Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№06 2001
Случай практического выздоровления при лечении болезни Альцгеймера акатинолом мемантином №06 2001
Номера страниц в выпуске:218-222
В последние годы разрабатываются методы активной терапии болезни Альцгеймера. Их успешное применение дало основание утверждать, что лечение этого тяжкого недуга перестало быть мифом и превратилось в клиническую реальность.
В последние годы разрабатываются методы активной терапии болезни Альцгеймера. Их успешное применение дало основание утверждать, что лечение этого тяжкого недуга перестало быть мифом и превратилось в клиническую реальность (С.И.Гаврилова, 1999).
Ведущим направлением патогенетической терапии болезни Альцгеймера является компенсаторная (заместительная) терапия, нацеленная на преодоление нейротрасмиттерного дефицита тех нейрональных систем, которые страдают при болезни Альцгеймера. Одной из таких систем служит так называемая глутаматергическая система, играющая важную роль в процессах обучения и памяти. Как показали W.Danysz и соавт. (1999), непрерывная активация специальных глутаматных рецепторов приводит к нейрональному повреждению и последующей гибели нейронов. Антагонистом глутаматных рецепторов является мемантин, который препятствует их чрезмерной активации и потому содействует улучшению когнитивных расстройств.
В качестве лекарственного препарата, играющего роль модулятора глутаматергической системы, используется производимый фирмой "Merz" акатинол мемантин. Этот препарат успешно прошел клинические испытания в России, и уже началось его клиническое применение. Отмечены хорошие результаты при лечении акатинолом больных с мягкой и умеренной деменцией альцгеймеровского типа с достижением у больных определенного улучшения памяти, некоторых интеллектуальных функций, коррекции и эмоциональных, и психомоторных нарушений, упорядочения поведения (С.И.Гаврилова и соавт., 1995; С.И.Гаврилова, Г.А.Жариков, 2001).
Мы наблюдали случай лечения болезни Альцгеймера акатинолом мемантином, когда степень восстановления психических функций оказалась столь значительной, что можно было говорить не только об улучшении, но и о практическом выздоровлении от проявлений этой болезни.
Мы хорошо понимаем, что сообщение о практическом выздоровлении при болезни Альцгеймера у некоторых врачей может вызвать недоумение или недоверие. Но случай из нашей практики – это реальный клинический факт. Поэтому, известить о нем специалистов мы считаем своим долгом.
Больная Д., 1924 года рождения, пенсионерка, наблюдается в районном психоневрологическом диспансере с апреля 1999 г.
Анамнез. Каких-либо психических расстройств или слабоумия у родственников не было. Имеет среднее экономическое образование, работала старшим экономистом одного из союзных министерств. С 1979 г. (с 55 лет) на пенсии. Живет во втором браке более 30 лет. Имеет взрослых детей. Травм не получала.
Больна с 1997 г. (с 74 лет). Заболевание развивалось постепенно и медленно прогрессировало. Первым его проявлением стали жалобы на дрожь в руках, которая возникала при необходимости что-нибудь написать. Впервые обратила на это внимание при получении пенсии в сберкассе, когда вдруг не смогла расписаться, хотя прежде ставила свою подпись без затруднений. Теперь же ее роспись каждый раз выходила непохожей и требовалось много раз ее повторять. В повседневной жизни дрожи в руках не отмечала. Потом муж заметил, что она прекратила читать книги и решать кроссворды, хотя прежде очень увлекалась этим занятием. Затем потеряла интерес к просмотру телепередач. Стала нарастать физическая слабость. Появилась неуверенность при ходьбе, координация движений нарушилась в такой степени, что ее приходилось поддерживать, чтобы она не упала. Несколько раз действительно падала, потом поднималась сама. Никакой обеспокоенности этим не обнаруживала. Постепенно становилась очень раздражительной, что прежде ей было несвойственно. Всех стала обвинять, критиковать, говорила, что все делается не так, как надо. Заметно ослабевала память. Говорить стала мало, тихо. Иногда у мужа возникало ощущение, что она перестает его понимать, потому что отвечала на вопросы как-то нелогично: он ее спрашивает об одном, а она в ответ говорит что-то, не относящееся к вопросу. Подобные проявления болезни медленно нарастали на протяжении двух лет – с конца 1997 по 1999 г. Серьезного внимания на эти расстройства ни больная, ни ее муж не обращали, так как считали их проявлениями возраста.
