления сенситивных черт личности в шизоидной структуре и тенденции к гипотимии в циклоидной структуре. Соответственно, проявлялись признаки и поведенческой дезадаптации, что было особенно заметно в изменении стереотипа поведения от целеустремленного, активного, прагматичного, практически всегда способного достичь поставленных целей до снижения физической и психической активности с отчетливой тенденцией к ограничению социальных отношений.
Прием комбатантами афобазола по 1 таблетке 3 раза в день уже к концу 1-й недели в значительной мере смягчал душевные переживания, связанные с социальной несправедливостью, ранимостью, обидчивостью. Обнаруживалась отчетливая тенденция к нивелированию психологических и личностных проявлений сенситивности и повышению настроения от гипотимного уровня до прежнего гипертимного, характерного до начала личностной декомпенсации. На 2 и 3-й неделе наблюдалось закрепление достигнутых результатов, комбатанты становились деятельными, живыми, появлялась потребность и необходимость в общении с окружающими, «гораздо легче возникали в голове варианты решений разных жизненных проблем». Вновь легко формировались в самосознании «шутки, мягкая добрая ирония в отношении себя, окружающих, близких»; 4–8-я неделя приема афобазола сопровождалась практически полным восстановлением индивидуального барьера психической адаптации, стабилизацией личностно-характерологических и поведенческих особенностей в структуре шизоциклоидного психотипа в виде восстановления механизмов компенсации и адаптации.
Полученный результат позволяет надеяться на возможность предотвращения формирования РЛ или ППР на этапе возникновения проявлений личностной и психологической декомпенсации, психической и поведенческой дезадаптации у комбатантов. Учитывая тропизм афобазола к восстановлению механизмов личностной, психологической и поведенческой защиты, что в шизоидной структуре психотипа проявляется нивелировкой сенситивности и полным восстановлением адаптивности к внешней среде, а в циклоидной структуре психотипа – восстановлением эмоциональной сферы и поведенческих проявлений до привычной нормы, афобазол правомерно использовать при купировании личностной и психологической декомпенсации и поведенческой дезадаптации у комбатантов с шизоциклоидной структурой личности.
У представителей комбатантов с истероидной структурой личности (группа ОМОН) афобазол подтвердил возможность восстановления механизмов защиты и индивидуального барьера психической адаптации. Личностная и психологическая декомпенсация, поведенческая дезадаптация комбатантов проявлялась в виде доминирующих воспоминаний об особо травмирующих ситуациях во время боевых действий, слезливостью, психической истощаемостью и острым желанием поделиться своими переживаниями с близкими, друзьями «мирной» жизни, чего не наблюдалось ни у одного другого представителя личностных психотипов.
Имелась потребность «завораживать» окружающих, особенно представителей женского пола, «невероятными» рассказами как об успехах на поле боя, так и о наиболее трагичных эпизодах и сценах, из которых комбатант всегда выходил победителем и которые необязательно происходили с ним, а могли быть «изъяты из общей военной тематики, памяти». При этом подкатывал «комок к горлу», слезы начинали «душить», что вынуждало делать перерывы в повествовании до 1–2 мин для борьбы с психовегетативными проявлениями, которые в свою очередь производили желаемый внешний эффект.
Все чаще комбатанты с истероидной структурой психотипа остро реагировали на банальные бытовые воздействия, давая реакции вербального раздражения, которые приводили к конфликтам вплоть до физического. Все чаще упрекали окружающих, близких людей в предвзятом к ним отношении, непонимании их драматичных, а порой и трагичных переживаний. При возникновении ссор, конфликтов в социальной среде неожиданно «срывались» и достаточно демонстративно угрожали особо изощренной местью, или внешний вид изменялся на глубоко печальный, грустный, и с застывшим взглядом в одну точку, могли тихо, но отчетливо произнести: «пора свести счеты…», «пора закончить со всем этим…», «я не буду вас отягощать собой…».
При нормализации социальных проблем указанные личностные переживания, феномены нивелировались, исчезали. При усугублении социально-психологической ситуации, нарастании психогенных воздействий все проявления обострялись вновь, что позволяет сделать вывод о неустойчивости индивидуального барьера психической адаптации, его функциональной флюктуации с последующим прорывом и функциональным снижением механизмов защиты, о чем свидетельствовало появление признаков личностной и психологической декомпенсации, поведенческой дезадаптации с попытками шантажа и требованием признания особых заслуг перед семьей и обществом.
