Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№05 2024

The interrelation of anticipatory consistency, dispositional optimism, and tolerance to uncertainty in anxiety disorders and depressive episodes

A.S. Granitsa, K.Yu. Zal'munin, R.A. Pavlova, A.A. Khabibullina*
Federal State Autonomous Educational Institution Of Higher Professional Education «Kazan (Volga region) Federal University»
*hebechblu@yandex.ru

Abstract
The impairment of forecasting future events as a personal characteristic plays a significant role in the pathogenesis of anxiety and depressive disorders. Although anticipatory consistency (AC), tolerance to uncertainty (TU), and dispositional optimism (DO) have been studied separately, their combined influence on anxiety and depressive symptoms has not been thoroughly examined. This study aimed to explore the interrelations between these constructs and identify differences between individuals without mental disorders and patients with anxiety disorders and depressive episodes. The study included three groups: a control group, patients with anxiety disorders, and patients with depressive episodes. The psychodiagnostic tools utilized were the AC Test by V.D. Mendelevich, TU Scale by S. Budner, DO Test, and Beck's Anxiety and Depression Scales. Results showed statistically significant differences across all scales between groups, with AC predicting both anxiety and depressive symptoms. TU was found to be a significant predictor of depression, while negative expectations were predictors of anxiety. These findings can be used to enhance psychocorrectional and psychotherapeutic programs for patients with anxiety and depressive disorders.
Keywords: anticipatory consistency, dispositional optimism, intolerance of uncertainty, anxiety disorders, depressive episode.
For citation: Granitsa A.S., Zal'munin K.Yu., Pavlova R.A., Khabibullina A.A. The interrelation of anticipatory consistency, dispositional optimism, and tolerance to uncertainty in anxiety disorders and depressive episodes. Psychiatry and psychopharmacotherapy. 2024; 5: 28–33. DOI: 10.62202/2075-1761-2024-26-5-28-33

ВВЕДЕНИЕ

Рассматривая факторы, оказывающие влияние на личность в контексте подверженности к формированию тревожных и депрессивных расстройств значимыми являются процессы прогнозирования будущих событий [3,7,13,12]. Под антиципационной состоятельностью (прогностической компетентностью) понимается «способность личности с высокой вероятностью предвосхищать ход событий, прогнозировать развитие ситуаций и собственные реакции на них и действовать с временно-пространственным упреждением» []. Есть основания считать эти конструкты компонентами единой системы стабилизации личности, обусловливающей адаптацию к стрессогенным событиям [12].
Согласно распространенному определению, диспозиционный оптимизм – это предрасположенность к ожиданию в будущем наступления благоприятных событий или что их будет больше, чем неблагоприятных [15]. Cклонные к оптимизму люди готовы вкладывать усилия для достижения целей и решения проблем в то время, как пессимисты легче отказываются от попыток [23]. Многочисленные исследования выявили устойчивые корреляции диспозиционного оптимизма с физическим здоровьем [23], психологическим благополучием [15], уменьшением депрессивной симптоматики [20,28]. Ключевым фактором этих взаимосвязей рассматривается роль оптимизма в формировании устойчивой мотивации к действиям, готовности прилагать усилия [15]. Оптимистичные убеждения в отношении позитивного развития будущих событий повышают шансы на успех, поскольку определяют большую самоэффективность и настойчивость в достижении целей [22].
Термин неопределенность может иметь разные определения, но все они сходятся на том, что она является объективной характеристикой окружающей среды [19]. Выделяют объективную и субъективную неопределенность. Первая описывает недостаток информации относительно будущего развития ситуации, вторая – отражает осознание человеком дефицита информации, что побуждает его осуществлять поиск дополнительных данных [14]. Субъективная неопределенность и интолернатность к неопределенности близкие, но не перекрывающиеся понятия [18].  Толерантность к неопределенности рассматривают как тенденцию оценивать ситуацию неоднозначности и неопределенности как приемлемую [5], в противоположность интолерантности, при которой неопределенность воспринимается как угроза [17]. Нетерпимость к неопределенности может обусловливать стрессовую реакцию на ситуацию неоднозначности, а также коррелировать с уровнем депрессии и эмоциональным выгоранием [25]. Показана роль интолерантности в формировании тревожных расстройств [26].
Описанные психологические конструкты отражают разные стороны прогнозирования. Толерантность к неопределенности способствует принятию неизвестности будущего, диспозиционный оптимизм определяет тенденцию к позитивным ожиданиям от будущего, а антиципационная состоятельность указывает на развитость способностей к эффективному прогнозированию. Роль каждого из этих психологических свойств показана в развитии разнообразных психических расстройств, в том числе, тревожных и депрессивных [7,13,28,26]. Существуют отдельные исследования связи оптимизма и толерантности к неопределенности, например в случае тревоги о здоровье [27], в контексте копинг-стратегий в экстремальных стрессовых ситуациях [11]. Антиципационная состоятельность встречается преимущественно в русскоязычных публикациях. Имеются ограниченные данные о связи антиципационной состоятельности с толерантностью к неопределенности в контексте личностной тревожности [10] Однако остается не исследованным вопрос о взаимосвязях и комплексном воздействии на тревожную и депрессивную симптоматику всех указанных конструктов.  Актуальность исследования этой области связана с необходимостью повышения эффективности методов психотерапии и психокоррекции тревожных и депрессивных расстройств, что зависит от теоретического понимания психологических механизмов, лежащих в основе данных расстройств. Мы выдвинули гипотезу о том, что особенности взаимосвязей антиципационной состоятельности, диспозиционного оптимизма и толерантности/интолерантности к неопределенности имеют специфичность в зависимости от формы психического расстройства. В более частном виде мы предположили, что тревожная или депрессивная симптоматика по-разному связаны с прогнозированием будущего, что определяет клиническую разницу депрессивного эпизода и тревожных расстройств. 
Цель исследования: изучить специфику связей антиципационной состоятельности, диспозиционного оптимизма и толерантности к неопределенности с тревожной и депрессивной симптоматикой и выявить различия между лицами без психических расстройств и пациентами с тревожными расстройствами и депрессивным эпизодом. 

