Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№01 2016

Шизофрения и синдром недифференцированной дисплазии соединительной ткани – состояния, которые могут иметь общие этиопатогенетические факторы. Одним из таких факторов являются нарушения фолатного (одноуглеродного) обмена, в том числе гипергомоцистеинемия. В статье представлены обзор литературы и результаты собственного исследования взаимосвязи шизофрении, синдрома недифференцированной дисплазии соединительной ткани и отдельных показателей нарушений обмена фолатов (генетического полиморфизма MTHFR677C>T и гипергомоцистеинемии). Показано, что нарушения обмена фолатов достоверно чаще встречаются у больных шизофрений со средней и выраженной степенью синдрома недифференцированной дисплазии соединительной ткани. В связи с этим наличие синдрома соединительнотканной дисплазии может рассматриваться как маркер вероятных нарушений обмена фолатов при шизофрении и использоваться как показание для определения уровня гомоцистеина плазмы с целью последующей коррекции имеющихся биохимических нарушений. Обсуждаются перспективы дальнейшего изучения данной проблемы.

Ключевые слова: генетический полиморфизм MTHFR677C>T, гипергомоцистеинемия, синдром недифференцированной дисплазии соединительной ткани, шизофрения.

bizet@inbox.ru

Для цитирования: Жиляева Т.В., Касимова Л.Н., Благонравова А.С., Сергеева А.В. Синдром недифференцированной дисплазии соединительной ткани при шизофрении и нарушения обмена фолатов. Психиатрия и психофармакотерапия. 2016; 18 (1): 46–51.

Undifferentiated connective tissue dysplasia syndrome in schizophrenia and disturbances of folate metabolism

T.V.Zhilyaeva, L.N.Kasimova, A.S.Blagonravova, A.V.Sergeeva

Nizhny Novgorod State Medical Academy of the Ministry of Health of the Russian Federation. 603005, Russian Federation, Nizhny Novgorod, pl. Minina i Pozharskogo, d. 10/1

Schizophrenia and undifferentiated connective tissue dysplasia syndrome are the conditions which may have common etiopathogenetic factors. One of these factors is a disturbances of folate (one-carbon) metabolism, including hyperhomocysteinemia. The article presents a literature review and the results of own study on the relationship of schizophrenia, undifferentiated connective tissue dysplasia syndrome and some markers of folate metabolism disturbances (genetic polymorphism MTHFR677C>T and hyperhomocysteinemia). It is shown that disturbances of folate metabolism are significantly more frequent in schizophrenic patients with moderate to severe degree of undifferentiated connective tissue dysplasia syndrome. In this connection, the presence of connective tissue dysplasia syndrome can be considered as a marker of possible folate metabolism disturbances in schizophrenia and as an indication for determining the level of plasma homocysteine in order to further correction of existing biochemical disturbances. The prospects for further study of this problem are discussed.

Key words: genetic polymorphism of MTHFR677С>T, hyperhomocysteinemia, undifferentiated connective tissue dysplasia syndrome, schizophrenia.

bizet@inbox.ru

For citation: Zhilyaeva T.V., Kasimova L.N., Blagonravova A.S., Sergeeva A.V. Undifferentiated connective tissue dysplasia syndrome in schizophrenia and disturbances of folate metabolism. Psychiatry and Psychopharmacotherapy. 2016; 18 (1): 46–51.

---

Введение

Взаимосвязь морфологических характеристик (строения тела, лица и головы) с особенностями психики интересует врачей со времен Ф.Галля, но по-настоящему научный подход с доказательной базой в этот вопрос внес Э.Кречмер в работе «Строение тела и характер». Именно он впервые указал на наличие ассоциации астенического телосложения, углового профиля и других морфометрических характеристик с шизофренией. И если в первой половине ХХ в. эти данные могли только стигматизировать носителей отдельных признаков, то в настоящее время можно изучать механизмы выявленных взаимосвязей и таким образом продвинуться в понимании патогенеза шизофрении.

В последние годы в отечественной литературе часто можно встретить публикации о синдроме недифференцированной дисплазии соединительной ткани (СНДСТ), многие симптомы которого являются признаками описанной Э.Кречмером шизофренической конституции: астеническое телосложение, повышенная растяжимость и бледность кожи, скелетные аномалии (кифоз, сколиоз, плоская грудная клетка), аномалии прикуса (угловой профиль) и др. [15]. Данное состояние представляет собой системную патологию соединительной ткани [13], при которой отсутствует полный набор симптомов, укладывающихся в известные генетически обусловленные синдромы (Марфана, Элерса–Данло и др.). Его полигенно-мультифакториальная этиология включает полиморфизмы или мутации большого числа генов в различных сочетаниях, а также воздействие разнообразных факторов внешней среды [10].