В январе 1999 г. (в 75 лет) стала жаловаться на боли в области сердца, сердцебиения, перебои в работе сердца, одышку. Появились отеки нижних конечностей. Обратилась к терапевту районной поликлиники. На ЭКГ было выявлено мерцание предсердий. Поставлен диагноз: "ишемическая болезнь сердца, атеросклеротический кардиосклероз, мерцательная аритмия". Лечение проводилось амбулаторно (финоптин, верошпирон, фуросемид, аспирин). Соматическое состояние относительно быстро нормализовалось, в то время как психические расстройства стали быстро прогрессировать. Особенно обеспокоило мужа то, что она стала терять ориентировку в пространстве. Стала путаться в квартире. Постепенно совсем утратила ориентировку: не находила собственной кровати, туалета, мужу приходилось водить ее. Память резко ухудшилась. Стала забывать даже, как зовут мужа. Потом перестала узнавать собственную внучку, спрашивала, кто она такая; не узнавала и мужа. Иногда считала мужа своим отцом, но чаще – посторонним человеком. Стала утверждать, что живет в Днепропетровске, где действительно проживала много лет назад. Говорить стала совсем мало, тихо, короткими, односложными фразами. Раздражительность усиливалась. Временами становилась агрессивной, жаловалась, что ее хотят ограбить. Утверждала, что в квартиру проникают какие-то женщины и мужчины, которые ее будто бьют. В таком состоянии по совету невропатолога в апреле 1999 г. впервые обратилась к психиатру в районном психоневрологическом диспансере. Пришла к нему с мужем 23 апреля 1999 г. Психический статус (по данным амбулаторной карты): Передвигается с трудом, с помощью мужа. Контакт затруднен. С трудом, лишь после двукратного повтора, понимает обращенные к ней вопросы. Эмоционально снижена. Вяла, апатична. Интеллектуально-мнестически резко снижена, нарушена способность письма. Со слов мужа, эпизодически, особенно по ночам, испытывает вербальные галлюцинации, высказывает идеи преследования.
В мае 1999 г. состояние продолжало прогрессивно ухудшаться. 18 мая сделана компьютерная томография головного мозга. Выявлено симметричное пропорциональное расширение боковых желудочков, цистерн, сильвиевых щелей, третьего желудочка, в меньшей степени – конвекситальных борозд обоих полушарий мозга. Перивентрикулярные симметричные зоны пониженной плотности без масс-эффекта. Срединные структуры не смещены. IV желудочек не расширен. Кости черепа не деформированы. Заключение: Атрофическая гидроцефалия смешанного типа выше средней степени, с преобладанием внутренней; признаки внутричерепного объемного процесса не выявлены.
При осмотре на дому в апреле 1999 г.: не ориентируется во времени. Не может назвать не только текущий день и месяц, но и текущий год и сезон года. Посмотрев в окно, говорит, что сейчас зима. Не может назвать свои паспортные данные, возраст, год рождения. Не узнает мужа. Считает, что находится у родных, где – не знает. Не ориентируется в квартире, не знает, как пройти к туалету, к своей комнате. Внимание привлекается с трудом, выражение лица малоосмысленное, взгляд растерян. Счетные операции затруднены, не в состоянии произвести последовательное вычитание. Пытается читать, но воспроизвести прочитанное не может. Под диктовку пишет, но написанное можно разобрать с трудом. В письме пропускает буквы, искажает начертания букв, накладывает написание одних букв на другие, не дописывает некоторые слова. Из нескольких показанных ей предметов смогла назвать только два (часы и ручку). На свою несостоятельность реагирует беспомощной улыбкой. Элементарный праксис (умение одеться, умыться, поесть) сохранен.