Материал и методы исследования

Дизайн исследования
Было проведено одномоментное кросс-секционное исследование. Исследование проходило в несколько этапов. Первый этап был направлен на изучение связей АС, ТН и ДО при тревожных расстройствах. Второй включал изучение связей АС, ТН и ДО при депрессивном эпизоде. Третий этап сосредоточился на сравнении групп пациентов с тревожными и депрессивными расстройствами.

Методы сбора данных
В ходе исследования были проанализированы социально-демографические характеристики пациента (пол, возраст). Кроме того, было проведено экспериментально-психологическое тестирование с использованием следующих методик. «Шкала интолерантности к неопределенности С. Баднера» (адаптация Т.В. Корнилова, Чумакова М.А., 2014) включающая две субшкалы: толерантность (ТН) и интолерантность к неопределенности (ИТН) [5]. Данный опросник содержит 13 утверждений, оцениваемых по 7-балльной шкале Ликкерта. Методика позволяет проводить экспресс-диагностику личностных свойств толерантности и интолерантности к неопределенности. 
«Тест диспозиционного оптимизма (LOT)» (адаптация Т. О. Гордеева, О. А. Сычев, Е. Н. Осин, 2010), включающий шкалы позитивных (Поз) и негативных ожиданий (Нег), а также общую шкалу диспозиционного оптимизма (ШДО) [27]. Опросник содержит 12 утверждений, оцениваемых по 5-балльной шкале Ликкерта. Методика может использоваться при изучении широкого круга психологических проблем, связанных с оптимизмом [2].
«Тест антиципационной состоятельности (прогностической компетентности) В.Д. Менделевича», включающий 4 шкалы: личностно-ситуативная (ЛСАС), пространственная (ПАС), временная (ВАС) и общая антиципационная состоятельность (ОАС) [8].Тест состоит из 81 утверждения, степень согласия с которыми оценивается по 5-балльной шкале Ликкерта. Тест разработан для проведения психодиагностического измерения личностного свойства - антиципационной состоятельности.
«Шкала тревоги (Тре) А. Бека», включает в себя 21 утверждение, оцениваемое по шкале Ликкерта от 0 до 3 баллов. Является распространенным методом психодиагностики симптомов тревожных расстройств. 
«Шкала депрессии А. Бека», включающая три шкалы: общая (Депр), когнитивно-аффективных симптомов (К-А), соматических проявлений (Сом). Включает в себя 21 утверждение, оцениваемое по шкале Ликкерта от 0 до 3 баллов. Является распространенным методом психодиагностики симптомов депрессии [4,1]. 
Участников исследования подбирали сплошным методом с учетом критериев включения, невключения.
Критерии включения:
Для всех групп: возраст старше 18 лет, добровольное информированное согласие на участие в исследовании.
Для контрольной группы: отсутствие обращений и за психологической помощью и наблюдения у врача-психиатра. Выявлялось по данным самоотчета.
Для групп пациентов: соответствие диагностическим признакам тревожных расстройств рубрик F40-F41 и депрессивного эпизода рубрики F32 в МКБ-10. Диагноз выставлялся лечащим врачом, и дополнительно не проверялся.