За рубежом прямого аналога понятия СНДСТ не существует. В качестве одной из форм недифференцированной соединительнотканной патологии выделено понятие «гипермобильный синдром» (шифр М35.7 в Международной классификации болезней 10-го пересмотра). Данный термин не исчерпывает всего многообразия сочетаний симптомов СНДСТ, описанного в отечественной литературе, однако в Международной классификации болезней подчеркивается системность поражения соединительной ткани: генерализованная гипермобильность суставов выделена как характерный и легко определяемый признак данного состояния, а отсутствие в определении слова «сустав» ориентирует врача на внесуставные проявления [2]. Кроме того, в качестве термина, характеризующего дизонтогенетические проявления дисплазии соединительной ткани, выделено понятие малых физических аномалий – МФА (minor physical anomalies). Большинство симптомов шкалы Вальдропа, использующейся для оценки МФА, имеется в описании СНДСТ отечественных авторов (эпикант, гипертелоризм, аномалии строения ушей, прикуса, кистей рук и стоп) [23]. Несмотря на то что существование СНДСТ как клинически очерченного состояния не вызывает сомнения и данная проблема имеет важную практическую значимость, использование разных терминов в России и за рубежом, отсутствие четких диагностических критериев сталкивают изучение вопроса с серьезными препятствиями: трудностями сравнения и обобщения наблюдений разных авторов [2].

В отечественной литературе СНДСТ обширно изучается в качестве фактора риска целого ряда соматических и нервно-психических заболеваний [15, 10]. В отдельных работах встречаются указания на практически обязательное наличие психических расстройств у носителей СНДСТ (невротических и тревожно-фобических, депрессии, нервной анорексии, а также когнитивных нарушений) [6]. Однако данных об ассоциации СНДСТ с шизофренией в российских публикациях не встречается. В классической отечественной психиатрии глубоко проработан вопрос шизофренической конституции и шизотипического диатеза, однако в основном описания этих состояний включают психопатологические, а также биохимические, электрофизиологические характеристики с вынесением за рамки морфометрических показателей [3, 16]. В работах Н.А.Корнетова неоднократно поднимались вопросы взаимосвязи разных проявлений шизофрении (типа течения, отдельных кластеров симптомов) с соматоскопическими показателями пациента и выраженностью регионарных дисплазий [7], однако дальнейшее развитие этого направления происходит крайне медленно. В 2001 г. в работе Е.Г.Корнетовой было показано, что при простой шизофрении астенический тип телосложения и наличие множественных регионарных морфологических дисплазий встречаются достоверно чаще, чем при параноидной форме шизофрении и в группе здоровых лиц [8]. Других работ по ассоциации типа телосложения или СНДСТ с шизофренией в поисковых системах не встречается.

В зарубежной литературе обнаруживаются единичные публикации, посвященные изучению взаимосвязи соматотипа, синдрома гипермобильности и шизофрении: в 2007 г. была продемонстрирована ассоциация синдрома гипермобильности с выраженностью тревоги (паники) и продуктивной симптоматики при шизофрении [17]. Чаще встречаются работы, посвященные изучению взаимосвязи МФА и шизофрении. В 1998 г. было показано, что МФА среди больных шизофренией и их близких родственников встречаются достоверно чаще, чем в общей популяции [21]. Наиболее часто выявлялись аномалии в области глаз, головы, рук и стоп. Причем внутри одной семьи не было тенденции к наличию одинаковых аномалий. Авторы приходят к заключению, что существует несколько общих генетических и внешних факторов, предрасполагающих как к шизофрении, так и к развитию МФА. Также было показано, что МФА при аутизме встречаются чаще, чем в группе контроля, и их выраженность ассоциируется с тяжестью нарушений функционирования [23].

В ряде работ продемонстрировано, что отдельные МФА (расщелины неба, вьющиеся волосы, асимметрия лица, сандалевидная щель пальцев стопы и другие) достоверно ассоциированы с повышенным риском развития шизофрении [18]. В 2007 г. S.Weinberg и соавт. в метаанализе объединили данные 11 исследований и показали, что у больных шизофренией МФА встречаются чаще, чем в группах здорового контроля, при этом какой-либо регионарной специфичности МФА в отношении шизофрении не выявлено [31]. В 2011 г. в метаанализе, включавшем 14 исследований с 1207 больными шизофренией и 1007 здоровыми субъектами, авторы также пришли к выводу, что МФА чаще встречаются среди больных шизофренией и их родственников, чем в общей популяции, и могут рассматриваться как предполагаемый эндофенотип шизофрении [32].