С апреля 1999 г. стала принимать акатинол. Первые признаки улучшения в виде общего успокоения, урежения ночных возбуждений со сборами в дорогу были отмечены к концу первого месяца приема препарата. Через 3 мес приема (август) муж с удивлением заметил, что больная стала самостоятельно находить туалет и вообще стала лучше ориентироваться в квартире. Потом вдруг заинтересовалась телевизором, стала смотреть телепередачи, сначала все подряд, затем сама стала искать телепрограмму и выбирать, что смотреть. В конце сентября вдруг села на кухне и, как она любила раньше, стала раскладывать пасьянс. К зиме 2000 г. практически полностью восстановилась память, ориентировка, появилось желание общаться со старыми друзьями по телефону. Все последующее время состояния и поведение больной не отличалось от того, каким оно было до болезни. Весной 2000 г. ей была произведена успешная операция по удалению катаракты, после этого опять стала много читать. Лето провела на даче, часто оставалась там одна, без мужа, со всеми хозяйственными делами справлялась самостоятельно. Продолжала принимать акатинол в суточной дозе 30 мг (по 15 мг 2 раза в день). В марте 2001г. из-за перебоев в поставках препарата суточную дозу препарата сократила до 10 мг и вскоре сама почувствовала подступившую рассеянность, трудность сосредоточения внимания, ослабление памяти. Сразу же возобновила прием акатинола в прежней дозе, после чего все появившиеся расстройства исчезли.
В апреле 2001 г. была представлена на конференции врачей нашей больницы. Перед этим произведена повторная компьютерная томограмма – в том же учреждении и на том же аппарате, что и первая. Заключение: На серии контрольных аксиальных томограмм по сравнению с данными РКТ от 18.05.99 КТ-картина без существенной динамики. Сохраняются проявления смешанной атрофической гидроцефалии высокой степени. Проведено экспериментально-психологическое исследование (психолог З.А.Виноградова). Заключение: При психологическом исследовании испытуемая правильно понимает цель исследования, демонстрирует достаточную продуктивность умственной работоспособности, легкую утомляемость, средний темп сенсомоторных реакций по таблице Шульте. Самооценка испытуемой неустойчивая, а по шкале "счастье" резко завышена ("в моем возрасте я самая счастливая"). В интеллектуально-мнестической деятельности выявляется некоторое снижение интеллектуальных возможностей, замедленность и затрудненность интеллектуальных процессов и счетных операций; легкая истощаемость мнестической функции, достаточная кривая заучивания 10 слов – 7, 8, 8, 9, 8, 8, через час (отсроченно) – 6 слов. При воспроизведении десяти слов имеются лишние слова, что может свидетельствовать о наличии органических признаков. Смысловое запоминание (опосредование по Леонтьеву, IV серия) доступно: из 9 опосредованных слов точно называет 7, приблизительно – 1, не вспоминает – 1. Психический статус: Точно ориентирована во времени (правильно называет не только сезон, год и месяц, но и число месяца и день недели). Понимает, где находится и кто ее окружает, цель обследования и беседы с ней, охотно и с интересом участвует в беседе, дает полные и адекватные ответы на вопросы. Настроение ровное. Предъявляемые ей предметы называет правильно. Последовательное вычитание по 7 производит быстро и без ошибок. Точно выполняет все инструкции по ходу обследования. Чтение и письмо не нарушены. Понимает, что перенесла какое-то тяжелое психическое расстройство, но о его проявлениях у себя рассказать не может, так как оно не осталось в памяти. Ничего не помнит ни о встречах с врачом, ни о проводившихся обследованиях, ни о своем поведении дома в тот период. О том, что с ней было, знает только со слов мужа. Считает себя счастливой в том отношении, что избавилась от тяжелой болезни и живет полноценной, удовлетворяющей ее жизнью.