Критерии невключения:
Для всех групп: отказ от участия в исследовании
Для групп пациентов: наличие коморбидной психической патологии, выявленной лечащим врачом.
Исследование проходило на базе 2 женского стационарного отделения Республиканской клинической психиатрической больницы имени академика В.М. Бехтерева, отделения психотерапии Городской клинической больницы №18 имени К.Ш. Зыятдинова, г. Казань, Казанского (Поволжского) федерального университета в период с ноября 2022 по ноябрь 2023 года.. Участники исследования однократно заполняли распечатанные бланки психологических тестов в присутствии исследователя, в отдельном помещении. Все пациенты проходили тестирование в промежуток с 1 по 2 неделю лечения.

Этическое одобрение
Исследование проводилось в соответствии с принципами Хельсинкской декларации Всемирной медицинской ассоциации “Этические рекомендации для исследований, связанных со здоровьем, с участием человека” от 1964 года (пересмотрены в октябре 1975 - октябре 2013). Исследование одобрено Локальным этическим комитетом Института фундаментальной медицины и биологии Казанского (Приволжского) федерального университета, протокол № 47 от 21.03.2024. Все испытуемые, включенные в исследование, дали добровольное информированное согласие на участие в исследовании и обработку своих персональных данных.

Статистический анализ
Статистическая обработка данных проводилась в программе “Thejamoviproject (2022). jamovi. (Version 2.3). Retrievedfromhttps://www.jamovi.org.” Перерасчет размеров эффектов производился с использованием он-лайн калькулятора [21].
Результаты исследования представлены в виде средних значений с указанием стандартной ошибки средней M±m. Однофакторный дисперсионный анализ (ANOVA) с поправкой Уэлча использовался для сравнения трех групп. Попарные сравнения групп проводились с применением критерия t-Стьюдента с поправкой Уэлча. Корреляционный анализ проводился с использованием коэффициента корреляции Пирсона. Регрессионный анализ проводился методом множественной линейной регрессии, F-тест применялся для последующей оценки уровня значимости модели. В качестве размеров эффектов использовались 
d-Коэна, r, R², а также η2, их качественная интерпретация опиралась на критерии, предложенные Коэном [16].

РЕЗУЛЬТАТЫ

Описательные характеристики участников
В контрольную группу (группа К) вошли 120 человек, в возрасте от 18 до 45 лет (средний возраст 25,7±0,7), по данным самоотчета не обращавшиеся за психологической помощью и не наблюдавшиеся у врача-психиатра. 
В группу пациентов с тревожными расстройствами (группа Т) вошли 65 человек, в возрасте от 20 до 62 лет (средний возраст 36,6±1,36).
В группу пациентов с депрессивным эпизодом (группа Д) вошли 60 человек, в возрасте от 18 до 45 лет (средний возраст 25,6±0,8).
Описательные характеристики участников представлены в таблице №1. Указаны средние значения и стандартная ошибка средней в каждой из исследуемых групп.
Исходя из данных, представленных в таблице, можно выделить, что средние показатели по всем шкалам у контрольной группы отличаются от показателей групп пациентов. У контрольной группы выше значения шкал антиципационной состоятельности, позитивных ожиданий, чем у групп пациентов. Ожидаемо, что у них также более низкие значения шкал тревоги, депрессии и негативных ожиданий. Показатели толерантности к неопределенности у контрольной группы выше, чем у пациентов с депрессией и тревожными расстройствами. Интолерантность к неопределенности у контрольной группы ниже, чем у пациентов с депрессией, но выше, чем у пациентов с тревожными расстройствами. У пациентов с тревожными расстройствами наблюдались наиболее низкие показатели антиципационной состоятельности и позитивных ожиданий. У пациентов с депрессивным эпизодом выявлялись самые низкие значения личностно-ситуативной антиципационной состоятельности.

