Психиатрия Психиатрия и психофармакотерапия им. П.Б. Ганнушкина
№01 2023

Abstract
The second Russian textbook of psychiatry (1847) by the St. Petersburg psychiatrist P.P. Malinovskiy reflected the influence of German psychiatry to a much lesser extent than the first textbook (1834) by the Kharkov professor P.A. Butkovskiy. In particular, P.P. Malinovskiy, like one of the founders of the "somatic" school in German psychiatry, M. Jacobi (1844), supplied his textbook of psychiatry with a large number of case histories from practice. P.P. Malinovskiy laid down the principle used by the famous French psychiatrist J. Esquirol, introduced even earlier by the English doctor Th. Willis - division into general and limited insanity (mania and monomania). P.P. Malinovskiy singled out four variants of limited insanity: "gloomy", "with a cheerful disposition", with an "ordinary" mood, and "non-delirious". Although he objected to the desire of foreign psychiatrists to divide limited insanity into types according to the subjects of its content, limited insanity with the “ordinary mood” of P.P. Malinovskiy subdivided into "love" and "lustful". Total P.P. Malinovskiy singled out four main types of insanity: general, limited, stupidity and "senselessness". He believed that the manifest symptoms of the disease tend to manifest properties opposite to the premorbid nature, in contrast to the observations of P.P. Butkovskiy, the author of the first domestic textbook. In the textbook P.P. Malinovskiy already reflected the concept of "nervous constitution" W. Griesinger (1845), but at the same time P.P. Malinowskiy did not reject ideas about the significance of classical "temperaments" for the development of psychoses. In 1848, the first domestic textbook on forensic psychiatry by A.N. Pushkarev appeared, in which special attention was paid to “one-subject” insanity. In the middle of the 19th century, the work of leading practicing domestic psychiatrists: the chief physician of the St. Petersburg psychiatric hospital "All Who Sorrow" F.I. Herzog, senior doctor of the Moscow Preobrazhensky hospital V.F. Sabler, began to influence Western colleagues as well. I.M. Balinskiy, director of the first separate department of psychiatry in Russia, established in 1857 at the St. Petersburg Medical and Surgical Academy. An outstanding clinician, I.M. Balinskiy adhered to W. Griesinger's division into primary and secondary insanity and critically approached J. Esquirol's doctrine of monomania, objected to the diagnostic categories of «reasoning insanity» and «mania sine delirio» Ph. Pinel.
Keywords: P.P. Malinovskiy, general and partial insanity, temperament, nervous constitution, F.I. Herzog, V.F. Sabler, primary and secondary insanity,
I.M. Balinskiy.
For citation: N.Yu. Pyatnitskiy. Scientific concepts of mental disorders in domestic psychiatry: from P.P. Malinovskiy to the school of I.M. Balinskiy.  
Psychiatry and psychopharmacotherapy. 2023; 1: 47–54.