Изучение таких феноменов, как МФА или СНДСТ, в настоящее время имеет значение с точки зрения исследования патогенетических механизмов развития шизофрении: наличие вероятных общих этиологических факторов у шизофрении с этими состояниями позволяет экстраполировать данные об этиологии СНДСТ на шизофрению и приблизиться к пониманию отдельных механизмов ее развития. Отдельные авторы полагают, что, так как МФА (СНДСТ) развиваются задолго до появления первых симптомов шизофрении, их раннее выявление можно использовать как маркер повышенного риска и проводить профилактические мероприятия у носителей [18].

Можно признать, что к настоящему моменту доказательная база о связи с шизофренией существует преимущественно в отношении МФА. Однако понятие МФА не включает такие явления, как астеническое телосложение, гипермобильный синдром и ряд других симптомов, описанных в рамках СНДСТ. Существенным качественным отличием СНДСТ от МФА является гетерохронность появления разных его симптомов. МФА являются, по определению, врожденными и ассоциированы с дизэмбриогенезом, что соотносится с дизонтогенетической гипотезой этиопатогенеза шизофрении. Однако другие симптомы в рамках СНДСТ проявляются в течение жизни: в возрасте 4–5 лет начинают формироваться пролапсы клапанов сердца, в 10–12 лет – торако-диафрагмальный синдром (деформации грудной клетки и позвоночника), плоскостопие, миопия, в подростковом и молодом возрасте – сосудистый синдром [10]. В целом с годами количество признаков СНДСТ и их выраженность нарастают прогредиентно [11]. И такая гетерохронность появления симптомов говорит скорее не о дизонтогенетических механизмах, а о наличии постоянно действующего (или нарастающего) в течение жизни патогенетического фактора. Гипотетически этот фактор при достижении определенного порога может обусловливать и манифестацию психического расстройства, что соотносится с гипотезой нейродегенерации в этиопатогенезе шизофрении.

Этиопатогенез СНДСТ в настоящее время активно изучается. В многочисленных исследованиях показано, что его клинические проявления обусловлены аномалией коллагеновых структур [10]. Механизмы развития такой аномалии чрезвычайно сложны: в основе лежат мутации генов, кодирующих синтез и пространственную организацию коллагена, а также мутации генов ферментов и кофакторов к ним [11]; из экзогенных причин наиболее часто обсуждаются дефицит магния [14], железа [29] и других микроэлементов, пиридоксина [4, 24], фолатов [26], цианокобаламина [30] и других витаминов, а также гипергомоцистеинемия [19]. В качестве причин МФА рассматриваются сложные взаимодействия факторов окружающей среды с генетическими факторами, влияющие на метилирование ДНК и возникновение эпигенетических отклонений [18].

Некоторые экзогенные факторы патогенеза СНДСТ, а также генетические предпосылки, влияющие на метилирование ДНК, уже изучались в качестве факторов риска шизофрении вне связи с СНДСТ. Так, в большом количестве исследований показано, что дефицит фолатов, цианокобаламина, гипергомоцистеинемия, генетический полиморфизм фолатного обмена MTHFR677C>T – разные проявления нарушений одноуглеродного метаболизма – при шизофрении встречаются достоверно чаще, чем в общей популяции [25]. Одноуглеродный метаболизм (обмен фолатов) представляет собой комплекс биохимических процессов, в результате которых, во-первых, происходит образование метионина – донора метильных групп для процессов метилирования ДНК и защиты от мутаций (в том числе эпигенетических), а во-вторых, происходит утилизация токсичной для разных тканей (в том числе нервной и соединительной) аминокислоты – гомоцистеина. Полиморфизм MTHFR677C>T – наиболее изученный генетический фактор нарушений обмена фолатов при шизофрении. У носителей дефектного аллеля Т данного полиморфизма ключевой фермент фолатного обмена – метилентетрагидрофолатредуктаза (MTHFR) – работает неполноценно (до 40–60% от нормы), в связи с чем для нормального синтеза метионина и утилизации гомоцистеина требуется больше фолатов, принимаемых с пищей. В условиях обычного пищевого рациона носители дефектного аллеля находятся в группе риска по фолатодефицитным состояниям, в том числе гипергомоцистеинемии.

