Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№03 2023
Нарциссическая регуляция личности в период пандемии COVID-19 у жителей России №03 2023
Номера страниц в выпуске:4-10
Резюме
Современная урбанизация общества, связанная с индивидуализированным укладом жизни и высокими требованиями к персональной успешности, определяют необходимость нетривиальных подходов к анализу приспособительных реакций населения в экстраординарной ситуации пандемии COVID-19. Гипотезой исследования стало предположение, что у жителей России условия пандемии могли способствовать глубинным психологическим изменениям в системе идентичности и самооценки личности, послужив “нарциссической травмой”. Исследование проведено в 2 этапа: в 2017–2018 и 2020-2021 годах. Психометрическую оценку динамики нарциссической регуляции с использованием «Индекса функционирования Self-системы» завершили 354 здоровых добровольца и 231 респондент с диагностированным ранее психическим расстройством (27,7% мужчин, средний возраст 32±11 лет). Использован дисперсионный анализ (p<0,05) и определение размера эффекта по Cohen’s d (ES). Выявленная на первом этапе исследования нарциссическая уязвимость респондентов была во время пандемии нивелирована по параметрам «стремления к идеальному Self-объекту» и «симбиотической защиты Self» (ES≥0,27). Для лиц с психическими расстройствами на втором этапе исследования было также характерно снижение «нарциссической выгоды от болезни» (ES=0,48). Напротив, группа сравнения характеризовалась повышением «социальной изоляции» (ES=0,27) при одновременном снижении показателей «идеала самодостаточности» и «грандиозного Я» (ES≥0,3). Объективированы паттерны нарциссической регуляции в рамках стрессовых реакций населения в период пандемии COVID-19, указывающие на потребность в персонифицированной помощи специфически уязвимых социальных групп.
Ключевые слова: психическая адаптация, нарциссизм, психометрия, психологический стресс, COVID-19.
Для цитирования: Н.Г. Незнанов, Н.Б. Лутова, М.Ю. Сорокин, Г.Э. Мазо, М.А. Хобейш, О.В. Макаревич, Е.Д. Касьянов, Г.В. Рукавишников, К.Е. Новикова. Нарциссическая регуляция личности в период пандемии COVID-19 у жителей России. Психиатрия и психофармакотерапия. 2023; 3: 4–10.
Современная урбанизация общества, связанная с индивидуализированным укладом жизни и высокими требованиями к персональной успешности, определяют необходимость нетривиальных подходов к анализу приспособительных реакций населения в экстраординарной ситуации пандемии COVID-19. Гипотезой исследования стало предположение, что у жителей России условия пандемии могли способствовать глубинным психологическим изменениям в системе идентичности и самооценки личности, послужив “нарциссической травмой”. Исследование проведено в 2 этапа: в 2017–2018 и 2020-2021 годах. Психометрическую оценку динамики нарциссической регуляции с использованием «Индекса функционирования Self-системы» завершили 354 здоровых добровольца и 231 респондент с диагностированным ранее психическим расстройством (27,7% мужчин, средний возраст 32±11 лет). Использован дисперсионный анализ (p<0,05) и определение размера эффекта по Cohen’s d (ES). Выявленная на первом этапе исследования нарциссическая уязвимость респондентов была во время пандемии нивелирована по параметрам «стремления к идеальному Self-объекту» и «симбиотической защиты Self» (ES≥0,27). Для лиц с психическими расстройствами на втором этапе исследования было также характерно снижение «нарциссической выгоды от болезни» (ES=0,48). Напротив, группа сравнения характеризовалась повышением «социальной изоляции» (ES=0,27) при одновременном снижении показателей «идеала самодостаточности» и «грандиозного Я» (ES≥0,3). Объективированы паттерны нарциссической регуляции в рамках стрессовых реакций населения в период пандемии COVID-19, указывающие на потребность в персонифицированной помощи специфически уязвимых социальных групп.
Ключевые слова: психическая адаптация, нарциссизм, психометрия, психологический стресс, COVID-19.
Для цитирования: Н.Г. Незнанов, Н.Б. Лутова, М.Ю. Сорокин, Г.Э. Мазо, М.А. Хобейш, О.В. Макаревич, Е.Д. Касьянов, Г.В. Рукавишников, К.Е. Новикова. Нарциссическая регуляция личности в период пандемии COVID-19 у жителей России. Психиатрия и психофармакотерапия. 2023; 3: 4–10.