Первый российский учебник по психиатрии П.А. Бутковского [1, 2] в области психопатологии отражал во многом концептуальные представления J.Ch. Heinroth [3], влияние J.Ch. Heinroth на П.А. Бутковского отмечал и Д.Д. Федотов [4]. При этом П.А. Бутковский [1, 2], в отличие от J.Ch. Heinroth [3], придерживался физиологических объяснений происхождения психических расстройств, и ряд из форм психической патологии: «исступление» (extasis), меланхолию, «неистовство» (furore), абулию – связывал даже не с изменением функционального состояния головного мозга, а с усилением (или понижением) деятельности нервных сплетений области «груди и брюха». Такой подход сближал П.А. Бутковского уже с другим представителем немецкой психиатрии, M. Jacobi [5], являвшимся крупнейшим представителем школы «соматиков» [4, 6] и известным противником J.Ch. Heinroth. Именно учебник M. Jacobi [5] «Основные формы душевных расстройств» (1844), как считал Д.Д. Федотов [4], оказал влияние на автора второго российского учебника по психиатрии, П.П. Малиновского1 (1847) [7]. Следует отметить, что влияние M. Jacobi на П.П. Малиновского главным образом сказалось в том, что П.П. Малиновский, как и M. Jacobi, снабдил свой учебник большим количеством описаний различных клинических случаев из практики. Так, П.П. Малиновский привел в учебнике 55 историй болезни, M. Jacobi – 50, и у того, и у другого автора истории занимали почти половину объема учебника, при этом учебник M. Jacobi [5] остался незаконченным, вместо запланированных трех томов опубликованным оказался лишь первый. M. Jacobi был убежден в том, что, наряду с головным мозгом, другие части человеческого организма участвуют как опосредованно, так и прямо в «психической жизни», что «не один мозг является носителем психической деятельности» [5, C. 669]. Согласно антропологическим воззрениям M. Jacobi, помимо нервной системы с головным мозгом в проявлениях психики равноправным образом участвуют «кожные покровы, связки, сухожилия, мышцы, кожа, система дыхания, вся сосудистая система, а также система пищеварения, выделения, половых органов», хотя интегрированность этих систем и зависит от деятельности головного мозга и других отделов нервной системы. Таким образом, для M. Jacobi весь человеческий организм являлся «органом психики» (Seelenorgan). Соответственно, больные кожные покровы, гипертрофия или атрофия сердечной мышцы, искалеченный половой орган, дегенерированная мышечная система и другие соматические поражения накладывают свой отпечаток на «деятельность представлений». То же касается и влияния больных телесных частей на сферу эмоций и влечений («Gemueth» и «Begehrungsvermoegen»). Хотя M. Jacobi, по-видимому, принципиально не ссылается на своего основного немецкого оппонента школы «психиков», J.Ch. Heinroth [3], и не использует термин «психосоматический», но его можно отнести к «крайним» психосоматикам. В отличие от J.Ch. Heinroth [3] и П.А. Бутковского [1], M. Jacobi [5] предлагал дифференцировать душевные расстройства соответственно преимущественному поражению не одной из трех, а одной из двух частей психики. Он разделял психические болезни «желательных» способностей (Alienationen des Begehrungsvermoegens) и болезни «интеллектуальных» способностей (Alienationen des Begehrungsvermoegens), и при этом относил болезни с эмоциональными расстройствами к «алиенациям желательных способностей». Другой принцип подразделения болезней – с повышением и понижением функции («гиперстения» и «астения» 
J. Brown [8]) он сохранил. Так, по M. Jacobi [5], «алиенация желательных способностей» проявляется либо в состоянии экзальтации (гиперстении) в виде как малейших, так и высочайших отклонений («бешенство», Tobsucht) от нормального состояния, либо в состоянии депрессии (Depression), также различной степени выраженности от легкой до «глубокой тоски» (Schwermuth) и «отвращения к жизни» (Lebensueberdruss). Депрессия и экзальтация могут альтернировать и часто «вызывать друг друга». Вместе они составляют область «аффективных заболеваний» (Gemuethskrankheiten). При большом возбуждении поражается и деятельность рассудка по типу делирия (Delirium) или спутанности (Verwirrtheit), а направленность фантазии страдает как при экзальтации, так и при депрессии. Первой группе болезней «желательных способностей» противостоит группа с поражением (алиенацией) интеллектуальных способностей, включающая «помешательство» (Wahnsinn), спутанность (Verwirrtheit) и слабоумие (Bloedsinn). Наряду с этими двумя главными группами M. Jacobi [5] выделял третью, включающую делирий (Delirium) и глупость (Narrheit), при которых поражаются как интеллектуальные, так и эмоционально-волевые способности, и признавал существование «смешанных» состояний J.Ch. Heinroth [3], специальное выделение которых отсутствовал в систематике П.А. Бутковского [1, 2]. Delirium еще W. Cullen [9] понимал как особое психопатологически промежуточное состояние между сном и бодрствованием с ложными перцепциями, и объяснял неравномерным возбуждением различных зон головного мозга.
