Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№05 2025

Biopsychosociospiritual concept from the standpoint of psychiatry and religion  (on the example of Christianity), prospects of interaction (literature review) 

V.L. Kondakov1, S.V. Kuzmina1,2
1 Religious Organization – spiritual educational Organization of higher education "Kazan Orthodox Theological Seminary of the Kazan Diocese of the Russian Orthodox Church", Kazan, Russia; 
2 Kazan State Medical University of the Ministry of Health of Russia, Kazan, Russia

Abstract
Currently, discussions are continuing in the religious and secular communities on the "human problem" as a whole, the vague boundaries of the mental norm, the philosophical crisis in the presentation of a comprehensive human model, and, consequently, on the causes and treatment of mental illness; the emergence of new scientific data on the etiopathogenesis of mental illness, attempts to technologize the biopsychosocial model of mental illness with a predominance of the biological approach. If there is a certain consensus among the secular and religious communities regarding somatic diseases, the same cannot be said about attitudes towards mental illness. Christian anthropology has its own view of man and mental disorders, based on a religious worldview. 
The purpose of the study is to analyze and evaluate modern conceptual approaches to the manifestation of mental disorders from the point of view of the current state of the biopsychosocial concept and the Christian religion, the views of psychiatry and Christianity on the mental norm of a person, the cause of mental illness, the possibility of interaction between science and religion in treatment. 
Research methodology. To achieve this goal, a bibliographic search and an analytical review of literary sources for 1994-2024 were conducted, published in electronic databases: eLibrary, PubMed, CyberLeninka, on the websites azbyka.ru ., miloserdie.ru ., pravoslavie.ru . The following keywords were used for the search query: trichotomy, soul forces, Christian anthropology, mental norm, psychopathology, biopsychosocial model, genetic risk, psychosocial domain, religiosity, mental illness, spiritual disorders, Orthodox psychology. 
Results and discussion. To study the interaction of the Christian religion and psychiatry, the following are considered: — the human structure according to the opinion of the Holy Fathers and St. Peter the Great. Ignatius Bryanchaninov, Theophan the Recluse; — the current state of Christian anthropology as presented by Proto. Vadim Leonov; — the vision of the Holy Fathers and their translation in the works of the Orthodox philosopher and theologian J.-K. Larcher, "causes of mental illnesses "from nature", demonic and spiritual causes" (D.E. Melekhov). The modern view of the Orthodox Church on the origin of mental illness is outlined according to the Fundamentals of the social concept of the Russian Orthodox Church (ROC). The relationship and facet of mental illness and spiritual disorder are presented taking into account the views of Orthodox psychiatrists. The scientific anthropological views and concepts of man, the peculiarities of psychiatric science, the evolution of scientific views on mental illness are studied. The scientific understanding of spirituality, embedded in the concept under study, is given. The current state of the biological, mental and social domains of the model and their interaction are described taking into account modern scientific achievements, alternative points of view on the model of mental illness are given. The assessment of elements of common views and possible points of interaction between Christianity and psychiatry in the light of the influence of religiosity on the course of psychopathology, in the areas of mental illness from nature, "minor psychiatry", in some psychological aspects of religiosity in the vision of Christian anthropology and from the perspective of Orthodox psychology. To study the differences in the vision of etiopathogenesis and therapy of psychopathology, the scientific community and Christian pastors examined the views of secular and Christian anthropology on the interpretation of the concept of "mental norm" of man. The analysis of the scientific understanding of religious nonsense and the views of modern Christian pastors (Patriarch Gabriel (Vinogradov-Lakerbai), priest Igor Silchenkov, monk Cyprian (Burkov)) is carried out. on the meaninglessness and origin of most diseases of "big" and "small" psychiatry. Approaches to the treatment of mental disorders from the standpoint of psychiatry and Christianity are considered.
Keywords: psychiatry, religion, concept, Christianity.