Narcissistic personality regulation among residents of Russian Federation during the COVID-19 pandemic
N.G. Neznanov1,2, N.B. Lutova1, M.Yu. Sorokin1, G.E. Mazo1, M.A. Khobeysh1, O.V. Makarevich1, E.D. Kasyanov1,G.V. Rukavishnikov1, K.E. Novikova1
1 V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology;
2 I.P. Pavlov First Saint-Petersburg State Medical University.
Abstract
The modern urbanization of society, an individualized lifestyle, and demands for individual successfulness determine the need for non-trivial approaches to the analysis of the population’s adaptive responses to the COVID-19 pandemic. The study hypothesis: among the residents of Russia, the pandemic conditions could contribute to deep psychological changes in the identity system and individual self-esteem, leading to a “narcissistic trauma”. 2 study stages: in 2017-2018 and 2020-2021. A psychometric assessment of the narcissistic regulation dynamics was conducted in 354 healthy volunteers and 231 respondents with a previously diagnosed mental disorder (27.7% - male, mean age 32±11 years) using the Self-System Functioning Index. Dispersion analysis was performed with p≤0.05, Cohen's d calculated (ES). The narcissistic vulnerability, identified in the 1st study stage, was leveled during the pandemic in terms of the subscales “longing for an idealized self-object” and “symbiotic self-protection” (ES≥0.27). Persons with mental disorders also showed a decrease in “narcissistic gain from illness” in the 2nd study phase (ES=0.48). The comparison group showed an increase in "social isolation" (ES=0.27) while reducing the indicators of "self-reliance ideal" and "self-grandiosity" (ES≥0.3). The patterns of narcissistic regulation within the stress reactions during the COVID-19 pandemic are objectified, indicating the need for personalized health care to specifically vulnerable social groups.
Keywords: physiological adaptation, narcissism, psychometrics, psychological stress, COVID-19.
For citation: N.G. Neznanov, N.B. Lutova, M.Yu. Sorokin, G.E. Mazo, M.A. Khobeysh, O.V. Makarevich, E.D. Kasyanov, G.V. Rukavishnikov, K.E. Novikova.
Narcissistic personality regulation among residents of Russian Federation during the COVID-19 pandemic. Psychiatry and psychopharmacotherapy.
2023; 3: 4–10.
ВВЕДЕНИЕ
В связи с пандемией новой коронавирусной инфекции у жителей России, как и других стран, в 2020 году возникали острые реакции стресса [36]. В литературе описаны стратегии адаптивного и дезадаптивного поведения, наблюдаемые в ответ на затяжной характер эпидемического процесса [6; 8]. Тревога и дистресс были связаны с риском заражения новой малоизученной смертельно опасной инфекцией, ограничениями привычных свобод – передвижения, социальных контактов, труда и даже возможности получения рутинной медицинской помощи [5; 1]. Эти негативные психосоциальные факторы лишь усугубляли условия жизни современных урбанизированных сообществ, где высокие требования к успешности человека сочетаются с нарастающей индивидуализированностью повседневной жизни [2]. Экстраординарная ситуация пандемии, с которой человечество столкнулось впервые за последние 100 лет, определяет поиски нетривиальных подходов к анализу и описанию приспособительных реакций населения, в частности – в рамках психодинамического подхода [25].Модель Я-психологии Х. Коута (2003) постулирует наличие психической структуры Я (self), которая развивается через реализацию врожденных и приобретенных целей, состоящих из амбиций индивида и его идеалов, тесно переплетающихся с нарциссизмом. Последний организует структуру личности в широком диапазоне от нормы до патологии, в связи с чем представляется важным рассмотрение нарциссической регуляции как способа поддержания «аффективного равновесия в отношении чувства внутренней стабильности, собственной ценности, уверенности в себе и хорошего самочувствия» [16]. Значимость саморегуляции как психологического конструкта определяется ее способностью координировать психические процессы, компенсировать дефициты, оптимизировать качества и потенциальные возможности личности.
Тонкая аффективная регуляция и когнитивные стратегии совладания со стрессом могут быть тесно связаны с выраженностью нарциссического радикала поведения [34]. Считается, что мотивационные предиспозиции нарциссизма связаны с целенаправленным отбором ситуаций, в которых индивид видит перспективы повышения собственного статуса либо принижения других [15]. Таким образом, пандемия и противоэпидемические ограничения, уравнивающие граждан любой страны в контексте принуждения к выполнению локальных ограничений, одновременно исключают возможность нарциссической подпитки самооценки через заведомо выигрышное, равно как и негативное сравнение себя с другими. При этом чрезмерная опора при регуляции самооценки на социальное окружение является источником нарциссических колебаний отношения к себе в пределах от имплицитного восприятия своей хрупкости и уязвимости до эксплицитной переоценки и собственной грандиозности [32].
Единого консенсусного феноменологического понимания нарциссизма, методологии его исследования и даже общепринятой дефиниции в литературе не представлено [13]. Обычно нарциссическую грандиозность принято характеризовать завышенной самооценкой, высокомерием, тенденцией к эксплуатированию окружающих с целью достижения личных интересов. Нарциссическую уязвимость можно описать как «хрупкий» эгоизм, сопровождающийся раздражением, гневливостью, ощущением стыда и поведенческими реакциями в виде избегания межличностных контактов [29; 33].