Таким образом, классификация M. Jacobi [5] включала шесть основных форм психических расстройств: 1) бешенство (Tollsucht), оно же неистовство (Raserei); 2) тоску, меланхолию; 3) помешательство (Wahnsinn); 4) слабоумие (Bloedsinn); 5) делирий (Delirium); 6) глупость (Narrheit).
П.П. Малиновский [7] систематизирует психические болезни (общим термином для которых на русском языке предлагает использовать понятие «помешательство») иначе, чем M. Jacobi [5], J.Ch. Heinroth [3] и П.А. Бутковский [1, 2]. В основу своей систематики он закладывает принцип систематики психических расстройств J. Esquirol [10, 11]: деление на мании («общее помешательство») и мономании («ограниченное помешательство»). Этот принцип впервые клинически четко сформулировал английский врач, основатель «нейронаук» Th. Willis (1672) [12], вслед за Th. Willis его использовали такие авторитетнейшие европейские врачи, как H. Boerhaave [13], W. Cullen [9], 
V. Chiarigi [14], Ph. Pinel [15], во Франции его распространению способствовал J. Esquirol [10], использовавший для парциального помешательства термин «мономании». 
В систематиках П.А. Бутковского, J.Ch. Heinroth, M. Jacobi также учитывалось деление помешательства на общее и частичное, но этот принцип не декларировался главным, хотя уже само деление поражения психики на сферы, «отделы» – интеллекта, чувств, влечений, – его подразумевало по умолчанию. Собственно мономанию J. Esquirol [10, 11] подразделял на инстинктивную, аффективную и интеллектуальную, что, в свою очередь, уже можно сопоставить с подразделением форм психических расстройств по преимущественному поражению отдельных сфер психики в систематиках J.Ch. Heinroth [3], П.А. Бутковского [1,2] и M. Jacobi [5] (последний объединил инстинкты с аффектами). Следует отметить, что подобие в построении в данном случае не означает психопатологической идентичности выделяемых авторами форм болезней, так, например, меланхолия J.Ch. Heinroth [3], П.А. Бутковского [1,2], 
M. Jacobi [5] соответствует не аффективной мономании 
J. Esquirol [10], а выделяемой J. Esquirol отдельно от «собственно мономаний» – «липемании», а в систематике П.П. Малиновского [7] – «мрачному» варианту ограниченного помешательства, помимо которого П.П. Малиновский [7] выделял также ограниченное помешательство с веселым расположением духа, с обыкновенным2 и безбредное (monomania sine delirio – «mania sine delirio» Ph. Pinel [15]).
Помимо общего и ограниченного помешательства (mania и monomania J. Esquirol [10]), при которых «душевные способности сохраняют свою энергию», П.П. Малиновский [7] предлагал выделять еще два «вида» помешательства: «глупость» (Dementia) – признаки которой похожи на общее и ограниченное помешательство, но энергия душевных способностей ослаблена, бред и воображение вялые, больные равнодушны; и «бессмыслие» (Idiotismus) – «когда проявление душевных способностей не существует» (бессмыслие может быть приобретенным и врожденным)3. Необходимо подчеркнуть, что П.П. Малиновский, как и П.А. Бутковский, и другие европейские врачи [3, 5, 9, 10, 12–15], подчеркивал, что выделяемые ими формы психических болезней не представляют ничего застывшего и могут переходить из одной формы в другую. Так, например, П.П. Малиновский полагал, что ограниченное помешательство иногда переходит в общее (реже – наоборот), при этом и то, и другое нередко переходят в глупость, подобная позиция делает отечественного психиатра не чуждым идеям «единого психоза» V. Chiarugi [14], J. Guislain [16], A. Zeller [17], W. Griesiner [18]. Таким образом, П.П. Малиновский выделяет всего четыре основных вида психических расстройств, а M. Jacobi [5] – шесть. Помимо этого, M. Jacobi, построив систематику «функциональных» психических отклонений («болезненных состояний души»), особо выделяет еще большую область, охватывающую, с одной стороны, «первично врожденные психические пороки и состояния недостаточности» (psychische Vitien und Mangelzustaende): кретинизм, врожденное слабоумие, идиотизм; с другой – «вырождения (Ausartungen) возникших позднее психических аберраций»: исходы вышеперечисленных основных форм психических заболеваний. Тем самым M. Jacobi [5] предвосхищает понятие «дефектных состояний» (врожденных и приобретенных), «дефекта» H. Neumann [19] и обозначает проблему Nosos и Pathos, впоследствии разработанную выдающимся отечественным психиатром А.В. Снежневским [20].