For citation: V.L. Kondakov, S.V. Kuzmina. Biopsychosociospiritual concept from the standpoint of psychiatry and religion (on the example of Christianity), prospects of interaction (literature review). Psychiatry and psychopharmacotherapy. 2025; 5: 50–59. DOI: 10.62202/2075-1761-2025-27-5-50-59

I. Психические болезни в свете христианской антропологии
Устройство человека с точки зрения христианской антропологии. В христианском мировоззрении человек – высшее творение Божие. Душа человека оживотворяет тело и в низшей своей части имеет сходство с душой животных, руководимых инстинктами, но при этом многократно превосходит душу животного благодаря ее одухотворенности. Он имеет в себе то, чего нет ни у какого другого существа. «Дух – это та сила, которую вдохнул Бог в лицо человека, завершая сотворение его» [1]. Святые Отцы для анализа тонких нюансов человеческого существа рассматривают человека в виде трихотомической конструкции (тело-душа-дух), отдельно выделяя дух. Психические болезни часто называют душевными. Душа невидима, недоступна чувственному познанию и роднит человека с ангельским миром [2]. Душа животворит, находясь в каждой клетке человеческого тела. Ее природа описывается более апофатическими категориями. Имея божественные свойства, она не имеет Божественной природы. Душа обладает и действует через разумную, раздражительную и желательную силы. Разумною силою ищем мы знать, что есть благо; похотною вожделеваем познанного блага, а раздражительною подвизаемся и боремся из-за него [3[. Разумная сила есть проявление и функция ума в сфере души. Головной мозг человека инструмент, но не источник этой силы. Желательная сила включает в себя и волю, но больше ее как сила деятельная. Воля, которая действует в сердце, бывает трояка: направлена от диавола, от человека и от Бога» [4]. Раздражительная сила охватывает всю эмоционально-энергийную сферу человека [5]. Душевно-духовным центром, вмещающим раздражительную силу души и чувства, является сердце. Оно имеет лишь относительное соответствие с сердцем как телесным органом, собирая впечатления от внешнего мира и вынося их преображенными в себе в желания, чувства и поведение человека. Сердце называется духовным центром жизни, местом соединения человека с Богом [6]. Душевные силы постоянно взаимодействуют. В неповрежденной грехом душе превалирует разумная сила, управляя желательной и раздражительной, которые неразумны. Говоря о полноте познания устроения человеческой души, прп. Игнатий Брянчанинов, который констатирует, что «человек – тайна для самого себя… отверзается в степени, доступной и нужной для нас вочеловечившимся Господом Иисусом Христом… Полное и совершенное познание всех тварей имеет один Творец их, Бог» [7]. Свт. Феофан сформулировал христианское понимание человеческой личности. Это личностное начало существует в душе, тварно и является носителем высших человеческих свойств (сознания, свободы, творчества и др.). Это личностное начало организует человеческую природу, ей при этом не являясь. 
В конце XIX – начале XX вв., с началом развития психологии и психиатрии как науки, основоположник «христианской психологии» свт. Феофан Затворник стал соотносить, не отождествляя, святоотеческое учение о трех силах души с психологическим пониманием его как ума, чувства и воли человека.  
Причины психических недугов с точки зрения христианства. Универсальной метафизической причиной всех недугов, в том числе и психических, согласно христианскому мировоззрению, является грех. При болезни не только душа, но и «органы тела таким же образом оказываются отчужденными грехом от своего первоначального происхождения, от своей правильной работы и начинают действовать патологическим образом» [8]. Жан-Клод Ларше, анализируя мнение древних восточных Отцов, пишет: «Христианская мысль выработала комплексную концепцию психических болезней, которая, учитывая три параметра человеческого естества: телесный, психический и духовный, предполагает в происхождении психических болезней три возможные причины: органическую, демоническую и духовную [9]. Святой авва Дорофей и свт. Григорий Палама считают, что в сфере души, состоящей из сфер разума, раздражительной и волевой, существуют три соответствующих разновидности неразрывно связанных между собой психических болезней [10]. При психических заболеваниях в разной степени повреждаются все три силы души, но за этими видимыми повреждениями сама душа не поражена, она остается нетронутой в своей сущности [11]. Она как бы застилается «дымкой тумана». Психические болезни затрагивают не саму природу души, а форму ее проявления. Существует мнение, что тяжелыми психическими болезнями поражаются и закрываются от влияния внешнего мира души слишком тонкие, чувствительные, для которых пребывание мире в открытом состоянии сопровождалось бы получением такого вреда и повреждения душе, которые сказались бы на участь души в вечности. В современном понимании РПЦ в своей социальной концепции говорит о психических заболеваниях: «Церковь рассматривает психические заболевания как одно из проявлений общей греховной поврежденности человеческой природы. Выделяя в личностной структуре духовный, душевный и телесный уровни ее организации, святые отцы различали болезни, развившиеся «от естества», и недуги, вызванные бесовским воздействием либо ставшие следствиями поработивших человека страстей» [12]. В духовном плане психическая болезнь – не клеймо и приговор, а тяжелый крест, для душевнобольного не закрыто ни Царство Божие, ни благодатная жизнь [13].
Психические болезни от естества. Психические болезни от естества, или органические, имеют морфологический субстрат, определенные анатомические изменения в структуре головного мозга. Психические заболевания, при которых анатомических отклонений от нормы в структуре головного мозга не обнаруживается при наличии выраженных изменений ума, чувства и воли, поведенческих расстройств, объясняются духовными нарушениями и демоническим влиянием. Архимандрит Киприан (Керн) указывает на то, что существуют состояния души, которые трудно определить категориями нравственного богословия и которые не входят в понятия добра и зла. Эти состояния, по мнению автора, принадлежат не к аскетической области, но к психопатологической, и развиваются от природы человека [14].