Люди с выраженным нарциссическим радикалом отличаются межличностной враждебностью, связанной со стремлением подавить неприятные эмоции, возникающие в процессе общения [19]. При этом межгрупповая агрессивность может быть связана с так называемым коллективным нарциссизмом, в частности – с распространением предубеждений [14]. Напротив, сострадание и эмпатия, основы которых закладываются в процессе «положительного», поддерживающего родительского стиля воспитания, являются протективными факторами в отношении тревоги, депрессивных переживаний и нарциссической уязвимости [24]. Таким образом, «уязвимый нарциссизм» коррелирует с низким самосостраданием, тревогой и депрессией [35], потенциально определяя дистрессовый тип реакции на пандемию. Нарциссически уязвимые люди менее склонны к прощению и сопереживанию [21]. Поэтому ситуация реальной угрозы, а не субъективно-психологической уязвимости в период пандемии, может усугублять их социально-дезадаптивные стратегии поведения. В этом случае высокий уровень аффективного напряжения вероятно будет сочетаться с интровертированностью и нонконформизмом [9].
Противоположный полюс – грандиозный нарциссизм – традиционно связывают с повышенной бдительностью индивида в отношении личностных угроз [18]. Это в условиях пандемии может нести психологически протективную роль. Однако, в случае нарастания социального давления лица с преобладающим компонентом грандиозной нарциссической регуляции склонны демонстрировать неэтичное поведение [31] в силу более эффективного преодоления ими чувств вины и стыда [30], например, при несоблюдении поощряемых регуляторными органами противоэпидемических ограничений.
Целый ряд исследований подтверждают у лиц с высоким уровнем нарциссизма их тенденцию к выражению гнева при ощущении уязвимости эго вне зависимости от преобладания конкретного нарциссического подтипа [26; 28]. Люди с выраженным нарциссизмом более агрессивно, чем другие, отвечают на негативную обратную связь [27]. В период пандемии это может быть релевантным как для реакций нарциссических личностей на жесткие административные требования и ограничения поведения, так и для потенциальных межличностных конфликтов на этой почве с окружающими. Укрепление нарциссических механизмов регуляции в этом случае может приводить даже к прямой мстительности в повседневном поведении [10]. С учётом критической важности сплочённых действий всех членов общества по соблюдению мер самоизоляции, вакцинации и противоэпидемических ограничений такой нонконформизм является не только нежелательным, но и потенциально опасным.
Под влиянием личных переживаний и внешних факторов окружающей действительности система личности характеризуется динамичной регуляцией и постоянной реорганизацией в процессе жизни индивида. При этом повышенный нарциссизм бывает ассоциирован с большей чувствительностью к стрессовым воздействиям [27] и связан с дезапатавными реакциями на стресс [11]. Среди значимых изменений в поведении, обусловленных нарушением регуляции нарциссической системы в ответ на стрессовые события, можно выделить изменение поведенческих паттернов в отношении здоровья [20].
Таким образом, динамика и качественное преобладание у населения нарциссических тенденций в условиях пандемии требуют изучения, поскольку связаны с возможностью нонконформистского поведения и/или риском депрессивных реакций. Кроме того, особенности динамики нарциссической регуляции важно учитывать при разработке программ информирования населения в условиях высокого психологического стресса для снижения распространенности поведения, связанного с риском для здоровья [17], а также для повышения эффективности профилактических и лечебных мероприятий, направленных на снижение выраженности психических расстройств.
Цель исследования
Описание факторов и различий в нарциссической регуляции у жителей России в период пандемии новой коронавирусной инфекции.Гипотеза исследования
Беспрецедентные условия пандемии – ограничения повседневной жизни и принуждение к мерам эпидемиологической безопасности всех слоев населения, возрастных и профессиональных групп – могли спровоцировать не только острые реакции стресса, но повлечь глубинные психологические изменения в системе идентичности и самооценки личности, послужив “нарциссической травмой”.Материал и методы
Задачи исследования определили 2 этапа его проведения. До пандемии COVID-19 (январь 2017 года – декабрь 2018 года) были обследованы здоровые добровольцы (группа контроля) и пациенты, находившиеся на стационарном лечении в отделении интегративной фармако-психотерапии больных с психическими расстройствами НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева. На втором этапе, в период пандемии (октябрь 2020 года – март 2021 года), добровольцы приняли участие в онлайн-анкетировании, проводившемся на платформе Google Forms в рамках серии кроссекционных оценок структуры психологических реакций населения в период пандемии COVID-19.Критериями включения были: 1) способность читать и понимать русский язык; 2) добровольное информированное согласие на участие в исследовании; 3) добровольная госпитализация в психиатрический стационар в связи с обострением психического состояния для респондентов с психическими расстройствами на 1 этапе исследования; 4) отсутствие в анамнезе обращений к психиатрам и/или диагностирования психического расстройства для группы контроля. Критерием невключения была неспособность пациента/респондента понять смысл и выполнять процедуры исследования в силу актуального психического статуса. Критерий исключения – незаполнение и/или неполное заполнение предлагаемых форм отчёта и методик.