Учебник П.П. Малиновского [7] представляет собой более оригинальное произведение, нежели учебник П.А. Бутковского [1,2], в первую очередь за счет присутствия красочного описания различных больных. И некоторые заключения автора второго учебника совершенно противоположны наблюдениям автора первого. Так, например, если П.А. Бутковский среди положительных свойств душевнобольных отмечает благодарность по отношению к врачу и смотрителю, то П.П. Малиновский подчеркивает чрезвычайную редкость благодарности: «как о них не заботься, они никогда не примут этого так близко к сердцу, как люди здравомыслящие». В то время как П.А. Бутковский наблюдал, что душевные болезни обладают тенденцией проявляться симптоматикой, усиливающей преморбидные свойства темперамента, П.П. Малиновский говорил об изменении «нрава заболевших почти всегда в противоположную сторону»: добрые и простодушные делаются недоверчивыми и хитрыми, кроткие – буйными, бесчестные – нравственными и пр. Обсуждая же темперамент, он утверждал, что сангвиники склонны к помешательству (иногда буйному), холерики – к мрачному ограниченному помешательству, люди с нервным темпераментом, раздражительные или мечтательные – чаще поражаются или веселым, или мрачным ограниченным помешательством, флегматики подвержены глупости, и что более всего склонны к помешательству «люди темперамента холерического и нервного». Однако последнему своему утверждению П.П. Малиновский [7, C. 127] противоречит в 
X главе о «ходе и типе помешательства», где отмечает, что «люди флегматического темперамента поражаются помешательством чаще», нежели люди сангвинического и нервного темперамента, и болеют дольше. 
В 1845 году был опубликован учебник психиатрии 
W. Griesinger [18], в котором старинные представления о предрасполагающем влиянии темперамента на психическую болезнь отвергались, W. Griesinger [18] рассматривал не темпераменты, а «нервную конституцию» как предрасполагающий фактор к психическим расстройствам. Это нововведение нашло отражение и в учебнике П.П. Малиновского, который, не оставляя принятой типологии темпераментов, привел короткое описание нервной конституции в отдельной главе «причины особенные», где в качестве особенных причин предрасположения рассматривалось «устройство организма» [7, С. 74]. П.П. Малиновский характеризовал нервную конституцию следующими свойствами: «переменчивость характера, непостоянство привычек, чрезмерная раздражительность от ничтожных причин, упрямство», а также беспричинная преданность и расположение, сменяющиеся отвращением к одним и тем же людям. Также «ослабление нервной системы» по 
П.П. Малиновскому сопровождается неправильным сном, запорами и расстройствами менструального цикла у женщин и многочисленными нервными болезнями (истерией, ипохондрией, снохождением, падучей болезнью). 
П.П. Малиновский привел и историю болезни пациента с нервной конституцией («Случай помешательства при заметных особенностях в организме» [7, C. 71-72]). Однако при этом из учебника П.П. Малиновского исчезло понятие «сенестезии» («общего чувства»), позаимствованное 
П.А. Бутковским у J.Ch. Reil [21, 22] и J.Ch. Heinroth [3], определенным аналогом «общего чувства» в психопатологии П.П. Малиновского [7] является понятие «самоощущения», но он лишь упоминает о нем в связи с «неправильным» ощущением больными бодрости и силы. Поскольку к этому времени уже утвердилась дифференциация галлюцинаций и иллюзий по J. Esquirol [10], в учебнике П.П. Малиновского [7] также существует соответствующее четкое разделение «мнимоощущений» и «ложноощущений». Представляется особо интересным, что в учебнике П.П. Малиновского отражается и утвердившееся в то время в Европе мнение, что особо велико «число помешанных» в Англии. П.П. Малиновский утверждал, что такого числа «чудаков, оригиналов и эксцентриков», как в Англии, больше нигде не встретить. Это не «предрассудок» русского психиатра, а свидетельство его высокой образованности и широты кругозора. Так, со времени выхода в свет книги известного английского врача G. Cheyne [23] «Английская болезнь» в Европе постепенно распространилось мнение, в том числе и среди врачей, что в Англии необычно велико число душевнобольных людей [24].