Различия между исследуемыми группами
В таблице №2 представлены результаты однофакторного дисперсионного анализа (ANOVA с поправкой Уэлча).
Группа Т имела статистически значимые различия с группой К во всех шкалах (p<0,001), кроме ТН. Размер эффекта (в пересчете на d-Коэна) варьировался от 0,742 до 2,033 (без шкалы тревоги). Наибольший размер эффекта наблюдался по шкалам антиципационной состоятельности (у пациентов с тревожными расстройствами заметно ниже), что согласуется с полученными ранее данными на других выборках[3,7].Группа Д имела статистически значимые (p<0,001) различия по всем шкалам, размер эффекта (в пересчете на d-Коэна) варьировался от 0,978 до 5,846 (по шкале депрессии Бека расчеты не приводятся). Наибольший размер эффекта наблюдался по шкале ИТН (у пациентов с депрессией заметно ниже). Примечательно, что различия по шкале негативных ожиданий, хотя и были выявлены, но размер эффекта не так высок, как можно было бы предполагать. Подобное наблюдалось и по шкале диспозиционного оптимизма. Вероятно, это указывает на то, что личностные черты оптимизма и пессимизма является достаточно устойчивыми даже в условиях депрессии. При сравнении групп Т и Д различия выявились в шкале ОАС (р=0,009, d=0,571).
Взаимосвязи симптомов с диспозиционным оптимизмом, антиципационной состоятельностью и толерантностью к неопределенности
На следующем этапе мы провели корреляционный анализ (коэффициент Пирсона) связей симптомов тревоги и депрессии с остальными шкалами. Шкала тревоги отрицательно коррелировала с ШДО (r=-0,53 р<0,001), Поз 
(r=-0,494, р<0,001),ОАС (r=-0,463, р<0,001), ЛСАС (r=-0,355, р<0,001), ПАС (r=-0,361, р<0,001). Положительная корреляция наблюдалась со шкалой негативных ожиданий (r=0,438, р<0,001). Общая шкала депрессии отрицательно коррелировала с ШДО (r=-0,512, р<0,001), Поз (r=-0,419, р<0,001),ОАС (r=-0,636, р<0,001), ЛСАС (r=-0,581 р<0,001), ПАС (r=-0,482, р<0,001), ВАС (r=-0,513, р<0,001), ТН (r=-0,354 р<0,001).Положительная корреляция наблюдалась со шкалой негативных ожиданий (r=0,468, р<0,001) и ИТН (r=0,69, р<0,001). Шкала когнитивно-аффективных симптомов депрессии отрицательно коррелировала с ШДО (r=-0,511, р<0,001), Поз (r=-0,411 р<0,001), ОАС (r=-0,618, р<0,001), ЛСАС (r=-0,57 р<0,001), ПАС (r=-0,471, р<0,001), ВАС (r=-0,505 р<0,001), ТН (r=-0,35, р<0,001). Положительная корреляция наблюдалась со шкалой негативных ожиданий (r=0,472, р<0,001) и ИТН (r=0,679, р<0,001). Шкала соматических симптомов депрессии отрицательно коррелировала с ШДО (r=-0,476, р<0,001), Поз (r=-0,407, р<0,001),ОАС (r=-0,630, р<0,001), ЛСАС (r=-0,563, р<0,001), ПАС (r=-0,471, р<0,001), ВАС (r=-0,4929, р<0,001), ТН (r=-0,338, р<0,001).Положительная корреляция наблюдалась со шкалой негативных ожиданий (r=0,422, р<0,001) и ИТН (r=0,663, р<0,001). Таким образом, симптомы депрессии имели сильные и умеренные связи со всеми изучаемыми шкалами, а связь с симптомами тревоги была слабее.
Затем мы изучили взаимосвязи между шкалами толерантности к неопределенности, оптимизмом и антиципационной состоятельности. Корреляции между шкалами (коэффициент Пирсона) представлены в таблице №3:
ОАС коррелировала со всеми шкалами на уровне средней силы. Положительная связь умеренной силы наблюдалась с ШДО, ТН и позитивными ожиданиями. Отрицательная корреляция с негативными ожиданиями (умеренной силы), и заметная отрицательная корреляция с ИТН. ЛСАС, ПАС и ВАС обнаруживали слабые отрицательные корреляции с негативными ожиданиями и умеренные с ИТН, а положительные с ШДО и позитивными ожиданиями.