Социо-демографические и анамнестические данные у здоровых добровольцев и респондентов с психическими расстройствами, принимавших участие в исследовании в период пандемии, были собраны на основании самоотчетов; у пациентов, находившихся на стационарном лечении в НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева – на основании медицинской документации.
Использовалась психометрическая методика «Индекс функционирования Self-системы» (F.W. Deneke и соавт. (1994), адаптация Н.М. Залуцкой, А.Я. Вукса, В.Д. Вида (2003)) [3; 12]. Она направлена на описание нарциссической регуляции личности и представлена 163 утверждениями, степень согласия с которыми оценивается от
1 («совершенно не верно») до 5 («совершенно верно») баллов. На сновании полученных баллов могут быть вычислены значения нарциссического коэффициента и 18 субшкал. Сравнение полученных данных производят с нормативными показателями, представленными в методических рекомендациях.
Статистический анализ был проведён в пакете программ Statistica 10. Использованы дескриптивные статистики, сравнение групп для параметрических данных – по t-критерию Стьюдента; для непараметрических –U-критерию Манна-Уитни; для номинальных шкал – х2 Пирсона. Параметры распределения данных оценивались по z-критерию Колмогорова-Смирнова. Результаты исследования представлены с указанием средних и их стандартных отклонений (M[S.D.]). При выявлении межгрупповых различий с уровнем достоверности p≤0.05 высчитывали также размеры наблюдаемых эффектов (Cohen’s d). Оценка размера эффекта проводилась по общепринятым критериям: слабый 0.10–0.29, умеренный 0.3–0.49, сильный ≥0.50.
Соблюдение этических стандартов: соответствие всех этапов исследования Хельсинкской декларации Всемирной медицинской ассоциации (2013) было подтверждено Независимым этическим комитетом при НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева. Все участники дали добровольное информированное согласие на участие и обработку персональных данных перед включением в исследование.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Были проанализированы данные 585 человек, из них 423 женщины (72,3%) и 162 мужчины (27,7%). В исследовании участвовали 194 респондента (33,2%), обследованных до начала пандемии новой коронавирусной инфекции, и 391 человек (66,8%) – в период пандемии COVID-19. Социально-демографические и клинические параметры выборки представлены в таблице 1. Среди участников исследования преобладали женщины, а также не состоящие в стабильных отношениях респонденты, трудоустроенные, преимущественно с высшим образованием. В подгруппах с психическими расстройствами в анамнезе наиболее многочисленной стала аффективная патология, поэтому данные по ней были проанализированы дополнительно. Средний возраст обследованных составил 31,5±11,0 лет.
Значимые различия в системе нарциссической регуляции личности были выявлены среди добровольцев без психических расстройств, обследованных на разных этапах исследования (рис. 1). В период коронавирусной пандемии у здоровых респондентов были ниже баллы по субшкалам «Стремление к идеальному Self-объекту», «Грандиозное Self», «Симбиотическая защита», «Идеал самодостаточности», но выше – балл по субшкале «Социальная изоляция». При этом динамика показателей подсистем «Грандиозное Self», «Идеал самодостаточности» и «Социальная изоляция» отражала отдаление от показателей нарциссической регуляции идеально сильной личности. В то же время значимых изменений в интегральном показателе нарциссического коэффициента обнаружено не было (до пандемии – 23,83±14,76 vs в пандемию – 25,8±14,4).
Все выявленные до пандемии различия между группами здоровья, которые у лиц с психическими расстройствами определяли отдаление показателей нарциссической регуляции от нормативных, на втором этапе исследования перестали достигать уровня достоверности. При этом показатель нарциссического коэффициента у респондентов без психических расстройств в анамнезе во время пандемии оказался достоверно выше, чем у лиц с психическими расстройствами (табл. 2).
ОБСУЖДЕНИЕ
Результаты исследования подтверждают его гипотезу частично. Нарциссическая регуляция, имеющая у лиц с психическими расстройствами, в сравнении со здоровыми добровольцами, существенное своеобразие, обладает пластичностью и специфической динамикой в условиях пандемии. Наиболее важным результатом исследования стала объективация разнонаправленных тенденций как снижения, так и повышения интенсивности отдельных нарциссических механизмов регуляции в обследованной выборке. При этом в некоторых компонентах нарциссизма средние показатели респондентов приближались к показателям идеально сильной личности, в то же время по другим – отражали ослабление личностных ресурсов участников исследования в условиях пандемии [7].Вне зависимости от фактора наличия психического расстройства, в выборке зафиксировано снижение симбиотической защиты Self, что приближало средние показатели участников исследования к критерию идеально сильной личности. Так, допуская возможность делиться своими чувствами с окружающими, респонденты меньше зависели в этой потребности от других. Это позволяло, при возникновении необходимости, в период пандемии легче отказывать другим людям и одновременно не драматизировать отказы со стороны значимого объекта, опираясь на собственные ресурсы личности.