К трем типам течения помешательства, обозначенным ранее у П.А. Бутковского [1]: постоянному, послабляющему (утихающему) и перемежающемуся (периодическому) – П.П. Малиновский [7] добавляет еще особый, четвертый тип течения помешательства – «переменный», или изменчивый, когда ограниченное помешательство через некоторое время переходит в общее, а потом и в «глупость».
Если в концепциях психических болезней, изложенных П.А. Бутковским (1834) и П.П. Малиновским (1847) в двух первых российских учебниках психиатрии, отражались некоторые заимствования из западноевропейской психиатрии (преимущественно из немецкой и французской), то работы ведущих отечественных практикующих психиатров того времени стали оказывать и определенное обратное влияние на западных специалистов. Д.Д. Федотов [4] при исследованиях этой эпохи отмечал, что большой интерес врачей привлекали отчеты главного врача больницы «Всех скорбящих» в Петербурге Ф.И. Герцога (1837, 1842, 1846), который пользовался классификацией психических болезней Ph. Pinel-J. Esquirol. В настоящем изучении материалов было установлено, что отчеты Ф.И. Герцога пользовались повышенным интересом и у зарубежных коллег. Так, например, известный австрийский врач E. von Feuchtersleben [25, С. 171, 287, 342, 354, 375, 389] многократно ссылался в своем учебнике душевных болезней на положения о прогнозе душевных болезней, риске заболеть для чиновников различного статуса, рекомендации по терапии из опубликованного на немецком языке блестящего больничного отчета Ф.И. Герцога за 1842 г.; по-видимому, это были одни из первых ссылок на российского психиатра в западной медицинской литературе, мнение которого считалось даже авторитетнее позиций многих собственных западных коллег. Федор Иванович Герцог, доктор медицины и хирургии, организовал вначале в Москве первую частную психиатрическую лечебницу (1830)4, а потом переехал в Петербург, где попечитель психиатрической больницы «Всех скорбящих» И.Ф. Рюль передал ему ее руководство. Ф.И. Герцог оставался главным врачом больницы «Всех скорбящих» до конца жизни в 1853 г. [4]. Он с определенной критикой отзывался о вышедшей в 1848 г. монографии петербургского врача А.Н. Пушкарева [27] «О душевных болезнях в судебно-медицинском отношении», не соглашаясь с автором в том, что существуют отдельные душевные болезни в форме болезней воли: 
А.Н. Пушкарев [26, C. 75] утверждал, что в болезненных состояниях воля может поражаться совершенно независимо от разума. Ф.И. Герцог полагал, что заключения автора недостаточны ввиду того, что написаны на основании изучения судебно-медицинских дел, а не клинических исследований [цит. по 4]. Однако сам А.Н. Пушкарев [27, С.63] говорил в своей монографии о Ф.И. Герцоге как о наиболее сведущем в России специалисте по душевным болезням. Книга А.Н. Пушкарева (не рекомендованная Медицинским Советом в качестве руководства по решению судебно-медицинских вопросов при душевных болезнях «ввиду особенного взгляда автора») представляла собой первую российскую монографию по судебной психиатрии и «при всех недостатках имела и положительные стороны» [4]. Так, в обзоре литературы А.Н. Пушкарев [27] подчеркивал, что «первым врачом, подметившим особый вид умственного расстройства, не сопровождаемый ни бредом, ни явными признаками помешательства», был описавший «меланхолию без бреда» (Melancholia sine delirio) в конце XVIII веке немецкий врач Etmuller, приведший при этом два наблюдения из работы лейпцигского врача Ernst Platner (1797) об Amentia occulta («скрытом безумии»). Уже после Etmuller Ph. Pinel [15] выделил «манию без бреда» (manie sans delire), а J. Esquirol [10] из понятия «частичного помешательства» Ph. Pinel развил учение об «однопредметном помешательстве», или «мономаниях». А.Н. Пушкарев [27] в своем труде стоит на позициях J. Esquirol [10], отстаивая правомерность учение об «однопредметном помешательстве», которое во Франции впоследствии подверглось критике учеником J. Esquirol 