Психические болезни от «бесоодержимости». В Евангелиях описывается яркий случай безумия, явного беснования: речь идет о гадаринском бесноватом [Мф 8, 28-34; Мк 5, 1-17; Лк 8, 26-39] [15]. В гадаринского бесноватого вселился легион бесов, и он вел себя совершенно неадекватно и буйно. Применительно к психическому больному такое состояние можно было бы назвать психотическим. Божественное достоинство и всемогущество Христа подчеркивается случаями исцеления бесноватых и одержимых. Семьдесят апостолов, посланные на служение и при возвращении возвещают Иисусу: «Господи! И бесы повинуются нам о имени Твоем» [Лк. 10-17]. Отличить одержимость бесами от болезни, по мнению Святых Отцов, можно по реакции человека на святыню. На святыни одержимые ругаются, негодуют, богохульствуют, противятся им, вообще проявляют ненависть ко всем христианским обычаям и обрядам. Им становится плохо при слышании Священного Писания. На литургии при выносе на амвон Чаши с Дарами или во время евхаристического канона, когда невидимо для мирян в алтаре происходит пресуществление Святых Даров, одержимый начинает проявлять себя беснованием [16]. При этом личность одержимого подчиняется чуждой ему личности: лицо искажается гримасой, голос изменяется у женщин на грубый мужской, а у мужчины становится женским. Одержимые могут устраивать дискуссии с верующими людьми, проявляя при этом хорошее знание Слова Божьего» [17]. По мнению старца Паисия Святогорца: «Различить беснование и душевное заболевание может даже простой благоговейный врач. Люди, страдающие от беса, приближаясь к святыне, возбуждаются, их начинает трясти. Отсюда совершенно ясно видно, что в них бес. Если предлагаешь таким людям выпить немного святой воды или хочешь перекрестить их святыми мощами, то они противятся, потому что Благодать Божия стесняет бесов, находящихся у них внутри. А если люди страдают какой-то душевной болезнью, они совсем не противятся святыне [18]». В дореволюционной России существовал своеобразный диагностический тест со святой водой для различения психического расстройства от естества и бесоодержимости. Считалось, что бесоодержимый непременно выбирал из множества стаканчиков со святой водой единственный с обычной. В случае двухкратной положительной «пробы» врачи на лечение человека не брали, а отправляли к священнику. Преподобный Паисий Святогорец отмечает более тонкое и незаметное воздействие бесов в настоящее время: «Раньше, при простоте людей, беснование проявлялось нецивилизованным образом: человека корежило, он орал непристойные вещи. Сегодня бес действует в соответствии с культурным уровнем людей. Человек может быть светским львом, но бесов в нем больше, чем в бесноватом, который кусается и бросается на людей…» [19]. О случае одержимости у месячного младенца рассказал в своей проповеди схиигумен Гавриил (Лакербая), когда тот, принесенный на Таинство Крещения, вдруг стал противиться ему, заговорив низким и грубым мужским голосом [20]. 
Болезни от духовных причин. Под духовными причинами понимаются нарушения психики, возникающие под влиянием страстей, поработивших душу человека. Страсти открывают путь к влиянию демонов на человека, что проявляется его в мыслях, поступках, а иногда и во внешнем виде. Через страсти бесы удерживают человека, порабощая его волю. Человек, живущий по страсти, не может удержаться от греха и совершает его помимо своего желания. Полностью избавиться от греховных страстей означает достигнуть состояния святости. Грань между страстью как духовным состоянием и душевной болезнью порой страдания может быть очень тонкой. Страсть уныния и печали имеет сходство с депрессивным расстройством. В качестве основных причин уныния и печали святые отцы видят лишение желаемого, а также гнев и бесовское воздействие [21]. Депрессия, в отличие от уныния, – это уже не духовное, а душевное расстройство. Среди депрессий выделяют реактивные, возникающие после психотравмирующих ситуаций (например, после смерти близкого человека), и эндогенная («беспричинная печаль»), обусловленная генетически [22]. Известно, что Святитель Тихон Задонский страдал от «черной меланхолии». До конца жизни не мог освободиться от жесточайших приступов уныния, «тоски и ипохондрии», как он сам писал, хотя и всю жизнь боролся с ними. Временами по целому месяцу владыка закрывал дверь в свою келью, и только через окошко в двери ему приносили еду и воду, – настолько не чувствовал он возможности быть рядом с кем-то [23]. Согласно современным классификациям, депрессия представляет собой состояние, основными проявлениями которого является устойчивое (не менее двух недель) состояние и помимо проявления грехов уныния и печали сопровождающееся тоской, подавленным настроением, утратой интересов и потребности в общении, снижением работоспособности, повышенной утомляемостью, сниженной самооценкой, пессимистическим восприятием будущего и физиологическими проявлениями: нарушением сна, снижением аппетита вплоть до его полного отсутствия, трудностями сосредоточения и осмысления. У пожилых возникает в 1,5-2 раза чаще, чем у лиц молодого возраста [24]. При депрессии нередко возникает беспричинное самоосуждение или чрезмерное чувство вины, повторяющиеся мысли о смерти [25]. Верующие в состоянии депрессии будут испытывать ощущение богооставленности, утраты веры, появление «окамененного нечувствия», «холода на сердце», говорить о своей исключительной греховности, духовной гибели, жаловаться, что не могут молиться, читать духовную литературу. При тяжелой депрессии нередко отмечаются суицидальные мысли. Обычно верующие говорят, что совершить самоубийство они не могут, ведь за это дорога в ад. На практике же они также совершают самоубийства, хотя намного реже: душевные страдания являются самыми тяжелыми, и не все способны их вынести, мучительное ощущение, когда «болит душа», сравнивают с постоянной зубной болью. Представление о тяжести депрессивного расстройства дает судьба ушедшего на покой епископа Белгородского Иоанникия (Ефремова), жизнь которого трагически оборвалась в 1914 году. Психиатрического освидетельствования не проводилось. Симптомы, описанные очевидцами, позволяют предположить, что он страдал от тяжелой депрессии с психотическими симптомами. Отпевание было совершено по архиерейскому чину [26]. Одним из опасных для духовного и душевного здоровья человека состоянием выступает состояние «прелести», «важнейшим проявлением которой является переоценка человеком своей личности и интенсивный поиск различных «духовных даров». Находящийся в состоянии прелести человек считает себя познавшим высоты и тонкости духовной жизни и не принимает мнения духовника. Однако данный симптом, наряду с ощущением больным прилива сил, энергии, особого духовного состояния, психомоторным возбуждением, расстройством влечений, сокращением длительности ночного сна, является одним из проявлений маниакального состояния при душевной болезни. Религиозные пациенты могут часами молиться, читать акафисты, Евангелие, послания Апостолов, еженедельно причащаться, приходя на исповедь с многочисленными листами. При этом перестают справляться с работой и домашними делами, теряют аппетит, худеет до дистрофии внутренних органов. О священниках, стремящихся ограничить их молитвенные подвиги, отзываются негативно. Критика к состоянию отсутствует и больными себя не считают. Это уже не прелесть, а психическое заболевание, которое приобрело религиозную окраску [27].