Большая часть выборки, за исключением лиц с аффективными расстройствами, также продемонстрировала снижение стремления к идеальному Self-объекту, что также соответствовало приближению средних показателей к нормативным. Зачастую, ситуация пандемии была ассоциирована со снижением интрапсихической зависимости от окружающих при сохранении возможности получения их помощи и удовольствия от социальных контактов без риска эмоциональной травматизации. Таким образом, при отсутствии аффективных расстройств респонденты в период пандемии демонстрировали большую удовлетворенность собой, сочетающуюся с признанием значения социального положения других и использованием их примеров.
Респонденты с психическими расстройствами продемонстрировали положительную динамику средних показателей в аспекте нарциссической выгоды от болезни. Они более реалистично допускали возможность ограничения своей результативности каким-либо серьезным заболеванием или недостаточностью физических данных, и, что наиболее важно, максимально стремились компенсировать влияние этих негативных факторов на свою жизнь.
Негативные личностные изменения были зафиксированы в подгруппах здоровых добровольцев и лиц с аффективными расстройствами в аспекте параметра «Социальная изоляция». В период пандемии зафиксировано дальнейшее нарастание показателей по этой субшкале теста оценки нарциссизма, средние значения которой до пандемии были также повышенными. Эти результаты отражают один из компонентов личностной патологии нарциссического типа, которая проявляется в нарциссической фасадности и преувеличении своей социабельности. Почвой для таких интрапсихических и поведенческих искажений в обыденной ситуации могут быть: затруднения в замещении социальных интересов какими-либо иными, восприятие потенциальной опасности скоплений людей и риск невозможности избежать такую опасность, разочарование социальной ситуацией, неудачи установки контакта и страх самораскрытия, необходимость устанавливать адекватную дистанцию в общении, восприятие своей недостаточной социальной привлекательности. Таким образом, для 84% обследованной выборки экстраординарные условия пандемии стали основой формирования искаженных представлений о себе в аспекте потребностей социальных коммуникаций.
Здоровые добровольцы во время пандемии продемонстрировали большую уязвимость по критерию «Идеал самодостаточности». Поскольку ситуация противоэпидемических ограничений может актуализировать снижение защит от предвосхищаемой собственной недостаточности и потенциального чувства беспомощности, нарастающий нарциссический дефицит приводит к нарастанию перфекционизма и трудоголизма. Одновременно нарциссический дефицит усугублялся у респондентов без психиатрической патологии снижением показателей «Грандиозное Self», что означает ослабление личности, веры в себя и в свои возможности добиваться поставленных целей, быть привлекательным для окружающих.
В проводившихся ранее исследованиях многократно показано, что нарциссическая регуляция самооценки с формированием позиции личной уязвимости или, напротив, грандиозности ассоциирована с разными стилями социального поведения [31; 23]. Известно, что именно нарциссическая уязвимость связана с неадаптивным стилем мышления, характеризующимся опорой на интуицию и слепой верой в правильность субъективных убеждений с игнорированием предписанных норм и правил, обоснованных рекомендаций извне [22]. Грандиозный нарциссизм связан с более пластичными и адаптивными копинг-стратегиями, в то время как нарциссическая уязвимость характеризуется меньшей пластичностью адаптивных реакций и склонностью к развитию психических расстройств. Полученные нами результаты, иллюстрирующие известную нарциссическую уязвимость лиц с психическими расстройствами [4], нарциссическую регуляцию как динамично функционирующий механизм саморегуляции личности [36], распространение перфекционизма в современных урбанизированных обществах [2] – поднимают вопрос о влиянии описанных механизмов на актуальное защитное поведение жителей России в ситуации пандемии.