J.-P. Falret (1854) [28]. А.Н. Пушкарев [27] делает «однопредметное (частичное) помешательство» одним из главных аспектов своего анализа, поскольку в сомнительных судебных случаях оно вызывает наибольшие затруднения для выявления «расстройства душевных способностей». Ссылаясь на работу английского психиатра J.C. Prichard (1835) [29], А.Н. Пушкарев подчеркивает важность разграничения «нравственного помешательства» от «однопредметного помешательства». Отечественный автор подвергает анализу и различные страсти, способные вызывать «помрачение душевных способностей» человека, в ряду которых рассматривает любовь, ревность, гнев, страх, отвращение с соответствующими описаниями примеров как из отечественных судебных дел, так и из приводимых во французской психиатрической литературе. 
В отношении суицида А.Н. Пушкарев [27, C. 184] исходит из положения, что всякое самоубийство «есть уже доказательство болезненного состояния умственных способностей». Также, согласно А.Н. Пушкареву [27], судебно-психиатрические вопросы нередко возникают в случае совершения преступлений в состоянии «опьянения сном» (Schlaftrunkenheit), при опьянении (ebrietas) и привычном пьянстве (при котором особо место занимают «белая горячка» и «запойное умопомешательство»), «падучей болезни», ипохондрии, истерии и, иногда, беременности. При «падучей болезни», или эпилепсии, А.Н. Пушкарев [27] подчеркивал у больных особую болезненную раздражительность, переходящую иногда в «неистовую ярость».
Старший врач Московской Преображенской психиатрической больницы В.Ф. Саблер различал три вида сумасшествия: «зависимое», «независимое» и «необходимое» [цит. по 4, 26]. Зависимое отличалось благоприятным прогнозом, и при нем физические расстройства не укоренялись. Если психоз длился более трех месяцев, он мог перейти в «независимую» форму – независящую от физической болезни. Поскольку В.Ф. Саблер полагал, что психоз несет «охранительную» функцию от гибели организма, то для него больные «необходимой» формой сумасшествия жили за счет своего сумасшествия [цит. по 4 из отчета московской Преображенской больницы за 1843 г.]. 
Д.Д. Федотов [4] полагал, что В.Ф. Саблер впервые в России выделил прогрессивный паралич как самостоятельную нозологическую единицу, но работа его осталось в рукописи неопубликованной. Его ученик А.У. Фрезе в 1858 г. защитил докторскую диссертацию по прогрессивному параличу. Работа В.Ф. Саблера «О значении сумасшествия», в которой он излагал свое понимание психоза как «проявление целительных сил природы», была опубликована в 1845 г. в Лейпциге на немецком языке [26].
В 1857 г. в Петербургской медико-хирургической академии преподавание психиатрии в качестве самостоятельной науки было возложено на адъюнкт-профессора 
И.М. Балинского (ранее он преподавал детские болезни), по его программе 2-й сухопутный госпиталь был преобразован в психиатрическую клинику (первоначально на 120 коек). Таким образом, И.М. Балинский оказался не только первым профессором, занявшим самостоятельную кафедру психиатрии в России, но и одновременно первым директором психиатрической клиники [26]. Само преподавание психиатрии было введено в Петербургской медико-хирургической академии с 1837 г., преподавателем был адъюнкт-профессор терапевтической клиники П.Д. Шипулинский [30]. В Харьковском университете с 1834 г. психиатрию читал профессор П.А. Бутковский, автор первого Российского учебника психиатрии, занимавший кафедру хирургии; в Киеве на медицинском факультете психиатрия читалась с 1842 г. на кафедре частной терапии. В Казанском Университете с 1837 г. курс «нервных и душевных» болезней вел профессор кафедры «терапевтической клиники, душевных болезней и патологической семиотики» Н.А. Скандовский [26]. 