Роль возрастных особенностей участников
Возраст имел слабые, но статистически значимые корреляции со шкалами ОАС (r=-0,215, р<0,001), ПАС (r=-0,184, р<0,005), ВАС (r=-0,129, р<0,049) и Нег (r=0,134, р<0,042). Размер эффекта в данном случае невелик, и значимо меньше, чем при факторе принадлежности к группе. Мы проверили это предположение при сравнении моделей в линейной регрессии. Для шкалы ОАС и возраста R²( R²)= 0,0421, р<0,001, а для принадлежности к группе R²=0,313, р<0,001. Для ПАС R²=0,0299, р<0,001 и R²=0,22, р<0,001 соответственно. Для Нег R²=0,0137, р<0,001 и R²=0,194, р<0,001 соответственно. Таким образом, принадлежность к группе испытуемых можно считать более весомым фактором, чем возрастные характеристики участников для исследуемых шкал.

Построение регрессионных моделей взаимосвязи диспозиционного оптимизма, антиципационной состоятельности, толерантности к неопределенности с симптомами тревоги и депрессии
На следующем этапе для проверки гипотезы о связи симптомов тревоги и показателей общей антиципационной состоятельности, интолерантности к неопределенности и негативных ожиданий мы провели линейный регрессионный анализ. Модель оказалась статистически значима (R²=0,311, р<0,001). Примечательно, что самостоятельно шкала ИТН не была связана с тревогой, но вносила небольшой вклад в объяснение дисперсии при сочетании с ОАС и Нег: R²=0,309. Однако при сравнении моделей разница не была статистически значимой. Из этого можно сделать вывод, что наиболее существенным для симптомов тревоги является сочетание низкой антиципационной состоятельности и негативных ожиданий. Затем мы проверили связь тревоги с ОАС, ШДО и ТН. Модель оказалась также статистически значимой (R²=0,351, р<0,001). Хотя в этом случае вклад ТН был более существенен – без ТН R²=0,344. Но разница между моделями оказалась также незначимой. Однако сочетание ОАС и ШДО статистически значимо отличалось от моделей, учитывающих только связь тревоги и ШДО (R²=0,273), или тревоги и ОАС (R²=0,22). В обоих случаях связь была отрицательной. То есть, чем выше был уровень общей антиципационной состоятельности и позитивных ожиданий, тем ниже были симптомы тревоги.
Затем мы проанализировали регрессионные модели связи симптомов депрессии с другими шкалами. Для общей шкалы депрессии модель была статистически значима (R²=0,543, р<0,001). В данном случае примечательно, что негативные ожидания имели меньшую значимость для объяснения дисперсии, чем ОАС и ИТН (R²=0,535, р<0,001), разница между моделями с негативными ожиданиями и без них была статистически незначима. А вот модель с ОАС и ИТН различалась с моделями, учитывающими только корреляцию каждой из шкал по отдельности. Схожая картина наблюдалась со шкалами когнитивно-аффективных (R²=0,524, р<0,001) и соматических симптомов (R²=0,507, р<0,001). Вклад негативных ожиданий был несущественным. Изучение сочетания ОАС, ТН и ШДО также выявило пригодность модели (R²=0,469, р<0,001). Каждый из предикторов был связан отрицательно со шкалами симптомов депрессии, но вклад ТН был также статистически незначим. Однако в модели ОАС+Поз+ТН, разница моделей была уже статистически значима (ΔR²=0.0253, р=0.025). Из этого можно заключить, что более высокие значения позитивных ожиданий, прогностической компетентности в сочетании с толерантностью к неопределенности предсказывают более низкие баллы по шкале депрессии Бека.