Принципиально новыми и уникальными являются данные о паттернах нарциссической регуляции у населения России в период распространения новой коронавирусной инфекции. Так экстраординарные условия пандемии были ассоциированы со снижением нарциссической уязвимости больных психическими расстройствами, но также с разнонаправленными тенденциями нарциссической регуляции у здоровых участников исследования. Для последних меньшая зависимость от симбиотических отношений и большая удовлетворенность собой сочетались с укреплением перфекционизма и трудоголизма как способов защиты от субъективного риска несостоятельности, а также ослаблением личности в виде снижения веры в себя. Ограничением исследования является экстраполяция данных выборки обследованных до пандемии участников исследования на результаты онлайн-опроса новых респондентов – единственно возможного метода реализации кроссекционного исследования в условиях пандемии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Пандемия новой коронавирусной инфекции, являясь экстраординарным событием общественной и личной жизни подавляющего числа жителей России, стала для них источником существенных изменений саморегуляции личности. Зачастую, у лиц с психическими расстройствами новые социальные и психологические условия, в определенной степени снижающие требования социального взаимодействия, оказались более благоприятными для валидации и нормализации свойственной им нарциссической уязвимости. В то же время респонденты без психиатрической отягощенности в ситуации строгих внешних ограничений оказались личностно более уязвимыми и нуждающимися в адресной персонализированной помощи.Благодарности
Авторы выражают благодарность Российскому Обществу Психиатров, Анастасии Петровой и АНО «Партнёрство Равных», Марии Фаворской и Ассоциации «Биполярники», Виктору Лебедеву и проекту «Дело Пинеля», а также просветительскому порталу «Психиатрия & Нейронауки».Конфликт интересов
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Conflict of interest
The authors declare no conflicts of interest.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Незнанов Николай Григорьевич, доктор медицинских наук, профессор, директор, научный руководитель отделения гериатрической психиатрии ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России; заведующий кафедрой психиатрии и наркологии ФГБОУ ВО «ПСПбГМУ им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-5618-4206, e-mail: spbinstb@bekhterev.ru
Лутова Наталия Борисовна, доктор медицинских наук, главный научный сотрудник, руководитель отделения интегративной фармако-психотерапии больных с психическими расстройствами, ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, https://orcid.org/0000-0002-9481-7411 e-mail: lutova@mail.ru
Сорокин Михаил Юрьевич, кандидат медицинских наук, ученый секретарь, научный сотрудник отделения интегративной фармако-психотерапии больных с психическими расстройствами ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2502-6365, e-mail: m.sorokin@list
Мазо Галина Элевна, доктор медицинских наук, заместитель директора по инновационному научному развитию, главный научный сотрудник и научный руководитель отделения трансляционной психиатрии, ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7036-5927,
e-mail: galina-mazo@yandex.ru
Хобейш Мария Александровна, младший научный сотрудник отделения интегративной фармако-психотерапии больных с психическими расстройствами, ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, д. 3, ORCID: https://orcid.org/ 0000-0002-8860-986X, e-mail: mariakhobeysh@mail.ru
Макаревич Ольга Владимировна, младший научный сотрудник отделения интегративной фармако-психотерапии больных с психическими расстройствами, ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6058-8289, e-mail: lysska@mail.ru
Касьянов Евгений Дмитриевич, кандидат медицинских наук, младший научный сотрудник отделения трансляционной психиатрии, ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4658-2195,
е-mail: ohkasyan@yandex.ru
Рукавишников Григорий Викторович, кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник отделения трансляционной психиатрии, ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5282-2036,
е-mail: grigory_v_r@mail.ru
Новикова Ксения Евгеньевна, клинический психолог отделения интегративной фармако-психотерапии больных с психическими расстройствами, ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5794-2248, e-mail: novikova.kseniya@bk.ru
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Nikolay G. Neznanov – M.D., Ph.D., Dr. Med. Sc., Professor, Director, head of The Geriatric Psychiatry Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology; head of The Psychiatry and Addictions Department, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education I.P. Pavlov First Saint-Petersburg State Medical University, Saint Petersburg, Russia, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-5618-4206, e-mail: spbinstb@bekhterev.ru
Natalia B. Lutova – M.D., Ph.D., Dr. Med. Sc., Chief Researcher, head of The Integrative Pharmaco-psychotherapy of Patients with Mental Disorders Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology, Saint Petersburg, Russia, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9481-7411, e-mail: lutova@mail.ru
Mikhail Yu. Sorokin – M.D., Ph.D., Academic Secretary, Research Assistant of The Integrative Pharmaco-psychotherapy of Patients with Mental Disorders Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology, Saint Petersburg, Russia, ORCID: https://orcid.org/0000-0003-2502-6365, e-mail: m.sorokin@list