Значительно позже Петербурга преподавание психиатрии в качестве самостоятельной науки в высших медицинских учебных заведениях осуществилось в Москве. Так, вначале выдающийся терапевт И.Е. Дядьковский в своих лекциях по частной терапии с 1831 г. стал уделять особое внимание «нервным и душевным» болезням, даже создал свое собственное учение о психических болезнях и свою классификацию. При создании классификации И.Я. Дядьковский исходил из того, что существуют систематики динамические, органические (локалистические), симптоматические и трансцедентальные, и стремился ввести этиологический принцип [4, 26]. В результате, однако, его систематика оказалась вполне сопоставима с систематиками П.А. Бутковского [1, 2] и J.Ch. Heinroth [3]: И.Я. Дядьковский выделил те же три группы «болезней чувств, ума и побуждений», лишь с той разницей, что под болезнями чувств понимал расстройства «органов чувств», но добавил еще две отдельные категории: «болезни движения» (судороги, спазмы, параличи) и «болезни сил» (с излишеством – бессонница, и с недостатком сил – сонливость, апоплексия), для дальнейшей внутренней дифференцировки выделенных категорий (порядков) продолжая использовать принцип J. Brown [8] «стении-астении» (усиления или ослабления функций).
Официально преподавание психиатрии в Московском Университете началось с 1837 г. (1 час в неделю на V курсе) [26] и проводилось профессорами с терапевтических кафедр, лишь с 1869 г. преподавание «нервных и душевных болезней» (неврологии и психиатрии) было поручено доценту А.Я. Кожевникову.
Особой заслугой петербургского профессора И.М. Балинского, поляка по национальности, явилось создание первой в России «школы» психиатрии, целой плеяды выдающихся учеников, среди которых были И.А. Сикорский (впоследствии профессор психиатрии в Киевском Университете), И.П. Мержеевский (преемник И.М. Балинского на кафедре с 1886 г.), П.А. Дюков (главный доктор Петербургской психиатрической больницы Николая Чудотворца), А.Е. Черемшанский (директор больницы «Всех Скорбящих» с 1884 г.), О.А. Чечотт (главный доктор больницы Святого Николая Чудотворца после смерти П.А. Дюкова) и др. [цит. по 31]. В 1859 году были изданы литографированные лекции И.М. Балинского [32]. По воспоминаниям современников [31, 33], И.М. Балинский свободно владел французским языком, был лично знаком с J. Baillarger, который восхищался его профессиональной компетентностью. В систематике психических болезней И.М. Балинский [32] придерживался подразделения на первичное и вторичное помешательство, употребляемое также W. Griesinger [18]. К первичному помешательству И.М. Балинский [32] относил меланхолию, манию, неистовство, ко вторичному – бессмыслие (Verrueckheit) и глупость (Amentia). При этом глупость могла быть и первичной, если развивалась «у человека вполне здорового в душевном отношении» [32, C. 185], и выражалась в «потере памяти и притуплении восприимчивости ко всем впечатлениям». И.М. Балинский подчеркивал важность отличия «первичной глупости», наступившей, например, в результате сотрясения мозга, от «апатической меланхолии». Он описывал динамику развития «бессмыслия» из меланхолии, мании, неистовства; меланхолия и мания уже понимались им не как соответствия частичному и общему помешательству, а как заболевания, определяющиеся, прежде всего, особенностями аффективного состояния больного («преобладающему в сознании мрачному или веселому чувству соответствуют все идеи и действия больных» [32, C. 189]). И.М. Балинский особо выделял «периодическую меланхолию», которой объяснял большую часть случаев периодического пьянства. Он выступал против выделения отдельной категории folie raisonnante («резонирующее помешательство» [10]), при котором, несмотря на очевидные признаки душевного расстройства в «чувствах и действиях», у больных не замечается бреда, они говорят много, формально правильно рассуждают и походят на людей с просто раздражительным характером. И.