Соматическое состояние удовлетворительное, никаких проявлений ишемической болезни сердца за последние два года не было, к терапевтам не обращалась.
Катамнез (октябрь 2001 г.): Состояние без перемен, активна, деятельна, продолжает принимать акатинол по 15 мг 2 раза в день.
Образцы почерка Д.
Ведущим направлением патогенетической терапии болезни Альцгеймера является компенсаторная (заместительная) терапия, нацеленная на преодоление нейротрасмиттерного дефицита тех нейрональных систем, которые страдают при болезни Альцгеймера. Одной из таких систем служит так называемая глутаматергическая система, играющая важную роль в процессах обучения и памяти. Как показали W.Danysz и соавт. (1999), непрерывная активация специальных глутаматных рецепторов приводит к нейрональному повреждению и последующей гибели нейронов. Антагонистом глутаматных рецепторов является мемантин, который препятствует их чрезмерной активации и потому содействует улучшению когнитивных расстройств.
В качестве лекарственного препарата, играющего роль модулятора глутаматергической системы, используется производимый фирмой "Merz" акатинол мемантин. Этот препарат успешно прошел клинические испытания в России, и уже началось его клиническое применение. Отмечены хорошие результаты при лечении акатинолом больных с мягкой и умеренной деменцией альцгеймеровского типа с достижением у больных определенного улучшения памяти, некоторых интеллектуальных функций, коррекции и эмоциональных, и психомоторных нарушений, упорядочения поведения (С.И.Гаврилова и соавт., 1995; С.И.Гаврилова, Г.А.Жариков, 2001).
Мы наблюдали случай лечения болезни Альцгеймера акатинолом мемантином, когда степень восстановления психических функций оказалась столь значительной, что можно было говорить не только об улучшении, но и о практическом выздоровлении от проявлений этой болезни.
Мы хорошо понимаем, что сообщение о практическом выздоровлении при болезни Альцгеймера у некоторых врачей может вызвать недоумение или недоверие. Но случай из нашей практики – это реальный клинический факт. Поэтому, известить о нем специалистов мы считаем своим долгом.
Больная Д., 1924 года рождения, пенсионерка, наблюдается в районном психоневрологическом диспансере с апреля 1999 г.
Анамнез. Каких-либо психических расстройств или слабоумия у родственников не было. Имеет среднее экономическое образование, работала старшим экономистом одного из союзных министерств. С 1979 г. (с 55 лет) на пенсии. Живет во втором браке более 30 лет. Имеет взрослых детей. Травм не получала.
Больна с 1997 г. (с 74 лет). Заболевание развивалось постепенно и медленно прогрессировало. Первым его проявлением стали жалобы на дрожь в руках, которая возникала при необходимости что-нибудь написать. Впервые обратила на это внимание при получении пенсии в сберкассе, когда вдруг не смогла расписаться, хотя прежде ставила свою подпись без затруднений. Теперь же ее роспись каждый раз выходила непохожей и требовалось много раз ее повторять. В повседневной жизни дрожи в руках не отмечала. Потом муж заметил, что она прекратила читать книги и решать кроссворды, хотя прежде очень увлекалась этим занятием. Затем потеряла интерес к просмотру телепередач. Стала нарастать физическая слабость. Появилась неуверенность при ходьбе, координация движений нарушилась в такой степени, что ее приходилось поддерживать, чтобы она не упала. Несколько раз действительно падала, потом поднималась сама. Никакой обеспокоенности этим не обнаруживала. Постепенно становилась очень раздражительной, что прежде ей было несвойственно. Всех стала обвинять, критиковать, говорила, что все делается не так, как надо. Заметно ослабевала память. Говорить стала мало, тихо. Иногда у мужа возникало ощущение, что она перестает его понимать, потому что отвечала на вопросы как-то нелогично: он ее спрашивает об одном, а она в ответ говорит что-то, не относящееся к вопросу. Подобные проявления болезни медленно нарастали на протяжении двух лет – с конца 1997 по 1999 г. Серьезного внимания на эти расстройства ни больная, ни ее муж не обращали, так как считали их проявлениями возраста.