Galina E. Mazo – M.D., Ph.D., Dr. Med. Sc., Deputy Director for Innovative Scientific Development, Chief Researcher and Head of of the Translational Psychiatry Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology, Saint Petersburg, ORCID: https://orcid.org/ 0000-0001-7036-5927, e-mail: galina-mazo@yandex.ru
Maria A. Khobeysh – M.D., Junior Research Assistant of The Integrative Pharmaco-psychotherapy of Patients with Mental Disorders Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology, Saint Petersburg, Russia, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-8860-986X,
e-mail: mariakhobeysh@mail.ru
Olga V. Makarevich – M.D., Junior Research Assistant of The Integrative Pharmaco-psychotherapy of Patients with Mental Disorders Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology, Saint Petersburg, Russia, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6058-8289, e-mail: lysska@mail.ru
Evgeny D. Kasyanov – M.D., PhD, Junior Research Assistant of The Translational Psychiatry Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology, Saint Petersburg, Russia, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-4658-2195, е-mail: ohkasyan@yandex.ru
Grigory V. Rukavishnikov – M.D., Ph.D., Senior Researcher of The Translational Psychiatry Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology, Saint Petersburg, Russia, ORCID: https://orcid.org/ 0000-0002-5282-2036, е-mail: grigory_v_r@mail.ru
Ksenia E. Novikova – clinical psychologist of The Integrative Pharmaco-psychotherapy of Patients with Mental Disorders Department, V.M. Bekhterev National Medical Research Center for Psychiatry and Neurology, Saint Petersburg, Russia, ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5794-2248,
e-mail: novikova.kseniya@bk.ru
Список исп. литературыСкрыть список1. Васильева А.В. Психические нарушения, связанные с пандемией COVID-19 (международный опыт и подходы к терапии) // Журнал неврологии и психиатрии им. C.C. Корсакова. 2020;120(9):121–129. DOI: 10.17116/jnevro2020120091121
2. Васильева А.В., Караваева Т.А. Психосоциальные факторы профилактики и терапии невротических расстройств в мегаполисе: мишени интервенций в здоровом городе // Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2020;(2):95–104. DOI: 10.31363/2313-7053-2020-2-95-104
3. Залуцкая Н.М., Вукс А.Я., Вид, В.Д. Индекс функционирования Self-системы (на основе теста оценки нарциссизма): пособие для врачей. СПб.: Институт им. В.М. Бехтерева, 47 с.
4. Лутова Н.Б., Макаревич О.В., Новикова К.Е. Взаимосвязь психологических характеристик и самостигматизации больных с эндогенными психическими расстройствами (результаты оригинального исследования) // Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2019;(2):46–54. DOI: 10.31363/2313-7053-2019-2-46-54
5. Рассказова Е.И., Леонтьев Д.А., Лебедева А.А. Пандемия как вызов субъективному благополучию: тревога и совладание // Консультативная психология и психотерапия. 2020;28(2):90–108. DOI: 10.17759/cpp.2020280205
6. Сорокин М.Ю., Лутова Н.Б., Мазо Г.Э., и др. Структура тревожных переживаний и стресс как факторы готовности к вакцинации против коронавирусной инфекции // Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2021;55(2):52–61. DOI: 10.31363/2313-7053-2021-55-2-52-61
7. Сорокин М.Ю., Хобейш М.А. Динамика личностной регуляции в период пандемии COVID-19 у жителей России // Инновационные технологии в медицине: взгляд молодого специалиста: Сборник докладов VII Всероссийской научной конференции молодых специалистов, аспирантов, ординаторов (г. Рязань, 07 октября 2021 г.) / Редколлегия: Р.Е. Калинин, И.А. Сучков, И.А. Федотов, Ю.В. Абаленихина. Рязань: Рязанский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова, 2021: 50–52.
8. Тхостов А.Ш., Рассказова Е.И. Психологическое содержание тревоги и ее профилактика в ситуации инфодемии: защита от коронавируса или «порочный круг» тревоги? // Вызовы пандемии COVID-19: психическое здоровье, дистанционное образование, интернет-безопасность. 2020: 122–141. DOI:10.17759/cpp.2020280204
9. Bresin K, Gordon KH. Characterizing pathological narcissism in terms of the HEXACO model of personality //Journal of Psychopathology and Behavioral Assessment. 2011;33 (2):228–235. DOI: 10.1007/s10862-010-9210-9
10. Brown RP. Vengeance is mine: Narcissism, vengeance, and the tendency to forgive // Journal of research in Personality. 2004;38(6):576–584. DOI: 10.1016/j.jrp.2003.10.003
11. Coleman SRM, Pincus AL, Smyth JM. Narcissism and stress-reactivity:
A biobehavioural health perspective // Health psychology review. 2019;13(1):35–72. DOI: 10.1080/17437199.2018.1547118
12. Deneke F-W. Das “Narzissmusinventar”: Handbuch. / In Deneke F.-W.,
B. Higenstock B., Muller, R. (Ed.). Bern: Huber, 1994
13. Ghorpade A. State-dependent self-representations: a culture-bound aspect of identity // The American journal of psychoanalysis. 2009;69(1):72–79. DOI: 10.1057/ajp.2008.40
14. Golec de Zavala A, Lantos D. Collective narcissism and its social consequences: The bad and the ugly // Current Directions in Psychological Science. 2020;29(3):273–278. DOI: 10.1177/0963721420917703
15. Grapsas S, et al. The “why” and “how” of narcissism: A process model of narcissistic status pursuit // Perspectives on Psychological Science. 2020;15(1):150–172. DOI: 10.1177/1745691619873350