Можно предположить, что среди больных шизофренией с нарушениями обмена фолатов СНДСТ встречается чаще, чем у остальных пациентов. В таком случае СНДСТ можно будет использовать как простой в идентификации маркер нарушений одноуглеродного обмена. В связи с этим целью данной работы было изучение взаимосвязи между носительством генетического полиморфизма фолатного обмена MTHFR677C>T, а также гипергомоцистеинемией и наличием СНДСТ у больных шизофренией.

Материалы и методы

У 150 пациентов с диагнозом «шизофрения» в стационарах Клинической психиатрической больницы №1 г. Нижнего Новгорода и Нижегородской областной психоневрологической больницы №3 после письменного информированного согласия были собраны образцы венозной крови. Молекулярная диагностика генетического полиморфизма MTHFR677C>T осуществлялась на базе проблемной научной лаборатории ПЦР-исследований НИИ профилактической медицины ГБОУ ВПО НижГМА методом ПЦР с аллель-специфичными праймерами («SNP-экспресс-РВ») и последующей детекцией в режиме реального времени. Использовались тест-системы для выделения ДНК из лейкоцитов «ДНК-Экспресс-кровь» и набор для определения мутации 1 MTHFR – MTHFR Ala222Val (C677T) производства НПФ «Литех» (Москва). У отдельных пациентов дополнительно осуществлялся анализ уровня гомоцистеина плазмы крови (n=7).

Дополнительно были обследованы 118 пациентов на наличие СНДСТ (48 мужчин – 39,0±12,3 года, 70 женщин – 43,5±12,2 года). Для выявления СНДСТ использовался стандартизированный опросник, который включал симптомы шкалы Вальдропа МФА [18, 23], шкалы Л.Н.Фоминой [15] и другие симптомы, описанные в публикациях для оценки СНДСТ, МФА и гипермобильного синдрома [12, 17, 21] – всего 52 пункта. Для оценки степени выраженности СНДСТ производилась количественная оценка имеющихся у пациента симптомов по шкале, разработанной с учетом критериев Т.Милковской-Димитровой и соавт., Л.Н.Абакумовой [1]: 0 – нет симптомов СНДСТ; 1-я степень – легкая: 1–2 симптома СНДСТ, выявляющихся при обследовании; отсутствие явных внешних проявлений СНДСТ; 2-я степень – средняя: не менее 3 симптомов СНДСТ, выявляющихся при обследовании; наличие явных проявлений СНДСТ, заметных без специального обследования; 3-я степень – выраженная: множество симптомов (не менее 5); крайне диспластичная внешность.

Статистический анализ полученных данных осуществлялся на базе Statistica 6.0.

Результаты и обсуждение

Носительство дефектного аллеля Т полиморфизма MTHFR677С>T выявлено у 60 пациентов из 118 (50,8%), среди них 10 (8,5%) – гомозиготные носители (MTHFR677ТТ), 50 (42,4%) – гетерозиготные (MTHFR677СТ); остальные пациенты (n=58, 49,2%) были гомозиготными носителями нормального аллеля (MTHFR677СС).

СНДСТ выявлен у большинства обследованных пациен-тов – n=93 (78,8%, табл. 1). Это соотносится с имеющимися в литературе данными. Согласно B.Ismail и соавт., более 6 MФA выявляется у 60% больных шизофренией [21] – это несколько меньше, но необходимо учитывать, что СНДСТ включает ряд симптомов, выходящих за рамки МФА. Согласно отечественным авторам СНДСТ выявляется с частотой от 26 до 80% случаев в зависимости от группы исследования [5].

При сравнении частот выявления разных степеней выраженности СНДСТ у носителей дефектного аллеля Т полиморфизма MTHFR677С>T (генотипы СТ+ТТ) и носителей нормального генотипа (СС) получена статистически значимая разница (анализ произвольных таблиц сопряженности, критерий c2=10,98, р<0,05). Из анализа табл. 1 видно, что частота носительства аллеля Т резко возрастает у пациентов со средней и выраженной степенями СНДСТ и практически не отличается у пациентов без дисплазии и с легкой степенью СНДСТ. Если принять наличие 1–2 симптомов СНДСТ за вариант нормы, обусловленный случайными вариациями в развитии и не отражающий системных нарушений формирования соединительной ткани, то можно объединить пациентов с отсутствием и легкой степенью СНДСТ в группу с отсутствием клинически значимого СНДСТ, а пациентов со средней и выраженной степенями СНДСТ – в группу с наличием клинически значимого СНДСТ (табл. 2).