В январе 1999 г. (в 75 лет) стала жаловаться на боли в области сердца, сердцебиения, перебои в работе сердца, одышку. Появились отеки нижних конечностей. Обратилась к терапевту районной поликлиники. На ЭКГ было выявлено мерцание предсердий. Поставлен диагноз: "ишемическая болезнь сердца, атеросклеротический кардиосклероз, мерцательная аритмия". Лечение проводилось амбулаторно (финоптин, верошпирон, фуросемид, аспирин). Соматическое состояние относительно быстро нормализовалось, в то время как психические расстройства стали быстро прогрессировать. Особенно обеспокоило мужа то, что она стала терять ориентировку в пространстве. Стала путаться в квартире. Постепенно совсем утратила ориентировку: не находила собственной кровати, туалета, мужу приходилось водить ее. Память резко ухудшилась. Стала забывать даже, как зовут мужа. Потом перестала узнавать собственную внучку, спрашивала, кто она такая; не узнавала и мужа. Иногда считала мужа своим отцом, но чаще – посторонним человеком. Стала утверждать, что живет в Днепропетровске, где действительно проживала много лет назад. Говорить стала совсем мало, тихо, короткими, односложными фразами. Раздражительность усиливалась. Временами становилась агрессивной, жаловалась, что ее хотят ограбить. Утверждала, что в квартиру проникают какие-то женщины и мужчины, которые ее будто бьют. В таком состоянии по совету невропатолога в апреле 1999 г. впервые обратилась к психиатру в районном психоневрологическом диспансере. Пришла к нему с мужем 23 апреля 1999 г. Психический статус (по данным амбулаторной карты): Передвигается с трудом, с помощью мужа. Контакт затруднен. С трудом, лишь после двукратного повтора, понимает обращенные к ней вопросы. Эмоционально снижена. Вяла, апатична. Интеллектуально-мнестически резко снижена, нарушена способность письма. Со слов мужа, эпизодически, особенно по ночам, испытывает вербальные галлюцинации, высказывает идеи преследования.
В мае 1999 г. состояние продолжало прогрессивно ухудшаться. 18 мая сделана компьютерная томография головного мозга. Выявлено симметричное пропорциональное расширение боковых желудочков, цистерн, сильвиевых щелей, третьего желудочка, в меньшей степени – конвекситальных борозд обоих полушарий мозга. Перивентрикулярные симметричные зоны пониженной плотности без масс-эффекта. Срединные структуры не смещены. IV желудочек не расширен. Кости черепа не деформированы. Заключение: Атрофическая гидроцефалия смешанного типа выше средней степени, с преобладанием внутренней; признаки внутричерепного объемного процесса не выявлены.
При осмотре на дому в апреле 1999 г.: не ориентируется во времени. Не может назвать не только текущий день и месяц, но и текущий год и сезон года. Посмотрев в окно, говорит, что сейчас зима. Не может назвать свои паспортные данные, возраст, год рождения. Не узнает мужа. Считает, что находится у родных, где – не знает. Не ориентируется в квартире, не знает, как пройти к туалету, к своей комнате. Внимание привлекается с трудом, выражение лица малоосмысленное, взгляд растерян. Счетные операции затруднены, не в состоянии произвести последовательное вычитание. Пытается читать, но воспроизвести прочитанное не может. Под диктовку пишет, но написанное можно разобрать с трудом. В письме пропускает буквы, искажает начертания букв, накладывает написание одних букв на другие, не дописывает некоторые слова. Из нескольких показанных ей предметов смогла назвать только два (часы и ручку). На свою несостоятельность реагирует беспомощной улыбкой. Элементарный праксис (умение одеться, умыться, поесть) сохранен.