В процессе применения афобазола к концу 2-й недели наблюдались признаки усиления механизмов защиты, нивелировки личностных истерических переживаний. На 3–4-й неделе исчезали психологические переживания в рамках декомпенсации и стабилизировались признаки психической и поведенческой дезадаптации. На вопросы об их предшествующем поведении и высказываниях пациенты отвечали, что «это была мимолетная слабость». Исчезала склонность к пафосным, утрированным заявлениям типа «я старый солдат, мне незнакомы переживания жалости, любви и привязанности». Когда им напоминали об этих фразах и просили прокомментировать, то они искренне смущались и просили «не ворошить» старое; 5–8-я неделя приема афобазола характеризовалась отсутствием признаков транзиторной астенизации, слезливости и психических феноменов в виде доминирующих воспоминаний и потребности повествования о театре боевых действий с целью привлечь к себе внимание и не обязательно женского пола.
Необходимо отметить высокую достоверность приведенных полученных результатов как между группами, так и по сравнению с плацебо-терапией. Аналогичные результаты были получены при нивелировке личностной декомпенсации и дезадаптации у комбатантов с цикло-эпилептоидной структурой психотипа.
В качестве примера приведем сравнительные психофизиологические данные по методике «Фобос», объективизирующие эффективность купирования состояний декомпенсации и дезадаптации у комбатантов. Сравнительный психофизиолого-математический кластерный анализ результатов приема афобазола у комбатантов с истероидной структурой личностного психотипа (см. таблицу) продемонстрировал высоко достоверные отличия (от p<0,0000001 до p<0,02) до и после приема препарата.
Группа 1 – комбатанты с истероидной структурой психотипа после приема афобазола, группа 10 – исследуемые с истероидным психотипом до приема афобазола. В таблице отображены результаты психофизиолого-математического анализа, которые на высоко достоверном уровне показывают различие между 2 группами по следующим параметрам: вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана поджелудочной железы 53,8 и 76 соответственно (p<0,00003),
вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана печени – 49,4 и 81,6 (p<0,0000001), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана суставной дегенерации – 57,7 и 82,9 (p<0,0000001), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана желудка – 55,6 и 82,7 (p<0,0000001), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана соединительнотканной дегенерации – 55,5 и 85,3 (p<0,0000001), 6-й – 35,6 и 81,6 (p<0,0000001), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана жировой дегенерации – 60 и 77,8 (p<0,0001), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана желчного пузыря – 54,2 и 66,2 (p<0,01), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана почек – 53,9 и 75,8 (p<0,000004), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана лимфатической системы – 53,9 и 72 (p<0,0001), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана легких – 55,8 и 73,2 (p<0,0001), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана толстого кишечника – 60,5 и 70,3 (p<0,02), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана нервной дегенерации – 56,6 и 67,9 (p<0,01), вызванная электропроводность кожи в КИП меридиана кровообращения (перикарда) – 58,5 и 70,6 (p<0,01), полная проводимость по отведению «рука–рука» (I квадрант) – 48,9 и 84,4 (p<0,0000001), полная проводимость по отведению «левая рука–левая нога» (II квадрант) – 64,6 и 87,4 (p<0,000008), полная проводимость по отведению «правая рука–правая нога» (III квадрант) – 48,4 и 85,5 (p<0,0000001), полная проводимость по отведению «нога–нога» (IV квадрант) 47,8 и 95,2 соответственно (p<0,0000001).
Полученные результаты убедительно подтверждают эффективность афобазола при купировании личностной декомпенсации и поведенческой дезадаптации у комбатантов с истероидным личностным психотипом.
Психофизиолого-математический дискриминантный анализ позволил построить дифференциально-диагностическую шкалу, которая на высоко достоверном уровне различает обследуемых с истероидной структурой личности до и после приема афобазола:
У=-1,2274Х1+0,4419Х2-0,2834Х3+1,8850Х4+2,8019Х5-2,7712Х6+1,3008Х7-0,2875Х8-1,4318Х9+0,7812Х10-0,8501Х11+1,4549Х12-2,1247Х13-0,0671Х14+2,7987Х15-0,4986Х16+3,3412Х17-1,8908Х18-1,8563Х19-0,7995Х20+0,1028Х21-1,8102Х22+0,9897Х23-2,9935Х24,
где Х – психофизиологические параметры методики «Фобос».
Если суммарное арифметическое значение У будет меньше дискриминантного индекса R, то результаты следует отнести к группе комбатантов с истероидной структурой личности до приема афобазола. Если же суммарное арифметическое значение У будет больше дискриминантного индекса R, то результаты следует отнести к группе комбатантов с истероидной структурой личности после приема афобазола.
При проведении дифференциальной диагностики было выявлено достаточно специфическое взаимосочетание психофизиологических маркеров с их конкретным удельным весом (см. таблицу), которое позволяет провести достоверную дифференциацию между состояниями декомпенсации/компенсации и дезадаптации/адаптации у комбатантов с истероидной структурой психотипа до и после приема афобазола. При этом D2 Махаланобиса равен 35,2 условным единицам, отражая значительное и достоверное расстояние в 3-мерном пространстве между среднестатистическими психофизиологическими изучаемыми параметрами до и после приема афобазола, т.е. между состояниями декомпенсации/компенсации и дезадаптации/ адаптации, подтверждая разную степень выраженности функционирования индивидуального барьера психической адаптации.