     
II. Психические болезни с научной точки зрения
Для психиатрии и светской психологии признание отдельного существования души означало бы признание Бога. Научным, эмпирическим путем нематериальную душу обнаружить, зафиксировать приборами невозможно. XIX век характеризуется развитием науки: интерпретации научных открытий по отношению к природе человека низводятся к материалистическим концепциям. Клеточная теория Вирхова позволила отнести заболевания человека к проявлениям химических, патофизиологических процессов в клетках. Функция головного мозга была сведена к «выделению» мысли подобно тому, как печень выделяет желчь. Эволюционная теория Ч. Дарвина обосновала взгляд на человека как высшую ступень эволюционного развития животного мира. Причиной превращения обезьяны в человека К. Маркс видел в социальных факторах и в труде. Место души в светской антропологии и медицине заняли с развитием психологической науки различные теории личности. В некоторых из психоаналитических теорий религиозность была отнесена к области психопатологии. Впрочем, попытки лечить психические заболевания лишь в рамках психоанализа не приводили к успеху. 
В середине XIX века объектом познания психиатрии, как направления, претендовавшего на статус науки, стал человек как биологический объект, психические процессы которого непознаваемы объективными научными методами. И на сегодняшний день многие положения (постулаты) психиатрической науки лежат вне плоскости науки, хотя бы потому что проблема воспроизведения психического (сознания) как эмпирического феномена не представляется возможным. Это выводит психику, сознание за рамки науки: они являются некими загадочными сущностями и неизвестно, что они собой представляют [28]. Психиатрия как наука о лечении души не может ответить на вопросы о существовании и местонахождении человеческой души. Биологический редукционизм сосредотачивает все психические функции в клетках центральной нервной системы головного мозга. Когнитивное направление утверждает, что сознание в человеке присутствует в виде алгоритмов, осуществляя накопление и анализ поступающей информации с последующими определенными действиями. В научном сообществе сосуществуют взгляды на человека как на высшее социальное биологическое существо со словесным поведением, обладающее сознанием с программами и алгоритмами, до гуманистического направления с акцентом на особую роль высших человеческих ценностей: культурных, религиозных, моральных, нравственных, эстетических (счастье и красота, чувство прекрасного в искусстве), потребности в истине, познании себя, осознании цели и смысла жизни. 
Биопсихосоциальная модель психических заболеваний. Редукционистские теории психических заболеваний не могли объяснить этиологии и патогенеза психопатологий, не удовлетворяли результатам лечения. Биомедицинская модель, связывавшая психические заболевания с химическими и нейрофизиологическими патопластическими процессами в нейронах, была подорвана теорией стресса Селье, представившей болезнь как адаптационный процесс. Возникло осознание необходимости интегрировать между собой «био», «психо» и «социо». В 70-х годах XX века возникла концепция, которая рассматривает человека с его болезнями как биопсихосоциальное существо, где под биологическим подразумевается генетика, физиология, экология среды обитания; под психическим личностные характериологические особенности человека, его индивидуальные установки; социальный уровень, включающий семью и тот социальный слой, в котором человек формировался  в определенных нормах и правилах общества. Высшие ценности человека иногда выделяются в отдельный, духовный компонент модели. При этом под духовностью не подразумевается только религиозный контекст. Термин «биопсихосоциодуховность» в том числе из-за своей громоздкости не употребляется повсеместно. Все части модели (биологические, психологические и социальные) не являются независимыми, а неразрывно взаимодействуют друг с другом как части взаимосвязанного целого и в этой связи влияют на развитие и течение в том числе психических недугов. Развитие биопсихосоциальной модели началоcь с публикаций George L. Engel (Джордж Л. Энгель) в журнале Science в 1977 году статьи «Потребность в новой медицинской модели: вызов биологической медицине». Возникнув как теория развития соматического заболевания, вскоре биопсихосоциальная модель вывела представления и о психическом заболевании как о комплексном и динамическом с учетом социальных, психологических и поведенческих измерений, став общепризнанной к настоящему времени моделью развития психопатологий [29]. Биопсихосоциальная модель позволяет без антагонистических противоречий рассматривать сложные вопросы этиологии и патогенеза психических заболеваний, оптимально направляя терапевтические изыскания, формулировать научно обоснованные принципы профилактики. В биопсихосоциальном подходе в этиопатогенезе психических недугов требуется сочетание трех групп индивидуальных факторов: биологических (в т.ч. генетических), личностных и социальных. Взаимодействующих в тесной взаимосвязи и взаимовлиянии. Биологический домен признан ведущим компонентом биопсихосоциальной модели, а психологическому и социальному отведена роль «триггеров» и «модификаторов». Научные дискуссии о применимости и значении биопсихосоциальной модели идут в рамках материалистического и эволюционистского мировоззрения на психофизическое устройство человека. Некоторые современные критики биопсихосоциальной модели апеллируют к преимуществам концепций начала и середины XX века в виде медицинской гуманистической модели Уильяма Ослера и методологической осознанности Карла Ясперса для подчеркивания недостатков и констатируя отжившую роль биопсихосоциальной концепции, но не формулируя при этом некую новую теорию [30]. Несводимость разнородных категорий телесного, психического и социального лежит в основе критики биопсихосоциальной концепции. Нахождение психиатрии на стыке биологического и гуманитарного трудно уложить в рамки одной концепции. Тем не менее биопсихосоциальная модель при понимании ее недостатков признана на сегодняшний день консенсусом психиатрического сообщества в качестве ведущей модели этиопатогенеза психических заболеваний. 