С апреля 1999 г. стала принимать акатинол. Первые признаки улучшения в виде общего успокоения, урежения ночных возбуждений со сборами в дорогу были отмечены к концу первого месяца приема препарата. Через 3 мес приема (август) муж с удивлением заметил, что больная стала самостоятельно находить туалет и вообще стала лучше ориентироваться в квартире. Потом вдруг заинтересовалась телевизором, стала смотреть телепередачи, сначала все подряд, затем сама стала искать телепрограмму и выбирать, что смотреть. В конце сентября вдруг села на кухне и, как она любила раньше, стала раскладывать пасьянс. К зиме 2000 г. практически полностью восстановилась память, ориентировка, появилось желание общаться со старыми друзьями по телефону. Все последующее время состояния и поведение больной не отличалось от того, каким оно было до болезни. Весной 2000 г. ей была произведена успешная операция по удалению катаракты, после этого опять стала много читать. Лето провела на даче, часто оставалась там одна, без мужа, со всеми хозяйственными делами справлялась самостоятельно. Продолжала принимать акатинол в суточной дозе 30 мг (по 15 мг 2 раза в день). В марте 2001г. из-за перебоев в поставках препарата суточную дозу препарата сократила до 10 мг и вскоре сама почувствовала подступившую рассеянность, трудность сосредоточения внимания, ослабление памяти. Сразу же возобновила прием акатинола в прежней дозе, после чего все появившиеся расстройства исчезли.
В апреле 2001 г. была представлена на конференции врачей нашей больницы. Перед этим произведена повторная компьютерная томограмма – в том же учреждении и на том же аппарате, что и первая. Заключение: На серии контрольных аксиальных томограмм по сравнению с данными РКТ от 18.05.99 КТ-картина без существенной динамики. Сохраняются проявления смешанной атрофической гидроцефалии высокой степени. Проведено экспериментально-психологическое исследование (психолог З.А.Виноградова). Заключение: При психологическом исследовании испытуемая правильно понимает цель исследования, демонстрирует достаточную продуктивность умственной работоспособности, легкую утомляемость, средний темп сенсомоторных реакций по таблице Шульте. Самооценка испытуемой неустойчивая, а по шкале "счастье" резко завышена ("в моем возрасте я самая счастливая"). В интеллектуально-мнестической деятельности выявляется некоторое снижение интеллектуальных возможностей, замедленность и затрудненность интеллектуальных процессов и счетных операций; легкая истощаемость мнестической функции, достаточная кривая заучивания 10 слов – 7, 8, 8, 9, 8, 8, через час (отсроченно) – 6 слов. При воспроизведении десяти слов имеются лишние слова, что может свидетельствовать о наличии органических признаков. Смысловое запоминание (опосредование по Леонтьеву, IV серия) доступно: из 9 опосредованных слов точно называет 7, приблизительно – 1, не вспоминает – 1. Психический статус: Точно ориентирована во времени (правильно называет не только сезон, год и месяц, но и число месяца и день недели). Понимает, где находится и кто ее окружает, цель обследования и беседы с ней, охотно и с интересом участвует в беседе, дает полные и адекватные ответы на вопросы. Настроение ровное. Предъявляемые ей предметы называет правильно. Последовательное вычитание по 7 производит быстро и без ошибок. Точно выполняет все инструкции по ходу обследования. Чтение и письмо не нарушены. Понимает, что перенесла какое-то тяжелое психическое расстройство, но о его проявлениях у себя рассказать не может, так как оно не осталось в памяти. Ничего не помнит ни о встречах с врачом, ни о проводившихся обследованиях, ни о своем поведении дома в тот период. О том, что с ней было, знает только со слов мужа. Считает себя счастливой в том отношении, что избавилась от тяжелой болезни и живет полноценной, удовлетворяющей ее жизнью.