Таким образом, непараметрическая статистика с использованием дискриминантного анализа подтвердила психофармакотерапевтическую способность афобазола стабилизировать индивидуальный барьер психической адаптации и восстанавливать механизмы личностной и поведенческой защиты – компенсации и адаптации.
Сложнее было регистрировать позитивное психофармакологическое воздействие афобазола на восстановление механизмов защиты индивидуального барьера психической адаптации у комбатантов с шизоэпилептоидной или эпилептоидной структурами личности. Наличие эпилептоидного ядра «раскрашивало» проявления декомпенсации и дезадаптации насыщенностью и устойчивостью чувственных переживаний, трудностью нивелировки обсессивных воспоминаний, тревог, проявлениями эпизодов дисфоричности или эквивалентов дисфоричности и достаточно системными фантазиями мести своим социальным или семейным противникам.
Комбатанты отмечали, что испытывали чувство глубокого удовлетворения, когда фантазировали с обсессивным чувственным оттенком по поводу мести «тыловикам» или отдельным членам семьи, близким. С трудом сдерживали себя, часто представляя в виде ярких образов, как легко могут сломать руку, шею, «увидев» струйки бегущей крови, но, разумеется, этого не допускали, получая особое удовольствие от фантазий и представлений, которые при смешанной шизоэпилептоидной структуре психотипа приобретали эпизодически навязчивый характер. Подобные чувственные образы перекликались с некоторыми драматическими или трагическими эпизодами военных действий, наслаиваясь на отдельные жизненные эпизоды, взаимоотношения, переживания в мирной жизни.
В подобных случаях прием афобазола лишь к 5–8-й неделе смягчал личностные и психологические проявления декомпенсации, поведенческой дезадаптации, подтверждая восстановление индивидуального барьера адаптации и стабилизацию механизмов защиты.
В большинстве случаев для стабилизации механизмов защиты и оптимизации функционального состояния индивидуального барьера адаптации комбатантам было необходимо добавлять нормотимик (карбамазепин), применение которого достаточно быстро возвращало личностные и психологические переживания комбатантов, их стереотип поведения к диапазону психологической нормы-акцентуации.
Карбамазепин назначался дополнительно к афобазолу в группе комбатантов преимущественно с эпилептоидной и реже – цикло-эпилептоидной структурой личности на 2–4-й неделе терапии. Причиной назначения карбамазепина послужило возникновение дисфорических реакций, эмоционального напряжения, раздражительности в ответ на тривиальные раздражители, когда комбатанты с трудом сдерживались, по сути, от аномального личностного реагирования.
Полученные результаты позволяют утверждать о высокой эффективности афобазола на этапе купирования признаков личностной и психологической декомпенсации, психической и поведенческой дезадаптации. Купирование указанных состояний позволяет предотвратить, а в ряде случаев отдалить негативный психотипологический дрейф из диапазона нормы в сторону диапазона пограничной аномальной личности и, соответственно, этап формирования РЛ или ППР, как, например, у комбатантов с истероидной структурой личности.
Полученные результаты дают основание утверждать, что афобазол можно отнести к универсальным конституционально-ориентированным анксиолитикам, позитивно воздействующим на механизмы личностной и психической компенсации и поведенческой адаптации, восстанавливающим индивидуальный барьер психической адаптации. Следовательно, афобазол целесообразно использовать в профилактической психиатрии, в частности при конституционально-ориентированной профилактике РЛ и ППР, что особенно наглядно заметно у комбатантов и у лиц, переживших чрезвычайные и экстремальные ситуации.
Возвращение к проблеме дефиниций, феноменологии, дифференциальной клинико-психологической и психофизиологической диагностики личностных и психологических декомпенсаций, поведенческих и психических дезадаптаций представляет собой насущную задачу современной психиатрии в условиях резчайшего возрастания значимости социально-информационных и экологических факторов в конституциогенезе, а далее и в этиопатогенезе личностных аномалий и ППР.

Сведения об авторах
Боев Игорь Викторович – д-р мед. наук, проф., зав. каф. психиатрии, психотерапии и медицинской психологии с курсом неврологии, дир. Клиники пограничных состояний ГБОУ ВПО СтГМУ Минздрава РФ. E-mail: i.boev@bk.ru
Боев Олег Игоревич – канд. мед. наук, глав. врач Ставропольской ККПБ №1, ассистент каф. психиатрии, психотерапии и медицинской психологии с курсом неврологии ГБОУ ВПО СтГМУ Минздрава РФ. E-mail: oleg-boev@mail.ru