Выявлена статистически значимая разница в распределении частот генотипов полиморфизма MTHFR677С>Т у пациентов с отсутствием клинически значимого СНДСТ и пациентов с его наличием (анализ произвольных таблиц сопряженности, критерий c2=10,288, р<0,01). Как видно из табл. 2, у пациентов с СНДСТ средней и выраженной степени генотип MTHFR677TT, при котором риск развития гипергомоцистеинемии максимален, встречается более чем в 3 раза чаще, а гетерозиготное носительство дефектного аллеля (MTHFR677СT) – в 1,7 раза чаще.

Согласно полученным данным в группе пациентов с СНДСТ средней и выраженной степени носительство дефектного аллеля Т полиморфизма MTHFR677С>Т наблюдается достоверно чаще (63,6%, 42/66 случаев), чем у остальных пациентов (34,6%, 18/54 случаев; анализ таблиц сопряженности: критерий c2 с поправкой Йетса: р=0,0032). В связи с этим СНДСТ в средней и выраженной степени может рассматриваться как маркер вероятного наличия у пациента нарушений одноуглеродного (фолатного) метаболизма.

Безусловно, нельзя рассматривать генотип как уже свершившиеся нарушения обмена фолатов, так как нарушения, обусловленные недостаточностью фермента MTHFR, при взаимодействии изучаемого гена с другими генами и факторами окружающей среды могут компенсироваться либо усугубляться. Самым достоверным показателем нарушений обмена фолатов является уровень гомоцистеина плазмы [9]. У 7 пациентов изученной выборки был проведен соответствующий анализ и выявлена положительная достоверная высокая корреляция уровня гомоцистеина плазмы и выраженности СНДСТ (коэффициент корреляции Спирмена r=0,896, р=0,0063): у всех пациентов с СНДСТ 2–3-й степени уровень гомоцистеина превышал оптимальный уровень, рекомендованный Всемирной организацией здравоохранения в 10 мкмоль/л (см. рисунок). Это позволяет предположить, что у больных шизофренией с клинически значимым СНДСТ концентрация гомоцистеина плазмы с большой долей вероятности превышает норму, что требует подтверждения в последующих исследованиях.

Нарушения одноуглеродного метаболизма могут быть этиопатогенетически связаны как с СНДСТ, так и с развитием шизофрении. При этом СНДСТ и шизофрения могут развиваться в связи с различными механизмами при нарушениях обмена фолатов (например, дефицит метилирования и эпигенетические мутации во внутриутробном периоде, непосредственное действие гомоцистеина на N-метил-D-аспартат-рецепторы головного мозга при шизофрении [22]; а при СНДСТ – влияние гомоцистеина на функцию клеток соединительной ткани, сборку коллагеновых волокон [20]). Однако не исключено, что существуют общие механизмы развития шизофрении и СНДСТ, так как избыток гомоцистеина может влиять на внеклеточный соединительнотканный матрикс в раннем онтогенезе, изменять проницаемость гематоэнцефалического барьера, влиять на миграцию нейроцитов в процессе дифференцировки головного мозга.

Несмотря на то что механизмы влияния нарушений одноуглеродного метаболизма на развитие СНДСТ и шизофрении требуют дальнейшего изучения, данные о достоверной ассоциации этих состояний можно использовать уже в настоящее время. Выявление СНДСТ не требует технических и финансовых затрат и позволяет обнаружить среди больных шизофренией группу с высокой вероятностью наличия нарушений обмена фолатов. Нарушения обмена фолатов, согласно ряду исследований, могут влиять на особенности течения шизофрении [27], являются фактором риска ряда тяжелых соматических заболеваний (сердечно-сосудистых, онкологических) и психических расстройств (альцгеймеровской и сосудистой деменции, депрессии) [9, 28]. При своевременном выявлении нарушения одноуглеродного метаболизма доступны коррекции с помощью аугментации фолатами, цианокобаламином и пиридоксином в профилактических дозах [9], что может снизить перечисленные риски сопутствующих заболеваний, а также благоприятно сказаться на дальнейшем течении основного заболевания.