16. Henseler H. Narzißtische Krisen // Zur Psychodynamik des Selbstmords. Rowohlt, Reinbek. 1974.
17. Hill EM. Narcissism as a consideration when designing health and risk messages // Oxford research encyclopedia of communication. 2017. DOI: 10.1093/acrefore/9780190228613.013.530
18. Jauk E, Kanske P. Can neuroscience help to understand narcissism? A systematic review of an emerging field // Personality Neuroscience. 2021;4. DOI: 10.1017/pen.2021.1
19. Kohut H. Thoughts on narcissism and narcissistic rage // The psychoanalytic study of the child. 1972;27(1):360–400. DOI: 10.1080/00797308.1972.11822721
20. Konrath S, Bonadonna JP. Physiological and health-related correlates of the narcissistic personality // Handbook of the psychology of narcissism: Diverse perspectives / Besser A (Ed.). Nova Science Publishers, Incorporated, 2014.
21. Lannin DG, et al. When are grandiose and vulnerable narcissists least helpful? // Personality and Individual Differences. 2014;56:127–132. DOI: 10.1016/j.paid.2013.08.035
22. Littrell S, Fugelsang J, Risko EF. Overconfidently underthinking: Narcissism negatively predicts cognitive reflection // Thinking & Reasoning. 2020;26(3):352–380. DOI: 10.1080/13546783.2019.1633404
23. Lukowitsky MR., Pincus AL. Interpersonal perception of pathological narcissism: A social relations analysis // Journal of Personality Assessment. 2013;95(3):261–273. DOI: 10.1080/00223891.2013.765881
24. Marčinko D, et al. Pathological Narcissism, Negative Parenting Styles and Interpersonal Forgiveness among Psychiatric Outpatients // Psychiatria Danubina. 2020. Vol. 32 (3-4). P. 395–402. DOI: 10.24869/psyd.2020.395
25. Marčinko D, et al. The importance of psychodynamic approach during COVID-19 pandemic // Psychiatria Danubina. 2020;32(1):15–21. DOI: 10.24869/psyd.2020.15
26. Martinez MA, et al. Narcissism and displaced aggression: Effects of positive, negative, and delayed feedback // Personality and Individual Differences. 2008;44(1):140–149. DOI: 10.1016/j.paid.2007.07.012
27. McCullough ME, et al. Narcissists as “victims”: The role of narcissism in the perception of transgressions // Personality and Social Psychology Bulletin. 2003;29(7):885–893. DOI: 10.1177/0146167203029007007
28. Okada R. The relationship between vulnerable narcissism and aggression in Japanese undergraduate students // Personality and Individual differences. 2010;49(2):113–118. DOI: 10.1016/j.paid.2010.03.017
29. Pincus AL, Roche MJ. Narcissistic grandiosity and narcissistic vulnerability // The handbook of narcissism and narcissistic personality disorder: Theoretical approaches, empirical findings, and treatments. 2011: 31–40. DOI: 10.1002/9781118093108.ch4
30. Poless PG, et al. Guilt and proneness to shame: Unethical behaviour in vulnerable and grandiose narcissism // Europe's journal of psychology. 2018;14(1):28. DOI: 10.5964/ejop.v14i1.1355
31. Roche MJ, et al. Pathological narcissism and interpersonal behavior in daily life // Personality Disorders: Theory, Research, and Treatment. 2013;4(4):315. DOI: 10.1037/a0030798
32. Roepke S, Vater A. Narcissistic personality disorder: An integrative review of recent empirical data and current definitions // Current Psychiatry Reports. 2014;16(5):1–9. DOI: 10.1007/s11920-014-0445-0
33. Ronningstam E. Psychoanalytic theories on narcissism and narcissistic personality // The handbook of narcissism and narcissistic personality disorder: Theoretical approaches, empirical findings, and treatments. 2011: 41–55. DOI: 10.1002/9781118093108.ch5
34. Ronningstam E, Baskin-Sommers AR. Fear and decision-making in narcissistic personality disorder — a link between psychoanalysis and neuroscience // Dialogues in clinical neuroscience. 2013;15(2):191. DOI: 10.31887/DCNS.2013.15.2/eronningstam
35. Set Z. Mediating role of narcissism, vulnerable narcissism, and self-compassion in the relationship between attachment dimensions and psychopathology // Alpha Psychiatry. 2021;22(3):147–152. DOI: 10.5455/apd.99551
36. Sorokin MY, Kasyanov ED, Rukavishnikov GV, et al. Determinants of Stress Levels and Behavioral Reactions in Individuals With Affective or Anxiety Disorders During the COVID-19 Pandemic in Russia // Frontiers in Sociology. 2022;7:870421. DOI: 10.3389/fsoc.2022.870421.
11 сентября 2023
Количество просмотров: 592