М. Балинский был убежден, что пациентов с такой клинической картиной можно отнести к одной из пяти вышеописанных диагностических категорий, и, чаще всего, либо к меланхолии, либо к неистовству, либо к бессмыслию. «Одержимые меланхолией» или подозревают всех в желании нанести им обиду, или любят обвинять всех; у других неистовство проявляется в виде страсти говорить постоянно и без всякой цели, они «преследуют своим разговором»; и, наконец, «бессмысленные» больные, занятые воспоминаниями о своей прошлой жизни, также представляют картину «резонирующего помешательства». И.М. Балинский возражал против «отдельного» вида болезни mania sine delirio Ph. Pinel [15], относящегося, как полагал отечественный психиатр, отчасти к «резонирующему помешательству». «Манию без бреда» И.М. Балинский относил к меланхолии, мании, неистовству или бессмыслию на основе того, что «не может быть болезненного изменения в действиях без изменения в чувствах и идеях». Подобным же образом он рассматривал категорию «moral insanity» 
J. Prichard [29] как несамостоятельную и не признавал мономании J. Esquirol [10] отдельным видом помешательства. В лекциях И.М. Балинского подробно освещалась клиническая симптоматика прогрессивного паралича и «падучей болезни» (эпилепсии), представления того времени об этиологии психических расстройств, патологоанатомические находки, устройство больниц, показания к стационарному лечению и «моральное» лечение психических болезней. Следует отметить, что в своих лекциях И.М. Балинский [32] не употреблял слова «бред», а всегда пользовался понятием «нелепая идея», и не ссылался на предшествующих авторов отечественных учебников по психиатрии: П.А. Бутковского, П.П. Малиновского, 
А.Н. Пушкарева. В советский период в 1950-х годах на страницах отечественного журнала «Невропатология и психиатрия» развернулась дискуссия между двумя отечественными психиатрами: Д.С. Озерецковским и М.А. Чалисовым, которая вновь привлекла внимание к имени И.М. Балинского. Д.С. Озерецковский [34, 35] заявил о И.М. Балинском как об основателе учения о психопатиях, а М.А. Чалисов [36] ответил статьей, в которой подчеркнул, что И.М. Балинский «при всех своих заслугах никакого учения о психопатиях не создавал». В отношении возможности оценки И.М. Балинского как основателя учения о психопатиях следует заметить, что его ученик А.Е. Черемшанский [37] еще до революции писал об ошибочности в приписывании И.М. Балинскому термина «психопатический» (пришедшего из Германии), который только в те годы вместо своего широкого значения, объединяющего любую психическую патологию, стал сужать свои границы до слабо выраженных психических расстройств или аномалий характера [38]. В «Лекциях по психиатрии» (1859) у И.М. Балинского [32] хотя и отсутствует всякое упоминание термина «психопатия», однако в главе «индивидуальное предрасположение к помешательству» описываются психические признаки «нервного телосложения», соответствующего понятию «нервной конституции» 
W. Griesinger (1845) [18], еще ранее в отечественной психиатрии – но с меньшей детализацией – отраженного в учебнике П.П. Малиновского (1847) [7]. 
Перед смертью в 1902 г. Иван Михайлович Балинский оставил записку на латинском языке, в которой значилось: mente insanorum amicus et servus – «был другом и слугой душевнобольных» [39].


Информация об авторе 
Пятницкий Николай Юрьевич, кандидат медицинских наук, ведущий научный сотрудник отдела медицинской психологии ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия 
ORCID ID 0000-0002-2413-8544
E-mail: piatnits09@mail.ru