Не менее важным является вопрос профилактики шизофрении в группах пациентов с СНДСТ, что требует дальнейшего исследования. СНДСТ можно выявить значительно раньше, чем появляются признаки манифестации шизофрении (у школьников младшего и среднего звена). Многие пациенты с шизофренией обращаются к психиатрам за несколько месяцев (иногда лет) до манифестации психоза с различными псевдоневротическими жалобами, синдромами тревоги, аффективными нарушениями (так, у пациентов изученной выборки возраст первого обращения к психиатру достоверно ниже возраста постановки диагноза шизофрении в среднем на 2,6 года, критерий Манна–Уитни, U-тест, p=0,0459). На доманифестном этапе важно проводить персонифицированную коррекцию имеющихся биохимических нарушений для возможного снижения риска развития психоза в дальнейшем. Не исключено, что результаты предполагаемого профилактического вмешательства могут быть отрицательны: до сих пор не существует однозначного ответа на вопрос, является ли шизофрения дизонтогенетическим заболеванием (следствием необратимых нарушений внутриутробного развития) или нейродегенеративным (следствием действия эндотоксинов во время манифестации психоза). В первом случае компенсация нарушений одноуглеродного метаболизма в преморбиде/продроме не предотвратит манифестации психоза, но во втором случае снижение уровня гомоцистеина может оказаться достаточным фактором для снижения риска развития заболевания. Однако коррекция нарушений одноуглеродного метаболизма показана независимо от результата в отношении снижения риска шизофрении, так как гипергомоцистеинемия является фактором риска большого количества тяжелых соматических заболеваний. К тому же прием фолатов, кобаламина и пиридоксина в профилактических дозах не имеет побочных эффектов.

Заключение

Таким образом, нарушения обмена фолатов (носительство дефектного аллеля полиморфизма фолатного цикла MTHFR677C>T и генотипов MTHFR677ТТ, MTHFR677СТ, а также гипергомоцистеинемия) достоверно чаще встречаются у больных шизофрений со средней и выраженной степенью СНДСТ. В связи с этим наличие СНДСТ может рассматриваться как маркер вероятных нарушений одноуглеродного метаболизма при шизофрении, а также использоваться как показание для лабораторного обследования пациента (определения уровня гомоцистеина плазмы) с целью последующей коррекции имеющихся нарушений. В дальнейшем представляется целесообразным изучение возможности профилактики шизофрении в группах пациентов высокого риска по развитию психоза, имеющих СНДСТ, путем нормализации у них нарушений одноуглеродного метаболизма на доманифестном этапе.

---

Сведения об авторах

Жиляева Татьяна Владимировна – канд. мед. наук, ассистент каф. психиатрии и мед. психологии ГБОУ ВПО НижГМА, сопредседатель Нижегородского регионального отд-ния Совета молодых ученых РОП. E-mail: bizet@inbox.ru

Касимова Лала Наримановна – д-р мед. наук, проф., зав. каф. психиатрии и мед. психологии ГБОУ ВПО НижГМА

Благонравова Анна Сергеевна – д-р мед. наук, проф. каф. эпидемиологии, дир. НИИ профилактической медицины ГБОУ ВПО НижГМА

Сергеева Анжелика Вячеславовна – канд. мед. наук, зав. проблемной научной лаб. ПЦР-исследований НИИ профилактической медицины, ст. преп. каф. эпидемиологии ГБОУ ВПО НижГМА