III. Взаимодействие психиатрии с христианством 
В естественно-научном аспекте психиатрии термины «душа» и «духовность» используются в парадигме гуманизации психиатрии, но не несут смысловой нагрузки, заложенной в них христианской антропологией. Важнейшей и сложной задачей является различение духовного состояния и душевного заболевания. Сфера священника душевно-духовное, а сфера психиатра душевно-телесное. Перед духовником и психиатром стоит задача – определить, что в страданиях человека имеет духовную причину и подлежит лечению духовному, и что в его переживаниях оказывается проявлением душевной болезни, имеющей причину в нарушениях мозговой деятельности или всего организма, а потому требует врачебного вмешательства с применением психофармакологии [31]. 
Точки соприкосновения. Христианское знание устроения человеческой души подразумевает вполне обоснованным назначение больному человеку психотропных препаратов при болезнях «от естества», так как они влияют на биологическую составляющую заболевания, воздействуя на органы, через которые душа осуществляет свои функции. С.С. Корсаков отмечал, что «религиозное чувство в большей или меньшей степени присуще каждому нормальному человеку», при этом атеизм рассматривал как резкое проявление скрытой религиозности [32]. Человек, имеющий стойкие убеждения, определенный взгляд на жизнь, позитивные моральные ценности и идеалы мировых религий, гораздо более легко переносит тяжелые жизненные ситуации (психическая болезнь), чем человек, таковых не имеющий [33]. Положительное влияние религиозности на течение психических заболеваний подтверждается исследованиями: из 510 верующих пациентов, страдающих психическими заболеваниями, 91,96±1,20% отмечали улучшение психического состояния после молитвы («успокоение», уменьшение тревоги, улучшение настроения, уменьшение актуальности продуктивной симптоматики, позитивный настрой на будущее, улучшение отношений с близкими») [34]. 
Важной задачей священника и психиатра является распределение сферы компетенций, определение, в чьей помощи и в каком объеме нуждается человек в данное время. Старец-архимандрит Георгий (Лавров), подвизавшийся в свое время в Даниловом монастыре, очень четко различал психические болезни. Одним он говорил: «Ты, деточка, иди ко врачу», – а другим: «Тебе у врачей делать нечего». Бывали случаи, когда старец, наладив духовную жизнь, рекомендовал сходить к психиатру или, наоборот, брал от психиатра людей к себе на духовное окормление [35]. При обострении, развитии психотического состояния полноценная духовная жизнь, сознательное участие в церковных таинствах Исповеди и Причащения невозможно. Окормление таких больных проходит по принципу «икономии». Гораздо чаще врачу-психиатру и священнику приходится встречаться с психическими расстройствами, проявляющимися синдромами непсихотического регистра. В этом случае, наряду с психофармакологическими методами терапии, на помощь могут прийти православные психологи и священники. 
В начале 90-х гг. прошлого столетия появилась идея создания особой духовной психологии, соединенной с христианством (так называемой «теологической» или «христиански-ориентированной» психологии). Высказывалось мнение, что при принципиальной разнице оснований религии и психотерапии невозможно создать кентавра [36]. За прошедшее время направление православная психология сформировалось. Существует вопрос о степени «делегирования» православному психологу части служения священника по духовному окормлению, душепопечению. Современные принципы православной психологии: теоцентричность, триединство человеческой природы, христоцентричность, экклезиоцентричность, синергизм, самонаблюдение [37]. С православными психологами возможно активное соработничество. Психиатры отмечают нередкое возникновение у верующих симптомов ОКР, проявляющихся в религиозных ритуалах или как психологического, душевного состояния в виде контрастных навязчивостей – возникновении против желания хульных помыслов на Духа Святого, на Божию Матерь, на святых угодников. Для православного человека хульные мысли особо мучительны. Если он услышит от священника, что «все простится человеку, кроме хулы на Духа Святого» (ср.: Мф. 12, 31), то переживания могут усилиться вплоть до попытки суицида [38]. Навязчивые мысли могут только укрепляться от борьбы с ними. В этой ситуации не только возможно, но и необходимо назначение психофармакотерапии. Психиатры рассматривают этот вариант навязчивости как «отражение» любовного благоговейного отношения [39]. В то же время такие мысли могут иметь духовную природу, навеваться демоническими силами. 