Соматическое состояние удовлетворительное, никаких проявлений ишемической болезни сердца за последние два года не было, к терапевтам не обращалась.
Катамнез (октябрь 2001 г.): Состояние без перемен, активна, деятельна, продолжает принимать акатинол по 15 мг 2 раза в день.
Образцы почерка Д.
а) до лечения акатинолом (под диктовку):
б) после двухлетнего лечения акатинолом (самостоятельная запись):
Следующий этап болезни – медленное восстановление когнитивных функций, охватившее период около полугода, после чего наступило состояние, продолжающееся до настоящего времени, которое клинически можно характеризовать как практическое выздоровление. Этот период продолжается уже около двух лет. Он отличается рядом особенностей. Во-первых, в статусе сохраняются легкие астенические нарушения, которые выявляются в нагрузке, при тестовых исследованиях и которые потому можно считать субклиническими. Во-вторых, исчезновение симптомов деменции не привело к исчезновению признаков церебральной атрофии, что продемонстрировано отсутствием динамики при компьютерной томографии. В-третьих, достигнутый терапевтический эффект требует непрерывной поддерживающей терапии. Не только отмена, но даже небольшое снижение дозы препарата приводит к возобновлению симптомов когнитивных расстройств. Поэтому о выздоровлении здесь можно говорить лишь в клиническом плане.
Вместе с тем обращает на себя внимание, что терапия акатинолом привела к приостановке прогрессирования атрофического процесса и, следовательно, препарат действительно обладает возможностью если не этиотропного, то, во всяком случае, патогенетического терапевтического влияния на болезнь. Остановка прогрессирования атрофии, очевидно, способствует пробуждению нейрональных пластических процессов, следствием которых становится исчезновение симптомов деменции.
Данный случай представляет интерес и в психопатологическом плане. Обратимость синдрома тяжелой деменции с последующей практически полной амнезией на период интеллектуально-мнестических расстройств говорит о сходстве этого вида патологии с синдромами помраченного сознания. Возможно, мы имеем здесь дело с особым типом помраченного сознания ("синдром острой курабельной деменции"). Для уточнения этого предположения требуется накопление клинического материала.
Мы хотели бы обратить внимание и на то, что стойкий и выраженный терапевтический эффект в данном случае был достигнут при длительном непрерывном лечении – не ранее чем через 5–6 мес. По-видимому, это обстоятельство следует учитывать при планировании терапевтических исследовательских программ, которые вряд ли целесообразно, как это делается сейчас, ограничивать двухмесячным сроком.
Наконец, нельзя не отметить, что приведенный случай, рождая оптимизм и надежды в отношении лечения деменций альцгеймеровского типа, ставит перед организаторами психиатрической помощи вопрос об открытии геронтологических отделений не призренческого типа, а ставящих задачи восстановления интеллектуального потенциала подобных больных методами современной активной лекарственной терапии.
Список исп. литературыСкрыть список1. Гаврилова С.И. Фармакотерапия болезни Альцгеймера: миф или реальность? В сб. Болезнь Альцгеймера и старение: от нейробиологии к терапии. М., 1999; 25-31.
2. Danysz W, Parsons C, Mobius H-J. et al. Neurotoxicity Research 1999; 2: 85-97.
3. Гаврилова С.И., Калын Я.Б., Колыхалов И.В. и др. Социальная и клин. психиатрия 1995; 2: 78-89.
4. Гаврилова С.И., Жариков Г.А. Психиатрия и психофармакотерапия. 2001; 2: 45-8.
5. Гаврилова С.И. Психиатрия и психофармакотерапия. 2001; 2: 40-5.
1 июня 2001
Количество просмотров: 1998