Список исп. литературыСкрыть список

1. Аббакумова Л.Н. Клинические формы дисплазии соединительной ткани у детей: учебное пособие. СПб., 2006. / Abbakumova L.N. Klinicheskie formy displazii soedinitel'noi tkani u detei: uchebnoe posobie. SPb., 2006. [in Russian]
2. Беленький А.Г. Гипермобильный синдром – системное невоспалительное заболевание соединительной ткани. Consilium Medicum. 2006; 8 (8): 28–32. / Belenkii A.G. Hypermobility syndrome – a systemic inflammatory disease of connective tissue. Consilium Medicum. 2006; 8 (8): 28–32. [in Russian]
3. Ганнушкин П.Б. Постановка вопроса о шизофренической конституции. В кн.: Избранные труды. М., 1964; с. 58–74. / Gannushkin P.B. Postanovka voprosa o shizofrenicheskoi konstitutsii. V kn.: Izbrannye trudy. M., 1964; s. 58–74. [in Russian]
4 Громова О.А., Торшин И.Ю. и др. Механизмы воздействия магния и пиридоксина на структуру и свойства соединительной ткани как основание для магнезиальной терапии дисплазий соединительной ткани. MEDI.RU. http:// medi.ru/doc/ a1501110.htm / Gromova O.A., Torshin I.Iu. i dr. Mekhanizmy vozdeistviia magniia i piridoksina na strukturu i svoistva soedinitel'noi tkani kak osnovanie dlia magnezial'noi terapii displazii soedinitel'noi tkani. MEDI.RU. http://medi.ru/ doc/a1501110.htm [in Russian]
5. Дмитрачков В.В. Синдром недифференцированной дисплазии соединительной ткани. Мед. журн. Белорусский гос. мед. университет. 2006; 3: 20–3. / Dmitrachkov V.V. Sindrom nedifferentsirovannoi displazii soedinitel'noi tkani. Med. zhurn. Belorusskii gos. med. universitet. 2006; 3: 20–3. [in Russian]
6. Дума С.Н., Лисиченко О.В., Лукьянова Г.В. Психовегетативные, астенические и когнитивные нарушения при дисплазии соединительной ткани: выбор оптимальной терапии. Фарматека. 2012; 7: 131–5. / Duma S.N., Lisichenko O.V., Luk'ianova G.V. Psikhovegetativnye, astenicheskie i kognitivnye narusheniia pri displazii soedinitel'noi tkani: vybor optimal'noi terapii. Farmateka. 2012; 7: 131–5. [in Russian]
7. Корнетов Н.А. Прогностическое значение конституционально-морфологических факторов в клинике и терапии шизофрении, протекающей с бредовыми расстройствами. Метод. рекомендации. Томск, 1986. / Kornetov N.A. Prognosticheskoe znachenie konstitutsional'no-morfologicheskikh faktorov v klinike i terapii shizofrenii, protekaiushchei s bredovymi rasstroistvami. Metod. rekomendatsii. Tomsk, 1986. [in Russian]
8. Корнетова Е.Г. Клинико-конституциональные особенности и адаптационные возможности больных простой шизофренией. Автореф. дис. … канд. мед. наук. Томск, 2001. / Kornetova E.G. Kliniko-konstitutsional'nye osobennosti i adaptatsionnye vozmozhnosti bol'nykh prostoi shizofreniei. Avtoref. dis. … kand. med. nauk. Tomsk, 2001. [in Russian]
9. Мирошниченко И.И., Кузнецова Н.Н. и др. Гомоцистеин – предиктор патологических изменений в организме человека. Рос. вестн. перинатологии и педиатрии. 2009; 1: 53–61. / Miroshnichenko I.I., Kuznetsova N.N. i dr. Gomotsistein – prediktor patologicheskikh izmenenii v organizme cheloveka. Ros. vestn. perinatologii i pediatrii. 2009; 1: 53–61. [in Russian]
10. Нестеровский Ю.Е., Заваденко Н.Н. Мигрень и недифференцированная дисплазия соединительной ткани у детей и подростков. Вопр. практ. педиатрии. 2013; 4: 54–8. / Nesterovskii Iu.E., Zavadenko N.N. Migren' i nedifferentsirovannaia displaziia soedinitel'noi tkani u detei i podrostkov. Vopr. prakt. pediatrii. 2013; 4: 54–8. [in Russian]
11. Нечаева Г.И., Яковлев В.М. и др. Дисплазия соединительной ткани: основные клинические синдромы, формулировка диагноза, лечение. Лечащий врач. 2008; 2: 22–8. / Nechaeva G.I., Iakovlev V.M. i dr. Displaziia soedinitel'noi tkani: osnovnye klinicheskie sindromy, formulirovka diagnoza, lechenie. Lechashchii vrach. 2008; 2: 22–8. [in Russian]
12. Правдюк Н.Г., Шостак Н.А. Гипермобильный синдром: клинические проявления, дифференциальный диагноз, подходы к терапии. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2008; 3: 70–5. / Pravdiuk N.G., Shostak N.A. Gipermobil'nyi sindrom: klinicheskie proiavleniia, differentsial'nyi diagnoz, podkhody k terapii. Ratsional'naia farmakoterapiia v kardiologii. 2008; 3: 70–5. [in Russian]