Игумен Нектарий (Морозов) в качестве примера влияния психологической подоплеки жизни человека на духовную сферу приводит пример «переноса», когда человек, у которого холодная отстраненная, с деспотическими наклонностями мать и отец, быстро и не всегда справедливо наказывающий физически, во взрослом состоянии воспринимает Бога не как любящего Отца, а строгого судью, посылающего наказания [40]. Существует и проблема неправильного понимания чувства вины верующим человеком, которое приводит к потере радости жизни, унынию [41]. 
Некоторым людям становится плохо физически при вхождении не только в храм, а иногда и за церковную ограду. Возникает страх, чувство нехватки воздуха, беспокойства, общей дурноты, которые проходят при выходе из храма или удалении от церкви. Среди множества фобий выделяют иерофобию – страх священников, храмов, любых предметов христианского культа, предположительно связанный с «детской» травмой. Не исключается и духовная причина в виде внушения страхов бесами. Рекомендованная священником при сомнениях в ментальном здоровье прихожанина консультация православного психолога часто менее травматична, чем направление к светскому психологу или психиатру. Священнику, обладающему знаниями о психопатологии, легче донести христианскую идею до людей с разными психотипами и характериологическими особенностями, научиться определять признаки психического нездоровья, обучиться определенной технике безопасности при окормлении психических больных. 
 Психиатрия и христианская религия по-разному определяют состояние психической нормы. В антропологии светской естественное состояние человека – это его среднестатистическая модель с усредненными физиологическими, психическими и психологическими характеристиками. Норма в психиатрии – отсутствие психопатологических симптомов и социальная адаптация. Понятие психической нормы и представления о ее границах остаются актуальной проблемой для клинических психологов и психиатров. Относительность понятия «психическая норма» обусловлена множеством факторов, как культурно-исторических, так и географических, а также большим разбросом индивидуально-личностных характеристик человека. Границы «нормативности» нестабильны: в современном обществе принимается то, что еще сто лет назад во внешнем облике людей и поведении считалось неприемлемым. Появляются все новые виды аддикций, защитных форм поведения и защитных атрибутов внешнего вида. У детей все чаще диагностируются расстройства аутистического спектра и синдром дефицита внимания [42]. Понятие «психическая норма» в психиатрии и психологии оценивается по трем параметрам: адекватности, критичности, продуктивности. Нормативное состояние психического здоровья соответствует этим критериям, со знаком «+». Один из критериев «-» может служить основой для психологического наблюдения за человеком. Наличие двух (любых) критериев характерно, как правило, для пограничного состояния психического здоровья. Выявление трех критериев свойственно, преимущественно, людям, имеющим психические заболевания. Переходная область с двумя вариантами пограничных психических нарушений. Ближе к норме вариант неадекватности при сохранной критичности и продуктивности. Ближе к патологии – вариант неадекватности в сочетании с некритичностью, но при сохранной продуктивности. Любому психическому расстройству присущи нарушения функционирования. 
В христианской антропологии различаются естественное, нижеестественное и вышеестественное состояние человека. В естественном состоянии человек пребывал в раю до грехопадения. Это состояние было природной психической безгрешностью. Отвергнув Бога нарушением райской заповеди, человек пал в нижеестественное состояние, а поврежденную грехом человеческую природу первородный Адам передал потомкам, «родил сына по подобию своему и образу своему» (Быт. 5: 3). Возвращение к естественному состоянию стало возможно через вочеловечившагося Господа Иисуса Христа. Таким образом, под психически здоровым в христианской антропологии понимается человек, свободный от греха, а усредненные параметры человека, принятые за норму (в т.ч. психическую и психологическую), – лишь фиксация нижеестественного уровня человека, поврежденного грехом. Формально оставаясь психически здоровыми с точки зрения психиатрии и психологии, мы можем быть вместилищем греховных страстей, обуславливающих наше духовное, нравственное нездоровье: «Психически здоров, но личностно болен» [43].