ОБСУЖДЕНИЕ

Обнаружены различия между группами испытуемых в выраженности антиципационной состоятельности, толерантности к неопределенности и оптимизма. У пациентов была менее выражена прогностическая компетентность, наблюдалась меньшая переносимость неопределенности и ниже уровень оптимизма. Между собой группы пациентов были схожи по большинству изучаемых шкал, что может указывать на сходные механизмы нарушений прогностических процессов. Общая антиципационная состоятельность обнаружила самые низкие показатели в группе пациентов с тревожными расстройствами. Можно предположить, что психокоррекционные мероприятия, направленные на развитие принятия неопределенности, оптимизма и прогностической компетентности могут оказаться полезными как для пациентов с тревожными расстройствами, так и при депрессии. Для лиц с тревожными расстройствами также можно рекомендовать уделять внимание навыкам эффективного прогнозирования.
Корреляционный анализ подтвердил предположение о связи симптомов депрессии и тревоги с исследуемыми психологическими чертами. Предыдущие исследования демонстрируют протективную роль антиципационной состоятельности при психических расстройствах невротического уровня [7, 13,6], являясь частью системы стабилизации личности при стрессовых событиях [3,9]. Наша работа дополняет эти данные. Новизна нашего исследования заключается в комплексном рассмотрении психологических черт, связанных с прогнозированием будущего при тревожных и депрессивных расстройствах. Мы выявили, что чем выше уровень антиципационной состоятельности, тем выше позитивные ожидания и ниже непереносимость неопределенности. Можно предположить, что благодаря хорошим способностям к прогнозированию, строятся более оптимистичные прогнозы и это позволяет легче переносить состояние неопределенности. Более низкие способности связаны с преувеличением вероятности наступления негативных событий, что снижает переносимость неопределенности. Сравнивая регрессионные модели при тревожных расстройствах и депрессивном эпизоде, можно обнаружить существенные различия. Антиципационная состоятельность и в том, и в другом случае отрицательно коррелирует с симптомами. Но, если для тревожных расстройств существенным является формирование прогнозов: усиление симптомов при негативных ожиданиях и снижение при позитивных, то при депрессии более важным является неустойчивость перед неопределенностью. Отдельно стоит отметить, что включение фактора взаимодействия шкал друг с другом не вносил значимого вклада в улучшение модели. То есть антиципационная состоятельность, толерантность к неопределенности и оптимизм коррелируют с симптомами тревоги и депрессии, но не обязательно усиливают друг друга. Их корреляцию с симптомами можно рассматривать как независимую характеристику, но сочетание у одного человека этих черт может быть связано с проявлениями тревожных и депрессивных расстройств.

Ограничения исследования
Наше исследование имеет ряд ограничений. Во-первых, мы обнаружили статистически значимые различия и корреляции, статистическая мощность исследования достаточной была не везде. Это требует увеличения размера выборки. Во-вторых, хотя фактор возраста был не столь существенным для формирования связей с исследуемыми свойствами, его стоит учитывать при интерпретации данных. Корректировка выборок с большим выравниванием по возрасту могло бы это компенсировать. Хотя статистически значимых различий между мужчинами и женщинами не была выявлена в нашем исследовании, преобладание женщин в выборке также требует осторожности в экстраполяции результатов на генеральную совокупность. 
В-третьих, остается открытым вопрос о причинности полученных связей. Наше исследование не позволяет решить, являются ли обнаруженные личностные особенности следствием развития расстройства или наоборот являются предрасполагающими факторами к развитию тревожных и депрессивных расстройств. Дальнейшие экспериментальные исследования могли бы пролить свет на эту проблему.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наше исследование выявило более низкие показатели антиципационной состоятельности, толерантности к неопределенности и позитивных ожиданий при тревожных расстройствах и депрессивном эпизоде. Были обнаружены статистически значимые корреляции изучаемых личностных черт с симптомами тревоги и депрессии. Антиципационная состоятельность была отрицательно связана с симптомами и была предиктором тревоги и депрессии. Для симптомов депрессии важным предиктором выступила интолерантность к неопределенности, а для тревоги - негативные ожидания. Последующие исследования могли бы пролить свет на вопрос о причинах обнаруженных взаимосвязей. Полученные результаты дополняют представления о нарушении прогнозирования и их роли при тревожных и депрессивных расстройствах, что может послужить основой для дальнейших исследований. Обнаруженная специфика при тревожных и депрессивных расстройствах может быть применена при разработке психотерапевтических и психокоррекционных программ помощи при данных расстройствах.


Благодарности
Авторы выражают благодарность главному врачу РКПБ им. акад. В.М. Бехтерева Ахметзянову И.И. и зав. 2 женским отделением Калимуллину Ф.Г., главному врачу ГКБ №18 г. Казани Бакирову Р.С. и зав. психотерапевтическим отделением Акберову Б. И.,за административную поддержку исследования.

Вклад авторов
Граница А.С. — поиск и рецензирование публикаций, написание текста рукописи, разработка дизайна исследования, статистическая обработка результатов; Зальмунин К.Ю. — поиск и рецензирование публикаций, написание текста рукописи; Павлова Р.А.— сбор материала исследования, статистическая обработка результатов, написание текста рукописи, Хабибуллина А.А.— сбор материала исследования, статистическая обработка результатов, написание текста рукописи. Все авторы внесли существенный вклад в проведение исследования и подготовку статьи, прочли и одобрили финальную версию до публикации.

Конфликт интересов
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Финансирование
Исследование проведено без спонсорской поддержки.