13. Творогова Т.М., Воробьева Т.М. Недифференцированная дисплазия соединительной ткани с позиции дизэлементоза у детей и подростков. Рус. мед. журн. 2012; 20 (24): 1215–21. / Tvorogova T.M., Vorob'eva T.M. Nedifferentsirovannaia displaziia soedinitel'noi tkani s pozitsii dizelementoza u detei i podrostkov. Rus. med. zhurn. 2012; 20 (24): 1215–21. [in Russian]
14. Торшин И.Ю., Громова О.А. Дисплазии соединительной ткани, магний и нуклеотидные полиморфизмы. Кардиология. 2008; 10: 57–64. / Torshin I.Iu., Gromova O.A. Displazii soedinitel'noi tkani, magnii i nukleotidnye polimorfizmy. Kardiologiia. 2008; 10: 57–64. [in Russian]
15. Фомина Л.Н. Клинические особенности течения артритов у детей с признаками дисплазии соединительной ткани. Автореф. дис. … канд. мед. наук. М., 1993. / Fomina L.N. Klinicheskie osobennosti techeniia artritov u detei s priznakami displazii soedinitel'noi tkani. Avtoref. dis. … kand. med. nauk. M., 1993. [in Russian]
16. Шизофрения. Мультидисциплинарное исследование. Под ред. А.В.Снежневского. М., 1972. / Shizofreniia. Mul'tidistsiplinarnoe issledovanie. Pod red. A.V.Snezhnevskogo. M., 1972. [in Russian]
17. Bulbena A, Sperry L, Anguiano B et al. Joint Hypermobility in Schizophrenia: A Potential Marker for Co-Morbid Anxiety. TOPJ 2007; 1 (1): 31–3.
18. Compton MT, Walker EF. Physical Manifestations of Neurodevelopmental Disruption: Are Minor Physical Anomalies Part of the Syndrome of Schizophrenia? Schizophr Bull 2008; 35 (2): 425–36.
19. Gjesdal CG, Vollset SE, Ueland PM et al. Plasma total homocysteine level and bone mineral density: the Hordaland Homocysteine Study. Arch Intern Med 2006; 166: 88–94.
20. Hutchinson S, Aplin RT, Webb H et al. Molecular Effects of Homocysteine on cbEGF Domain Structure: Insights into the Pathogenesis of Homocystinuria. J Mol Biol 2005; 346 (3): 833–44.
21. Ismail B, Cantor-Graae E, McNeil TF. Minor Physical Anomalies in Schizophrenic Patients and Their Siblings. AJP 1998; 155 (12): 1695–702.
22. Lipton SA, Kim W-K, Choi Y-B et al. Neurotoxicity associated with dual actions of homocysteine at the N-methyl-D-aspartate receptor. Proc Natl Acad Sci 1997; 94 (11): 5923–8.
23. Manouilenko I, Eriksson JM, Humble MB et al. Minor Physical Anomalies in Adults with Autism Spectrum Disorder and Healthy Controls. Autism Res Treat 2014; p. 1–9.
24. Masse PG, Pritzker KP, Mendes MG et al. Vitamin B6 deficiency experimentally-induced bone and joint disorder: microscopic, radiographic and biochemical evidence. Br J Nutr 1994; 71 (6): 919–32.
25. Muntjewerff JW, Kahn RS, Blom HJ et al. Homocysteine, methylenetetrahydrofolate reductase and risk of schizophrenia: a meta-analysis. Mol Psychiatry 2006; 11 (2): 143–9.
26. Ravaglia G, Forti P, Maioli F et al. Folate, but not homocysteine, predicts the risk of fracture in elderly persons. J Gerontol A Biol Sci Med Sci 2005; 60: 1458–62.
27. Roffman JL, Brohawn DG, Nitenson AZ et al. Genetic Variation Throughout the Folate Metabolic Pathway Influences Negative Symptom Severity in Schizophrenia. Schizophr Bull 2011; 39 (2): 330–8.
28. Selhub J. Public health significance of elevated homocysteine. Food Nutr Bull 2008; 29 (2 Suppl.): S116–25.
29. Smoliar VI. Effect of iron-deficient diets on the formation of bone tissue. Vopr Pitan 1984; 5: 55–9.
30. Tucker KL, Hannan MT, Qiao N et al. Low plasma vitamin B12 is associated with lower BMD: the Framingham Osteoporosis Study. J Bone Miner Res 2005; 20: 152–8.
31. Weinberg SM, Jenkins EA, Marazita ML, Maher BS. Minor physical anomalies in schizophrenia: a meta-analysis. Schizophr Res 2007. 89: 72–85.
32. Xu T, Chan RCK, Compton MT. Minor Physical Anomalies in Patients with Schizophrenia, Unaffected First-Degree Relatives, and Healthy Controls: A Meta-Analysis. PLoS ONE 2011; 6 (9): e24129.