Среди психиатров нет полного единства взглядов на религиозность и влияние ее на психические заболевания. Религиозность рассматривается как отклонение от психической нормы, З. Фрейд считал религию общечеловеческим неврозом навязчивости. Считается, что уровень религиозности психиатров меньше, чем населения в целом [44]. Точка зрения части психиатров на психопатологию религиозности отчасти основана на имеющих подтверждение сведениях о большей доле психических больных среди верующих в сравнении с общей популяцией. По данным председателя Санкт-Петербургского общества православных врачей протоиерея Сергия Филимонова, доля психически больных людей в Церкви выше, чем в российском обществе в целом (около 15% прим.). На разных приходах она колеблется от десяти до пятидесяти процентов [45]. Исходя из этого, среди психиатров существует опасение, что религиозная духовная практика может как помочь, так и помешать или осложнить выздоровление людей с тяжелыми психическими расстройствами [46]. Важно подчеркнуть, что сами священники нередко затрагивают в проповедях и беседах темы психических недугов. Вероятно, это является проекцией взглядов епископа Варнавы (Беляева), о причине психических болезней вследствие воздействия бесов на все силы души, высказанных им в середине XX века. Епископ Варнава говорит о вредности лекарственных препаратов, считая, что больной выживает вопреки лечению [47]. Наряду с этим Схиигумен Гавриил (Виноградов-Лакербая) оценивает в 97% (98% в другой проповеди) долю психических заболеваний в результате бесоодержимости. Исключение им делается лишь для органических психических расстройств. Все остальные психические заболевания объясняются как имеющие в основе воздействие злых духов в той или иной форме. Состояние гадаринского бесноватого определяется как «злокачественная шизофрения» [48]. Причиной психических заболеваний священнослужителями называются неправильные, греховные мысли, слова и поступки, вследствие чего происходит попадание человека во власть демонических сил [49]. Инок Киприан (Бурков), говоря о причине психических заболеваний, также называет первопричиной грех, но не первородный, а вследствие соединения мыслей человека с мыслями демонов. Первопричиной практически всех психических расстройств обозначается нарушение процессов в душе, заболевание души результате греха и безнравственной жизни. Как поясняется, изменяются все силы души, и это сказывается на теле, где начинаются биохимические нарушения, фиксирующиеся при соответственных анализах [50]. Несмотря на скептическое отношение к психофармакотерапии, позиция священников сводится к выполнению врачебных рекомендаций по приему препаратов. При этом подчеркивается их эффективность лишь для приглушения, купирования симптомов, но невозможности получить с их помощью полное исцеление. Лекарствами душа не оздоравливается, и без воцерковления и лечения души Богом и Божественными энергиями в конечном итоге психические заболевания перейдут в трудно обратимую стадию и приведут к инвалидности. Рекомендуется частое Причащение, постоянная Иисусова молитва. При обращении к Богу постепенно лекарства будут не нужны [51]. Как следствие подобных убеждений, зафиксирован случай рекомендации священника прекратить прием психотропного препарата прихожанину, находившемуся в ремиссии шизофрении, закончившийся суицидом больного [52]. 
В то же время психиатрия, как наука, не может признать бесоодержимости. Религиозные идеи включаются в структуру бреда и становятся проявлением душевной болезненности, но не духовности. Психотическое расстройство нередко начинается с «озарения», вхождения в тело беса в виде «энергетического сгустка». В голове возникают «чужие мысли», «посылаемые дьяволом, который «внутри». Бесы внутри головы «вопят и воют разными голосами», указывают на грехи, нецензурно бранятся, мешая молиться. Бес подчиняет и волю, давая приказы императивного характера, иногда запрещая употреблять еду и воду. Дьявол насильственно «раскручивал греховные воспоминания», приказывал покончить с собой. Попытки борьбы с бесом с помощью «поста и молитвы», чтения «акафистов-бесогонов», резкого ограничения себя в еде и потреблении жидкости, для «умерщвления беса», вызыванием рвоты или полным отказом от еды, приводят к необходимости экстренной госпитализации. Впоследствии возникают глубокие негативные расстройства, больные становятся затворниками, перестают следить за своим внешним видом, не справляются с элементарными бытовыми обязанностями. Происходит утрата работоспособности со значительной глубиной поражения личности и последующей инвалидизацией. Религиозно-обрядовые действия не могут помочь на этой стадии болезни. Критика к болезненным переживаниям утрачена, сознательная духовная работа над собой затруднена. Даже «регулярное причащение не даст изменения психического состояния, что должно было бы отмечаться при бесоодержимости». Бред одержимости рассматривается как наиболее тяжелый вариант в прогностическом отношении [53]. Распространенность религиозного бреда зависит от религиозности общества. Количество пациентов с бредовой фабулой религиозного содержания растет в период, когда в стране возрождается религия: «заболели не из-за того, что стали интересоваться религией, а наоборот, а их психическое заболевание подобрало для своего оформления тему наиболее популярную в обществе» [54]. Таким образом, социальная составляющая влияет на содержание биологической применительно к биопсихосоциальной модели заболевания. При этом описанная в Евангелии явная бесоодержимость у Гадаринского бесноватого сейчас встречается редко. По имеющимся наблюдениям, действительно одержимых священнослужители наблюдают за свою службу не более десяти [55]. Считается, что избавление от бесов исцеляет от недуга. Как действие по изгнанию бесов из одержимого с помощью соответствующего обрядового чинопоследования, в христианстве существует понятие экзорцизма. В Русской Церкви этот обряд называется отчиткой и проводится по благословлению правящего архиерея некоторыми священниками. Выход демонов сопровождается криками «чужим» голосом, сквернословием, потерей сознания, падением с судорогами, катанием по полу, после чего человек успокаивается и испытывает облегчение. Отношение к этому обряду среди православных богословов и священнослужителей неоднозначное. На практике бывает так, что человек, считающийся бесоодержимым, ездит по церквам и монастырям от отчитки к отчитке, в поисках «сильных» старцев и экзорцистов: одна больная обращалась к обряду свыше 20 раз [56]. Состояние пациента после отчитки у психических больных не меняется или временно улучшается вследствие психотерапевтического воздействия священника, обряда и обстановки храма, а затем вновь ухудшается. По отношению к явлению бесоодержимости РПЦ занимает взвешенную позицию. В ее социальной концепции говорится: «Представляется одинаково неоправданным как сведение всех психических заболеваний к проявлениям одержимости, что влечет за собой необоснованное совершение чина изгнания злых духов, так и попытка лечения любых духовных расстройств исключительно клиническими методами [57]». Допускается, учитывая трудности в дифференцировке душевного и духовного, подходить к этому вопросу «ex juvantibus», применяя средства духовного лечения и психофармакологию и смотря по эффекту, что помогает, определять причину болезни душевную, духовную или смешанную [58]. 
В качестве духовных методов лечения рассматриваются Таинства исповеди и Причащения. Подход в каждом случае должен быть индивидуальным. Под имеющими биологическую составляющую в религиозном мировоззрении рассматриваются органические психические болезни. Психические расстройства, имеющие согласно биопсихосоциальной концепции биологическую генетическую основу, в религиозном восприятии основной причиной имеют душевно-духовное повреждение, приобретенное вследствие собственных грехов, страстей и бесоодержимости. Недоверие священников к психофармакологии и психиатрии в целом объяснимо, учитывая фундаментальные мировоззренческие расхождения, в том числе во взгляде на излечение – исцеление, нестабильность классификации психических расстройств, эволюцию научных взглядов на психическую норму. 

Заключение
Биопсихосоциальная концепция развития психопатологии к настоящему времени является общепризнанной и интегрирует биологические, психологические и социальные домены, рассматривая их неразрывно и во взаимодействии друг с другом. Высшие ценности человека иногда выделяются в отдельный, духовный компонент модели. Недостатком биопсихосоциальной модели считается эклектизм, искусственное соединение из разнородных частей с трудностью определения приоритета. Сложно применить модель у конкретного пациента. Существует расхождение в трактовке понятия психической нормы человека в христианстве и психиатрии. Светская материалистическая концепция человека видит его биологическим эволюционным существом с феноменами сознания и речи, при этом редукционистские научные теории психических заболеваний не объясняют этиологии и патогенеза психопатологий, не удовлетворяют результатам при лечении этих расстройств. Достижения нейробиологических исследований ведут к «биологизации» психических заболеваний и преобладанию психофармакотерапии в ущерб компонентам психосоциальной дезадаптации. Психиатрия становится технологией, что приводит к дегуманизации психиатрии. Психиатрическая наука не может признать бесоодержимости, религиозные идеи включаются в структуру бреда и становятся проявлением душевной болезненности, но не духовности. 
Христианское же мировоззрение рассматривает психические заболевания исходя из взгляда на человека как высшее творение Божие, утверждает трихотомичность человека и трех силах души (разумной, раздражительной, желательной), соотносящиеся с психологическим пониманием ума, чувства и воли. Психические болезни повреждают все три силы души в разной степени, не затрагивая саму сущность души. Универсальной метафизической причиной психических болезней, с точки зрения религии, является грех. Христианское понимание психических болезней подразумевает три возможные причины: органическую, демоническую и духовную. Если органические психические расстройства имеют свой морфологический субстрат, то психические нарушения, при которых анатомических отклонений от нормы в структуре головного мозга не обнаруживается, объясняются духовными нарушениями и демоническим влиянием. Под духовными причинами понимаются нарушения психики, возникающие под влиянием страстей, поработивших душу человека. Основной причиной психических заболеваний в религиозном мировоззрении считается душевно-духовное повреждение вследствие собственных грехов, страстей, безнравственной жизни, и бесоодержимости. В связи с этим признается возможность исцеления духовными средствами. Несмотря на многовековые традиции, христианское знание устроения человеческой души подразумевает обоснованным назначение больному человеку психотропных препаратов при болезнях «от естества». При обострении психических заболеваний, развитии психотического состояния полноценная духовная жизнь невозможна. Религиозно-обрядовые действия не могут помочь на этой стадии болезни. Церковью признано, что психофармакология влияет на выраженность симптомов болезни. Больные ищут в Церкви облегчения тяжести страданий. Положительное влияние религиозности на течение психических заболеваний доказано научными исследованиями. Обоснованным становится соработничество священников с православными психологами и психиатрами.
Задачей священника и психиатра становится распределить сферы компетенции. Учитывая трудности в дифференцировке душевного и духовного, возможен подход «ex juvantibus», с применением психофармакологии и духовных средств «по эффекту». Светские и религиозные взгляды на психические болезни во многом расходятся, но психиатры, психологи и священники «обречены» на сотрудничество для блага человека.

Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Вклад авторов. Кондаков В.Л. – обзор литературы, анализ, оформление рукописи; Кузьмина С.В. – общая концептуализация, обзор литературы, анализ.

Funding. This publication was not supported by any external sources of funding.
Conflict of interests. The authors declare no conflicts of interests.
Contribution of the authors. Kondakov V.L. – literature review, analysis, writing of the article; Kuzmina S.V. – general conceptualization, literature review, analysis.

Дата поступления:07.07.2025
Received: 07.07.2025
Принята к печати: 02.09.2025
Accepted: 02.09.2025